Находка Сестёр Битвы. Павший в ноги Ордена. Настоящий Путь Симеона (1/1)

Суета. Я не люблю суеты, знаете ли. Вся моя жизнь в этом месте с некоторыми нюансами?— тихая и размеренная. Основной постулат в любом тексте, ориентированном на монастырский быт?— тишина и покой для всех присутствующих; для некоторых же?— вплоть до вечного покоя. Суета здесь не живёт и ей здесь не место… Да, впрочем не в тот злополучный день. Я как раз находился на верхнем уровне одного из двух комплексов Санктума, вытесанных внутри окружающих строение собора массивных гор. Две входные точки для бесконечности опускающихся слоёв тёмных проходов с узкими комнатушками для бытия сестринства Общины и Ордена, обширных складских помещений, громадной Библиотеки, занимавшей порядка двадцати уровней разом. В тех глубинах ещё есть недоступные и неведомые мне места, хоть и вся моя жизнь?— здесь. Неудивительно для таких объёмов Санктума… Суета застала меня врасплох в той лакомой темноте верхнего уровня комплекса. Тускло освещённый его коридор вздрогнул от топота железных ботов, безусловно оскверняющего шёпот стен. Сёстры Битвы в полной комплектации со свойственной им решимостью к чему-то устремились, что-то упорно искали… или кого-то, знаете ли. Ученицы в последний момент отпрыгивали с пути сурового отряда боевого назначения, яростные взгляды которого прожигали стены и удивлённых действом зрителей. За спинами особенно углубившихся в свои информационные планшеты сестёр я переждал, пока процессия двинется дальше?— вниз по ступеням, на следующий уровень. Затем ещё… и ещё… Покинув наконец комплекс со всей возможной быстротой, я устремился в главный храм, а именно в одну из маленьких и забытых его келий. Это заброшенная пристройка, запылившаяся, непригодная для молебен из-за большого скопления кем-то подробно скопированных, но никому не нужных текстов в жёстких обложках. Я называю её своим ?как бы домом?, обителью тишины и спокойствия. Сохранённые здесь знания усмиряют любой мой юношеский пыл, знаете ли… Но сейчас я взволнован, ведь волновалось всё вокруг, беспокоилось, было неправильным для Санктума. Кругом бродили боевые сёстры, внимательно оглядываясь по сторонам, приподнимая капюшоны особо подозрительных учениц и даже послушниц. С натугой гудели сердца настенных турелей. Явно кого-то ищут… Вступив через боковой вход в монастырь, я укрылся за одной из величественных колонн, щуря глаза и направляя свой острый взор на вход в мою маленькую обитель…—?Попался! Еретик! —?Большая рука в холодном металлическом доспехе совершенно внезапно сомкнулась на моём плече. Что-то в его пределах, а также совсем рядом, в спине, громко хрустнуло. Отчаянно вскрикнув, я сомкнул затем зубы от скрутившего меня спазма. Изогнувшись всем корпусом от всплеска режущей боли в сторону, медленно повернул голову, дабы узреть отсвет факелов и свечей в широко раскрытых, яростных глазах. Сестра Битвы. Ну что же, эти воинствующие девы наконец-то обрели для своей ярости мо…***—?…посмотри, Селестина, взгляни! Еле дышит, изл-ломан! Абсол-лютно беспол-лезен! —?Склеп моего разума дрогнул и я очнулся от властного Слова, дополненного великолепными удлиняющими формациями.—?От лица всех Сестёр Битвы я со смирением прошу нас простить, канонисса. Наше деяние не останется… Ох… Изломан и бесполезен?— отличное замечание по поводу моего состояния. Боже Всемилостивый, мне даже думать тяжко… Одновременно с настырной болью везде, я вообще не чувствую власти над телом. Ноги не поддаются велению, руки тоже; такая тяжёлая голова упала на грудь и поднять её?— уже испытание от рода превозмогания. Сижу на холодном и плоском, но внутри всё настолько кружится, что меня упорно тянет в сторону, одну, другую. Благо что-то, или кто-то держит меня в текущем положении… Пытаюсь открыть глаза, но линия чего-то буро-красного и очень неприятного упорно сдерживает мои веки. Запёкшаяся собственная кровь? И отчего же так холодно…—?