Часть 9 (1/1)

Сердце замирало от звука спокойного голоса с немецким акцентом, звучавшего из динамика старенького радио. Герда дышала через раз, вслушиваясь в призыв мужчины из ?чёрного ящика?. Он просил проявить к солдатам немецкой армии гостеприимство и дружелюбие, быть доброжелательными и сохранять спокойствие, обеспечить офицера или же простого рядового всем необходимым. Художница машинально кусала нижнюю губу и чувствовала, как холодеют руки от одной лишь мысли, что сейчас и в их квартиру постучится офицер в серой фашистской форме, а затем захватит её родные стены. Даже в этой ситуации она чувствовала страх не за жизнь, а за то, что могла встретить любимого, который мог бы не узнать её.Эмилия ещё утром ушла проведать родных, оставив дочь на попечение Герде. Она очень жалостливо просила присмотреть за ребенком, пообещав, что вернётся быстро, до прихода Эйнара. Девушка хотела убедиться в том, что её семье ничего не угрожает.Таким образом на руках у художницы оказались двое детей, впрочем, лишних хлопот они не причиняли, мирно играя за ограждением манежа. Герда, посмотрев в их сторону, тяжело вздохнула и отправилась к окну. Распахнув достаточно тяжёлые бордовые шторы, распахнула ставни, впуская в комнату свет и будто желая убедиться в том, что диктор не лжет. Война добралась сюда. Нервно сглотнув и высунувшись в окно по пояс, художница стала с интересом рассматривать мирных граждан, которые стремились сбежать из столицы. У многих из них даже не было вещей с собой. Они не желали находиться под властью проклятых немцев. Как, впрочем, и Герда. С другой стороны, художница была бы не против попасть в ?плен? одного конкретного немецкого офицера. Солдаты вот-вот должны были нагрянуть. Герда подняла голову, услышав звук приближающихся истребителей. Немецкие самолёты стремительно надвигались прямо на её высотку, но даже это не заставляло женщину испугаться.—?Вот как ты решил появиться, чёртов Ханс Ацгил! —?рыкнула она и, быстро закрыв окно, ринулась к детям. Подхватив их на руки и покрепче прижав к себе, художница стремительно побежала в укрытие; Лили плакала, а Густаво с любопытством наблюдал за действиями матери и собственным перемещением в пространстве. Впопыхах спустившись в подвал и, усадив детей на узкую кровать, Герда всучила каждому в ручки по игрушке в то время, как её собственные тряслись: она боялась, что сейчас на их головы и крыши домов полетят снаряды из ?железных птиц смерти?, и у неё не получится спасти миниатюрную копию любимого и случайно родившуюся дочь Эйнара. Они провели в убежище не больше десяти минут, показавшихся перепуганной женщине целой вечностью, но ничего не происходило. Не раздалось ни единого взрыва. Переборов собственный страх, она всё же решилась проверить, чем всё-таки закончился полёт военных истребителей. —?Сидите тихо,?— шепнула та, вытерев слёзы с щёк Лили и потрепав сына по светлым волосам. —?Я скоро вернусь за вами. —?Попытавшись привести в норму сбившееся дыхание, художница поднялась на ноги и, оставив дверь открытой, вернулась в гостиную. Никаких разрушений не наблюдалось, да и отчаянных криков слышно не было, поэтому Герда осторожно приоткрыла шторы. Немцы уже захватили пригороды Парижа, скинув при этом несколько снарядов, теперь же они захватили столицу. С неба сыпались листовки. Поймав один лист и открыв лишь одну створку, Вегенер пробежалась взглядом по бумаге, на которой большими красными буквами красовалось следующее: ?