Глава 31. Ученые уже доказали, что есть ночью - вредно. Но надо же проверить! (1/2)

- Тише, Дашенька… Я сам тебя ни за что не брошу… Мы будем жить всю жизнь вместе, у нас будет много детей и свой дом… И большая собака… Я всегда буду с тобой… - В полусне пробормотал Артур, на самом деле мечтая о том, что говорил. Вот только сначала надо было решить более насущные проблемы. Экзамены, например. Потому что если он останется на второй год, то Барсов бросит Дашку, желая ей более успешного и умного спутника, чем он сам неудачник. Она не должна страдать из-за его тупости и несостоятельности.

Оборотень настолько вымотался, что крепко заснул, даже не услышав, как снова проснулась Таня. Запасы еды в комнате истощились, их все сожрал ненасытный Барсов, так что теперь оставался запасной план – ночью топать в Зал Двух Стихий и кушать то, что оставили на большом столе для любителей ночью перекусить.

Натянув первые попавшиеся в шкафу вещи, в темноте не разглядев, что это черные вещи Гробыни, Гроттер выскользнула из комнаты, подсвечивая себе кольцом, чтобы не навернутся. И только на полдороги поняла, во что оделась. Облегающая черная водолазка с вырезом-декольте капелькой, и очень узкие джинсы, так же иссиня-черные. Склепова не жалела денег на шмотки и покупала исключительно магические вещи, имеющие стандартный подход к фигуре. То есть Гробыня могла худеть/толстеть, а шмотки садились по фигуре. Тане повезло в том, что ее телосложение находилось в одном из пределов размеров, на которые могут сжаться вещи, иначе бы и водолазка и джинсы просто свалились, а не облепили бы фигуру как вторая кожа, подчеркивая все изгибы и линии.

Снова вспомнив подштанники Сарданапала, Гроттер посчитала, что в любом случае никого не встретит, так что в темпе вальса поскакала через ступеньки, пока не приблизилась к столу, на котором четким почерком Медузии было написано обращение к ученикам: «Убедительная просьба грязную посуду оставлять в специально отведенных для этого местах!». Хихикнув, Таня принялась за сосиски, едва не урча от чувства тяжести в желудке, который едва узлом не завязался от голода.Глеб, дочитав весь талмуд до конца, отправился бродить по замку, устав сидеть в четырех стенах. Ночь побуждала его действовать, тратить энергию и что-то познавать. Вот он и решил познать вторую половину замка, пока еще ими не изученную.- А я как знала, - фыркнула Лена, встретив его в коридоре.- Ты и знала, - усмехнулся Бейбарсов.

- Давно не чувствовала с твоей стороны такой злости.- Есть причина.Свеклот кивнула, понимая, что больше Глеб все равно ничего не добавит. О своем брате она твердо знала, что поступок у него всегда соответствует слову, а слова редко роняются просто так.

- Где…- Здесь я, - буркнула Жанна, присоединяясь к некромагам. - Кто помнит заговор на струпья?- Кому такое счастье? – поинтересовался Глеб, когда все трое, покинув Жилой Этаж, отправились на полночную прогулку.

- Георгий Жикин. Мне не нравится, когда индивид, говоря комплимент мне, потом повторяет его кому-то другому, при этом находясь в одном замкнутом пространстве со мной.

Глеб хмыкнул, оставляя обсуждение подобных дел сестрам, заходя чуть вперед. Ходьба всегда помогала ему думать. А сегодня было что поставить на повестку.- Ты абсолютно не выносим! – всплеснула руками Жанна, когда троица некромагов остановилась у Зала Двух Стихий, пятью минутами ранее завершив увлекательную экскурсию по подвалам.

- Что-то я не заметил, чтобы ты пыталась меня хотя бы раз куда-нибудь вынести, - усмехнулся Бейбарсов.- Ну вот. Начинается. Твоя фамилия должна быть Цепляйзасловов!- Забавно. Как тебе Акроббатикова? – язвительно осведомился Глеб.- А как тебе Задолбалсеструев?- Попроси у меня еще рецепт чего-либо, попроси, - покивал Бейбарсов. – Я тебе расскажу и как заговор на могилу делать, и сколько настойку мертвого языка отваривать.Одна фраза и аппетита как не бывало. Как истинной светлой ведьме, слышать про настойку мертвого языка Тане было вообще не в кайф. Тем более, за едой. Отбросив в сторону недоеденную сосиску, девушка попыталась слинять, не попадаясь на глаза некромагам, только не успела.

