Часть 13 (1/1)

Зайдя в квартиру первой, Герда услышала голос Эйнара. Дождавшись, пока все войдут, она заперла дверь. Эмилия, оставив детей с мужем, выбежала в коридор. Вегенер заметила в объятиях Бруно слишком тихую Люсиль. Её большие синие глаза были застывшими, а губы?— бледными и неподвижными. На лице и шее красовались многочисленные засосы.—?Моя бедная девочка! —?кинулась Эмилия к младшей сестре, крепко обняв. Она всячески пыталась привести её в чувства, но все было тщетно. Люсиль не реагировала. —?Ей нужен доктор,?— заявила девушка, не отстраняясь от сестры.В её душе теперь навсегда останутся глубокие и незаживающие раны. Сможет ли кто-нибудь исцелить её? Эйнар появился следом за супругой и, увидев, что Люсиль всё же пострадала, судорожно выдохнул. От досады мужчина стукнул кулаком по косяку. Он же предупреждал, что надо было прятаться.—?Можно и доктора, но тут скорее психологический фактор. Ей просто нужно почувствовать себя в безопасности,?— выдал Бруно, мягко отстраняя Эмилию от сестры. Ловко подхватив девушку, офицер понёс её в гостиную, проходя мимо всех остальных. Усадив Люсиль на мягкую обивку кресла, он опустился на корточки рядом с ней, и, взяв за подбородок, повернул её голову к себе так, чтобы их взгляды встретились. —?Ну же, посмотри на меня,?— тихо просит он, но его просьба не заставляет девушку вернуться в реальность. Эмилия села рядом. Бруно выпрямился и перевёл взгляд с женщин на Эйнара. —?Мы правда старались успеть. —?он искренне сожалел, что не успел помочь той, о которой так много слышал.—?Я знаю,?— кивнул головой художник, попросив Герду приготовить для всех чай и чего-нибудь перекусить. Художница тяжело вздохнула и, взяв сына на руки, унесла с собой. Всё-таки она скучала по своему карапузу, хватило даже такой короткой разлуки, чтобы это понять.Лили, узнав тётю, пришедшую в гости, тут же неуклюже потопала к ней. Эмилия помогла девочке забраться на колени сестры, и та крепко обняла её, оставляя слюнявый след на щеке. Голубые глаза тут же наполнились слезами, солёные дорожки покатились по щекам.?Ну хоть что-то?,?— с некой удовлетворенностью подумал Бруно. Необходимо было отвлечься, и поэтому он решил пройти на балкон, выкурить пару сигарет, чтобы дым выжег всё, что ещё оставалось живым и разумным.Ханс шёл следом за братом и другом, посматривая в сторону кухни. Ему хотелось обнять сына, помочь Герде пропитаться страхом и почувствовать его разного, как она и хотела, как просила.—?Моя самая опасная беда,?— произнёс он одними лишь губами, после чего вышел на балкон шестого этажа.Услышав выстрелы и дикий смех солдат, Бруно пожалел, что не отобрал оружие и у них.—?Как всё прошло, успешно? Спасли дом от разгрома? —?поинтересовался Эйнар, вдыхая дым и после выпуская густой клубок, тем самым отправляя его ввысь.—?Почти,?— печально усмехнулся Ханс.***—?Как вы здесь? —?в гостиную вернулась Герда, неся поднос с чашками и чайником. Свежезаваренный чай источал приятный аромат. Ставя поднос на столик возле сестёр, она взглянула на немного ожившую Люсиль. Конечно, в компании невероятно обаятельной и милой Лили любой оживёт. Она ухмыльнулась, перешагнув через Густаво, который отчаянно ползал за лентой с маленьким плюшевым мишкой, привязанной к её ноге. Как же ему хотелось поймать эту убегающую от него игрушку и проверить на вкус! Женщина села в кресло и, отвязав ленту с щиколотки, отдала мальчику, чтобы он оставался на месте и больше не следовал за ней. Она собралась отправиться за мужчинами, чтобы пригласить их на чай, а заодно и подслушать разговор.—?Герда? —?Эмилия не позволила художнице незаметно выскользнуть на балкон.—?Что ещё?—?Больше ведь ничего не произойдёт?—?Мне-то откуда знать? —?рявкнула девушка и устремилась к двери. Она наблюдала за смеющимися друзьями, но вот только глаза их были печальными. У каждого из них хватало причин для грусти. Ханс почувствовал её взгляд через стекло и, повернувшись, дерзко выпустил дым прямо в неё.—?Подслушиваете, мадам Вегенер? —?грубо прохрипел он, открывая дверь. Толкая её, он зашёл сам и стал наступать на художницу. ?Что же творится в твоей голове, а??—?Приглашаю вас к чаю, пока он ещё горячий,?