Пустые Слова! Извинения?— трата Слов, Селестина! Покинь меня! —?Прогремел властный голос разъярённой женщины так, что вздрогнули все, включительно со мной, скривившимся от нового приступа боли. Вдали будто валуны скатились с гор?— так взревело среди стен; даже сам Шёпот решил затихнуть на миг. Разомкнувшиеся наконец веки открыли некоторые размытые очертания фигур на самом верху взгляда. Одна из них каким-то образом сияла, но причину этого блеска я не понимал до последнего.—?Всенепременно… слушаюсь, канонисса… —?Опустив голову и заикаясь, названная Селестиной развернулась и тихо направилась к зияющей пустоте выхода за ней. Ужасающая дрожь обратила её фигуру в один большой тканевой горб со слабыми ногами, отчётливо шаркающими по холодному каменному полу. Сидящий, весь в крови и абсолютно голый, даже без нижнего белья?— обезображенным и покалеченным телом я предстал себе тогда. Боже, что же со мной наделали… Сёстры Битвы? Разве могут они быть насколько… а таки могут, знаете ли, таки могут. Каждый Путь приходит к своему закономерному завершению. Даже если это Путь Ярости… Банально. Вдоволь наглядевшись на свои кошмарные увечья, я немного повернулся и увидел скромную женскую фигуру рядом со мной. Милая красная шапочка с кристально-белой рясой, прикрывающие голову и уши, а также волосы; маска на органах дыхания… и зачем она здесь? Нательные одеяния из тёмной, удивительно плотной ткани точно не имели никаких прорех и разрезов для удобного надевания. Другими словами, этот ?балахон? не был распашным?— такой у нас никто никогда не носил… Сестра явно осматривала моё нагое изуродованное тело, подходя с разных сторон, но лишь изредка спереди. Ощупывала, даже вроде бы обнюхивала временами. Мой ослабленный рассудок переполняло стеснение и неуклюжесть. Никакого сладострастия, к счастью.—?Не всё так плохо, моя канонисса,?— наконец обратилась она к оставшейся статной женщине, внимательно глядящей на её манипуляции со стороны. Я бы так не сказал: меня настолько отбили, что пала даже элементарная жалость к самому себе,?— увечья можно обратить вспять без механизмов.—?Это хорошо… Приказываю Госпитальер восстановить его, поставить на ноги в самое кратчайшее время. —?Вновь послышались властные ноты Слова.—?Всенепременно слушаюсь, моя канонисса,?— кивнула сестра, одним нажимом руки укладывая моё неуправляемое тело в горизонтальное положение. Лёгкая боль на правой стороне шеи от точного касания?— и глаза сами собой закрылись, возвращая меня к благостным молитвам во сне. Боже Всемилостивый, дай мне сил…*** Очнулся я от неслыханного, пронзительного писка в ушах. Раскрывшиеся от чистейшей моей паники глаза прорезал свет, ярчайший свет… от самого Бога-Императора? Моя рука двинулась вверх, дабы закрыть неподдающиеся глаза (либо же их от света), но громкий шлепок по тыльной стороне ладони опустил её обратно.—?Он очнулся,?— гулко послышалось заключение где-то в стороне. Голос был точно женский… —?Ещё немного?— и он полностью придёт в себя.—?Хорошо… Писк стал понемногу проходить, оставляя свой надменный оттенок дискомфорта в ушах. Первое, что я отчётливо узрел через некоторое время?— это лицо. Разведённые по сторонам короткие волосы, крепкий длинный лоб и слегка проглядывающиеся скулы, обрамлявшие большие и пытливые глаза, слегка сощуренные. Губы малы и практически бесцветны… от напряжения? Это разглядывание немного вернуло меня к привычной жизни ?наблюдателя монастырской жизни?, знаете ли. Стало легче. Интересно, кто же это? Отдалённо напоминает…—?Знаешь, кто я?! —?Властно произнесла наконец дева в полную силу своего Слова. Ревучий её голос с лёгкостью разорвал мне голову наново: пришлось сжать зубы и сильно сомкнуть глаза для послабления хватки болезненных ощущений. Какая же она… хотелось сказать ?громкая?, но затем пришла более верная дефиниция?— ?великая?… что? —?