- Ух ты, какая длинная фраза от тебя! – прыснула Аббатикова, вызывая у Глеба улыбку. Сестры почти всегда могли улучшить настроение Бейбарсова.

- Я проголодался.- Нужно было ужин не пропускать, - приподняла бровь Свеклотт. – Шали у меня с собою нет.- Идите, я перекушу в столовой, - Глеб кивнул на Зал, в котором они почти уже стояли.Кивнув, сестры отправились дальше, Бейбарсов же мягко и бесшумно двинулся между столами, призвав на ладонь голубое пламя. Едва оно выхватило из темноты (впрочем, Глеб заранее знал, что кого-то здесь точно носит) лицо Тани, как Бейбарсов приподнял бровь.- Вечер добрый.Вид девушки несколько отличался от того, какой он видел ее до этого. Невольно некромаг задался двумя вопросами: как она отреагирует, если прямо сейчас он сделает три шага вперед и поцелует ее и много ли она слышали из его разговора с сестрами, потому что стояли некромаги Алтая слишком близко от столовой, и его поведение с ними было совершенно другим.Разглядывая в темноте, при свете голубого огня, Глеба, Гроттер осознала одну маленькую вещь. У него были черные, абсолютно черные глаза, которые засасывали свет, не бликуя. Таня не могла отвести от них взгляда, хотя понимала всю опасность быть завороженной некромагом.

- Доброй ночи, скорее. – Пришла в себя Гроттер, ошпаренная перстнем. Отшатнувшись в тень, девушка принялась тереть палец, про себя высококультурным матом матеря деда за сильный ожог.

- Ты проголодался, или так, ночью гуляешь? – Таня предусмотрительно оставила между собой и Бейбарсовым маленький столик, и только потом зажгла свой перстень, как фонариком, светя по столу, ища что-то кроме сосисок, находя апельсины. Это можно было есть и в темноте, точнее, при огне Глеба. Быстро почистив сладкий фрукт, с удовольствием вдыхая неповторимый бодрящий аромат, Гроттер разделила апельсин на дольки и откусила от одной, тут же слизывая с ребра ладони сок, довольно облизываясь. вкус цитрусового заставил позабыть про мерзости настоек из непригодных частей тела, и снова пробудить аппетит.- Если она и в правду добрая, - хмыкнул Глеб, подбрасывая огонек в воздух и осматривая весь ассортимент продуктов. – И то, и другое. Впрочем, одно порождает другое. Любая потраченная энергия требует немедленного восполнения. У вас очаровательные подвалы и относительно-культурные хмыри. Теперь.

Выбрав из всего предложенного мясную нарезку, Бейбарсов присел, сооружая себе бутерброд.

- Будешь? – спросил некромаг. – Или апельсиновая диета?- Esse oportet ut vivas, non vivere ut edas * - проскрипело Танино кольцо.- Edite, bibite, post mortem nulla voluptas!** - отпарировал Глеб.- Ишь ты, вумный, - довольно проскрипел перстень и замолк. Должно быть, разговорная магия на сегодня иссякла.

- Так? Одними дольками сыт не будешь. Тем более после тяжелого перелета, - Бейбарсов продолжал протягивать бутерброд.Таня раскрыла рот, а потом прищурилась и выставила указательный палец на Бейбарсова.- Мне не нравится, что ты разговариваешь с моим перстнем. Тем более, что я половины не понимаю. Обычно его латынь предназначена моментом для осознания происходящей мудрости или тупости, в зависимости от моих действий. Чужие комментарии тут лишние, иначе я не пойму всей глубины своей … Проблемы, скажем так. – Кашлянув, в последний момент заменив «проблемой» другое, более подходящее слово, Таня кивнула и отобрала бутерброд.- Строго говоря, заговорил он. Я лишь вежливо ответил, - усмехнулся Глеб.- Буду. И молчи… - Гроттер позеленела при синем огне, вспомнив про разговоры некромагов. – В общем, знаешь, общайся на нейтральные темы. Погода, драконобол, подтяжки Сарданапала... – Она выдохнула, пытаясь усмирить бунтующий желудок. Маленькими кусочками откусывая от бутерброда, Таня пришла в себя, выпивая залпом стакан воды и снова облизывая губы, чтобы собрать все капельки. При этом девушка смотрела вниз, на бутерброд, отчего от ресниц упали длинные тени на щеки, дрожа от мелькания пламени.

– Зачем разговаривать на нейтральные темы, если и так понятно, что они нейтральны и ничего в себе не несут?