Граждане, сохраняйте спокойствие, будьте добры к гостям, и тогда вы не пострадаете!?. Прочитав предупреждение, она тут же смяла листок и выкинула его обратно в окно; на глаза навернулись слёзы, а злость в свою очередь волной прошлась по телу. —?Дьяволы в погонах! —?крикнула она на улицу и тут же закрылась. Герда тяжело задышала, прикрыв глаза и пытаясь унять внутреннюю бурю. Надеялась, что по крайней мере, её захватит Ханс. Вспомнив о детях, она тут же побежала за ними, опасаясь, что сейчас там нарастает настоящая истерика.—?Герда! Герда, ты где? —?громко позвал её Эйнар, наконец вернувшийся из театра, где дорабатывал последние декорации к спектаклю. —?Эмилия! —?не услышав ответ, он на всякий случай прокричал имя жены.—?Да здесь я, не ори так громко, и так отовсюду кричат,?только тебя не хватало в этой куче, — недовольно отозвалась появившаяся с детьми на руках художница. Страх отступил. —?Это хорошо, что вы дома, а не на улице. Там творится сплошной беспорядок,?— заверил он, забирая Лили на руки и целуя дочь в щёку.—?Ничего страшного, скоро немцы придут и наведут порядок! —?огрызнулась она, чувствуя вновь накатывающее волнение. Чёрт, а если Ханс уже не тот, что был раньше? Могли ли его чувства угаснуть? Он наверняка не тот добрый арт-дилер, который изменил её, а жестокий нацист.—?Они уже здесь, поэтому я и примчался как можно скорее, чтобы убедиться в вашей безопасности,?— тихо проговорил Эйнар, любуясь своей дочерью. —?Кстати, а где твоя мама? —?тут же сменил он тон в голосе, строго посмотрев на Герду.—?Пошла к родственникам, но обещала, что скоро вернётся.—?Вот ведь чертовка. После девяти нельзя выходить из дома, если она не успеет вернуться, то её схватят и накажут за нарушения новых правил. —?Тогда иди и скажи ей об этом,?— бросила через плечо Герда, уходя с Густаво на кухню: надо было накормить и уложить сына спать, а потом снова беспрекословно ждать, вашу мать, появления главного нациста в своей жизни.—?Ты же побудешь с Лили ещё немного? —?спросил Эйнар, ступая за бывшей женой и надеясь на положительный ответ, ведь они?— семья, а значит должны держаться вместе и помогать друг другу, тем более в столь тяжёлое время.—?Побуду,?— рявкнула она от того, что её планы немного меняются. Художница собиралась погулять с Густаво, надеясь встретить его отца, вот уже два бесконечно долгих года рассекающего в военной форме по разным странам! Проклятье! Пускай она будет наказана и даже уничтожена этим немцем, уже давно захватившим её сердце и разум. Герда покосилась на сына, с каждым разом всё сильнее убеждаясь в их сходстве.—?Спасибо, я люблю тебя,?— сообщает Эйнар, после чего целует дочь в лоб и отпускает на пол. —?Мы очень скоро,?— обещает он Герде и исчезает, а та от досады обжигает руку, необдуманно схватившись за железную ручку ковша.—?Вот ведь проклятье! —?воскликнула Герда, старательно дуя на пальцы. Поставив тарелки и наложив кашу для малышей, женщина усадила детей за столики и принялась по очереди их кормить. Расслабиться не получалось: она каждый раз прислушивалась к шуму и громким голосам на улице, перед этим открыв форточку. —?Пришла весна, птички поют, и немцы в гости к нам идут,?— невесело усмехнувшись, пропела Герда, привлекая внимание Густаво и Лили. Как хорошо, что они не поняли смысла этих слов.***—?Эмилия, немедленно открой дверь! —?крикнул Эйнар, яростно и без перерыва стуча по деревянной поверхности. Он просто обязан собрать своих женщин вместе, пока ещё не совсем поздно.—?Эйнар, что случилось? —?