Juri 28/04/2009 (1/1)

- Пока, - я очень хотел произнести это уверенно и спокойно, но голос дрогнул, упал до шепота. Однако Рё и так услышал, стиснул кулаки и даже сделал шаг ко мне, словно собирался схватить за плечо, остановить. Я сам, наверное, хотел этого еще больше.

Ссора, начавшаяся на ровном месте и не предвещавшая ничего серьезного, вдруг переросла в глобальную катастрофу. Мы оба были на взводе: очередной сингл и тур в его поддержку вымотали нас до такого состояния, когда раздражала даже невымытая вовремя тарелка. Вернее, у Рё не хватало терпения аккуратно складывать вещи, убирать со стола или мыть за собой посуду. Я же в какой-то момент просто с катушек слетел, обнаружив на подоконнике целую батарею грязных чашек. В некоторых, кстати, даже окурки лежали на дне. А ведь я сам подарил Рё красивую пепельницу из темного стекла.

В общем, эта пепельница разлетелась о стену, а следом за ней я методично отправил все найденные не на своих местах чашки и тарелки. Рё молча наблюдал за тем, как я крушу его квартиру, чем раздражал меня еще больше. Мне показалось, что он даже не удивился, когда я выставил на середину комнаты чемодан, с которыми мы полгода назад летали на Гавайи, и стал решительно сбрасывать в него свои вещи. Он ничего не спрашивал, смотрел на меня, только в комнате с каждой минутой становилось все труднее дышать: он открыто курил в моем присутствии, не потрудившись даже форточку открыть. А я осознал, что мне впервые страшно на это смотреть. Сигарета прогорала до фильтра за несколько затяжек, а когда Рё тянулся за зажигалкой, чтобы зажечь новую, я видел, как у него дрожали руки.

Но он все равно не собирался меня останавливать. Ведь знал же, что я останусь, если только он попросит. Хотя бы слово сказал! И не нужны мне были многословные признания, даже о любви мог бы не говорить. Ведь было же столько слов, которыми он мог показать, что я ему нужен. Но Рё молчал. А у меня перед глазами плыло от обиды. Может, он просто ждал, когда я догадаюсь и сам уйду? Очень похоже, что именно так все и было.

Не помню, как я сдержался, чтобы от души не хлопнуть дверью. И как не стал оборачиваться, чтобы бросить последний взгляд на место, где мы были счастливы так долго. Ведь были же? Я безумно хотел вернуть время назад с того момента, как переступил порог и оказался на лестничной площадке. Я хотел, чтобы он опять был рядом, чтобы ответил на все мои вопросы, чтобы убедил меня, что ни о чем не жалеет. Хотел, но продолжал играть свою роль. Внизу уже ожидало такси, готовое отвезти меня обратно в мою квартиру, в которой, наверное, давно поселился неживой музейный дух. Я не собирался проверять, смотрит ли он в окно, но не удержался, бросил торопливый взгляд через плечо и вздохнул: еще одно разочарование.

Дверь подъезда с грохотом распахнулась, когда таксист уже завел двигатель. Как завороженный я смотрел на Рё, прыгавшего через несколько ступенек, стремясь догнать набиравшую скорость машину. Я не сразу понял, что мне делать, к счастью, водитель догадался раньше меня. Он не стал дожидаться, пока этот ненормальный выскочит на дорогу, а просто остановился. Мне показалось, что Рё в ту же секунду оказался рядом, распахнул дверцу и буквально вытащил меня наружу, прижал к себе, стискивая так, что мне стало трудно дышать. Он даже не целовал меня, просто стоял, прижимаясь щекой к моим волосам. Я слышал стук его сердца так отчетливо, словно оно билось в моей груди. В глазах предательски защипало, я попытался отстраниться, но он не позволил, обнимая одновременно властно и бережно, так нежно, словно я мог вот-вот разбиться в его руках. С трудом повернув голову, я успел заметить, как он потерся щекой о мои волосы. На гладкой бледной коже осталась влажная дорожка, а Рё тяжело, со всхлипом, вздохнул и запрокинул голову, словно пытаясь загнать назад непрошенные слезы.

- Не… надо… - он явно хотел что-то сказать, но горло свело судорогой. Рё по-прежнему не смотрел на меня, но я и не настаивал. Я чувствовал без слов, как сильно он испугался, когда понял, что может меня потерять. И только теперь понял, как боялся сам.Что было бы со мной, если бы он никогда больше меня не обнял? Как я собирался жить дальше, зная, что рядом со мной не будет его? Его хриплый спросонья голос, его смех и иногда откровенно дурацкие шутки, его длинные волосы, которые я постоянно прижимал во сне, его сильные руки и нежные губы, такие красивые и словно специально созданные для поцелуев, - всего этого я только что едва не лишился. Я собирался по собственной воле отказаться от него. Господи, из-за чего? Да я уже забыл причину. Разве важно, из-за какой конкретно ерунды я едва не вычеркнул из своей жизни человека, без которого не мог нормально дышать.

Первобытный, дикий страх прокатился по венам, заставил содрогнуться и словно бы очнуться от того транса, в котором мы оба пребывали уже бог знает сколько времени. Я сжал его лицо ладонями и осторожно поцеловал. Не хотел, чтобы он даже лишнюю секунду прожил в незнании, как сильно мне нужен.

