Anastasia. (1/1)

Разбуженная молнией, Сакурай открыла глаза. Раздался тяжёлый, продолжительный гром, похожий на рычание льва. Ана вытащила наушник, отбросила телефон в сторону, чтобы не мешал, и натянула одеяло практически до ушей. Анастасия обожает дождливые дни, но не ночи: после них всегда болит голова. Потолок окрасился нежным голубым цветом; раздражённая Анастасия обернулась, заметила, что смартфон начал устанавливать обновление системы. Композитор перевернула мобильный экраном вниз, прищурилась — три часа ночи. У неё осталось четыре часа для осуществления попытки выспаться, но Сакурай уже предвкушала неспокойный денёк. Её взгляд остановился на зеркале, расположенном напротив кровати. Ана почувствовала как в секунду оледенела кровь, и в кончиках глаз скопились слёзы. Опять сонный паралич? Нет, она бодрствует, точно знает это. Анастасия боялась пошевелиться: в зеркале отражалась фигура, сидящая на кровати, спиной к ней. Её ноги были на полу, похоже, она задумалась, глядя в сторону отражающей поверхности — в реальности Ана не видела ничего подобного. Телефон издал короткую вибрацию, фигура встрепенулась. Сакурай, подстёгиваемая выбросом адреналина, рывком дотянулась до выключателя, нажала на спасительную кнопку.Жёлтый свет неравномерно распределился по комнате. Как и ожидалось, никого нет. Ана потёрла глаза, затем нервно хрустнула суставами пальцев — всеми разом, отдельно каждым, напоследок согнула большие пальцы в форме буквы Г и оттянула дистальные фаланги, поморщилась от боли, но почувствовала облегчение от хруста. Её пальцы вяло приняли анатомическое положение в подобии кулака, заныли усталостью. Ана улеглась на бок, уткнулась лицом в подушку, прячась от остатков страха.Утро встретило её ноющими висками и проливным дождём, крупными частыми каплями стучащим в окно. Анастасия проснулась в половину седьмого, хотела провести в постели заслуженные полчаса, но сна не было ни в одном глазу — пришлось подниматься.Она поблагодарила себя из прошлого, додумавшуюся оставить возле кровати бутылку воды и таблетки на тумбочке. В скорости самочувствие улучшилось. Ей плевать на заторможенность, главное — перестала болеть голова.– Во сколько ты вернулась? – спросил Хаджи, завидев внучку на кухне. Ана почесала живот, запустив руку под майку, попыталась вспомнить заготовленную легенду.– В час, – Сакурай пожала плечами, коснулась чайника, проверяя насколько он горячий.– Твой парень не знает, что неприлично возвращать девушку домой так поздно?Анастасия прослушала всё, что следовало за определением Рэйджи.– Мы не встречаемся.Прозвучало не убедительно. Ана не могла понять, откуда дедушка узнал об их отношениях, испугалась, что он расскажет родителям, и начнётся очередной скандал. – Будь ты преступницей, тебя с лёгкостью разоблачила бы служебная собака, Настасья. Что за мания на стариков, скажи мне, Бога ради?– У нас ничего не было, правда.Хаджи посмотрел на Ану серьёзным, проницательным взглядом.– Надеюсь, хотя бы он хорошо с тобой обращается, – вздохнул мужчина.Ана кивнула. "Ацуши с самого начала был другим", — она вспомнила Яги и поёжилась.– По-хорошему, я должен засадить того мерзавца за решётку.– Не сможешь, – Анастасия вступилась.– Он педофил.