Глава 22 (1/1)

04.04.2014 Этот день наконец-таки настал. До назначенного времени хоть и оставалось ещё около часа, а у дверей в актовый зал уже начинала скапливаться очередь, в которой люди мило беседовали друг с другом и предвкушали величие постановки, о которой во всю на протяжении нескольких недель заявляла Шейла Уоррен. Работа была проделана на все сто процентов: декорации не выглядели, как куски фанеры, которую кто-то словно только что притащил из ближайшей мусорки и раскрасил грязью, ведь над ними работали чертовски талантливые художники нашей школы, которых неведомым образом уломала наш ?босс?; актёры (хоть некоторые из них и были далеко не самыми приятными людьми) вкладывали в свои роли все силы, чтобы людей, наблюдавших за ними, не хватал испанский стыд; свет идеально падал на сцену, придавая вещам правильный акцент и создавая какую-то странную, но приятную атмосферу таинственности и погружения во всё происходящее в паре метров от зрителя. Как бы скептично я ни относилась к Шейле и к её педантизму, но она поработала на славу, и только поэтому люди уйдут с сегодняшнего представления под большим впечатлением. Однако восхищение её работой вмиг выветривалось, словно едва уловимый аромат парфюма в комнате, когда девушка только открывала рот. —?Бонни Кристиан! Какого чёрта ты делаешь с этой шляпкой? —?звон голоса и каблуков отдавал эхом в голове, отчего я чуть зажмурила глаза. —?Ты не можешь в самый последний момент высказывать все свои недовольства, весь сценарий уже отыгран и ты должна носить эту шляпу! К тому же, это ручная работа, обходись с ней аккуратнее! Чед, ну в чём дело? Если забыл сценарий, то напоминаю: сейчас ты подходишь к Бонни и кладёшь ей руки на талию, а не стоишь у окна, готовый выпрыгнуть из него! Соберитесь, ребята, и поживее! Это представление должно запомниться людям своей идеальностью, а не вашей короткой памятью! Сейчас ещё раз пройдёмся по этой сцене и перескочим через следующую, потому что в прошлый раз, когда Джош двигал шкаф, он потянул спину, поэтому теперь мы его без надобности не двигаем. Итак, поехали! Мы с Филлис и Селестой сидели на шестом ряду, наблюдая за этим хаосом на сцене. Сейчас во всю должна идти подготовка, но вместо этого Уоррен и её команда несчастных актёров в сотый раз отыгрывают сценарий, но теперь более быстро, как бы проверяя, ничего ли не забылось. Но в этом можно было бы убедиться ещё вчера, и позавчера, а ещё неделю назад, когда все выучили свои реплики на зубок. Наблюдать за этим процессом было сущей скукой, но какой-то трепет в душе, связанный с долгожданным событием, разбавлял её более яркими красками. Я слышала голоса по ту сторону двери, и мне не терпелось сесть на своё место в первом ряду и спать, пока Шейла ничего не может мне за это сделать. Глядя на Бонни и Чеда, я с трудом могла узнать в них их самих же, особенно это касалось Кристиан: вместо привычных брюк и джинсов на ней было длинное и пышное платье в пол, соответствующее фасону девятнадцатого века; её короткие и белобрысые волосы скрывались под русым париком; румяна на бледных щеках делали её внешне более ?тёплой?, а не холодной, как глыба льда. Образ, который она надевала на себя на время этой пьесы, подходил ей куда больше, чем её собственный характер. И на минутку я даже представила, каким бы был мир, если бы Бонни Кристиан вела себя так же, как её героиня, без единой капли наглости и злобы. Но, к сожалению, от моих мечтаний меня прервала создательница образа, о котором я тихонечко грезила с собой наедине. —?