- Таку…Да что же ты делаешь! От нежности, от любви, от отчаяния и страха – ведь я едва не испортил все, что между нами было, - со страшной силой ныло сердце. А его голос, такой усталый, словно надломленный, недоверчивый тон стали последней каплей, окончательно лишившей меня самоконтроля.

Теперь я целовал его так жадно, будто мы не виделись долгие годы. Впервые я забыл о том, что вокруг нас были люди. Меня волновало только то, что Рё, мой любимый, мой единственный и долгожданный человек, до сих пор не верил в то, что нужен мне больше воздуха. И я убеждал его, как мог, я дышал им, а не дурацким бесполезным кислородом. И не сразу понял, что случилось, когда он отстранился, внимательно глядя мне в глаза.

- Маленький мой…Я схватил его за руку и с неожиданной силой потащил к подъезду. Нам нужно было как можно скорее оказаться дома, вдали от посторонних глаз. Чтобы я мог не только сказать ему, как разучился без него жить, но и показать на деле.

- Маленький, - он остановился, вынуждая и меня замереть, хотя сейчас безумно раздражала любая заминка. – Может, мы заберем твой чемодан? – Рё улыбался, наверно, впервые за последние дни, а я смотрел на него во все глаза и не понимал, о чем он говорит. Потом сообразил и тоже улыбнулся, махнул рукой, позволяя ему самому решить, и уже гораздо медленнее пошел к подъезду. Он догнал меня буквально через пару секунд, схватил за руку и не отпускал до самого порога.

После яркого света улицы мне показалось, что я нырнул туман. Рё сдавленно чертыхнулся и бросился открывать окна, а я так и остался стоять в прихожей, не в силах справиться с радостью от возвращения домой. Как бы сильно я не злился на Рё за его неаккуратность или вечный беспорядок, я привык к его дому и искренне считал его собственным. Да я бы вообще в берлоге мог поселиться, если бы знал, что Рё и там будет со мной рядом.

- Иди ко мне, маленький. Слышишь, - кажется, Рё уже не в первый раз меня звал, пока я витал в своих мыслях. И я не простил бы себе, если бы заставил его ждать еще.

Я бегом преодолел разделявшее нас пространство и буквально упал в его объятия. Он не устоял на ногах, поэтому через секунду мы уже лежали на полу. Я почувствовал под собой его тонкое худое тело, увидел, как неровно бьется на шее синеватая жилка, и понял, ничего лучше со мной в жизни еще не случалось.

Мы целовались, как безумные, как умиравшие от жажды и наткнувшиеся на живительный источник. Я в нетерпении кусал его губы, с жадностью глотая его дыхание. Он касался меня так бережно, так ласково, что я сходил с ума, чувствовал себя открытым пламенем, полыхающим факелом, в то время как Рё напоминал мне неспешный горный ручей, нежный и прохладный. Я лучше других знал, каким страстным, неудержимым и стремительным он мог быть, нужно было только разбудить дремлющий вулкан, убедить его, что я не хрупкая статуэтка, требовавшая осторожного обращения. Я хотел кожей ощущать его жар, сгорать под его руками и губами, чтобы потом возродиться вновь. И еще я знал, что потом у нас будет достаточно времени побыть нежными и ласковыми друг с другом.

- Рё… - выдохнул коротко, еле слышно, прежде чем поцеловать чувствительную кожу за ухом. – Рё…- чуть громче, дольше, протяжнее. Я же знал, как на него действует мой голос. – Рё… - вот и все, разбудил. Теперь осталось только уцелеть в этом извержении. Впрочем, мне и сгореть было не жалко.

Одно резкое движение – и вот уже он нависал надо мной, опираясь на руки, смотрел, кусая губы, словно давая мне последний шанс опомниться. Я сжал в кулаке все украшения, свисавшие с его шеи, и дернул на себя. И больше уже ничего не нужно было объяснять.

Его руки и губы умудрялись быть везде одновременно. Он словно проверял, не исчезло ли что-нибудь за те минуты, пока я был без него. На коже алыми цветами распускались следы его прикосновений, дань его собственническому инстинкту. Я не уступал ему ни на йоту, до побелевших костяшек впивался пальцами в его плечи, кусался и царапался, будто пытался вырваться, хотя больше всего на свете опасался, что он просто разожмет руки, даже на не секунду позволит мне вспомнить, каково это – остаться одному.

Я знал, что он не сможет долго терпеть, но и сам не собирался ждать ни единой лишней секунды. И понимал, что нам обоим будет больно, но позволил ему все, потому что чувствовал, как неразрывно связана эта боль с тем, что происходило между нами. Мое тело отзывалось на его жадные ласки, порывистые движения с таким трепетом, и я ощущал, что мне осталось совсем недолго. Рё следовал за мной в каждом вздохе, в каждом стоне, в каждом прикосновении к влажной от пота коже. Я не знал, насколько еще меня хватит, когда он вдруг нашел мою руку и сжал. Я сорвался, когда его губы коснулись моих пальцев. Перед глазами заплясали цветные пятна, а по коже волной прокатилось нежное:- Таку…