та поспешно отворила дверь, пытаясь понять, чем именно вызвано беспокойство супруга: появлением немцев или же неуважением по отношению к её родным? Безусловно, он оказывал им материальную помощь, но вовсе не из тайной симпатии или жажды альтруизма, а только лишь по просьбе супруги. Её семья и правда жила очень бедно, но это ни в коей мере не оправдывало в его глазах их мерзкий поступок. Вегенер просто отказывался понимать, как можно было вышвырнуть на улицу беременную дочь, словно какой-то мусор! Мужчина, конечно, поступил не лучше них, но пытался исправить это всё это время.—?Тебя нет дома, и мне это не нравится. Давай, собирайся. Мы возвращаемся,?— художник старательно не обращал внимания на стоящих позади родителей и младшую сестру супруги.—?Может ты всё-таки познакомишься с бабушкой и дедушкой нашей Лили? —?предложила Эмилия. Пытаясь сгладить напряжённую атмосферу, она нежно улыбалась мужу, медленно отходя в сторону, чтобы он лучше рассмотрел их, а они его. Ведь нужно показать того, кто спас её и сделал такой неожиданный подарок.— Рад приветствовать вас,?— он покосился на жену, после чего кинул взгляд на остальных и поочерёдно новым родственникам, заведя руки за спину. Взгляд остановился на молодой девушке. —?Здравствуй, Люсиль, надеюсь, что ты не попадешь в такую же ужасную историю, что и твоя сестра,?— мягким тоном прокомментировал Эйнар, вглядываясь в черты лица младшей сестры. Она была ещё так невинна, как бы ему не хотелось, чтобы та попала в руки фашисту, который немедленно присвоит это милое создание себе. —?Будь осторожна,?— наставляет он. —?Всё, Эмилия, теперь нам пора,?— отчеканил он более строго и, грубо схватив Эмилию за локоть, поволок за собой.—?Эйнар, моей семье будет угрожать опасность! Я это точно знаю, им никто не поможет, немцы наведаются и сюда! — Эмилия чуть ли не плакала, едва успевая за мужем, запинаясь на каждом шагу и практически падая. — Что ты предлагаешь? Забрать их с собой? —?возмутился Эйнар, останавливаясь у самого порога и повернувшись к ней лицом, по-прежнему крепко сжимая её руку.—?Хотя бы найти место, где они могли бы укрыться. Мне страшно за Люсиль, а если её сделают пленницей?—?Эмилия, послушай меня, нам сейчас надо вернуться домой, иначе пленниками будем мы, а у нас растёт совсем маленькая Лили! Подумай ты, наконец, о дочери! —?вспылил мужчина, но тут же осёкся и уже мягче добавил.?— К тому же, не думаю, что к бедным будут заселять солдат, что с них взять-то? —?высказал Эйнар свою точку зрения, после накидывая на плечи жены пальто и натянуто улыбаясь на прощание родственникам, вышел, утаскивая за собой молящую о помощи жену.—?А если всё же заселят?—?Тогда и придумаем что-нибудь,?— заверил он, уводя Эмилию за собой. Он сможет вздохнуть с облегчением только в том случае, если они вернутся домой целыми и невредимыми.***Когда в дверь постучались, Герда вздрогнула и замерла. Голова вновь закружилась от волнения. Пора бы уже потихоньку брать себя в руки!Художница усадила сытых детей в манеж, где валялись игрушки и подушки, после чего отправилась открывать дверь. Она надеялась, что к ним стучится не угроза, а вполне мирный гость. Герда поспешила открыть дверь и, уже поворачивая ключ в замке, понадеялась что пришёл Ханс, и это именно он хочет овладеть стенами дома знаменитых художников. —?Мадам, добрый день, рад приветствовать Вас,?— учтиво поклонился перед женщиной высокий мужчина в серой военной форме. —?Я постараюсь не стеснять своим присутствием и не доставлять неприятности,?— всем своим видом он старался убедить хозяйку в том, что от него не будет никаких хлопот.—?Не думала, что немецкие солдаты такие вежливые,?