Джефф, ну что за лохмотья! Неужели не нашла в своём шкафу что-то кроме разношенной одежды? Даже Филлис нашла что-то без дырок, так какого чёрта ты не могла сделать мне одолжение и одеться по-человечески? Почему кому-то обязательно нужно испортить мне все планы? И где только носит эту Перкинс, неужели не может хотя бы один разок не опаздывать? Есть тут кто-нибудь, кто умеет пользоваться камерой? Опять самой всё разгребать… —?Я её сейчас убью,?— злобно шепнула Филлис, съехав со своего кресла вниз. —?Подожди хотя бы до конца, тогда она умрёт счастливой,?— громко вздохнула Селеста, явно скучая. Я не обратила на слова Уоррен ровным счётом никакого внимания, сосредоточив свой взгляд на сцене. Какое-то странное, но до боли знакомое чувство, словно щекотки, поселилось в груди, будто это я должна была через полчаса выступать на сцене. Несмотря на то, что я, в принципе, не участвовала в репетициях и не играла никакой роли на этой сцене, но мне всё равно было волнительно перед началом представления. Должно быть, это всё итог проведённых впустую часов моей жизни, которые я могла потратить на что-то более важное, но вместо этого потратила лишь свои нервные клетки, которые, к сожалению, уже не восстановятся. Идеально отыгранная пьеса теперь стала моим утешением за все те потери, которые себя не оправдали, и только поэтому я сидела здесь и наблюдала за чем-то, предшествовавшем итогам кропотливой работы целой команды. Укутавшись в свою любимую серую кофту, которая до жути не понравилась Шейле, я лишь больше таяла от мысли, что сюда ни одна моя нога не сунется до тех пор, пока кто-то из преподавателей не назначит здесь лекцию, а это значит, что дни бесконечных репетиций сочтены. Никакой Бонни Кристиан, никакой Шейлы Уоррен, никаких декораций. Сегодня этому всему придёт конец, и я точно должна это как-то отпраздновать. По крайней мере, я от души отосплюсь, не переживая, что меня вырвут из дома в мои блаженные часы отдыха на очередной отыгрыш сценария. Дверь в зал отворилась, и вдоль рядов друг за другом шли Майкл и Люк, один из которых (даже не нужно думать, кто именно) был разодет в классический костюм с бабочкой, причитая себе под нос оправдание о том, что мама заставила его это надеть. Клиффорд же, составив мне компанию по нашей одёжке, уселся рядом со мной, не проронив ни слова. Он был по-прежнему напряжён, но теперь его лицо выдавало это чуть менее сильно, чем вчера. Мы так и не говорили об Айзеке, да и вообще не разговаривали. С тех самых пор, как Клиффорд у меня поселился, он всегда молчит и только здоровается по утрам, а потом, незаметно для меня, убегает в школу, словно пытается не доставлять хлопот. И в этом-то и крылось самое обидное: я хотела, чтобы мой друг чувствовал себя как дома, а вместо этого он чувствует себя обузой. И сколько бы я ни твердила, что Майкл может на меня положиться, он считал это неким одолжением, а у меня не было и шанса доказать ему, что это вовсе не так. —?Я уже жду, когда это закончится,?— начал Люк, постукивая пальцем по подлокотнику. —?Я этот костюм последний раз надевал в десятом классе, и теперь мне кажется, что он не даёт мне нормально дышать. Но вместо того, чтобы послушать меня, мама лишь настояла на том, чтобы я его надел, ведь он ?почти новый?. Я хотел прийти, как Майкл, только чуть менее похожим на смерть и палача в одном, но она снова завела свою пластинку о том, что появляться в таком виде на людях, к тому же на таком мероприятии,?