День 8. Из лесбопытства (1/1)
Артемий выругался. Капелла цокнула языком. Пришлось извиниться за несдержанность.— ЛИЛИЧ ЖЕЛАЕТ ВАС ВИДЕТЬ.Даниил покосился на мортуса. Маска светила глазами, глаза отражались в стекле, все вместе выглядело жутко в полуночном мраке улицы.— Ну мы пойдем, наверное, — заключил Ноткин. — Только с этим чего делать?— Оставь, — махнул Артемий на ящик. — Катерина просила, а не Александр, значит, ее это.Даниил с любопытством подошел к окну. Мортус стоял за ним недвижимо, так что Даниил даже постучал по стеклу пальцем.— Интересно придумано, — оценил он, когда Артемий, проводил ребят и приблизился. Сабуров странно шуршал под ногами от сквозняка.— Да, есть такое. Дорого-богато, зато все одинаковые, не прикопаться. Иной раз не знаешь, кому морду бить. И как.— А что, приходится? — уточнил Даниил. Артемий дернул плечом. Всякое бывало. Сказки про гонца с дурной вестью здесь все еще сказками не были, но местным не привыкать. Жизнерадостные все шибко. И бегают быстро.Даниил склонился ниже, внимательнее рассматривая через окно костюм и навешанные на него косточки. Артемий склонился рядом.Мортус ударил клювом в окно.Оба шарахнулись от неожиданности.— Ух. Шельма, — пригрозил Артемий.— ИНКВИЗИТОР ЖДЕТ ВАС УТРОМ, — прокомментировал мортус и, качнувшись из стороны в сторону, поплыл через сад к калитке.— Датый?— Может и датый, — согласился Артемий. — В этот час на улицу без ста грамм редко кто выйти решится. Неспокойно у нас.Даниил кивнул. Он бы тоже не рискнул, если бы пил.— Что ж… Пойдем?Несмотря на фонари и луну, темно было в Городе, туман все прятал. Артемий, припомнив странного духа с колесиками, поежился. Даниил вскинул ворот от холода.— И все-таки, — решил он поднять тему, — что у тебя здесь произошло?— О чем ты? — искренне не понял Артемий.— Ты как огня боишься записей отца. Рыженькая тоже упомянула, что работать с тобой трудно. Сабуровы эти еще. Что произошло?— У каждого свое прошлое, ойнон.— Думаешь, сможешь от него сбежать?— Ты ведь бежишь.— Я переставляю для этого ноги, — парировал Даниил. — А ты только уходишь от тем.Артемий не нашелся, как возразить, и промолчал. — Вот опять, Артемий. Нам ведь работать вместе, а ты на записи и не взглянул ни разу.— Я струсил! — вспылил Артемий. — Ясно? Струсил.— Так наберись храбрости и расскажи мне.Тяжело было говорить, но казалось, что Даниил прав. Молчать не стоило, если они собирались вместе работать, обоим нужно было душу раскрыть. Стыдно признаваться, но Даниилу было, наверное, можно. Артемий не мог точно определить, почему мысль им не отторгалась, и подумал, что дело, возможно, в диких нравах Столицы. Если уж то, что с ними уже произошло, для Даниила нормально, то история о трусливом мальчике вряд ли его впечатлит.Артемий замялся, но все же начал:— Отец мой менху был. Лечил всех, линии ведал, ты сам дневник видел. Меня тоже учил понемногу, но я шкет был, понимал мало, запоминал и того меньше. Потом он ушел, а Город и Уклад остались. Я должен был принять в наследство титул, бремя и обязанности.— Но?— Не принял, — развел руками Артемий. — Я не справился. Не справился, хотя Катерина предвидела мой успех. Уже тогда, — фыркнул он, — тесно общалась с морфием.— А она тут причем?— Она же Хозяйка. Хозяйки видят и знают больше других, и силой обладают такой, которая человеку обычному не под силу.— И все-таки они обычные люди, — покачал головой Даниил.— Да, всего-то. Поэтому и ошибаются. Редко, зато так, что на всю жизнь запомнишь.— Ты так сильно оплошал?Артемий с досадой цокнул языком:— Очень. Настолько, что подвел не только себя и память отца, но и Город, и Уклад. И Капеллу с ее отцом. Всех. — Из тебя вышел бы неплохой врач, мне думается.Артемий горько улыбнулся:— Здесь мало быть врачом, Даниил.— Даже для врача мало быть просто врачом, — отмахнулся он. — А у тебя есть все шансы.— Не знаю. Не уверен.— Если мне не изменяет память, — Даниил помедлил, будто и вправду вспоминал чего-то, — ты пока что никого из моих коллег не побил. Всех окольным путем обвел, никому напрямую не дался.