— одобрительно улыбнулась Герда, протяжно выдыхая. Она чувствовала разочарование, а паника никуда не ушла при том, что она все ещё сомневалась в положительном поведении ?страшного? нациста.—?Не все, мадам, но я за то, чтобы сохранять человеческие качества. В конце концов, мы люди, а не звери,?— вежливо и добродушно продолжал он, выкладывая всё, что думал о стереотипах про немецких солдат, ну, или просто пытался произвести на женщину положительное впечатление. Мужчина терпеливо ждал, когда его пустят.—?Вот как,?— заметив, что ему уже не терпелось оставить свои следы на полу ее квартиры, Герда отошла в сторону, пропуская его и двух рядовых, несущих за ним чемоданы. —?Вы надолго у нас?—?Наш полк может сорваться с места в любой момент, так что не могу сказать точно, мадам. —?Услышав ответ, но не слишком им удовлетворившись, она неуверенно кивнула головой. Он почему-то напоминал ей Ханса. Что за чёрт? ?Наваждение какое-то!??— мелькнула в голове мысль, но Герда так и не смогла отвести взгляд от светловолосого и подтянутого солдата. —?Разрешите представиться, мадам, Бруно фон Фальк,?— он снял фуражку и протянул руку для знакомства.—?Герда Вегенер, — отчеканила она, внутренне продолжая поражаться такому невероятному сходству. Вдруг это всего лишь галлюцинации? Она точно помешалась, вот и видит теперь знакомое лицо.—?С Вами всё в порядке? —?спросил Бруно, аккуратно пожимая хрупкую женскую ладонь.—?Нет… То есть да! Простите, всё хорошо, всего лишь секундное помешательство. —?Усмехнулась она, потому что прикосновение немного привело её в чувства. Это были не его руки. Не он.?—?Я покажу Вам вашу комнату.?Спроси его о Хансе, вдруг он знает о нём что-нибудь?.?— Настаивал внутренний голос Герды. Когда она вернулась, Бруно, улыбаясь, наблюдал за тем, как играют дети.—?У Вас очаровательные малыши,?— отметил он, заостряя внимание на мальчике. —?Да, не могу с Вами не согласиться,?— подтвердила Герда, улыбнувшись и сложив руки на груди. Художница всё ещё не верила в то, что фашист и правда может быть таким безобидным. А как же кровь тысячи убитых руках? Вдруг он только приказывает? Это, собственно говоря, ещё хуже и ни коим образом не оправдывает мужчину.—?Вы замужем?—?Нет,?— машинально ответила она, переставая улыбаться. Возможно, она погорячилась. Гораздо безопаснее было бы назваться замужней женщиной.Она вспомнила о родителях Лили и снова заволновалась. ?Куда же вы делись, чёрт побери??—?Ваша фамилия кажется мне знакомой. Мой друг детства носил такую же,?— поведал Бруно. Что ж, интересное совпадение. —?Хм, как неожиданно. Моего бывшего мужа зовут Эйнар Вегенер,?— открыто сообщает она, подымая брови вверх. Художница предпочла отвернуться от мужчины, чтобы не дать себе ни единого шанса открыто рассматривать такие знакомые черты лица.—?Эйнар? Надо же, моего друга зовут так же! Он случайно не художник?—?Художник, который даже сейчас не перестаёт зарабатывать искусством, создавая декорации и иллюстрируя детские сказки, повести.—?Удачно я зашёл,?— улыбнулся Бруно, не понимая, почему та перестала смотреть на него. Неужели он успел её обидеть?—?Вы тоже из Вайли? —?поинтересовалась она, мельком взглянув на собеседника, чтобы убедиться в том, что перед ней стоит двойник Ханса. Так и сходят с ума?—?Мы с братом жили там какое-то время, а потом отец забрал нас обратно на родину и заставил вступить в армию,?— вспомнил Бруно момент из детства и усмехнулся, снова уставившись на мальчика, явно похожего на…—?С братом? —?настороженно спросила Герда, округлив глаза. Теперь можно было найти оправдание сходству. Она задышала чаще и почувствовала облегчение. Её рассудок, к счастью, был в полном порядке: с ума не сходила, и это успокаивало.