Пролог: часть первая горе брата и новая жизнь (2/2)

Когда Бьякуя летел с одной крыши на другую, он услышал довольно приглушенный крик. В нем он узнал голос сестры и тут же понесся, что есть мочи в направлении голоса. Все его мысли были о том, чтобы Рукия была ещё жива к его прибытию.

Он добрался вовремя: убийца только стал заносить свой кинжал над девушкой. Бьякуя, недолго думая, приземлился в паре метров них, и сделал то, что первое пришло ему в голову, а именно использовать кидо, хотя разумнее и быстрей снести ему голову до приземления. Но когда мужчина увидел то, что творится с его сестрой, он, не думая, на автомате использовал кидо. Точный удар в сердце. Но наемник всё еще движется. Использует то же самое кидо. Попал в голову.

Когда Бьякуя остановил это чудовищное преступление, он тут же подбежал к своей сестре и взглянул её в глаза. Они были в слезах и выглядели очень уставшими. Рукия пыталась что-то сказать, но внезапно отключилась. Бьякуя заметил меч, держащий её ноги, прибитыми к земле, и его сердце, сердце Бьякуи застучало, как бешенное. Он тут же вынул меч и взял свою сестру на руки, после чего заметил, что с ребенком что-то не то. Осмотрев Рукию ещё раз, он понял, что она сейчас родит. Когда мужчина это заметил, он понесся к своему дворцу, так как там были почти все лекари города в связи с родами Рукии. Ни один лекарь не спал и они тут же забрали у Бьякуи его сестру и вывели его прочь.

Оценив её состояние и то, сколько она потеряла крови, они поняли, что саму Рукию не спасти, только если ребенок не умрет. Сразу после такой оценки один из лекарей вышел вслед за Бьякуей, и увидел, что он сам не свой. Волнуется, как будто он отец, а не Ичиго. Лекарь подходит и говорит суть дела своему лорду. Мужчина понимал, что ему придется выбирать между жизнью сестры и её ребенка. Он был в отчаянии и стал думать: «Как бы поступила Рукия?». Недолго думая, он высказал своё решение, словно оно было не его, а сестры.

– Спасите ребенка! Я знаю, Рукия сказала бы тоже самое.

Лекарь, не задавая вопросов, вернулся в комнату к остальным и передал им решение лорда. Они преступили к своему делу. Сам же Бьякуя был, как на иголках, пытаясь успокоится, но ничего не выходило. Он думал о том, что вдруг им ни удастся спасти ребенка. К нему подошёл его верный советник, который только что вернулся с поисков и пытался успокоить своего лорда. И вдруг из покоев раздался крик, который только подлил масла в огонь. Рикичи еле удержал своего господина не ворваться туда ещё раз, хотя и опасался за жизнь госпожи и её ребенка ни меньше его.

– Черт! Она очнулась! Что нам делать, Курохи?! - спросил молодой человек.

– Ничего, просто попытайся приободрить её и при этом рассказать о решении брата, - ответил вполне мягкий, но в то же время серьёзный женский голос.

Парень так и сделал. Рукия только кивала в знак согласия, что брат принял правильное решение, после чего пыталась успокоиться, но боль заставляла кричать снова и снова. Это продолжалось несколько часов, пока Рукия не родила и не взяла маленького мальчика на руки.

– Как Вы назовете свое дитя, госпожа? – спросила женщина-лекарь, хотя она ясно видела, что это последнее, что сделает Кучики.

– Его будут… Его будут звать… Каин… - со слезами радости отвечает девушка.

Через минуту глаза Рукии бессильно закрылись и она умерла. Мужчина в белой тунике берёт на свои руки маленького кроху и обращает внимание на то, что он подозрительно спокоен и абсолютно здоров, хоть и должен быть инвалидом.

Бьякуя уже вовсю трясётся от страха и неизвестности. Что же с его любимой сестрой? Что с ребенком? Почему этот крик, сотрясающий каждую клетку его души, прекратился? Наконец, выходит лекарь с ребенком на руках, при этом удивленно поглядывая на него. Бьякуя от беспокойства вскочил с места.

– С ним все в порядке?

– Да, он абсолютно здоров, хотя должен быть… – беспристрастно сказал мужчина, но был оборван Кучики на половине фразы.– А с Рукией что? Все ли в порядке? – лекарь ничего не сказал, да и не нужно было. По его глазам было видно, что Рукия, как и предсказывали лекари, умерла.

Когда Бьякуя посмотрел в эти глаза, в его душе оборвалась незримая нить надежды, которую он питал все эти несколько часов. Надежду на то, что, не смотря на прогнозы лекарей, Рукия каким-нибудь образом выживет вместе с ребенком. Но судьба жестока: что-то дает, что-то забирает. На сей раз это был обмен одной жизни на другую.

Бьякуя опустился на землю с ребенком на руках. Когда же судьба прекратит отбирать у него друзей и близких? Из размышлениймужчину вывел проснувшийся ребёнок, дергая его за нос. Бьякуя посмотрел на ребенка и понял, что если его не отнесут к маме, он заплачет. И снова крик пронзил самое сердце Бьякуи и породил новую надежду. Он решил, что сам вырастит этого ребенка с мамиными фиалковыми глазами как отец, а не дядя. Ради него он больше не будет носить свою маску отстранённого и холодного человека без сердца. Не сломается. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Он обращает свое внимание на висящий календарь, и поражается. 17 июня. После чего удалился вместе с ребенком из комнаты.

«17, значит. Как символично».***1198 год. Страна Мор-наг, город Каракура.

Дворец Кучики.

Длинноволосый мужчина с бледной кожей, с кенсейканом на голове, в одежде знатного человека и серебристым шарфом. Всем своим видом он выдавал аристократа из рода Кучики. Он смотрел в окно, наблюдая как стемнело, и как пошел долгий ливень. Словно под стать его настроению. К нему подходит еще один человек с татуировками на лбу и висках.

– Лорд Кучики, пора.

– Да, ты прав. Уже пора отправлятся.

– Но все же, Вы уверены, что ему пора всё узнать?

– Нет, но если не расскажем сейчас, то будет слишком поздно. Как не противно это признавать, но ему пора узнать тайны своего отца, наши тайны и истинную причину смерти матери.

– Да, господин. Вы правы. Тянуть больше нельзя, хотя это, пожалуй, рано.Они надели темные плащи с капюшонами, вышли из комнаты, а затем и из дворца. Мужчины направились к дому одного торговца, у которого назначили встречу.

Автор просит прощение за неуклюжее оформление текста и за все возможные ошибки. Также Автор готов принять любые тапки и критику, только не слишком тяжёлые.