— чистой воды моветон. Ну и с чего она это взяла? Сегодня все такими придут, потому что это представление не значит совершенно ничего, один я буду сидеть здесь, как на свадьбе или похоронах, и мама даже не услышит мой последний сдавленный вздох перед тем, как эта бабочка окончательно перекроет мне доступ к кислороду. Я ненавижу свою жизнь. Кажется, никто не слушал очередное изречение Хеммингса, который так сильно ёжился на месте, что даже Филлис, сидевшая через три человека от него, злобно рыкнула ему, чтобы он прекратил мозолить ей глаза. Парень, естественно, послушавшись, тут же уселся в неестественно смирную позу, и я была готова поспорить, что в этот момент его лицо заливалось алым цветом, точно помидор, и уже через полминуты мы бы услышали резкий выдох, ведь Люк всё это время задерживал воздух. Поймав себя на такой странной мысли, я тряхнула головой, провожая взглядом Шейлу, ходившую вдоль сцены. —?Вы должны вручить мне медаль, если я доживу до конца,?— пробормотала Филлис, подперев голову рукой. —?И мне, если я не задохнусь в этом костюме. —?Так сними его, в чём проблема?! —?И что, буду сидеть в трусах прямо перед сценой, чтобы Чед Дуглас посреди своей реплики заржал в голос, достал из своих средневековых панталонов мобильник и принялся снимать меня на камеру? Чёрта с два,?— Люк, как обиженный ребёнок, скрестил руки на груди и надул губы. —?Лучше пойду на улицу, пока Люк не начал раздеваться прямо здесь,?— сказала я, протискиваясь между ногами друзей и спинками кресел. Когда я распахнула дверь актового зала, ведущую в коридор, то мой рот слегка приоткрылся, стоило мне увидеть, какая очередь образовалась снаружи. Это скопление было даже трудно назвать очередью: толпа людей заполонила целый коридор, отчего воздуха становилось катастрофически мало, а бедняга Салли, отвечающий за гардероб, то и дело бегал и выискивал людей, у которых ещё не забрал верхнюю одежду. Его запыхавшееся лицо покраснело, вены на лбу вздыбились, а сам парень уже, кажется, потерял ориентир в пространстве, оглядываясь по сторонам, словно потерявшийся ребёнок. —?Нужна помощь? —?я подошла к Салли, вешавшему три куртки и пальто одновременно, и он с каким-то удивлением обернулся на мой голос. —?Помощь? Мне? Знаешь, да как-то не особо,?— парень неловко улыбнулся, вытирая со лба пот, и посмотрел на входящих в здание школы людей, внезапно побледнев и сглотнув ком в горле. —?Хотя, знаешь, не помешало бы. Возьми одежду у тех, кто только пришёл, номерки лежат на столе. А мне нужно немного… Немного передохнуть. Салли неустойчивой походкой пошёл в сторону бóльшего скопления людей, где стояли те, чью одежду уже приняли. Ещё где-то человек пять стояли у того самого столика, ожидая своей очереди, и, на моё удивление, нисколько меня не поторапливая. Кивнув, словно самой себе, я прошла на место Шмидта, с улыбкой на лице обслуживая только что пришедших людей. На лице если не каждого первого, то каждого третьего читалось волнение, и, судя по знакомым лицам, это были родственники и родители актёров. Их пробирала какая-то гордость, что в кои то веки их любимые дети участвуют в благом деле, развивая, возможно, скрытые способности. Однако на лицах самих этих ?детей? было одно лишь полуобморочное состояние, сопровождаемое чрезмерной потливостью. Впрочем, мне оставалось только радоваться, что я не оказалась на месте ни тех, кто выступал, ни тех, кто был родственником выступающего. Аланна бы никогда в жизни не пошла на подобного рода мероприятие, особенно учитывая тот факт, что там принимаю участие я. Уоррен, появившаяся в дверях актового зала, с какой-то гордостью в голосе объявила, что можно заходить и занимать места, кроме первого ряда, где сидела её ?команда? (то есть все те, кто был на репетициях), кого она могла бы позвать в случае непредвиденной ситуации. Взрослые и дети проходили в погружённый в полумрак зал, пока Шейла растворялась в собственной улыбке, и я по одним её губам прочитала: ?