2. Ремиссия (1/1)

17 июня 200016.34—?Кто там? —?слышу я усталый голос за дверью.—?Это Линдсей, Коннор.Он открывает дверь, и я впервые вижу своего шефа таким помятым и уставшим. Не считая предсмертного состояния, конечно. Но когда я забирала его из медицинского корпуса ОНИР пару дней назад, выглядел он куда более свежим и отдохнувшим. Сейчас под его глазами снова красуются огромные синяки, как напоминание о том, что ночь была действительно сложной. Волосы, всегда аккуратно зачёсанные набок, спутаны, а на щеках проступила щетина. Коннор, видя мою улыбку, немного странно и выжидающе смотрит на меня. Пауза между нами затягивается.—?Дай угадаю,?— Коннор щурится. —?Тебе звонила Адриана?Наверное, всё понятно по моему лицу. Он закатывает глаза и пропускает меня в квартиру.—?Она сказала, что ты плохо себя чувствуешь,?— пытаюсь как-то оправдаться я.—?Всякий раз, когда я думаю, что начинаю её понимать, она убеждает меня, что вряд ли я смогу привыкнуть к её выходкам. Я же просил её никому не звонить и никого не беспокоить. Всё под контролем,?— недовольно бормочет Коннор. —?Что ещё Адриана тебе сказала?—?Ничего. Хотя нет, ещё обмолвилась, что у тебя в холодильнике мышь повесилась. И чтобы я на всякий случай выбросила лежащую там пиццу.Коннор едва заметно улыбается, но я всё равно вижу, что ему почему-то не по себе.—?Адриана планировала ещё остаться здесь на два дня, пока нет Адама, но утром ей кто-то позвонил, и она была вынуждена срочно вылететь первым рейсом в Вашингтон. Вид у неё был весьма обеспокоенный. Адриана сказала, что постарается вернуться как можно скорее, предложила позвонить Антону или тебе, но я сказал, что со мной всё нормально, и я могу сам присмотреть за Николь… И за собой.—?Видимо, ты её не убедил.Снова пауза.—?Она точно не рассказывала тебе, что было ночью?—?Нет,?— я говорю правду, и мне уже самой интересно: а что же было ночью? Де Марко только сказала, что ему было очень плохо, и попросила меня приехать, захватив с собой какие-нибудь нейтральные продукты. Не знаю, звонила ли она Антону, но полагаю, мы сможем справиться и без него.Я знаю Адриану Де Марко всего ничего, и наше общение сводилось к паре диалогов и одному спору на тему ?Кто будет присматривать за Коннором после его выписки?? С одной стороны, я благодарна Адриане за то, что её участие в спасении жизни того, кого я люблю, было ключевым. С другой?— что это? Укол ревности? Она провела с ним три ночи в этой квартире. Я бы, наверное, дорого заплатила за такую возможность. Но мне приходится мириться с тем, что она тётя Николь. Это весомый аргумент в пользу того, кто должен был здесь остаться с ними. В любом случае, я должна быть честной хотя бы с собой: я искренне рада, что Де Марко улетела в Вашингтон и попросила меня приехать к Коннору. Возможно, партнёр Адрианы, который тоже сыграл немаловажную роль в спасении Коннора, не в восторге от идеи, что его любимая женщина надолго зависла в квартире отца её обожаемой племянницы. И не только мистер Доггетт не в восторге, чего уж там.—?Ладно, проехали,?— говорит Коннор, усаживаясь на диван. —?Я смотрю ?День сурка? по телевизору, не хочешь со мной посмотреть? —?его глаза меняют выражение, становятся привычно тёплыми.Ух, а я уж на минуту подумала, что дальше двери и коридора этот суровый?— сегодня, как никогда?— мужчина меня не пропустит.Я много раз видела этот фильм, даже считаю его одним из своих любимых. Но в хорошей компании я готова смотреть даже то, что видела уже миллион раз. Я сажусь на диван, рядом с Коннором. Бросаю взгляд на Николь, которая спит в своей кроватке. Не припомню, чтобы я когда-либо чувствовала столько напряжения между мной и Коннором. Я буквально кожей ощущаю его смущение. Интересно, из-за чего? Из-за того, что я вижу Коннора Эндрю Дойла не холеным франтом, всегда одетым с иголочки и без единой выбившейся волосинки на голове и щеках? Так в больнице, при смерти, он выглядел ещё хуже, хотя, в его понимании, это, наверное, не считается.