– Ацуши даже не целовал меня. Пожалуйста, не говори никому. Я умоляю. Ане неприятно делиться подробностями личной жизни и при этом врать. Она ни за что не расскажет как на самом деле проводила время с Яги и почему рассталась. От воспоминаний её щёки пунцовеют, и сердце болезненно сжимается. Анастасия ненавидит себя, но в то же время удивляется твёрдости характера: по крайней мере, она умудрилась сбежать чистой. Ацуши любил, когда Ана сидела на его коленях с распущенными волосами. Любил скользить руками по тонкой талии, поднимаясь к упругой груди, скованной лифом, идеально подходящим по форме и размеру. Любил, когда её дыхание прерывалось от его движений, и приоткрытые губы жадно вдыхали воздух. Когда она выгибалась в спине от наслаждения, и её рёбра выпирали сквозь белую кожу, Ацуши приходил в неописуемый восторг: что угодно, лишь бы он мог смотреть на это вечно и наслаждаться экзотической красотой один. Экзотика. Это слово в полной мере подходило Ане, чужой среди своих. Она — гремучая смесь, и кто знает, что станет с девочкой, если она попадёт не в те руки...Ана помнит, музыка всегда давила на уши, дополняя атмосферу. Их шедевры идеально передавали настроение отношений — тяжёлые, мрачные связи, что оставят воспоминания на всю жизнь.Никто не сможет заменить ему Ану. Гармонию, что они образуют, невозможно повторить или скопировать. Только вдвоём они могут создавать песни, затрагивающие струны души каждого человека, только их дуэт способен показать настоящее искусство, только они... и никто больше. Ни одна девушка не в состоянии быть одновременно красивой, загадочной и умной, верил Ацуши, но Ана — воплощение всей тёмной эстетики Яги, и ежедневно принимая яд в виде её красоты, Ацуши понимал, что умрёт без него. Он пристрастился к Ане как наркоман: ему было мало, мало случайных прикосновений и детских объятий. Яги нуждался в её чувственных губах, худом в те времена теле и мимолётных страстных словах, но Анастасия никогда не желала его в ответ, дразнила полуобнажённым верхом и всякий раз портила настроение."Скорее бы закончился контракт", — Ана поджала губы. Ацуши соблюдает дистанцию, старается не общаться с ней лишний раз, но Сакурай всё равно ищет подвох. Она бы никогда не бросила его, будь их отношения сладкими, как сахар, всё время. Решение далось ей тяжело, тяжелее было, разве что, перестать нарушать режим питания после разрыва. Ана из болезненно худенькой старшеклассницы превратилась в девушку среднего телосложения, ни полную, ни худую. Бёдра не досчитываются просвета, но торчат ключицы, и она с лёгкостью обхватывает запястье любыми пальцами. Появились бока, но выпирают тазовые кости, и рёбра с лёгкостью прощупываются под кожей.Единственный приятный бонус (и тот испорчен растяжками) — грудь стала больше и приятнее на ощупь.Ана посмотрела в окно. Дождь, похоже, только нарастил обороты — придётся надевать тёплые гольфы. Анастасия заправила жилетку в юбку, поправила её, чтобы смотрелась более естественно, закончила приготовления к учёбе, затянув высокий хвост.Выйдя из дома, Сакурай прикрыла голову ладошкой и пробежала короткий путь от двери до машины Рэйджи. Котобуки ждал её, уныло развалившись в водительском кресле. Он встрепенулся, увидев Ану в салоне.– Почему не сказала, что выходишь? – Рэйджи проконтролировал, чтобы она пристегнулась. – Я бы подал тебе зонтик.– Зачем? Впрочем, это неважно, иди сюда.Рэйджи посмотрел на неё с удивлением. Ана ослабила ремень и приблизилась к мужчине, поцеловала в губы в качестве приветствия. Котобуки в ответ взял Сакурай за подбородок, оттянул её нижнюю челюсть, чтобы не упрямилась, и углубил поцелуй.Анастасия замычала, с трудом отстранилась.– Доброе утро, – Рэйджи усмехнулся.– Доброе, – Ана вытерла рот рукой. Почувствовав мятный привкус, она состроила милое личико и протянула: – Дай жвачку.Рэйджи вытащил из кармана упаковку и отдал Ане.– Ты не против, если мы ещё заедем за Джунко?Ане стоило предупредить Рэйджи заранее, но она вспомнила о просьбе подруги только сегодня.– За неё — ещё два поцелуя.– Договорились.