Это шоу должно быть грандиозным?. Поправив очки на носу, девушка поскакала по чёрной дорожке между рядами, спеша пройти за кулисы. Усмехнувшись себе под нос, я взяла очередную куртку и выдала приятной на вид даме её номерок, и та, поблагодарив, поспешила занять хорошее место, пока все не успели расхватать. В толпе зевак, которые стояли прямо на проходе, я пыталась рассмотреть хоть кого-то из друзей, но всех словно затоптали?— не было видно ни одного. Филлис, должно быть, пытается по-тихому выбраться из этого, как она выразилась, ?зоопарка?; Селеста вносит незначительные штрихи в грим актёров; Майкл, скорее всего, занял место на самом последнем ряду, чтобы слиться с тёмными стенами зала и остаться никем не замеченным; Люк же стопроцентно сидел на своём месте и пытался оттянуть бабочку, так сильно давившую на его горло. Я краем глаза увидела приближающуюся фигуру и на автомате достала из коробочки номерок, как вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. И когда я подняла голову и заметила знакомый шрам, рассекавший левую бровь, всё встало на свои места. —?Ты тоже пришёл? —?с удивлением в голосе спросила я, и Эштон пожал плечами. —?Мой психолог сказала, что я должен социализироваться. Решил начать с дохленькой школьной постановки, а ты, оказывается, поджидаешь меня и здесь,?— монотонно ответил парень, и я даже не поняла, была ли это шутка или он говорил совершенно серьёзно. Лицо не выдавало никаких эмоций, кроме равнодушия, которое самую малость разбавлялось не самым оптимистичным настроем. —?Так ты возьмёшь мою куртку или… —?Да, да, конечно! Я торопливо взяла его вещь в руки и в обмен протянула изрядно помявшийся номерок, которому Эштон почему-то усмехнулся. Мы не виделись с того самого вечера, и я даже как-то позабыла о том, что из себя представлял Ирвин. Конечно, я не забыла его странную и необоснованную неприязнь ко мне, но сейчас разговор шёл куда лучше, чем в прошлые разы. Хотя, быть может, это всё потому, что теперь я не стояла напротив его дома, словно назойливый соседский ребёнок (а именно так, кажется, парень меня и воспринимал), и он не мог обвинить меня в том, что я снова его преследую, хотя попытался. И глупо, наверное, надеяться, что вскоре между нами всё разрешится, но я всё-таки надеялась. Как-никак, вера в лучшее?— единственное, что всегда было при мне. Вновь подняв голову, я только сейчас заметила, что волосы Эштона стали куда короче, чем были ещё пару-тройку дней назад. Так он выглядел куда свежее, и от него окончательно отстал дух неряшливости, хотя лицо до сих пор выглядело каким-то безжизненным и бледным. —?Ты подстригся. Тебе так гораздо лучше. —?Потому что так я не напоминаю одичавшего парня, которого ты искала семь месяцев? И даже тут он умудрился воткнуть палку мне в колёса, с каждым разом всё больше отбивая желание с ним разговаривать. Но учитывая, сколько мы с ним знакомы, он ещё не до конца понял, что я без боя не сдаюсь, даже если он будет напоминать мне о моей навязчивости до конца моих дней. —?Почему ты просто не можешь принять факт того, что кому-то на тебя не наплевать? Может, это и странно, учитывая, что до недавних пор мы с тобой даже не были лично знакомы, но это не повод меня отталкивать и на корню срубать все мои попытки,?— я бессмысленно перебирала кусочки картона в коробке, чтобы не смотреть парню в глаза, пока он меня, кажется, мысленно сжигал на костре. —?Я помню твои слова о том, что мы теперь просто соседи, но… Я так не могу. Эштон как-то по-странному долго мне ничего не отвечал, но смотреть на него я почему-то боялась. Даже если бы его лицо выражало ничего, кроме презрения и нарастающей злости по отношению ко мне, это всё равно бы ничего не изменило. Пускай он даже будет плеваться огнём, но я ничего не могу сделать со своим рвением. Можно было бы, конечно, сделать так же, как советовала когда-то Филлис, а то есть ?