Мачеха и волк (1/1)

Незадачливые юнцы в поисках славы и приключений стекались к старому замку, едва услышав о заточенной в нем златовласой девушке. Кайто ограничивался тем, что пугал их и преследовал до драконьего ущелья, чтобы ни один не посмел вернуться и вновь попытать счастья.Рин удивительно беззлобно принимала все происходящее. Она смеялась над недовольством Кайто, весело и непринужденно болтала со своими неудачливыми спасителями, пока не появлялось чудовище, чтобы прогнать их.Кайто думал, что она должна бы ненавидеть его. Он ждал этого, потому что всеобщий ужас становился для него все более привычным и ожидаемым — ведь он на самом деле был чудовищем.Ему уже казалось, что этот облик является как раз тем, чего он заслуживает, тем, кто он и есть на самом деле. Потому что чем еще, как не отражением его истинной сущности может быть это уродливое звериное тело — сильное и выносливое, но отталкивающее, неприятное. Он перестал обращать внимание на крики ужаса, которыми его встречали жители соседних деревень. Он просто привык к тому, как реагируют на него люди, привык к их страху и отвращению. Разве такой, как он, может внушать что-то кроме этого?Он постепенно смирялся, срастался с внешностью чудовища, начинал принимать ее как нечто вполне логичное — как истинную свою сущность. Поэтому его не могла не удивлять неизменная терпимость и мягкость Рин. В глубине души он восторгался ее добротой. Однако не знал, как выразить ей свою признательность за то, что только она одна своим отношением и верой в него не давала ему окончательно превратиться в монстра.Мысль о том, что держать ее в заточении жестоко и неправильно приходила ему в голову не раз. Однако даже сама Рин понимала, почему он не может ее отпустить: Лен только и ждет случая, чтобы похитить сестру. И, возможно, именно ему назло Кайто лишь яростнее защищал свою пленницу.Она всегда боялась одиночества и, несмотря на редкие встречи с незнакомцами, желающими ее спасти, монстр был единственным, с кем Рин могла спокойно разговаривать, и оттого ее привязанность только росла. Рин не призналась бы в этом даже самой себе, но она неосознанно искала его одобрения, а также искала и в нем нечто, способное вызвать одобрение у нее самой. Это было необходимо ей, чтобы не бояться зверя. И, в конце концов, ей даже стало казаться, будто он ее защищает, ведь именно так это выглядело с ее стороны. Так что их странная, своеобразная связь становилась с каждым днем все прочнее.Рин не могла не сочувствовать ему, все его чувства пропускала через себя, инстинктивно пытаясь понять Кайто, быть к нему немного ближе, словно это должно было ее защитить от приступов ярости, которые случались у монстра. Он злился на самого себя и на неугомонных глупцов, пытающихся спасти девушку, но особенно — на ее брата.Рин жалела Кайто, боясь даже предположить, как тяжело ему жить в теле чудовища. Поэтому ее доброта и терпимость к нему была не такой поразительной и необъяснимой, как он думал. Однако осознать все ее эмоции и мотивы он был не в силах, и терзался раскаянием каждый раз, когда срывал на ней злость, что она всегда переносила так удивительно спокойно.Ему хотелось порадовать ее каждый раз после того, как он выходил из себя. И одним туманным утром, охотясь в лесу, он размышлял именно об этом. Однако Кайто вывел из задумчивости резкий запах, который заставил его шерсть встать дыбом. Кайто прильнул к земле, оскалившись и принюхиваясь.Пахло кровью, смертью. Мерзкий и зовущий запах вынудил чудовище бесшумно двинуться вглубь чащи. Вскоре его острый слух уловил чье-то тихое рычание и хриплое дыхание умирающего человека.Кайто выглянул из-за листвы, которая надежно его скрывала, и увидел небольшую поляну. Два неподвижных тела — две девушки, чьи лица показались ему очень знакомыми, — разодраны в клочья, на голых костях обрывками висела кожа, а мясо было обкусано страшными зубами, чей обладатель как раз расправлялся со своей третьей жертвой. Огромный волк с облезающей шерстью и торчащими ребрами замер спиной к Кайто и рычал на женщину, которая с ужасом смотрела на него, уже прощаясь с жизнью.