— немного растерявшись, проговаривает она, указывая в сторону гостиной.Эйнар давно не видел женщину такой завораживающей. Как бы ему хотелось её приворожить к себе снова.—?Давай, Герда, иди вперёд. Ну же! —?резко развернул он бывшую жену к себе спиной и слегка подтолкнул вперёд. —?Очень медленно, а мы пока полюбуемся тобой.—?Да идите вы сами! —?огрызнулась она и гордо зашагала, но так, как хотелось ей, а не так, как этого хотели бывший муж и нынешний возлюбленный.—?Не слушается, да? —?усмехнулся Ханс, затушив сигарету о стенку пепельницы. Проходя мимо друга, он легко похлопал его по плечу в знак поддержки и сочувствия. —?Ничего, исправим. —?Уверенно проговорил мужчина и устремился за Гердой.—?Идём, а то трезвый Ханс даже опаснее, чем пьяный,?— улыбнулся Эйнар другу. Бруно выглядел молчаливым и отстранённым, но всё же из реальности не выпадал. Он подмечал всё, что происходит вокруг.Они вернулись в комнату и заняли места вокруг маленького кофейного столика. Густаво, как только заметил знакомого дядю, отшвырнул игрушку в угол и подполз к Хансу. Ухватившись за форменную штанину, мальчик подтянулся, встал и взвизгнул, чтобы на него обратили, наконец-то, внимание. Ацгил послушался и взял малыша на руки, улыбнувшись тому, что руководящие должности в будущем стезя сына. Скромным и застенчивым мальчиком Густаво явно не был, раз в первый же день предложил взять его на руки. А может он чувствует, кто перед ним? Чувствует родное. Ведь он не тянется так к Бруно, хотя тот не менее интересный объект: рост, ширина плеч, форма, погоны, значки.Герда разливала чай и прекрасно слышала, как сын командует. ?Сын своего отца!?,?— подумала она с усмешкой. Ей было спокойно и, кажется, хорошо. Правда, в их квартире становилось всё больше и больше народу, но её это особо не напрягало, было даже интересно наблюдать за каждым жильцом.Эйнар общался с Бруно, иногда посматривающим в сторону сестер. Он надеялся, что всё же успел, не дал опорочить честь и достоинство этой белокурой несчастной девицы.Эмилия и Лили пытались растормошить и разговорить Люсиль.Ханс решил, что сегодняшний вечер посвятит сыну и попробует восполнить некоторые пробелы в его воспитании. Покормив и искупав его, он немного поиграл с Густаво в бумажные самодельные самолётики, и, прочитав несколько сказок перед сном, заснул вместе с ним в детской.Герда, улучив момент, отправилась заниматься творчеством. Это было восхитительно. Она выплеснула новые эмоции на бумагу. Разукрасив холст в бордовые оттенки, художница добавила тёмно-серого, и её персонажи ожили. Она видела печальный взгляд Люсиль среди злых солдат, пока та стояла перед ними на коленях и покорно ждала; Эмилия и Эйнар были изображены как два тёмных ангела с ярко-красными глазами, порхающими в небе; Бруно олицетворял две половинки со своим братом. Они сиамские близнецы, удачно дополняющие друг друга.Как всё-таки было хорошо, когда никто не отвлекал, не тревожил и не пытался спугнуть вдохновение!***Люсиль ворочалась в постели и не могла уснуть. В голове всё ещё слышались голоса и противный смех солдат. Они пытались напоить её, больно стукнув стаканом прямо по зубам, заставляя выпить всё до последней капли. Она беспокойно крутилась на простынях, и, резко распахнув глаза, села, пытаясь привести дыхание в норму. Не потрудившись накинуть халат, девушка подошла к двери, осторожно приоткрыла её и вышла.?Где теперь искать покой??,?— отчаянная мысль проскочила в голове Люсиль. Убрав русые волосы с лица, она стала прислушиваться к голосам за закрытыми дверями. Вокруг было тихо и только громкий смех в её голове нарушал тишину. Было холодно. Зайдя в детскую и поцеловав племянницу, девушка вышла и отправилась на кухню, не обратив внимание на спящих в обнимку отца и сына. Выдвинув ящик и найдя нож для разделки мяса, вытащила орудие для будущего самоубийства. Люсиль покрутила его перед глазами и пообещала себе, что через несколько секунд голоса в её голове замолкнут навсегда.?Посмотри на меня?,?— в какофонию противного смеха вдруг вклинился другой голос. Сильный, уверенный, бархатистый. Люсиль вспомнила его обладателя. Немца, который не был похож на тех извергов, разительно отличался от тех, с кем ей ?