—?Да, Ханс и я не особо горели желанием служить, больше предпочитали мирную жизнь. Однако, когда отец настаивает, то приходится подчиняться, так как он умеет приводить нужные аргументы. Теперь мы отдаём долг нашей великой Германии,?— подмигнул Бруно Герде, прохаживаясь по гостиной. Его внимание привлекли картины в позолоченной рамке. ?Ханс?,?— в голове всплывало лишь его имя, и Герда, пока тот не видел, медленно опустилась на диван, спрятав лицо в ладонях. ?Где же он сейчас??—?У вас разные фамилии,?— вдруг осознала она, и тут же вскочила на ноги, перегородив дорогу Бруно, чтобы он перестал рассматривать портреты и обратил внимание на неё. —?У Ханса фамилия матери, а у меня отца, и почему вас вообще так волнует мой брат? —?удивился он, посмотрев на беспокойную хозяйку дома.—?Он же всё-таки близкий друг моего бывшего мужа, мне стало любопытно,?— попыталась как можно спокойнее ответить Герда и слегка улыбнулась. —?Налить вам чаю или чего-то покрепче?—?Пить на службе нельзя, поэтому только чай. Спасибо,?— строго ответил Бруно, и Герда, кивнув, отлучилась на кухню, чтоб поставить чайник на плиту. ?Почему Ханс не говорил о нём??—?А Ваш брат вместе с вами во Франции или он продвигается другим маршрутом? —?слишком резко спросила Герда, выходя из кухни с подносом, после чего поставила на столик перед солдатом. Это неправильно.—?Вместе со мной, конечно, ведь мы оба офицеры. Командуем разными взводами, но достаточно часто пересекаемся по долгу службы.—?А Вы не знаете, в каком именно доме заселился офицер Ацгил?—?В Ваш, мадам Вегенер! —?Строго, громко и чётко ответил на её вопрос другой голос из-за спины. —?Вещи оставьте здесь, я сам их донесу до комнаты, а сейчас?— свободны. —?Ханс отпустил солдат и стал уверенным шагом измерять знакомую гостиную; за два года квартира немного видоизменилась. Он знал, что на этих стенах была и его тень тоже, помнил всё до мелочей: например, их первое знакомство с Гердой, которая сейчас замерла и, кажется, вообще перестала дышать при виде уже настоящего его. Она пыталась сдержать слёзы и желание кинуться ему на шею, впиться в желанные губы лишь на миг, чтобы вспомнить их вкус, а потом вырвать эти проклятые глазные яблоки за такое долгое отсутствие!—?Ещё один офицер в одном доме, не многовато ли?—?Нет, мадам, Ваш дом находится на площади, а для утренних построений солдат очень важно не опаздывать, поэтому двоих лейтенантов поселили в этом месте,?— терпеливо объяснил Ханс, расстёгивая китель: он душил его, впрочем, как и взгляд Герды.Мельком посмотрев на брата, мужчина обратил внимание на детей и улыбнулся им; сердце неприятно сжалось, а затем забилось в два, даже в три раза быстрее от осознания того, что любимая не дождалась его. Он сжал кулаки. Неужели это её дети? Мальчик, возможно, а вот девочка?— вылитая Эмилия. Кстати, где она сама? Неужели Эйнар с Гердой помирились, и художник отобрал ребенка у родной матери, чтобы воспитывать дочь вместе с женой? Сукин сын.—?У Вас, мадам, очень красивые дети,?— произнёс Ханс, разглядывая мальчика со знакомыми глазами. И вообще, черты его лица были подозрительно похожими на его собственные в детстве… Неужели глаза Ацгила настолько застилала обида и слепая ярость, что он даже не заметил очевидного сходства?—?Да, офицер, я тоже так думаю. Вырастут и будут разбивать сердца несчастных девушек и юношей, правда? —?спросила она укоризненно, разглядывая любимого и такого родного человека перед собой. Он подарил ей шанс на мечту, разве может она злиться на него? —?