Анастасия покраснела — жажда контакта возникла у неё спонтанно. Всё-таки, Котобуки любит её и заслужил немного тепла со стороны зазнобы.Телефон Анастасии зазвонил — Джунко беспокоилась, заберут ли её. Композитор заметила, что Рэйджи переменился в лице, услышав мелодию звонка.– Моя любимая песня. – сказала Сакурай, растерявшись. – Не подумай, что я странный, – Рэйджи прочистил горло. – Но я слышал её во сне сегодня. – А что тебе снилось? – Коридор или что-то вроде, я не разобрал. Ана вытаращилась на Котобуки. – Мне тоже... Рэйджи рассмеялся. – Похоже, я случайно подсмотрел твой сон, солнышко.По какой-то причине Анастасии стало не по себе. Джунко оказалась в машине Рэйджи по той же схеме, что и Ана.– Спасибо большое, я бы умерла от холода! – Сато вытерла мокрые ладони об юбку. Ана кивнула ей, надувая пузырь из жвачки. – О, о, о! Дай мне тоже!Композитор выдавила несколько подушечек. – Рэйджи, ты выспался? Помятый какой-то. – Джунко вытащила из рюкзака зеркальце и блеск для губ.– Не мог уснуть.Ана жалобно вздохнула и решила рассказать про кошмары:– Меня сонный паралич опять донимает.– Отстойно, – прокомментировала Джунко, аккуратно распределяя блеск по нижней губе.– Спасибо за заботу. – Ана нахмурилась.– Больше не пьёшь снотворное? – Сато опустила кисточку в тюбик и вытащила с характерным звуком.– От него только хуже.– Согласен. – Рэйджи кивнул.– А у тебя какие проблемы, Рэй? – Джунко заговорщически сверкнула глазами.– Переутомление.Ни Джунко, ни Ана не были уверены, ведёт ли переутомление к бессоннице, поэтому поверили на слово.– Ну, что могу сказать, не повезло вам, ребята. Я сплю отлично. – Джунко хихикнула. – А Ана боится спать без света.Рэйджи засмеялся. Анастасия поджала губы и повернулась к Сато.– Я не боюсь!– Когда спишь не одна — всю академию со мной в одной кровати провалялась.Сакурай зарделась и промолчала — банально не знала, что сказать. В Саотомэ они и впрямь сдвинули кровати.– Вы действительно близки, – Котобуки покосился на Ану.– Сошлись на общем деле.– Кстати, ты видела Куроду? – Анастасия вновь включилась в разговор.– Только один раз, в библиотеке. Неделю назад, что ли.– Ты ходишь в библиотеку?– Поехавшая?! Я через приложение заходила посмотреть, кто сейчас там, когда тебя искала. Не знаю, может это и не Курода был, но пропуск на его имя.Шайнинг Саотомэ располагает двумя библиотеками: по одной в академии и в агентстве. Тема — музыкальное искусство. В них хранятся любые книги: от исторических исследований до трактатов по фониатрии, и в обе можно попасть только с помощью электронного пропуска (добыть который не так-то просто, однако, любой желающий может одолжить карточку у сговорчивого владельца, хоть это и запрещено), также доступна функция просмотра посетителей. Поскольку и агентство, и академия — огромнейшие здания, Шайнинг посчитал, что эта возможность жизненно необходима.– Надеюсь, с ним всё в порядке. – Анастасию кольнуло беспокойство. Курода далеко не хороший человек, но она переживала за него, как будто они друзья. – Брось, столько крови попил. Может переводится в другое агентство, хрен его знает. Всегда метался, как в задницу ужаленный, поди разбери, что хочет.– Джунко, не ругайся при детях. – Рэйджи сделал замечание. Ана усмехнулась. – Рэй, то, что я не материлась при тебе, не значит, что я не переношу ругательства вовсе.– Хочу посмотреть на лицо Рэйджи, когда ты лишишь его слух девственности своим мастерством мата. – Следом Сато обратилась к Рэйджи: – Она так жжёт по-русски, я до сих пор восхищаюсь.Анастасия улыбнулась и поджала губы. Джунко первая выскочила из машины, Сакурай же задержалась, чтобы поцеловать Котобуки в щёку.