Она была тяжело ранена — смертельно. Кровь растекалась вокруг нее большой жуткой лужей, но, несмотря на неминуемую гибель, она еще силилась добраться до своей сумки, валяющейся в нескольких шагах позади нее. Эти конвульсивные попытки выглядели пугающе и так жалко, что даже волк стоял и просто смотрел, не в силах прикончить ее. Казалось, там, в сумке, у нее лежит какое-то грозное оружие, которым она надеется отогнать волка и спасти свою жизнь. Наверное, он напал столь внезапно, что она даже не успела ничего предпринять и теперь запоздало стремилась защититься.Перед тем, как ее навсегда покинула жизнь, ее метущийся взгляд встретился с пристальным взором Кайто. И он вздрогнул, вдруг осознав, что знает эту женщину.Именно в этот момент волк решился завершить начатое и ринулся вперед, чтобы вцепиться зубами в горло жертвы. Однако Кайто, не успев даже осознать, что делает и почему, бросился на него, пытаясь помешать.Смотреть на смерть постороннего человека он бы, возможно, и смог, ведь она все равно уже умирала, но он узнал ее — это была та, что вырастила Мику, ее мачеха. И Кайто напал на волка со спины, сцепившись с ним в яростной схватке, потому что перед его мысленным взором вдруг промелькнуло все его детство, его юность, проведенные в небольшом городке, по соседству с этой строгой женщиной. Она была так неразрывно связана с его воспоминаниями, с той спокойной счастливой жизнью, которой теперь лишен по собственной вине, — разве мог Кайто спокойно наблюдать, как ее убивает дикий зверь?Волк с трудом сбросил его со спины и попытался вцепиться в него зубами, но Кайто мощным ударом тяжелой лапы отбросил зверя далеко назад. Тот почти сразу поднялся и, тихо заскулив, скрылся среди деревьев. Однако его глаза не дали Кайто даже помыслить о том, чтобы начать преследование, — у волка был человеческий взгляд. Столько эмоций и чувств было в этом мимолетной взоре, который едва успел перехватить Кайто, что невозможной стала жажда смерти этого дикого зверя.Обернувшись к мачехе Мику, Кайто сразу понял, что она уже мертва. Женщина лежала на земле, мокрой от крови, и застыла в неправильной, неестественной позе, словно до последней секунды старалась дотянуться до своей сумки.Кайто не мог сжечь тела, как требовали обычаи, а потому дотемна рыл три ямы, в которых закопал трупы, и только после этого позволил себе выяснить, наконец, до чего же так хотела добраться умершая. В сумке лежала фляга с водой и еда, небольшой изящный кинжал и кое-какая одежда, поэтому сначала Кайто был разочарован. Однако с досады швырнув сумку на землю, он услышал странный едва уловимый звон.Немного подумав, он вспорол когтями плотную ткань и обнаружил небольшую шкатулку. Положив ее перед собой, Кайто медленно поднял крышку и ошарашенно уставился на содержимое.Это был осколок. И Кайто мгновенно ощутил исходящую от него силу — ту самую, которую он чувствовал возле Снежной королевы. Ошибки быть не могло — это кусочек того же дьявольского зеркала, которым владела она и которым теперь владеет Мику.Кайто резким движением снова захлопнул шкатулку. Стараясь дышать медленно и размеренно, чтобы привести в порядок чувства и мысли, Кайто безуспешно боролся с неконтролируемым страхом. Как этот осколок оказался у мачехи Мику, и зачем она шла с ним через этот лес? Возможно ли, что волк, напавший на нее, проклят так же, как и сам Кайто? И по этой причине он накинулся на женщину? Однако если бы она обладала всей магией, которую дает зеркало, разве она не смогла бы защититься от нападения зверя?От этих и многих других вопросов у Кайто скоро закружилась голова и он, прихватив с собой все три небольших осколка, поторопился вернуться в старый замок.