посчастливилось? познакомиться. Почему он защищал её? Не воспользовался, как они, а помог, не ломился в её дверь и не утаскивал за собой?—?Что с ним не так? —?едва слышно произнесла она, обращаясь к своему отражению в блестящей начищенной стали. Очень острой и серебристой, как его глаза.—?Рассказать? —?она вздрогнула, услышав за своей спиной спокойный голос, уже точно зная, кому он принадлежит. Опять этот офицер с непонятными намерениями. Она не испугалась, в этом больше не было нужды. Люсиль обернулась и сильнее сжала рукоять ножа, не позволяя ему выпасть из руки. Пятясь назад, она покрутила головой в знак того, что не хочет больше ничего слушать. Уже не было смысла, она всё для себя решила. Бруно не стал включать свет, а лишь зажёг несколько свечей и поставил на стол, чтобы мягкий жёлтый свет помогал ему рассмотреть глаза девушки и прочесть все её мысли.—?Может, выпьем? —?предложил он, демонстрируя бутылку вина, которую только что достал из шкафчика. —?Просто выпьем и всё, для хорошего сна и приятного разговора. —?Бруно еще днём разгадал намерения девушки. Он слишком отчётливо видел в глубине её глаз эту мрачную решимость, неспособность принять случившееся, смириться и жить дальше. К несчастью, он прекрасно знал, как общаться с самоубийцами, ведь его мать не раз пыталась покончить с собой, а он, будучи совсем маленьким мальчиком, отговаривал её, плакал, умолял. Каждый раз, оставляя мать наедине с самой собой, он боялся найти её остывающее безжизненное тело. Со временем, он, конечно, научился с этим справляться, это стало чем-то привычным, частью его обыденной жизни, до тех пор, пока он не уехал и его место не занял Ханс. Фон Фальк держался уверенно и спокойно, и, незаметно для Люсиль, достал два бокала. —?Я ни к чему не принуждаю. Мы просто выпьем и всё,?— обещает он, слегка улыбнувшись, чтобы расположить к себе юную особу.—?Они тоже так говорили! —?выкрикнула она, выкидывая дрожащую руку с ножом перед собой. —?Не делайте этого. Только не Вы. Прошу.—?Тише. Ты своими криками перебудишь весь дом и тогда точно не сможешь покончить с собой. Здесь очень много народу,?— Бруно?старался убедить её не шуметь, после чего сел на стул, предлагая ей место напротив. Наполнив бокалы вином, он пододвинул к ней один из них. Алая жидкость в тусклом свете свечи казалась практически чёрной. Люсиль послушно села, положив нож рядом собой, чтобы можно было в любой момент схватить его, после чего настороженно посмотрела на офицера. Мужчина понял угрозу и поднял руки вверх, сдаваясь и демонстрируя, что даже не коснётся лезвия. Бруно сделал глоток, и, выдохнув, посмотрел на слишком худую девушку с опасным взглядом, снова улыбаясь. —?Поговорим?Люсиль в два огромных глотка выпила свою порцию.—?О чём? —?второй раз за последние минуты он с удовольствием слышал приятный голос девушки, а если точнее, то тихий шёпот, сдержанный, боязливый.—?Абсолютно всё равно. Расскажи обо всём, что хочешь. Что внутри тебя, тем и поделись со мной,?— продолжал он говорить ровным, монотонным голосом, не увеличивая громкость. Он снова наполнил бокалы. Заметив, что Люсиль не торопится откровенничать с ним, офицер выдохнул и, облизнув губы, сел поудобнее, при этом не прерывая зрительный контакт. —?Ладно, тогда начну я, хорошо? —?спросил он, понимая, что выхода у девочки всё равно нет: ей придётся либо ответить, либо располосовать себе вены. Люсиль кивнула и выпила ещё. Смех в её сознание смолк?— это не могло не радовать, и теперь она слышала лишь голос офицера.—?Сколько тебе лет? —?спросил он первое, что пришло в голову, чтобы оценить, насколько старше этой девочки.—?Девятнадцать.—?Чем занимаешься? —?ещё один вопрос, интересующий Бруно не меньше. Мужчина снова наполнил бокалы алкоголем.—?Я и Эмилия занимаемся бижутерией, продаем её на базаре,?— спокойно ответила Люсиль, выпивая ещё и и параллельно косясь на лезвие. На языке девушка отчётливо ощущала вкус спирта и винограда.—?Ты хочешь продолжить заниматься украшениями или тебе нравится что-то ещё?—?Мне нравится играть на пианино и писать детские рассказы.—?Отлично,?— улыбнулся Бруно, одобрительно кивая, и, подавшись вперёд, положил руки на стол, раскрывая ладони и предлагая вложить свои руки в его и перестать трястись от холода, страха и неизвестности; попробовать убежать от отчаяния. —?