Жертва (1/1)

Мику была искренне увлечена принцем. В него сложно было не влюбиться: внешность, манеры, образованность и титул делали его до безумия привлекательным. Но при этом, проводя каждую минуту с Леном и все сильнее желая остаться с ним навсегда, Мику не преставала думать о Кайто. И его поведение все больше казалось ей странным, подозрительным. Как бы он ни был оскорблен ее пренебрежением, как бы ни был обижен, разве стал бы он покушаться на чью-то жизнь — тем более, на жизнь принца?И обращаться с ней так, как он посмел в ту ночь, делать ей больно и наслаждаться этим — подобное было совсем не в его характере. Мику дружила с Кайто с раннего детства и была уверена, что знает его лучше, чем кто бы то ни было. Он даже не видел в ней девушку до того самого момента, как она впервые появилась на балу. Так неужели же этот вечер мог всколыхнуть в нем столь сильную любовь, повлекшую за собой ярость и ненависть, которые изменили его до такой степени, что он пошел на убийство престолонаследника, на изнасилование своей давней подруги?Мику постоянно об этом думала. Думала она и о том, что Кайто никогда не участвовал прежде в турнирах, и, тем не менее, не проиграл ни одному рыцарю, даже вышел победителем в схватке с принцем. Это уже действительно казалось более, чем странным.К тому же, появление Снежной королевы не давало Мику покоя. Как внезапно и как вовремя она возникла возле них, с какой готовностью Кайто запрыгнул в ее сани, словно знал, что она увезет его.Всему этому не было никакого объяснения.Впрочем, кое-что все же пришло Мику в голову. И, чем больше она думала об этом, тем разумнее казалась ей эта мысль.В конце концов, она окончательно убедила себя в правдивости своего предположения. Ведь это так очевидно: Кайто просто был околдован. Темная магия Снежной королевы зародила в нем такую силу и такую злобу. И этим же Мику объяснила для себя то, что несколько дней не видела Кайто после того как танцевала с Леном на балу.Продолжая каждый день проводить с принцем, ездить с ним на охоту и разделять с ним трапезу, смотреть представления и концерты, устраиваемые специально для них, Мику не переставала думать о Кайто. И, в итоге, начала винить себя в том, что ее друг попал в плен к Снежной королеве и стал жертвой ее темной магии. А затем Мику пришла к неизбежному и суровому решению — она должна его спасти.Это далось ей нелегко. Все глубже погружаясь в великолепие светской жизни в замке, она привыкала к роскоши и беззаботным дням. Общество принца каждое мгновение делало потрясающим и радостным, а Мику все четче осознавала, что должна покинуть его, чтобы найти Кайто и вырвать его из лап Снежной королевы.Она не знала, как сказать об этом Лену. Он был неизменно учтив и любезен, предугадывал любое ее желание и смотрел с таким искренним и нескрываемым восхищением, что она просто не могла заставить себя покинуть его. Она боялась, что, сообщив ему о своем решении уехать неизвестно куда и неизвестно насколько, разобьет его сердце, потому что видела — он, как и она, с каждым днем все больше влюбляется.Когда принц собрался на очередную охоту, Мику отправилась с ним. Его всегда восхищало, с какой непосредственностью она делает все то, что считали неподобающим те девушки, которых он знал прежде. Они говорили манерно и томно, прогуливались рука об руку друг с другом в окружении многочисленных служанок, придерживающих над ними кружевные зонтики. Они всегда пили чай в определенное время, сидя в тени и негромко обсуждая светские сплетни. Они никогда не спускались к завтраку и спали до полудня. Они неизменно кокетничали с ним и рядом с каждым мужчиной изображали невинную кротость.Теперь Лен испытывал едва ли не отвращение, находясь в их обществе, хотя только такие леди и окружали его с самого детства. Он не знал, что девушки могут быть другими, но, встретив Мику, вдруг осознал, насколько она не похожа на остальных. Она была совсем не такой, как служанки или крестьянки, но и не жеманничала, как придворные дамы. С ней было просто и приятно общаться, и это очаровывало принца все больше. Поэтому он был рад, когда она сопровождала его на охоте. В такие дни он старался показать себя, и как наездник, и как стрелок, и радовался почти по-детски, если она отмечала его сноровку.Мику уверенно сидела в седле, ей нравилась быстрая езда. Когда она пустила лошадь галопом и ускакала далеко вперед, Лен забыл о добыче, пришпорил коня и помчался за ней, но прошло довольно много времени, прежде чем он сумел ее нагнать. И стоило ей услышать топот копыт позади себя, она бросила через плечо горящий взгляд, широко улыбнулась принцу, будто бросая ему вызов, и заставила лошадь скакать еще быстрее.Они еще долго бы соревновались, ведь ни один из них не хотел уступать другому, но кони, вымотанные и уставшие, нуждались в отдыхе. Поэтому Мику и Лен пошли обратно очень медленно, смеясь и переговариваясь, все еще взбудораженные быстрой ездой.