На занятиях Ана едва не уткнулась носом в тетрадь: голова сама клонилась к поверхностни, и всё тяжелее становилось держать веки открытыми. "Интересно, как там Джунко? — Сакурай перевела ленивый взгляд в окно. — Наверняка мучается на итальянском". Композитор вздохнула. Ей, к несчастью, выпал французский: Сато в любое время могла проконсультироваться у Рэна, Ане, в свою очередь, ждать помощи не от кого. Сё как будто чувствовал необходимость в его знаниях и исчезал, да так, что днём с огнём не сыщешь, а Нацуки пускался в объяснение всего курса, но не интересующего её вопроса. Анастасия добросовестно заучивала слова и выражения, пыталась добиться приемлемого произношения, но грамматика в очередной раз подводила её. Ана ещё в школе смирилась, что способностей к языкам у неё меньше, чем ноль, и никогда не думала о столкновении с ненавистным видом предмета во взрослой жизни. В её голове образовалась каша из всех иностранных языков, которые бравые преподаватели пытались в неё запихнуть, и Анастасия просто хотела рыдать: читала она то с немецким, то с русским прононсом, путала правила и под конец занятия перестала пытаться понять хоть что-то.– Сакурай.Анастасия, первая направившаяся к выходу из аудитории, остановилась и тихо выругалась.– Да?– Ты не видела Куроду Акайо? Насколько я помню, вы работаете вместе.Ана никогда не слышала имя Куроды и удивилась, как феминно оно звучало в сочетании с его внешностью и фамилией.– Нет, – она прижала к груди тетрадь в твёрдом переплёте, надеясь, что преподаватель не сменит тему на успехи в учёбе. – Он давно не ходит на работу...– Олимпиада между консерваториями на носу, куда он делся? Всегда ходил исправно. – Профессор раздражённо вздохнул. – Возьми с собой подругу и сходи проведать его, пожалуйста. Я вас отпрошу со следующего занятия.– Может, позвонить ему будет достаточно?– Я звонил несколько дней подряд. Безрезультатно, как видишь. Анастасия обречённо кивнула. Её сердце болезненно сжалось, — вдруг его похитили? Дедушка часто рассказывал, что пропажу человека замечают слишком поздно, обычно на те сутки, когда шанс летального исхода становится выше шанса обнаружить пропавшего живым.– Почему так долго? – Джунко уже ждала Сакурай в коридоре.– Слушай, сходи со мной к Куроде. Препод попросил.– Для чего это? – Сато нахмурилась. После прихода Аны она постаралась максимально отдалиться от юноши и не вспоминать, как предпочла его лучшей подруге.– Пропал походу, не знаю. Прикинь, он ходил в консерваторию каждый день. Даже не говорил.– Теперь понятно, почему нас исключить хотели. Наплёл, что мы специально прогуливаем, сука.– Да? – Ана вытаращилась на певицу.– Да сто процентов.Сакурай цокнула языком и закатила глаза. Такой ответ значит, что на самом деле Джунко ничего не знает и просто предполагает. Анастасия не испытывала ни малейшего желания ехать к Куроде, и плохое предчувствие только усилилось, когда оказалось, что никто не собирается открывать им дверь. – Уехал, что ли, – Джунко сложила руки козырьком и пригляделась. – Не видно ни черта, он вообще окна моет?– Позвоню Рэйджи, вдруг Курода в агентстве. – Ана пошарила по карманам, ища сотовый.– Давай, я всё равно зайду. Хоть записку оставлю, чтобы как-то дал о себе знать.Джунко присела возле горшка с искусственным цветком, вытащила растение и достала со дна вазы запасной ключ.– Пока ты не пришла, я работала с ним и часто ходила к нему домой, – Джунко ответила на вопросительный взгляд Анастасии.Сато наступила на коврик, — Ана насторожилась — повернула ключ в замке.– Стой!– Что?– Мне показалось, будто что-то хрустнуло.Сато засмеялась.