Помни, я ни к чему не принуждаю, а лишь предлагаю, и буду терпеливо ждать твоего одобрения.?Подчинения?.—?Остальное решаешь ты,?— офицер специально сделал ударение на последние слова, гипнотизируя её. Люсиль подняла руки и медленно протянула вперёд, осторожно коснувшись кончиками пальцев мозолистых ладоней, при этом ощущая приятное покалывание в местах касания. Его руки такие широкие, такие теплые. Её движения были аккуратными, осторожными, боязливыми. Опасаясь того, что он сейчас схватит её, а потом прямо здесь, на столе, надругается, посмеявшись над её доверчивостью, после чего убьёт и продолжит издеваться уже над бездыханным телом, девушка зажмурилась. Минуты шли, а ничего подобного не происходило. Почему? Она смелее вложила руки в его ладони, слегка расслабляясь. Послышался металлический звон упавшего на кафельный пол ножа. Открыв глаза, она заметила, что Бруно, как ни в чём не бывало, легонько пнул орудие несостоявшегося самоубийства куда-то под шкаф. Он осторожно сомкнул пальцы на её запястьях, отмечая их хрупкость. —?Хочешь ещё поговорить? Спросить о чём-то?—?Почему Вы не такой? —?смогла выдавить из себя Люсиль, понимая, что от касаний есть и противоположный эффект. В этот раз было приятно. Он словно передавал ей частичку собственного тепла. Она сглотнула, слегка склонив голову.—?Моя мать встретила моего отца в тринадцать лет. Она была его пленницей, а у него со временем развилась к ней больная, очень специфическая любовь. Можно сказать, разрушительная для неё и меня. Когда родился я, она по-прежнему оставалась маленькой девочкой, только глаза смотрелись неестественно взрослыми на детском личике. Ей пришлось спасаться самой и спасать меня, пряча от своего истязателя. Она держалась из последних сил, пыталась не сходить с ума до конца, сохранить трезвый рассудок. Когда я стал старше, начал пытаться спасти её от отца?— нашего общего врага. Правда, он наказывал меня и даже грозился отдать собакам, чтобы они меня воспитывали, но я не прекращал. —?Бруно рассказывал все начистоту о своем нелёгком детстве и наблюдал за тем, как голова Люсиль ложится на другое плечо. —?Тогда я пообещал себе, отцу, а главное, матери, что не буду таким, как он, буквально убью в себе гены папы, если понадобится,?— натянуто улыбнулся офицер, поставив точку. Больше углубляться в подробности не хотелось, ему было неприятно вспоминать, но приходилось. Кошмары ещё долго мучили его в военном училище, изредка навещают и по сей день.—?Вы не любите отца? —?спросила вдруг Люсиль, выпрямившись. Ей вдруг стало жалко несчастную девочку.—?Не знаю, вероятно, как-то по-своему. Так, как и он: через боль и унижение. Также ненормально и неправильно.—?А где сейчас Ваша мама?—?Не знаю. Она каждый раз меняет место жительства, не желая возвращаться к отцу. Она до сих пор убегает, но он каждый раз находит её, поэтому ей приходится сбегать снова.—?Это тоже любовь?—?Да, наверное. По крайней мере, так думает отец.—?Почему она не сбежала от него раньше?—?Она сбежала, как только моему брату исполнилось пять. Наверное, посчитала, что с неё хватит,?— улыбнулся Бруно и тут же погрустнел. Всё-таки, весёлого в их истории мало. —?Может, пойдём спать?Люсиль среагировала мгновенно: глаза испуганно округлились, зрачки расширились. Руки вырвались из его хватки и взметнулись к вискам. Голоса снова оглушили её, воспоминания вернулись. От них не избавиться… А этот холод, пронизывающий до самых костей! Бруно понял, что поспешил.—?Нет, ты не поняла, я не трону тебя. Мы просто будем спать. Научись доверять мне. Поверь, есть и другое отношение мужчины и женщины. Хочешь, докажу? —?спрашивает он и снова раскрывает ладони для неё, чтобы почувствовать нежные тоненькие руки в своих и продолжить греть их. Он хотел бы, чтобы это мгновение продлилось как можно дольше. Хоть навсегда. Фон Фальк терпеливо ждал и не торопил девушку с ответом; она должна чувствовать, что решает сама. Под его чутким руководством, конечно же, но сама.—?А почему Вы не женаты? —?неуверенно спросила она, положив руки на стол и касаясь кончиками пальцев мужских пальцев.