Надеюсь, они будут верны себе и своим избранникам,?— ответил Ханс, почувствовав укол совести от обиженного тона художницы. Какого эффекта хотела добиться Герда? Бруно же сидел на диване и пил остывающий чай, молча наблюдая за словесной перепалкой женщины и брата, который, видимо, был знаком с хозяйкой их временного пристанища, причём достаточно близко.—?Вы правы, товарищ... как Вас там по званию? —?сложив руки на груди, Герда стала подходить ближе к объекту вожделения, к своему помешательству, с каждым маленьким шагом всё ближе к безумию.—?Не сомневайтесь в этом. Я верен не только своей армии, но и женщине,? — Ханс?старался с достоинством отвечать на вопросы. —?Только, боюсь, не Вам судить о верности, мадам Вегенер,?— пришла очередь удара Ханса, и он не упустил возможности хорошенько съязвить, лишний раз напоминая ей и, прежде всего, самому себе, кому на самом деле она принадлежит. Слёзы почти сразу покатились по её щекам.Он вовсе не хотел обижать Герду, говорить о её неверности. Она обещала ждать, но так и не сдержала своего обещания. Где-то в глубине своего сознания даже радовался, что её мечта осуществилась. Ханс завёл руки за спину. Герда не верила в его слова и, приблизившись ещё на шаг, подняла руку в воздух, намереваясь ответить этой наглой физиономии звонкой пощёчиной, но не успела.Его пальцы перехватили тонкое бледное запястье, смыкаясь и сильно сдавливая его. Герда почти шипела от боли. Взгляд Ацгила блуждал по растерянному, ещё более обиженному лицу якобы изменявшей ему женщины, после чего медленно переместился чуть ниже, без стеснения разглядывая изгибы её тела под платьем, которое так выгодно подчёркивало фигуру. Стальная хватка не стала мягче, но хотя бы ощущение того, что ей хотят сломать руку, исчезло. На глазах появилась пелена из слёз от испытываемых ею чувств. —?Отпусти,?— тихо шипит она, не предпринимая, впрочем, ничего, чтобы вырвать руку, потому что это бесполезно. Так было всегда, а сейчас тем более.—?Никто не смеет поднимать руку на офицера,?— процедил сквозь зубы Ханс, позволяя тонкому запястью выскользнуть из пальцев.Герда резко и рвано вздохнула, приходя в себя. Она в ту же секунду схватила детей и убежала прочь от двух негодяев, поселившихся у неё. Заперевшись в спальне и опустившись на пол вместе с детьми, художница опустила взгляд на то место, где обязательно проявится синяк. Прижав Лили и Густаво к себе, та задумалась над тем, почему всё же позволила думать о ней так. Хотя, может, так оно и лучше? Зато теперь она знает, какого он на самом деле мнения о женщине, которую когда-то называл любимой… Вот только почему же он ей не доверяет и причиняет боль? Разве давала она хоть какой-то повод для этого?***—?Оу, какая страсть! —?усмехнулся Бруно, поднявшись с места и направившись к Хансу, пряча руки в карманы брюк. Его брат посмотрел на свою ладонь и крепко сжал в кулак, пытаясь как можно дольше сохранить ощущение мягкой кожи на ней. Покосившись на запертую дверь, медленно прошёл к бару и достал бутылку виски, откупорил, принимаясь большими глотками выпивать содержимое прямо из горла; так было легче принимать правду. —?Эй, стой, мы же на службе,?— Бруно?попытался остановить младшего брата, потому что последствия могли быть серьёзными.—?Я, к сожалению, помню это слишком хорошо, и поэтому мне просто необходимо забыться хотя бы на несколько минут,?— ответил он, крепко сжимая бутылку руке. Бросив очередной безнадёжный взгляд на запертую дверь, вновь припал к горлышку.—?Ладно, но только не переборщи, нам ещё на вечернее построение,?