— Видишь? Все еще бегаю.— А мне кажется, это иначе называется. Ты к каждому из них свой подход нашел. Я даже подумал, что, может быть, получится…— Что получится? — спросил Артемий, когда Даниил так и не продолжил начатую реплику.— Не важно. Потом обсудим. Сначала нужно поговорить с инквизитором.— Снова будут перчатки в лицо бросать?— Будут. Береги ушибы, Артемий. А мне еще в Архив нужно.— Дорога ногам твоим, ойнон.— И тебе. И… — Даниил замялся, но коснулся плеча Артемия, — спасибо.Слова его долго не шли из головы. Артемий и так ворочался, и эдак, никак заснуть не мог. Думал о Столице, о своих умениях, о мыслях всяких. Не верилось ему, но очень складно у Даниила говорить получалось. Артемий во мраке спальни поднимал руки к потолку, пытаясь разглядеть ладони, и ощупывал свою умную голову. Потом поднялся, так и не почувствовав сонливости, и включил лампу в кабинете отца. Бумаг было много. Артемий выбрал несколько листков наугад, подставил под свет лампы, сдул слой пыли.И принялся переписывать черновики отца начисто.Утро обещало быть напряженным.Собор, где обосновался инквизитор, высился над площадью, тянулся к небу стрельчатыми арками, и Артемий, никогда прежде не обращавший внимания на особенности его архитектуры, передернул плечами. Даниил зевнул и шмыгнул носом. Недоспавший и смертельно уставший за ночь в архиве, он с подозрением толкнул носком ботинка кучку… чего-то, уложенного перед самой дверью.— Это нормально? — уточнил Даниил. Артемий присел рядом на корточки. В широком кругу из соли была сложена аккуратная горка птичьих лапок. Пальцы их были искусно переплетенным между собой и зацеплены когтями, высохшая кожа плотно обтягивала косточки.— Не особенно, — с сомнением ответил он. — Это… степное. Отгонять злых духов. Хорошо ж инквизитора встречают…Даниил зевнул еще раз и потянулся.— Если б это работало против Инквизиции, то у нас в стране не сидел бы никто.Отворили тяжелую дверь. Плетение из птичьих лапок пришлось сдвинуть в сторону. Артемий случайно ботинком нарушил круг из соли, но с местными осенними ветрами ему и так был отпущен крохотный срок.Фигура, стоящая в самом конце ковровой дорожки, показалась Артемию смутно знакомой. Он присмотрелся внимательнее и вдруг понял:— Это что, женщина?..— Да, — неуверенно подтвердил Даниил, — я думал, ты еще ночью понял.— Ты работал с женщиной?— Я был в поиске, — Даниил дернул плечом, — искал определенные… качества, пол был мне не важен. Вы же тут такие нетрадиционные, ты должен понять.— Понять — что? — шикнул Артемий. — Что мне придется драться с женщиной?— Она в первую очередь не женщина, а правительственный инквизитор.— От этого должно стать легче? — Артемий воскликнул это в голос и тут же осекся, вернувшись к шепоту. — Женщин, допустим, у нас жгли, но правительственных инквизиторов — никогда!Аглая поманила их жестом ладони. Сначала генерал, потом комендант, теперь инквизитор-женщина. Послужной список Даниила ужасал, и Артемий не мог предположить, кого еще встретит на своем пути.Они приблизились и встали напротив Лилич. Артемий сглотнул, рассматривая строгий наряд, идеально прямую спину и лишь затем разглядел беспристрастность и достоинство, поблескивавшие на дне темных жестоких глаз. Лилич внушала трепет и уважение. Руки ее, затянутые в черные перчатки, должно быть, четко исполняли веление Закона, и Артемий ощущал с ней странное родство. Он, конечно, узнал ее, шедшую в тумане под перестук колесиков.Аглая стянула перчатку с правой руки. Артемий успел зажмуриться, ожидая удара, но перчатка прилетела в лицо Даниилу. К Артемию отправилась вторая перчатка, больно попав швом на самое чувствительное место отека. Отек. Артемий вдруг осознал, что стоит перед этой женщиной с синяком на половину лица, опухший, недоспавший, как и Даниил. Осознал и мигом смутился.— Я вас помню, — решил поделиться он своей находкой. Аглая посмотрела на него с теплом.— Я вас тоже, Артемий. Мы договорились дружить, если помните. Не хотите отказаться от притязаний на научный статус?Даниил наклонился и подцепил двумя пальцами перчатку, упавшую к его ногам.