—?В разводе.—?Мне очень жаль.—?А мне?— нет.—?А если Вы окажетесь не тем, кем хотите казаться? Может, Вы искусно притворяетесь??— Тогда, можешь пристрелить меня,?— ответил он вполне серьёзно, всматриваясь в голубизну глаз. Зрачки сузились, и она вернулась к нему. Это уже было хорошо. Люсиль попыталась забыть свои обиды, оставить позади это неприятное происшествие. Выдохнув и прикрыв глаза, она снова вложила руки в его.?Будь что будет?,?— решила она. Одинокой молодой женщине очень сложно выжить в такое опасное время, а этому странному молодому человеку почему-то хотелось довериться. Не ощутив никаких рывков и резких действий, она открыла глаза. Перед ней всё так же сидел Бруно. Поднявшись с места, офицер потянул её на себя, поднял девушку на ноги. —?Пойдём?—?Да,?— неуверенно кивнув, ответила Люсиль. ?Научись доверять?,?— повторял голос в её голове. Офицер, не выпуская её руки, уверенно вёл по тёмному коридору. Она разглядывала того, за кем шла добровольно. Мужчина был слишком высоким, явно занимался спортом?— тело подтянутое, без излишеств. Рубашка расстегнута, а белая майка облегала мускулистую грудь и накачанный торс.?Кажется, он очень сильный?,?— всё тот же внутренний голос отмечал приятную внешность её спутника.Заметив выходящего из детской Ханса, Бруно прижал к губам палец, чтобы тот молчал и не пугал девушку, не сводил все его усилия на нет. Ацгил понял всё и решил подождать.—?Мы будем просто спать?—?Да,?— повторил спокойно Бруно, проводя Люсиль в глубь комнаты. Офицер запер дверь на ключ и, посмотрев на патефон, решил, что нужно расположить к себе напряжённую, все ещё неуверенную в нём особу. —?Потанцуем? Забудем, кто мы есть, хотя бы на несколько минут. Музыка поможет тебе забыться, а я помогу тебе не вспоминать о том, что было.—?Но остальные могут проснуться…—?Мы тихо.?Не думай о них, представь, что сейчас никого не существует, кроме нас двоих,?— он мягко улыбнулся, загружая пластинку Люсьен Буайе с композицией ?Жду я нежных слов?. Мужчина направил и установил остриё иглы на чёрную виниловую пластинку. Тихая мелодия, льющаяся из-под клавиш фортепиано, наполнила комнату офицера. Спокойный женский голос на языке любви нараспев воспроизводил лирический мотив. —?Прошу. Только один танец,?— протянул он открытую ладонь, в которую Люсиль и вложила свою, аккуратно касаясь его пальцами и прикрыв от удовольствия глаза. Было так непривычно спокойно. Бруно мягко притянул к себе хрупкое женское тело и сжал её пальцы чуть сильнее, чем было до этого. Другой рукой обнял за талию и задвигался в такт, кружа её в медленном, спокойном и умиротворённом танце.Название песни было очень символичным. В первую очередь для неё, ведь нежных слов так не хватало! Неужели она услышит их… от него? Девушка вглядывалась в глаза напротив, не до конца понимая, что же хочет в них разглядеть. Мужчина смотрел на неё и касался её так естественно, будто так и должно быть. Он ненавязчиво обнимает девушку и проходится кончиком носа по её, задевая губами её висок, а затем спускаясь к щеке и оставляя на ней теплый след.—?Зачем Вы делаете это для меня?—?Мне так хочется,?— тихим, хриплым голосом отвечает он, понимая, что она напоминает ему его мать. Такую же забитую судьбой и мужем, сжавшуюся в углу, обнимающую колени и прячущую разбитое лицо. В её глазах давно не было ни слёз, ни опустошения, ни жизни. Иногда казалось, что она и своих сыновей не любила, лишь потому, что они были рождены от такого дьявола.—?А когда наиграетесь, что мне делать потом? —?тихо, не перекрикивая нежного голоса певицы, спросила Люсиль, немного отстранившись. Освободиться от сильных рук она даже не попыталась.—?Я не играю,?— натянуто улыбается он и снова притягивает ближе, чтобы прижать к себе сильнее.—?Уверены?—?Слово офицера. —?Тихо шепчет он на ушко.Кажется, весь окружающий мир, и правда, перестал существовать. Бруно хотелось поверить, довериться. Люсиль не знала почему, но главное, что больше не было той гнетущей тревоги внутри, а громкий и противный смех не нарушал её умиротворения.—?Я должна бояться Вас.—?Не должна. Все остальные должны, но не ты. Не сейчас и никогда,?