— напомнил ему Бруно. Облокотившись на столешницу, он присмотрелся к брату, пытаясь отыскать ответы на странные вопросы, возникающие в его голове. —?Ты чем-то обидел Герду? — спросил он, не сдержавшись.— Пообещал кое-что, но не сдержал своё слово, — хмыкнул Ханс.—?Ах, вон оно как. Прости, конечно, за любопытство, но что именно за ?слово? ты не сдержал?—?Быстро вернуться из армии. —?Это та самая, из-за которой ты с отцом поругался?—?Да,?— подтвердил Ханс, делая ещё пару глотков. Как же ему хотелось найти этого проходимца, что заделал ей ребенка, а после свернуть этому подонку шею.—?И ты оставил её одну? Беременную? —?по слогам произнёс Бруно, подозрительно сощурив глаза.—?О чём ты? —?Ацгил вдруг замер, напрягаясь всем телом. —?На что ты намекаешь?—?На то, что у меня, возможно, растёт племянник, а я об этом не знаю,?— пожимает он плечами, так просто и обыденно, что Ханс чувствует, как в висках оглушительно громко стучит кровь. Вот это он сейчас поспешил с выводами, да? —?Мальчик очень похож на тебя в детстве, Ханс, ты разве не заметил? Да и если вспомнить маленького Эйнара, то от него у мальчугана явно ничего нет,?— пустился рассуждать Бруно, наблюдая за эмоциями брата, которых было не так уж и много. Он превратился в огромную глыбу льда. Только один его взгляд мог сейчас убить и воскресить, любить и ненавидеть, а потом раздирать до кишок и приносить удовольствие. —?Давай, брат, выясни всё спокойно и тихо, без лишних ссор,?— улыбнулся он, отходя в сторону и намереваясь уйти в свою комнату, чтобы отдохнуть пару часов.Ханс медленно допил алкоголь. Слова Бруно заставили задуматься, ведь её сын действительно был похож на него. Это не могло быть простым совпадением. Ханс протяжно выдохнул и облизнул нижнюю губу. Лучше выяснить это сейчас.Ацгил подошёл к двери и тихо постучал, потому что немедленно хотел получить ответ! Ещё он должен попросить прощение за то, что назвать её неверной. Мужчина чувствовал свою вину, но нужно было ещё отучить Герду распускать при брате руки. Это не дозволено, всё-таки служба в армии сделала его грубее.—?Герда, открой.—?Зачем? Недостаточно грязи на меня вылил или не все кости передавил? Не обо всём предупредил? —?послышался из-за двери обиженный голос. По тому, как он звучал, Ханс мог сделать вывод, что женщина мечется по комнате. Художница то подходила почти вплотную, то тут же отходила от двери. ?Он и правда стал другим!? Арт-дилер исчез, теперь за деревянной поверхностью стоит самый настоящий нацист: тот, кого все боятся, а она — не исключение. Этого он и добивался?—?Нет, я хочу извиниться. Мне не стоило обвинять тебя в чём-либо, ты стала матерью — это чудесно. Я рад за тебя, честно,?— высказался Ханс и снова стукнул по двери: вышло сильнее и агрессивнее, чем он планировал.—?Рад? То есть ты уверен, что я не дождалась тебя? Ты мне не доверяешь? —?крикнула Герда, от отчаяния ударив раскрытой ладонью по двери, а проклятые слёзы вновь покатились по её щекам. Как он может так думать о ней? Она открыла дверь. Ханс стоял перед ней без кителя и с виноватым видом. Сердце сжалось.—?Твои чувства ко мне изменились? —?тихо спросил он, заглядывая через её плечо и пытаясь ещё раз рассмотреть улыбающегося ему мальчика.—?Нет, не изменились, но Ваше недоверие убивает меня. Если хотите знать, офицер Ацгил, это, — она кивком указала в направлении его взгляда,?— мой сын, он только мой и больше ничей! —?высказала Герда, преувеличено громко, резко и обиженно, после чего со всей силой хлопнула дверью прямо перед носом сурового немца.