– Совсем глупая? Мы не в ужастике снимаемся, расслабься. – Джунко смахнула слёзы веселья и открыла в дверь.Сакурай промолчала, набрала Рэйджи и стала ждать ответ.– Ну и вонь! – донеслось из дома.Анастасия огляделась, удостоверилась, что её не видят посторонние, поддела и перевернула коврик носком ботинка, уверенная в своём слухе.– Что-то случилось?Ана не ответила. Она вытаращилась на раздавленные крекеры, чувствуя, как холодный пот проступает на коже.– Котёнок?– Рэй... – Сакурай нервно хихикнула. – А Курода в агентстве?– Нет, – Рэйджи задумался.– Шайнинг отправил его на какой-нибудь фестиваль или в командировку?– Всё хорошо?– У него печенье под ковриком лежит.– Зачем ему там печенье? Уронил? Пока Анастасия пыталась объяснить Рэйджи для чего воры или хозяева дома могут положить крекеры под половик, Джунко обошла весь первый этаж. В самом деле, куда пропал этот чёртов Курода? Он точно был дома недавно — в раковине гора немытой посуды, на столе несъеденная шоколадка, облепленная мухами, и множество пустых бутылок воды. С появлением девушки рой тёмным облаком заметался по кухне. Джунко отмахнулась от назойливой мошки, в очередной раз поморщилась из-за запаха. Её внимание привлекла приоткрытая дверь.– Вот придурок, – Джунко была уверена, что сейчас найдёт Куроду спящим после отличной вечеринки. Она не знала, выпивал ли композитор, но состояние дома указывало на это.Ана выслушивала от Рэйджи успокоительную речь, переминаясь с ноги на ногу. Крик, громкий настолько, что его было слышно на улице, напугал Анастасию до дрожи.– Ана?Кажется, Рэйджи тоже услышал.– Боже... Я перезвоню!– Не смей!Ана отключилась. Сакурай забежала в дом; на втором этаже раздался грохот. Анастасия споткнулась на лестнице, расшибла колени до крови об доски. Она упёрлась пальцами в пол, пытаясь встать, ощутила как на них что-то забралось, в немом ужасе брезгливо тряхнула рукой, пытаясь сбросить крупного таракана, будто прилипшего к её ладони. Ану трясло: она боялась насекомых, особенно больших, и если бы не потенциальная опасность, нависшая над Джунко, Сакурай неприменно бы забилась в истерике от подобного контакта. Стоило Ане показаться дверях, как Джунко бросилась к ней, вцепилась в юбку, пытаясь подняться. Ана остолбенела, не веря своим глазам.Анастасия хочет раствориться, исчезнуть, оказаться где угодно, только не здесь, в неприметном домике в глуши Токио.Курода лежал на кровати, скрючившись в позе, похожей на приступ судорог. На его теле, одежде, постельном белье — тёмные крапинки, точно застывшая кровь, а кожа — белая, с красными пятнами, по окраске напоминает говяжье мясо. Глаза выпученные и ссохшиеся, покрыты особенно проворными насекомыми. В комнате много мух, Джунко опять взвизгнула, отпрыгнула в сторону — похоже, сороконожка или таракан проползли возле её ноги.Ана не может оторвать взгляд от изуродованного смертью тела, хоть и пытается. Она в панике и хочет просто убежать, чтобы никто её не видел, и закричать так громко, как только может. Её с детства учили поведению в экстренных ситуациях и сама она желала работать судебно-медицинским экспертом, но факт того, что столь ужасным образом умер знакомый, выбил почву из-под ног. Анастасия пошатнулась: голова кружится, отнюдь не от запаха, а от утомления.Она устала.От всего, что происходит в её жизни.– Уходим... – Сакурай едва ворочает языком, переводит пустой взгляд на Джунко, обливающуюся истерическими слезами.– Как ты можешь быть такой?! Перед тобой лежит грёбанный труп, и это всё, что ты можешь сказать?! Уходим?! Хотя бы сделай вид, что ты волнуешься!"Ублюдок ты, Курода!" — в качестве защитной реакции выступила злость. Сакурай схватила Джунко за плечи, вцепилась пальцами до тёмных синяков.