— уверенно проговаривает Бруно, касаясь её щеки своей. Песня закончилась. Пластинка остановилась. Он как и обещал, прервал танец, но не отпустил её руки. Офицер подвел её к кровати, помог залезть под одеяло и, сняв рубашку, лёг рядом. Как будто так было всегда, словно она всегда была в его руках. Мужчина крепко обнял её, но Люсиль не смогла улыбнуться новым, непонятным ощущениям, потому что напряжение вернулось новой волной, но она всё же закрыла глаза, а убирать мужские руки с себя не стала. Кажется, она опять без боя сдавалась чему-то новому и неизвестному. Хоть и приятному, но от того более опасному.Чем больше ты доверяешь человеку, тем больнее тебе будет от его предательства.***Бруно знал, что ему нужно уходить рано. Проснулся он вовремя, но будить спящую Люсиль не хотелось. Её голова лежала на его плече, а сама она лежала на боку так, что её задница упиралась о головку возбуждённого члена.?Что делать? Спастись самому или продолжать спасать её и смиренно ждать??,?— офицер прикрыл глаза, надеясь, что его ?животное? более сговорчивое. Как же было сложно держать слово и не трогать её; не сорвать ночное одеяние, под которым укрывались соблазнительные изгибы девичьего тела.?Почему ты не просыпаешься??, — Бруно двумя пальцами подхватил край сорочки и потянул его вверх. Тонкая ткань эротично поползла по бедру, открывая жадному взору мягкое и округлое полушарие ягодицы. Он сглотнул, понимая, что она без белья. Теперь член, сдерживаемый лишь тканью ночных штанов, бесстыдно касался уже её голой задницы. Лейтенант мог достигнуть кульминации от одного лишь взгляда. Он еле сдержал рык и подавил в себе желание схватить за волосы и насадить эту чертовку на себя, полностью заполнив собой; заткнуть рот жёстким, властным поцелуем и глотать вместе с ней всхлипы и слёзы, ненависть ко всему. Он уткнулся носом её мягкие волосы, полной грудью вдыхая дурманящий аромат роз. ?Проклятье!?,?— ещё немного, и его просто разорвет, как от снаряда. Не торопясь, он приспустил штаны, выпуская на волю своего ?зверя?. Мужчина немного приподнял бедра и потёрся влажной пульсирующей головкой о её вагину, которая, потеряй он контроль, наверняка была бы уже разодрана, как и душа Люсиль.Будто почувствовав неладное, она пошевелилась, резко поднимая голову. Бруно замер и убрал руки, только вот пробудившийся орган он спрятать не успел бы при всём желании. Бруно натянуто улыбнулся испуганной Люсиль. С приоткрывшимися пухлыми розовыми губами она выглядела невероятно сексуально. Как же они его к себе тянули!—?С добрым утром,?— он?пытался поприветствовать девушку как можно нежнее, чтобы не пугать ещё больше, вцепившись руками в простынь. Если та не отстранится, то мужчина войдёт в неё. —?Тебе хорошо спалось?—?Да,?— кивнула она, и, осознав, что именно упирается в неё, тут же вскочила, чуть ли не упав с кровати. Бруно ловким движением поймал девушку и уронил обратно на матрас. Реакция…—?Вы хотели воспользоваться мной, как и те солдаты,?— шепнула Люсиль, но скорее для себя, чем для него. Она была уверена, что совершила очередную ошибку, позволяя одурманить себя вином, красивыми словами, танцем и уверенными действиями. ?Да что же это такое! Когда же я поумнею??,?— она снова заткнула руками уши, думая, что громкие мысли от этого заткнутся.—?Не как они,?— офицер встал и расправил трусы, придерживая член, чтобы он не сильно оттопыривал ткань и не пугал её ещё больше. Лейтенант быстро скрылся в ванной. Люсиль наблюдала за его действиями исподлобья, виня во всём себя. Зачем поддалась на его уговоры? Зачем нужно было спать рядом с ним? Почему так быстро сдалась солдатам и не боролась за себя? Неужели она настолько слабая, что не смогла?Шум воды в ванной комнате заглушил треск дерева. Замок, оказывается, был повёрнут на ключ, и Эйнар, поддавшись на мольбы супруги, беспокоящейся о благополучии сестры, мощным ударом сломал хлипкую преграду.—?Люсиль! Что он с тобой делал? —?влетела в комнату Эмилия.—?Ничего,?— ответила Люсиль, по очереди осмотрев ворвавшихся родственников, от неожиданности упав с кровати. Эмилия схватила плед и, помогая ей подняться, укутала сестру и повела за собой. На грохот вышел и сам офицер, уже полностью усыпивший инстинкты и почти одетый в форму.—?