засунуть свою мотивацию куда подальше и наплевать на этого идиота, который отсекает любую протянутую ему руку помощи?, но как? Муки совести в таком случае обеспечены мне до конца жизни, а я не готова терпеть их, зная, что могла сделать больше, если вдруг что случится. —?Знаешь, Бетти… —?я вздрогнула, стоило ему только назвать подобным образом моё имя, и тут же, прервав на полуслове, каким-то испуганным и в то же время осторожным голосом произнесла: —?Н-не зови меня так, пожалуйста. Я краем уха услышала вздох Эштона, который больше был похож на усмешку, и с неприятным чувством в груди стала ожидать, что он скажет дальше. Бетти… Мне кажется, я несколько лет не слышала, чтобы кто-нибудь меня так звал. По коже пробежался табун мурашек, от которого хотелось сильнее закутаться в свою кофту, словно я стояла на сквозняке. А холодным порывом ветра были слова Эштона и то, с какой интонацией он их произносил. —?Так вот, Бетти,?— он сделал паузу, словно наблюдал за моей реакцией, но вскоре продолжил. —?Делай со своим ?не могу? что хочешь, мне наплевать. Но даже не пытайся набиться ко мне в друзья, ясно? Последним, кого я впущу в свою жизнь, будешь ты и твои благие намерения. Сейчас же мне абсолютно насрать и на то, и на другое. Поэтому лучше разойдёмся на добром слове, пока не повырывали друг другу глотки в конце концов. —?По-твоему, всё в этой жизни сводится только к борьбе? —?Не глупи, вся жизнь?— это борьба,?— он взглянул на стеклянные двери, через которые вошёл около десяти минут назад. —?Сейчас придёт Калум, поэтому никуда не уходи. —?Калум? —?Да, это мой… —?Ирвин слегка опешил, кажется, пытаясь найти подходящее слово. —?Это мой сосед по дому. Можешь позвать того паренька с красным лицом, мне всё равно. —?Извините, еле-еле нашёл на парковке свободное место,?— вдруг из ниоткуда появился брюнет, который, по-видимому, и был тем самым Калумом. Он наспех снял свою куртку, на которой были крошечные капли от дождя, и с приветливой улыбкой протянул её мне. —?Надеюсь, мы не опоздали. Ты смотрел места? Всё уже занято? —?Да, наверное,?— хмуро ответил Ирвин, посмотрев в мрачный зал. —?В любом случае этот цирк бесплатный, поэтому мы можем уйти. Будет даже лучше, если мы уйдём. —?Хватит, мы найдём места. Попросим кого-нибудь подвинуться, и… —?Вы можете сесть на первый ряд со мной,?— неожиданно выпалила я, вдруг пожалев об этом. Я поймала на себе сразу две пары глаз, отчего почувствовала нарастающее волнение, но сдавать назад было уже поздно, да и идея не так уж и плоха. —?Я участвовала во всём этом процессе, поэтому я и вся команда сидим на первых рядах, чтобы при необходимости чем-нибудь помочь. Не думаю, что Шейла разозлится, если на нашем пустующем ряду будет ещё два человека. Калум, кажется, был заинтересован моим предложением, поэтому тут же стал раздумывать, пока Эштон новь пытался сжечь меня своим взглядом, но тем не менее ничего не говорил. Между нами троими повисло какое-то неловкое и странное молчание, от которого хотелось укрыться в потёмках актового зала вместе с Майклом, однако продлилось оно не так долго, как я боялась. Друг Ирвина положительно кивнул, сказав, что это неплохая идея, на что сам Эштон в ответ оттянул его за локоть в сторону. В коридоре по-прежнему стояла ещё пара-тройка человек, из-за которых разговор был слышен не так чётко, как при полной тишине, однако я всё же сумела уловить одну фразу, которую Калум произнёс приказным, строгим тоном: ?