Привычное Слово обжигает неготовых… Не хотела. —?И вот тут-то я всё понял, ведь слышал этот голос и неоднократно; как и многие другие, молился на Него и при Нём. Спутать было невозможно! С открытым ртом и выпученными глазами я выглядел не очень красиво. Как и то, что пожирал это лицо глазами, стараясь его начертить в уме и запомнить, каждую деталь, округлость и неровность. И всё же Её я представлял иначе до этого времени… даже разочаровался в какой?то степени. Впрочем, это мелочи?— омолаживающие процедуры действительно творят чудеса, ведь этой грозной женщине по легендам уже не одна сотня лет! Одеяния Её не были похожи на те, что я либо же прочие сестры на молебнах видели ранее. Её блестящий в отсветах металлический доспех мерно гудел, указывая этим на свою силовую природу. Странно подёргивалась рукоять явно двуручного меча за спиной. ?Сестра Битвы,?— подумал бы я, узрев её до того, как узнал, что это самая что ни на есть канонисса. —?Очень опытная, искушённая в боях и вере в Бога-Императора сестра!?. И действительно?— весь нагрудник её доспеха, от воротника до пояса, был усыпан печатями из застывших благородных металлов. Я никогда не видел ничего подобного, а ведь это самый уважаемый символ долгого и тернистого Пути…—?Он понимает меня, сестра? —?Выпрямившись и отойдя назад, обратилась канонисса к кому-то ещё, позади меня. Не мог обернуться, не сейчас!—?Да, это хорошо читается. Он узнал Вас и… в лёгком шоке. Никогда не видел Вас вблизи, канонисса. Разочарован, что не так представлял. В его фанта…—?Хватит,?— оборвала её на полуслове канонисса, подняв руку,?— эти Слова пусты для меня… Покинь меня, сестра. Покиньте все вы,?— спокойно скомандовала она. Глухие и звонкие звуки шагов в монастырских тапочках и железных ботах пролетели на периферии. Последнее слышимое мне?— гулкий стон определённо металлической двери. Застыла мучительная тишина. Оставшись наедине с Ней, отчеканив внешность Её до самой мельчайшей подробности, я в благоговении осмотрелся по сторонам. Объёмный кабинет канониссы без преувеличений соответствовал харизме своей владычицы. Самое первое, что попалось мне на глаза?— удивительной яркий свет от многочисленных свечей, расставленных полукругом прямо на полу, но в силу масштаба помещения не стесняющих движения. Горели они и в настенных подсвечниках, явно золотых. А тот полукруг я додумал, ведь центральный его сектор закрывал от меня массивный стол неизвестного строения, полностью покрытый как жар красным бархатом. Ткань переливалась лучиками благости прямо на моих глазах. Безусловно, это был бархат: я в своё время читал о тканях Империума?— одном из аспектов выверенного Слова. Ещё мой острый взгляд узрел картины на стенах: бесстрашие и превозмогание над врагами ?громадных доспехов?, всё то же бесстрашие и превозмогание, но уже Сестёр Битвы; пейзажи из неведомых мне миров, радостные и светлые, с зеленью, горами, речушками, а также тёмные и неприветливые, с фиолетовым разорванным небом и выжженной землёй; несколько сестёр на поле боя, без шлемов, и одна из них удивительно совпадает по чертам лица с канониссой. Что же, Её Путь был долгим и тернистым, знаете ли?— это доказывается и отменно сложенными легендами о похождениях основательниц Ордена Малой Жертвы… Обозревая явно не здешние ковры, в некоторых местах опалённые точно не свечами, я подметил перемены и в себе самом. Праведное молчание заложило вглубь меня единственный вопрос… зачем? Почему я здесь, в этой обители подлинного величия? Разве я не пустышка, не заклеймённый по полу и Пути своему, не отщепенец? Еретик, непризнанный таковым лишь потому, что не подал ни малейшего знака к этому. Полагаю, что не подал, ведь иначе… И разве может найтись мне место здесь, среди принятых, на свету? Банально… банальная потребность. Я растерян и это то простое определение, на которое мне хватает моего Слова, знаете ли, моего Пути. Меня просто привели, хоть и потрепали?