—?Лин, ты вроде что-то говорила про продукты,?— звучит неожиданно робкий голос моего несостоявшегося сегодня франта.Так вот в чём дело. Оказывается, один из лучших аналитиков Управления не смогла считать элементарные потребности со своего начальника, которого, как ей казалось, она знает как облупленного.—?Ты голоден?—?Чертовски. Адриана собиралась в магазин, когда ей позвонили, и она уехала, а я не хочу будить Николь и идти с ней в магазин сейчас.Видя его уставшее лицо и то и дело странные подёргивания уголков рта, как будто ему больно, я могу предположить, что вряд ли только нежелание будить Николь его останавливает. Он явно плохо себя чувствует и не хочет в этом признаваться.—?Коннор, ты уверен, что с тобой всё хорошо? —?мягко спрашиваю я, касаясь его руки.—?Да, Линдсей,?— тут же уверенно отзывается он, но я всё равно сомневаюсь. —?Не беспокойся.Ох, Коннор… Я иду на кухню, захватив по дороге пакет из прихожей. Похоже, не только в холодильнике у него мышь повесилась. Кухня явно даёт понять, что ей пользуются мужчины. Забавным мне кажется тот факт, что в одном из шкафчиков стоит несколько банок кофе, одинокий пакетик с ромашковым чаем и огромное количество коробок детской смеси. Со смесью сразу всё понятно. Пристрастия шефа мне тоже известны. Вряд ли Коннор способен пить литрами что-то, кроме кофе. Значит, ромашка — это напиток Адама. Или Адрианы? Интересно, что-нибудь посложнее на этой кухне готовят?—?Что готовишь?За своими мыслями я и не заметила, как Коннор вошёл в кухню и сел на табурет.—?Рис.—?Только не это,?— едва сдерживая смешок, говорит он. Так приятно видеть его улыбающимся. —?Я в больнице уже смотреть на него не мог.Я пожимаю плечами. Как-то не подумала об этом, но Адриана просила купить что-то максимально нейтральное, и я не стала игнорировать эту просьбу.—?К рису потушу овощи. Надеюсь, тебе понравится.—?Хоть какое-то разнообразие,?— снова тихий смешок.Спустя примерно час, когда рис и овощи были съедены, а мои кулинарные навыки высоко оценены (?М-м, твой рис в сто раз вкуснее, чем больничный. Неожиданно?. Ну, спасибо, Коннор!), мы возвращаемся к телевизору. Николь хнычет и, очевидно, тоже хочет есть. Я в очередной раз удивляюсь, как ловко Коннор управляется с дочерью. Я бы и хотела ему помочь, но кажется, заботы о ней придают ему сил, и он уже не выглядит так плохо, как полтора часа назад, когда я пришла. Наконец малышка, накормленная и переодетая, снова засыпает, а гордый отец возвращается на диван. ?День сурка? давно закончился, его сменил какой-то фильм на космическую тематику.Между мной и Коннором снова повисает молчание. Пока я думаю, о чем бы с ним заговорить, чувствую, как его голова касается моего плеча. Я медленно перевожу взгляд на него и понимаю, что он уснул. Коннор закидывает ноги на диван и устраивается поудобнее, что-то едва слышно бормоча себе под нос. Я снова медленно поворачиваю голову и кончиком носа касаюсь лба Коннора, ощущая теплоту его кожи. Меня тянет проверить, есть ли у него температура одним известным мне способом. Секунда колебаний, и мои губы легко касаются лба мужчины, спящего на моем плече. Я не чувствую жара, это меня успокаивает. Антон предупреждал, что температура у Коннора может какое-то время подниматься до высоких отметок, пока организм перестраивается.—?Побудь со мной,?— еле слышно снова бормочет Коннор. Моё тело прошибает молния. Интересно, почувствовал ли он, что я в конечном итоге не удержалась и завершила проверку температуры поцелуем? Но вместо того, чтобы отвлекаться на мысли и дурацкие вопросы, я кладу руку ему на плечо, сильнее притягивая к себе. Интересно, помнит ли Коннор о том, что в больнице признался мне в любви? Как бы я хотела узнать ответ на этот вопрос. Но пока я просто буду рядом с ним. Столько, сколько ему потребуется. —?Конечно, Коннор. Спи…