Ты должен налаживать отношения с людьми, хочешь ты этого или нет?. Поёжившись на месте, я отвела взгляд от друзей, которые, кажется, выясняли отношения, но в итоге вместо отдаляющихся шагов я услышала приближающиеся, отчего по телу словно прошёл разряд тока. —?Спасибо, это мило с твоей стороны,?— ответил Калум с улыбкой, которой вдруг не стало, стоило ему взглянуть на Эштона. Я вышла из-за своего небольшого столика и провела до места, где сидели уже все мои друзья и ещё пара одноклассников, уткнувшихся в свои телефоны. Увидев меня, глаза Филлис заблестели, но этот огонёк тут же потух, когда она увидела позади меня ещё двух парней, которые заняли два первых места со стороны прохода. Усевшись на своё кресло, которое было слева от Эштона, я аккуратно повернула голову влево, чувствуя прикованные к себе взгляды. Филлис, Майкл, Люк и Селеста с недоумением глядели на меня, на что я лишь пожала плечами, не находя подходящих слов. Да, этот вечер точно будет фееричным. Я увидела, как Патрик достала телефон и начала что-то усердно печатать, а после отправки посмотрела на меня. То есть, на её взгляд, переписываться прямо рядом с человеком, о ком непременно пойдёт речь, куда безопаснее, чем шёпот? Она могла дождаться конца представления, а потом уже высказывать мне всё, а не сейчас, действуя, как спецназ из третьего класса. Я стала щупать в карманах телефон, но не нашла, вспомнив, что выложила его на том столике. Прошептав себе под нос тихое ?Чёрт?, я поднялась с места и аккуратно, стараясь не привлекать лишнего внимания, двинулась к выходу. Я даже подумала о том, чтобы сбежать, но потом вспомнила, что получу за это по шее от Уоррен. Поэтому, уныло вздохнув, я открыла дверь зала, выйдя на свет. За столиком стоял одетый в официальный костюм Салли, который, кажется, уже отдышался и был готов провести незабываемые своей скукотой два часа полной тишины. Он рылся где-то в одежде или в коробках, что стояли под вешалками, и не отвлекался даже на посторонний шум. Чуть кашлянув, я тем самым привлекла его внимание, и мой уголок губ слегка дёрнулся вверх. Я взяла телефон со столика и уже хотела возвращаться в этот Ад, как вдруг услышала голос Шмидта: —?А, Бетани, тебе тут кто-то что-то оставил,?— он залез под стол, накрытый синей скатертью, и достал оттуда книгу, отчего по моей коже внезапно побежали мурашки. —?Тут на обложке записка с твоим именем. Так как я хороший человек, то ничего не открывал и не читал! Поэтому без мук совести отдаю в твои руки. —?К-кто тебе это отдал? —?я схватила книгу, перемотанную атласной ленточкой, словно подарок, под которой лежал листок с моим именем. —?Не знаю, я не видел. Стоял там за углом и вдруг?— бац! что-то падает в ноги. Я даже не увидел, это парень или девушка?— слишком быстро исчез. Но, в общем, принимай подарок. Выглядит дорого. У тебя сегодня день рождения? —?Нет-нет, у меня не день рождения… Я отвернулась от парня, который бубнил себе под нос что-то нечленораздельное, словно какую-то песенку, и зашла за угол, где уже не было никого. Теперь вместо надписей пошли подарки с записками?! Ту книгу я так и не отнесла в парк, спрятав её в дальних полках, чтобы не попадалась на глаза, поэтому он никак не мог написать мне что-то в ответ. А хуже всего было ещё и то, что он знал, что сегодня я буду на представлении, оставшись после уроков, и он знал, что вещь непременно до меня дойдёт. А ведь если бы не рассеянность Салли, которую он оправдывает ловкостью других людей, я могла бы наконец узнать, девушка это или же парень, это-то меня и беспокоило сейчас наравне с тем, что же такого было в этой книге. Развязав ленточку, я кинула её на пол, и теперь передо мной лежала записка с моим именем, но кроме него на листке