Уже смеркалось, когда они вернулись к слугам, которые разбили лагерь в лесу. Усевшись на поваленные деревья, Мику и Лен замолчали и уставились на пляшущие языки костра.— Я должна буду Вас покинуть, — вдруг негромко сказала девушка, не сводя с огня глаз, подернутых дымкой грусти.Принц недоуменно взглянул на нее, а затем торопливо закивал, предположив самое очевидное:— Конечно, я должен был догадаться, что Вы устали и Вам потребуется отдых... Я и сам собирался возвращаться во дворец.— Нет, я говорю совсем не об этом... — покачала головой Мику, все так же не глядя на него, — Лен, мне нужно уехать.Он продолжал смотреть на нее с непониманием:— Куда? И зачем?— Позвольте мне не посвящать Вас в подробности, — сказала она тихим, но твердым, не терпящим возражения голосом, — Просто поверьте, это необходимо. Я бы не стала покидать Вас без крайней нужды.Она будто приказывала ему принять любое ее решение, словно он не был принцем, а она — не была подчиненной, обязанной повиноваться всем его прихотям. И он чувствовал, что не в силах даже упрекнуть ее за это, он испытывал только отчаяние, постепенно рождающееся где-то внутри и усиливающееся по мере того, как он осознавал — она действительно собралась уехать.— Вы ставите меня в тупик, — медленно произнес он.Мику бросила на него быстрый печальный взгляд и тут же снова воззрилась на огонь, лишь пробормотав:— Мне искренне жаль, что я причиняю Вам неудобство...Услышав это, Лен резко выпрямился и, забывшись на мгновение, вскрикнул:— Неудобство?! Мику... — он торопливо оглянулся на слуг, из-за присутствия которых ему приходилось сдерживать эмоции, — Прошу, куда бы Вы ни отправились, позвольте мне ехать с Вами.— Нет, — решительно ответила она, — Я должна сделать это сама.Лен стиснул зубы, не зная, как отговорить ее, и понимая в глубине души — что бы он ни сказал, переубедить Мику уже не удастся. Он был бессилен повлиять на нее и был едва ли не в ужасе от того, что, даже будучи принцем, он ничего не может поделать с ее решением.— Что ж, тогда... — выдохнул он, — Полагаю, от моего предложения послать с Вами кого-нибудь из моих слуг, Вы тоже откажетесь?Она, наконец, одарила его долгим пристальным взором и кивнула.— В таком случае, скажите, чем еще я могу Вам помочь? — он наклонился к ней и осторожно коснулся ее руки, — Быть может, карета или...— Лошадь, — быстро сказала Мику, — Я поеду верхом.Лен вскинул брови, в очередной раз поражаясь этой удивительной девушке. Она не убирала руку и не отворачивалась от него, глядя с решимостью и грустью, что заставляло его отчаянно выискивать причины, способные удержать ее еще хоть немного.— Мику... — начал он, еще не зная толком, что собирается сказать.— Не пытайтесь отговорить меня, — горько улыбнулась она, — Я боюсь, что у Вас это слишком легко получится...Он чуть крепче сжал ее пальцы, а затем отпустил, распрямившись и отведя глаза. Принц старался держаться со спокойствием и достоинством, но его голос все же дрогнул, когда он произнес:— Я постараюсь принять Ваше решение, как бы тяжело мне от этого ни было. Если Вы считаете, что уехать необходимо...Мику снова кивнула, все с той же слабой грустной улыбкой на губах, и Лен тихо продолжил:— Тогда я не имею права мешать Вам. Но Вы должны знать, что я...— Я знаю, — прошептала она, а затем встала и бесшумно ушла, якобы чтобы проверить, отдохнули ли лошади.Все то время, пока они добирались обратно в замок, они ни слова не сказали друг другу. Мику понимала причину этого молчания, и не пыталась его нарушить, хотя ей очень этого хотелось. Несколько раз она почти решалась заговорить, но затем все-таки заставляласебя смолчать. Лен выглядел задумчивым и угрюмым, его лицо становилось все мрачнее каждый раз, когда его взгляд падал на Мику.За ужином они тоже хранили безмолвие, раздавались только звуки осторожных шагов слуг и позвякивание приборов о тарелки. Когда Мику поднялась из-за стола, Лен, мгновенно поднявшись следом за ней, на миг встретился с ней глазами и не удержался от вопроса:— Когда Вы собираетесь ехать?— Завтра, если Вы позволите.И снова этот робкий взор, будто не она ставила его перед фактом, сообщая о своем отъезде, будто не она говорила с ним так твердо и властно совсем недавно.— Не думаю, что Вы нуждаетесь в моем позволении... Или в чьем-то еще, — слабо усмехнулся Лен, а затем пояснил: — Я хотел бы проводить Вас.Мику ласково улыбнулась ему, отчаянно желая, чтобы он удержал ее, не позволил ей покинуть его, вынудил, приказал остаться с ним... Но он не ответил на улыбку, он уже смирился с расставанием, потому что считал ниже своего достоинства силой заставлять ее отказаться от этого решения. И, хоть это было так ужасно, отвратительно правильно, хоть она сама же просила его не пытаться ее отговорить, Мику его покорность причиняла боль.— Я уезжаю на рассвете, — с ложным спокойствием сказала она.Не дожидаясь ответа, она легко коснулась его плеча и скрылась за дверью, оставив принца в зале, полном слуг, но одинокого, как никогда прежде.