— но, не зная вины, я уже сдался. Надеюсь, Путь Мириэм Дезо, властно и задумчиво глядящей на искорёженного и сидящего меня, укажет дорожку… либо же оборвёт её полностью, заглушив любые последующие страданья.—?Никогда не видел… Хорошо, хорошо,?— начала канонисса своей медленной поступью Слова. ?Как ты уже понял, я не теряю Слова. Говорю ровно то, что должно Сказать. В благородство?— не играю. Ты здесь неспроста. Четыре дня искали. Хорошо научился не попадаться и не приносить никаких проблем?— я… удивлена. Забыла на двенадцать лет. Это хорошо…? Канонисса говорила медленно и проникновенно; её стиль Слова не был похож ни на чей иной. Мой вдумчивый взор всегда мог подметить нечто из эмоциональной, жизненной стороны той или иной девы в Санктуме, знаете ли. Но Мириэм была особенно непреклонна, особенно сурова. Не оставалось никаких сомнений в том, что эти Слова рождаются в её светлом разуме именно сейчас. Мне бы пришлось часами штудировать один и тот же текст, дабы так внушительно оборачивать свой Путь. ?Но ты здесь живёшь. Помогаешь сёстрам, что я одобряю, не впадаешь в ересь, не приносишь проблем. Хорошо… Я подвожу своё Слово к тому, что Орден Малой Жертвы предоставил тебе право жить здесь. Но плата твоя за это право?— взята не полностью. Сейчас ты нужен Ордену и Общине Диалогус. Твоя скрытность и ловкость поработает на благо Санктума?—?Знаешь, что такое… Ересь? —?Свет от свечей ненадолго замерцал от власти Слова, и Мириэм вновь направила мой взор на меня. Даже пошевелиться тогда я не мог, даже сказать что-либо. Последнее слово будто обожгло мне лицо. Она ждала моего ответа, но я даже и не знал, что ответить, как ответить. Мои способности к разговору были очень скудны, ведь меня никто не учил разговаривать. Поэтому я и не люблю это де… —?Ты должен говорить, сейчас же! Говори со мной, иначе ты беспол-лезен! —?Взорвалась канонисса столь внезапно, что у меня перехватило дыхание и вжалась в спинку стула сгорбленная спина. От постоянно открытого рта в моём горле неприятно пересохло. Может, из-за этого внешнего вида она столь яростно отреагировала? Боже Всемилостивый, я разозлил канониссу!—?Да… да, да, да, да! —?На одном выдохе затараторил я. Слова, столь забытые Слова полились из моего горла наружу с такой натугой и болью… Боже, как же я давно с кем-то разговаривал!—?Вот так… хорошо, хорошо… Успокойся! —?Снизила тон голоса и Мириэм, пробирая им и до моих глубин, выкидывая всю палитру эмоций куда-то очень далеко. Как же сильно её Слово, что она заставила меня, годами молчаливого, говорить? —?Скажи мне, сможешь ли ты обнаружить ересь, если вдруг узришь её лик? Крепка ли твоя вера в Путь Диалогус?—?Да, да… —?продолжил я в своей манере, но уже спокойнее… спокойнее, Симеон. ?Да??— хорошее Слово, знаете ли, но не лучше, чем ?Нет?. Этим Словом можно отвечать на то, что не должно случится. Сдержать порыв или же того, кто его сдержать не смог. Тоже хорошее…—?Знаешь иерархию Ордена, Общины?—?Да.—?Читал ученья сестёр? —?Вопрос канониссы ударил по моему телу сильнейшей дрожью. Лишь один этот вопрос?— и моё Слово бессильно пало. Это сущая правда, ведь именно из материалов Библиотеки я знаю всё то, что знаю, но мне бы никогда не дали и частички того Пути, что получают сёстры! И всё же этого нельзя было делать, ведь я не сестра, не член Диалогус?— ясность этого заключения тут же прожгла моё сознание. И что же, я нарушил нормы? Я… еретик? Удивительно банальная правда, так долго томившаяся внутри меня, столь скверно улыбавшаяся всё это время.—?Да… —?Увы, эту слезу от страха мне сдержать не удалось. Надеюсь, канонисса не увидит этой слабости… не хотел бы предстать слабым перед ней, знаете ли. Хотя куда уж слабее, ведь свою ярость на меня выплеснули Сёстры Битвы и Она видела результат. Боже Император, я же был наг как в детстве. Куда уж слабее…—?Основное о Пути? —?