— Не уверен, что это уместно, Аглая.— Ох, это не тебе решать, милый. Тельман спустил всех псов. Ищет тебя; рвет и мечет. Возвращайся, Даниил, пока он не порвал и не разметал твоего нового друга.Артемий зажевал губы. Столь величественная и сильная женщина не ассоциировалась у него ни с университетом, ни даже с Ученым Советом. Инквизиция стояла куда выше, это он из газет знал и по рассказам местных.— Можете вернуться к нему и передать мой отказ, уважаемая.Лицо Аглаи ожесточилось, тут же заметны стали морщины, состарившие ее лет на пятнадцать, если не больше.— Тельман не примет отказа.— Не мои проблемы. Я с ним дел иметь больше не собираюсь. И работу свою делить — тоже.— В таком случае, Даниил, — задушено произнесла Аглая, — я тебя уничтожу, пока еще не поздно. Ты отправишься на плаху. Тебя повесят как паршивого пса, а все твои исследования сожгут, как уже сожгли лабораторию.— И вас.— Что?..— И вас сожгут, — холодно отозвался Даниил.Артемий видел, как ледяная ненависть затопила ее взгляд. Аглая подняла руку, готовая перечертить Даниила карающим жестом, но Артемий, сам себя не помня, метнулся между ними, загораживая Даниила собой.— Стойте! Надо по правилам. Это моя битва.Аглая стиснула зубы и временно отступилась. Она смотрела Артемию через плечо, прямо в лицо Даниилу, но затем все-таки смилостивилась.— Если вы сумеете, Артемий, так даже получится лучше, — произнесла Аглая, оправляя пальто.— Я не стану, — покачал он головой. — И вам не надо.Даниил позади фыркнул, но Артемий перехватил гневный взгляд Аглаи прежде, чем она успела что-либо сказать.— Не надо, — повторил он и обернулся к Даниилу. — Это правда?— Правда?— Что Аглаю сожгут вслед за тобой.Даниил не поскупился на лед во взгляде.— Правда. И даже не из-за меня. Тельман — крыса и тварь, вот он пожар и устроит.— Но вы приехали сюда по его требованию, — обратился Артемий к Аглае.— Я приехала за вами, Артемий, но на вас у меня рука не поднимается. Старые традиции для меня не повод. Для меня повод — веление Властей.— Вам не нравится эта традиция?— Нет.Артемий ужаснулся.— Какую же власть, — прошептал он, — имеет над вами Тельман, если по его просьбе вы…— Огромную, — резко перебил Даниил. — У него, как у образцовой крысы, нычки в каждом углу и широкая сеть связей. Не думал, что он так быстро меня найдет.— Что можно сделать? — спросил Артемий.— Жизнь мне уже ни что не вернет, — Аглая смерила Даниила уничижающим взглядом, — так что делайте, что должны, Артемий. Побеждайте. Так, повторюсь, будет даже лучше.Даниил протянул перчатку через плечо Артемия. Аглая забрала ее, резко выдернув из пальцев.— Я не отнимал у вас жизнь.— Но и вернуть мне ее так не смог. Из-за тебя, Даниил, я вечно на краю. Если хоть кто-то узнает…— Я не знал, что вы не давали согласия, — раздельно произнес Даниил, подняв ладони. — Тельман убедил меня в обратном. Я могу извиниться, конечно, но это ничего не даст. Нет повода преследовать именно меня. Вы вообще должны быть благодарны уже за один шанс заново…— Тельман едет сюда, — сообщила Аглая с едва заметной острой улыбкой, — ты получишь сполна.— Хватит! — рявкнул запутавшийся в непонятных разговорах Артемий. Эхо поднялось под самый свод Собора, повторившись эдак полтора раз. Даниил с Аглаей затихли, только сверлили друг друга непримиримыми взглядами. Пустой ругани было довольно. Костров и казней — тоже. — Я поговорю с Тельманом, — решил Артемий. — Только отступитесь, Аглая, и отдайте мне победу добровольно.— Если Даниил даст мне клятвенное обещание молчать.— Не знаю, о чем, но я уверен, что даст.Артемий обернулся к Даниилу с требовательным жестом.— Обещаю, — подтвердил Даниил. — Я ведь тоже в этом замешан.— Отступаюсь, — объявила Аглая и сделала шаг назад. — Если провалитесь, Артемий, я за вами приду.— Если провалюсь, — ответил Артемий, — не за кем будет приходить. Пойдем, Даниил, здесь дел больше нет.