– Успокойся! – Ана тряхнула певицу. – Твои слёзы не помогут ни мне, ни тебе, ни ему. Смотри на меня, Джун. – Ана щёлкнула пальцами перед ней. – Отлично. Смотри мне в глаза.Сато сглотнула, нервно шмыгая носом. Она повернула голову в бок, но Анастасия силой развернула её лицо в свою сторону.– Я сказала: смотри мне в глаза. – Ана отделила каждое слово жёсткой интонацией. – Сейчас мы спокойно выйдем на улицу, я позвоню в скорую и в полицию, а ты будешь сидеть рядом со мной и приходить в себя.– Ана... Ты больная... – Джунко прикрыла глаза. Анастасии не стоило нарушать семейную традицию, решила Сато. Слишком грубая, слишком отрешённая от всего, что происходит вокруг неё, она идеальная ищейка или кто там ещё может быть в полицейском мире.– Этого не было, – Ана положила ладони на виски подруги, имитируя шоры. – Тебе показалось. Тебе показалось, Джун. Курода упал и поранился, а сейчас просто спит. Он спит, Джун. Давай тихо уйдём, чтобы не потревожить его.Анастасия успокаивает скорее себя, чем Джунко. Она шепчет, будто для капризного ребёнка, выразительно смотрит в зелёные, по-кошачьи накрашенные глаза, держит Джунко мягко, как мать. Всё так же закрывая ей обзор, она помогла Сато выйти из комнаты спиной, затем прошла за ней по всему пути, казавшемуся бесконечным.– Посмотри, сколько у лентяя немытой посуды. Немудрено, что у него завелись тараканы и мухи. – У тебя кровь на коленях, – по лицу Джунко вновь потекли слёзы.– Я поранилась на физкультуре. – Ана усадила её на бордюр, присела на корточки. Сакурай едва сохранила спокойное лицо, чувствуя пронзившую ноги боль. – Я позвоню другу семьи, и он заберёт нас домой. Повезло, да? Прогуляли весь день, ещё и официально. Когда такое было? – Анастасия улыбнулась.Она встала, но Джунко схватила её за юбку.– Не уходи!Ана похлопала певицу по руке.– Я никуда не ухожу.Ана смахнула оповещение о пяти пропущенных вызовах от Рэйджи, набрала номер скорой помощи, затем — полиции. Джунко закрыла уши, чтобы не слышать страшных слов. Сакурай, прибыв домой, почувствовала тошноту, которую в участке сумели подавить успокоительное и соответствующие таблетки. Она не ела целый день, вряд ли захочет в ближайшую неделю, но ощущение, какое бывает от переедания, не прекратило преследовать её даже в постели. Ана вертелась с боку на бок, но в конечном итоге сдалась. Чувство сжатия желудка мышцами брюшного пресса было подобно сдавлению живота многотонным предметом. Ана сплюнула слюну, необычайно вязкую, прервав череду быстрых вдохов и выдохов. Сакурай дышала как собака, разделяя рывки глубокими, целиком заполняющими лёгкие попытками, от того, что не могла надышаться. Слёзы покрыли глаза, когда рот заполнил горький вкус желчи. Она обожгла носовую полость, найдя ещё один путь для выхода, заставила Анастасию зайтись в судорожном кашле, удушающем, сжимающим горло и вызывающим очередной приступ.От запаха хлорной извести кружилась голова и хотелось чихать. Обессиленная, Ана опёрлась о раковину рукой, вычищая зубы. Мятная паста облегчила состояние, даже немного взбодрила, назальные капли помогли избавиться от чувства омерзения.Композитор запнулась, чуть не вывалилась из ванной комнаты.– Няня?Альбина сжала ручки в кулачки и скрестила их на груди, как если бы стояла в защитной позе.– Всё в порядке, иди спать, – Ана даже не посмотрела на неё и не обратила внимание на то, что она убежала.Анастасия повалилась на постель, укуталась в одеяло, создавая из него кокон — её бил озноб. Дрожа от холода, она уснула неспокойным сном, в этот раз надеясь, что не проснётся на следующий день.