ничего не было. Поэтому я смяла его и отправила в карман своей кофты, раздумывая, стоит ли сейчас это открывать. Может быть, там нет ничего, что я должна увидеть прямо сейчас? С другой стороны, почему тогда этот незнакомец оставил книгу прямо здесь, зная наверняка, что я в школе? Меня так и терзала мысль, что я должна оставить это на потом, а сейчас со спокойной душой идти в актовый зал, где, наверное, уже всё началось. Но мой страх перед неизвестностью был гораздо сильнее, поэтому я распахнула задний форзац и увидела фотографию, а под ней была надпись.?Она знает слишком много?. Я перевернула снимок и увидела фотографию из чьего-то окна, в котором было видно женскую фигуру, которая что-то развешивала на стене. Кто это? Из-за цветового искажения сложно было понять хотя бы цвет волос девушки, не говоря уже о том, чем именно она занималась в своей комнате. Она была повёрнута к окну спиной, и не было видно даже кончика её носа, не говоря уже о лице в целом. Захлопнув книгу, я спрятала её под кофтой и как ни в чём не бывало вернулась в зал, где Бонни Кристиан уже отыгрывала свою первую сцену, но сейчас мне было совершенно не до её актёрских талантов. ?Она знает слишком много??— кто ?она?? Что она знает и почему мне об этом говорит какой-то незнакомец, который сфотографировал её, судя по всему, исподтишка, пока сама девушка этого не видела? Если бы не обои, я могла бы подумать даже на себя, вспоминая тот вечер и того человека под моим окном. Но теперь я буквально взрывалась от злости, потому что не понимала, на кой чёрт ему понадобилось снимать кого-то из окна их комнаты, а потом отдавать эту фотографию мне. Я села на своё место и положила книгу на колени, надеясь, что никто не будет про неё спрашивать. Но, конечно же, по велению судьбы роль человека, перед кем я буду неправдоподобно оправдываться, выпала на долю Эштона. —?Тебе так скучно, что ты книгу притащить решила? —?Мне нужно было её забрать из своего шкафчика. —?Прямо сейчас? —?Прямо сейчас. Покосившись на меня, Эштон, кажется, в очередной раз убедился, что у меня явно не все дома, и продолжил смотреть за игрой Чеда Дугласа. Я ненароком заметила, как сильно он хмурит брови, смотря именно за парнем на сцене и никак не за девушкой. Даже в темноте можно было увидеть, как сильно он сжимает челюсть, но кто-то со стороны бы подумал, что Ирвин просто сосредоточен. Однако его взгляд говорил совершенно о другом. Я не стала акцентировать на этом внимание и отвернулась, прижимая к себе книгу, которую мне хотелось больше выкинуть в мусорное ведро, чем видеть, чувствовать рядом с собой. Всё шло более чем гладко. Даже дети, коих в постановке было совсем немного, прекрасно справлялись со своими ролями, и в какой-то момент я даже поверила во всё то, что происходило на сцене. Дешёвые декорации нисколько не отпугивали, а только привлекали; эффект реалистичности, конечно, был куда меньше, чем от по-настоящему обставленных комнат, но чувство погружения во всё происходящее не заставляло себя ждать. Это даже отвлекло меня от книги, которая дважды чуть не выпала из моих рук, но приходилось тут же ловить, иначе Уоррен убила бы меня своим взглядом. Когда я взглянула на неё, то видела, с каким упоением она наблюдала за происходящим на сцене: девушка подалась вперёд, словно хотела быть поближе ко всем действиям, рот был чуть приоткрыт, и одними губами Шейла проговаривала себе под нос выученный наизусть сценарий. Уже во время второй по счёту сцены можно было сказать, что она чертовски гордится проделанной работой. И судя по началу, которое задали актёры, это шоу и правда должно было стать грандиозным по крайней мере в стенах этой школы. Краем