Створка двери поддалась тяжело. Артемий вывалился на дневной свет, глотая воздух. Силы покинули его, стоило опасности миновать. Нельзя было чувствовать себя спокойно рядом с Инквизитором, но лишь теперь, вспоминая всполохи ярости в ее глазах, Артемий осознал, насколько близки они были к плахе, костру и еще бог весть какой судьбе.В застенках, как говорили, сыро и тошно.Насколько же силен был Тельман, если ему подвластна Инквизиция?— Даниил, — позвал Артемий, ошалело оглядевшись, и двинулся скорым шагом в первый попавшийся на глаза проулок. — Да?— Что произошло?— Ты заставил отступиться Аглаю Лилич.— Нет, я говорю про вас с ней.— Это… долгая и страшная история.Артемий, кое-как продышавшись и сбросив напряжение, замедлил шаг. Ответ ему совсем не понравился.— Ойнон, — произнес он, — ты не прав. Я тебе рассказал о своем прошлом. — Да, но…— Слушай. Все, кто были до этого, были какие-то… ненастоящие. Однобуквенный этот, Блок… Сабурова вообще попросили подменить кого-то… — Артемий махнул рукой. — А вот с Аглаей, кажется, было что-то настоящее. Если есть в вашем прошлом что-то, что поможет мне продавить Тельмана, ты должен рассказать.— Там были только настоящая обида и настоящая ошибка, — вздохнул Даниил.Помолчали. Тишина снова была ожидающей: Даниил ждал, пока подходящие слова придут в голову, а Артемий ждал Даниила. Они шли через Город, Артемий дышал глубоко, стараясь наслаждаться жизнью, которой почти лишился. Страшно было оказаться под рукой Инквизитора, ой как страшно.Немного пройдясь в тишине, Даниил все же заговорил:— Однажды я сумел перебороть смерть.Артемий решил, что ослышался:— То есть как?— Вот так. Мы с ним долго готовились, я долго готовился. И вот, он нашел мне тело. Идеальное тело, в нужном состоянии, все идеально подходило — возрастная группа, история болезней, конституция, тип метаболизма… Тельман уверял, что все абсолютно этично. Не знаю, как он нашел ее. Теперь уже не удивлюсь, если он сам и…Подавить шумный вздох не удалось. Артемий ужаснулся второй раз за день. Кроме дикой, невозможной власти Тельмана над сильными людьми, они с Даниилом… Значит, не такой уж непоколебимый этот закон. Значит, можно эту грань пересечь и обратно вернуться. Голова у Артемия шла кругом. Страшно стало. Даниил, получается, давно уже все нашел.— И… — Артемий сглотнул, — как прошло?— Как по маслу, — лаконично отозвался Даниил. — Пришла в себя, что удивительно. Она только у меня на столе полтора часа пролежала, после такого не возвращаются обычно, а я смог. Смог, понимаешь? Правда, не совсем... И изъян свой она скрывает ото всех, даже от самой себя.— Боится огласки?— Конечно. Таким не место в Инквизиции. Правда, хватка у нее волчья, потому до сих пор держится. Ненавидит меня люто за то, что вернул обратно. А Тельман… Тельману не хватит знаний и материалов, чтобы повторить опыт, но у него достаточно доказательств. Он потопит ее в любой момент, когда пожелает. И мне тоже жизни не даст. Впрочем, ты понимаешь, о чем я.Артемий кивнул. Кое-что он действительно понимал. Помолчали еще немного, позволяя откровенности улечься.— Можно мне полный список всех твоих напарников?— Коллег, — поправил Даниил.Артемию не хватило ни сил, ни фантазии возмутиться сразу же. Он несколько раз вздохнул, чувствуя, как немеет от холодного воздуха небо, и только затем закатил глаза.— То есть ты еще с какими-то женщинами работал?— Артемий!— ?Артемий?? Меня уже один раз почти обманули. И каждый раз я сталкивался с кем-то, с кем предпочел бы не сталкиваться. Еще два твоих напарника, Даниил, всего двое — и я смогу поговорить с Тельманом, но мне надо дожить. Есть у тебя список или нет?— О, сейчас, вышлю тебе телеграммой, — сыронизировал Даниил.Артемий вдруг врезался в чью-то широкую грудь.— Чума на твою голову, каналья!..— ВАМ ПИСЬМО, — раздалось над ухом.Даниил на вопросительный взгляд только развел рукам:— Ты же просил список? Вот.— ПИСЬМО ВАМ.Артемий осторожно обнял ладонями занывшее лицо.— Понял-понял. Давай сюда.Мортус подставил грудь. Артемий влез пальцами в карман и выудил сложенную вчетверо бумажку. На ней действительно оказался список, набросанный от руки.I. А.II. А. Блок.III. А. Сабуров (?кто это?).IV. А. Лилич.