Зачем дверь-то сломали? Попросили бы, мы бы и так открыли,?— уставился он на смущённого Эйнара, сохраняя спокойствие. Тем более, Люсиль сама призналась, что ?ничего не произошло?, так что панику подымать? Ну спали они в одной постели, и что? Вегенер пропустил мимо себя Эмилию, крепко придерживающую сестру за плечи.—?Спасибо Вам, Бруно. Вы правда держите слово, даже тогда, когда вам нелегко,?— обернулась Люсиль, перед тем, как потеряться из поля зрения офицера.—?За что ты его благодаришь? Он же зверь! —?горячо шептала Эмилия на ухо сестре, все ещё не принимая того, что немцы могут быть другими. Тем более, следы на коже Люсиль красноречиво показывают, на что они на самом деле способны.—?Нет, он не такой. Он спас меня… дважды. Один раз от солдат, а второй от ошибки,?— ляпнула она, заходя в спальню сестры, где на деревянной лошадке раскачивалась Лили. —?Мне хочется верить, что он не такой,?— подтвердила она, усмехнувшись, после чего погладила Эмилию по руке, давая понять, что ей лучше.—?Тогда пойдём, тебе надо привести себя в порядок,?— Эмилия?не стала больше допытывать сестру, зная, что она расскажет обо всём позже. Сейчас нужно радоваться, что настало утро, и вовсе не такое плохое, как показалось изначально.***—?Ты тоже не веришь мне, как и твоя жена, да? —?спросил Бруно у художника, пытающегося поставить дверь на положенное место. Сам он вернулся обратно в ванную комнату.—?Я верю тебе. Просто как я мог не помочь своей женщине? —?усмехнулся он, проверяя выбитый замок. —?Нужно поменять,?— понял он, и, оставив дверь открытой, пошёл собираться на занятия. Лейтенант фон Фальк вышел, через несколько минут присоединяясь к Хансу и племяннику за обеденным столом.—?Ну как, ты добрался до Герды? —?вспомнил Бруно, что видел брата, крадущегося к запертой двери, словно хищник на охоте.—?Да, только вот Густаво заплакал, и она забрала его к себе,?— вздохнул Ханс, потрепав мальчика по волосам.—?Ну, ты же с ними спал?—?Да, и сын посередине в позе звёздочки,?— улыбнулся он ещё шире, наверняка думая о том, что мальчик чувствовал, что с его мамой хотят сделать что-то очень непонятное.—?Защитник растёт,?— Бруно так же улыбнулся, рассматривая Густаво, сидящего рядом на детском стульчике.—?Что у тебя с Люсиль? —?поинтересовался Ханс, всё так же говоря тихо, чтобы всё осталось между ними двумя. Они не скрывались, нет, но братьям так было привычней. За долгие годы они привыкли к тихому общению между собой.—?Пока только проходим стадию доверия. Но, чувствую, если не пройдём её в ближайшее время, то конец войны я не увижу,?— открыто ответил Бруно, посмотрев по сторонам. Надеялся перед уходом ещё раз убедиться в том, что ему не показалось, и Люсиль готова довериться ему.—?С добрым утром, офицеры! —?появился возле них Эйнар. Он торопился, перемещаясь с нечеловеческой скоростью и ставя турку с водой на газ, чтобы сварить себе кофе. —?Герда вам завтрак не готовит? —?удивился художник, посмотрев на чистые тарелки братьев.—?Не надо, Эйнар, она спит. Густаво капризничал ночью и заснул только под утро,?— услышав ответ, Эйнар поднял брови от удивления и передумал идти будить эту ?беду?.—?Тебе открыли доступ в спальню? —?вопросительно посмотрел на друга художник.—?Ну, я вероломно вломился, конечно, но дальше дело не зашло,?— усмехнулся ему Ханс, давая Густаву кусок хлеба, пока никто ему не приготовит полноценный завтрак.—?Тогда я попрошу Эмилию и Люсиль. Зря что ли целую операцию по спасению развернули,?— высказался Эйнар, разливая кофе по трём чашкам. —?Я сейчас,?— художник уверенно оправился за сёстрами.—?Не хочешь походить на отца и жалеешь мать своего сына?—?Жалею. Ей многое придётся вынести, пусть отсыпается,?— загадочно произнёс Ханс, поставив две кружки ароматного напитка с корицей для себя и брата.—?К чему это ты? —?удивился Бруно, взяв кусок багета и намазав его маслом. Откусив, он также намазал ещё один и сунул в ручку тянущегося к хлебу Густаво. Ханс проделал то же самое и со своим куском, и, не обделяя сына вниманием, пододвинул второй бутерброд. Густаво выбирать не стал, а постарался запихать в рот сразу два. Братья засмеялись находчивости малыша.—?К тому, что Герде придётся какое-то время провести взаперти, не в очень комфортных условиях,?