уха я услышала какое-то сопение, а повернувшись, совсем не удивилась, увидев засыпающую Филлис, положившую голову на плечо Селесты. Видимо, из всей нашей компании спать не хотелось только мне и Шейле, которая была готова сама выйти на сцену и разыграть все роли. Как ни странно, постановка только в окончательном варианте заставила меня с интересом наблюдать за происходящим и внимательно вслушиваться в реплики, пока на репетициях я мечтала поскорее откинуть коньки, пока это за меня не сделал кто-то другой. Я даже не заметила, как уже наступил антракт. Несколько человек вышли из зала, чтобы перекусить или выпить чего-нибудь, а другие обсуждали уже обыгранные действия, выстраивая свои теории насчёт концовки, и даже я сама, наблюдавшая за творившимся на сцене цирком на протяжении пары недель, совсем не помнила, чем должно было это всё закончится. В голову прокралась мысль, что Уоррен втайне прописала совершенно другую концовку, которую репетировала с актёрами в поздние часы, не рассказывая об этом никому. Однако это совершенно противоречило цели девушки, которая добивалась идеала, и неожиданная концовка для неё была на втором плане. Поэтому, когда на сцену выдвигали тот самый тяжеленный шкаф, о котором говорила Шейла, я прокручивала в голове ту самую сцену, где героиня Бонни должна была в порыве злости распахнуть дверцы и второпях собрать все свои вещи, чтобы уехать из этого дома. Я знала обо всех поворотах, кроме конца, который мне будет неизвестен до самого его наступления. И вот, когда всё было готово ко второму действию, зрители уселись на свои места, я затаила дыхание, словно из-за него всё могло пойти не по плану. Несмотря на всю мою неприязнь к Бонни Кристиан, я искренне восхищалась тем, как она отыгрывала доставшуюся ей роль. Всё было настолько реалистично, что сомневаешься, идёт ли всё по плану или действительно на сцене творится полная неразбериха. Однако шляпка, сползавшая с её головы, вынуждала девушку проявлять чуть больше злобы, чем должна была по сценарию её героиня. Однако это не отменяло того, что я, частично зная весь сценарий, верила в её игру и думала, что это случалось по правде. Откинувшись на спинку кресла, я не отрывая глаз следила за той самой сценой, где главная героиня должна была начать собирать вещи. Всё было в точности так же, как на репетициях, и я себе под нос шептала те же реплики, что и повторяла раз за разом Бонни. Шкаф стоял посреди сцены, его дверца была чуть приоткрыта, отчего хотелось заглянуть внутрь и поближе рассмотреть все одеяния героини. Однако в этом уже не было нужды, когда Бонни достала огромный чемодан, на вид весивший с половину неё, направилась к гардеробу и с силой распахнула дверцы. Однако роскошных платьев там не оказалось. Из шкафа выпало какое-то тело, больше похожее на манекен, и весь зал, включая Бонни, впал в ступор. И только потом, через несколько секунд после случившегося, раздался громкий и пронзительный крик со сцены, и все впали в замешательство. Это ведь чертовски хорошая игра, да? Я верила до последнего, что всё это было изначальной задумкой и крутым сюжетным поворотом, пока на сцену не вышел Чед Дуглас, склонившийся над, как я думала, манекеном, и перевернувший это бледное с синевой тело лицом к верху. Книга, которую я всё это время пыталась держать на руках, упала на пол. После её громкого хлопка последовал не один крик позади меня, а я сама вжалась в кресло, словно меня к нему намертво пришили. Я смотрела на это тело, которое оказалось вовсе не манекеном, и узнала лицо Грейс Перкинс, чьи пустые, стеклянные глаза, распахнувшиеся в немом ужасе, смотрели куда-то вдаль.?Это шоу должно быть грандиозным?