Обдумав моё Слово ещё какое-то время, наконец спросила канонисса. Я знаю, о чём речь. ?Основное о Пути??— одно из первых учений для новоявленных сестёр, раскрывающее сущность Пути, его индивидуальности, глубины и охвата, благой полезности и неимоверной опасности ввиду возможных отходов к ереси. Я знал сей труд.—?Да… —?Ответил я.—?О Слове? —?Тоже одно из первых учений; Слово представляется в нём формой решения любого фундаментального вопроса в Империуме и вне границ его. Отказавшись от Слова или губя его, сущности оказываются запертыми в чертогах недопонимания, следовательно сомнения, следовательно ереси. Описаны формы извлечения и выделения (строго не путать с первым), передачи, сопоставления, оценивания, выравнивания и прочей трансмогрификации, очищения и осквернения Слова. Я знаю и сей труд тоже…—?Да.—?О ереси в монастырях Экклезиархии и путях её искоренения? —?Это Мириэм выделила Словом в особенности. В этом есть связь с её предыдущими Словами… Что же, этот труд я тоже читал. Ересь в стенах храма, от самого малого и самого ветхого?— и до целых планет, глобальных Цитаделей Веры (Святейшая Офелия VII с Монастырём Санкторум является прекрасным примером)?— недопустима в любых её проявлениях. Иерархия изничтожается, стены и образы оскверняются, Слово попирается и Путь очерняется… Путь же Диалогус по вине самого Пути вносит некоторые особенности в борьбу с ересью. Сёстры нечасто брали сей труд, но его я тоже читал, хоть и меньше ориентируюсь в постулатах. Некоторые из них считаю чрезмерно радикальными, знаете ли.—?Да.—?Хорошо, хорошо… —?Кивнула самой себе слегка удивлённая Мириэм, будто читая мои мысли,?— Умеешь говорить Слово ?нет??—?Да. —?Ответил я уже механически и понял, что не этот ответ ожидался, хоть и был ожидаем. Канонисса упёрлась в меня взглядом, ожидая ?правильный?. Моё тело вновь пробрала дрожь,?— н-нет.—?Забавный… —?Эту улыбку, хоть и явно приправленную иронией, я тоже запомнил, положил на сверкающую полочку сознания. Не каждый раз позволено увидеть подобное, хоть и в ходе настоящего допроса, где решается судьба и жизнь… —?Ты хранишь Слово лучше меня. Я… удивлена. Хорошо, хорошо, ты готов узнать… В Санктуме Знаний Ересь, Симеон. —?После этих слов воцарилось благое молчание, старающееся на свой лад изолировать и изничтожить сказанное прежде. Даже в молебнах и речах нечасто мелькает это Слово. Боже Всемилостивый, у нас ересь! ?Это истинно. Где?— неизвестно. Вопросы?— трата Слов. Ересь подтверждена и ты найдёшь мне её. Боевые сестры… шумны. Твои навыки, глаза, ноги?— послужат на благо. Тише Еретикус, живее машины… Все пути будут открыты. От проверок разума будешь защищён. Отчёт, ежедневно, Селестине?— палатина Общины, ты должен знать… Как канонисса Ордена?— должна дать право выбора, но многое под угрозой. Найдёшь осквернителя?— и получишь знание, которое лишь я могу дать. Почему жив? Почему не очищен, как должно? Узнаешь… но найди ересь, искорени её! Либо укажи перстом правосудья Его…?—?Селес-стина! —?Громом ударило после недолгого молчания в дверь и, открыв её, ещё одна женщина вошла в обитель канониссы. Палатина Общины?— так получается… —?Накормить, переодеть, проверить… и отпустить.—?Всенепременно… слушаюсь, канонисса… —?заикаясь, прошептала она. Не она ли ощутила на себе праведный гнев канониссы в одном из моих страшных снов? Не хотел бы я оказаться на её месте… Что же до меня?— то период затишья, казалось, был окончен. Настоящая цель зависла предо мной, начинался настоящий Путь, индивидуальный и неповторимый. На меня понадеялись, меня взяли в расчёт. Я заимел цену, знаете ли! Не так осаждали меня теперь отголоски минувших болей, не так оскверняла злоба на Сестёр Битвы. У них своя цель, а у меня теперь?— своя. Где бы ты ни была, коварная ересь?— я найду тебя! Санктум Знаний?— мой дом, и Бог-Император поддерживает меня своей благой дланью. Я непременно одолею тебя.