— выдал Ханс свою задумку, снова вставая, чтобы налить сыну компота.—?Я, видимо, поторопился, сказав, что ты не хочешь походить на отца, да? —?печально усмехнулся Бруно, понимая, что всё-таки от ген им никуда не деться.—?Не совсем так. Мама не хотела испытывать тех ощущений, а Герда сама попросила показать ей их, мол хочет испытать подобные эмоции, ощутить то, чего так боятся более скромные женщины,?— улыбнулся Ацгил, но Бруно узнал в ней улыбку отца. От такого сходства он передёрнул плечами.—?Хочешь лишить сына матери? —?спросил он, так как знал, что сидел с матерью в подвале слишком долго. Ему повезло, что сумел вырваться, ведь нужно было учиться и отправляться на службу, как и хотел их отец.—?Конечно, нет. Я думаю, дня два-три ей хватит для насыщения эмоциями,?— прикинул он. Главное, не войти в кураж и не увлечься. —?Надо поговорить с Эйнаром, чтобы присмотрел за Густаво.—?Разлука с ребёнком?— для женщины большое испытание. Ты же знаешь, что отец и тебя забирал, подолгу не возвращал, чтобы держать мать под контролем. Он мечтал вырастить из младшего брата бездушного солдата, с детства приучая к спорту, особенное внимание уделяя рукопашным боям и боксу. Но ты был совсем маленький и не понимал, что от тебя требуют,?— проговорил Бруно, насупив брови и, тяжело вздохнув, посмотрел на Густаво.—?Вернул же.—?Вернул, когда ты в пятилетнем возрасте выпустил всех пленников. У него просто лопнуло терпение от твоих проделок,?— усмехнулся Бруно, вспоминая этот казус, после чего стал постукивать пальцами по деревянной поверхности стола. Как отец ещё не убил младшего? Ханс тоже улыбнулся своей находчивости и тому, что уже тогда стремился помогать людям. Тогда он ещё хотел вернуться к матери и помочь ей тоже сбежать. Что, в итоге, тоже получилось. Мечта отца осуществилась, и сейчас Ханс не спасает, а казнит и забирает в плен граждан.—?Да, было ?весело?,?— выдохнул Ацгил протяжно.?Ты упрямый и непослушный, как твоя мать!?,?— кричал отец, когда Ханс собрался на гражданку и решил оставить службу в армии. Он последовал за Бруно, который просто хотел заниматься написанием музыки. —??Ты и твой брат взяли от этой непокорной ?демоницы? всё самое худшее! Весь ?мусор? собрали!?,?— продолжал свирепствовать он, широким росчерком подписывая рапорт об отставке Ханса. Ацгил ушёл, а вот отец остался, не зная о том, что настоящим ?демоном? на самом деле был он.—?Герда будет знать, что это всё подстроено?—?Разумеется, нет. Так будет неинтересно. Все должно быть максимально правдоподобно,?— честно высказал свои мысли мужчина. Фон Фальк сглотнул и потряс головой, видя перед собой молодого отца. ?Вот чёрт!?—?Она всегда может вернуться назад, стоит только захотеть. Но, что-то мне подсказывает, что она не захочет,?— усмехнулся Ацгил, вспомнив, как в последние дни она только и делает, что говорит ему о своих желаниях.—?Ты собираешься пропускать службу?—?Ни в коем случае.—?Давай уже пойдём, нам пора. Опоздаем ведь,?— Бруно встал из-за стола, поцеловал Густаво в макушку и, надев фуражку, отправился на выход, напоследок ещё раз настороженно покосившись на брата. Он надеялся, что Ханс знает, что делает, и всё это только ради своей женщины, а не из-за врождённой жестокости, как у их ?создателя?.—?Товарищ лейтенант, Вы уже уходите? —?Эмилия?вышла из комнаты, столкнувшись с офицером.—?Да, мадам, нам пора, но мы вернёмся на обед,?— натянуто улыбнувшись, сообщил Бруно, посмотрев на подошедшую Люсиль. Платье слишком сильно подчёркивало фигуру девушки, отчего он невольно представил обнаженной. Не удержавшись, мужчина взял её руку, поднёс к губам и легко поцеловал, после чего кивнул на прощание и поспешил уйти, стараясь отогнать наваждение.Ханс поспешил за братом, неся на руках сына, которого быстро передал Эмилии и, кивнув дамам, вышел за дверь.—?Прости, Эйнар. Больше такого не повторится,?— миссис Вегенер принялась извиняться перед мужем за немного скомканное утро. Переживания за вновь исчезнувшую сестру и её якобы спасение выбили хозяйку дома из привычной колеи.—?Отнеси мальчика к Герде и приготовь обед, а мне пора,?— чмокнув жену и дочку в щёчку, он ушёл, оставляя женщин одних.