Глава 21 (2/2)

Майкл пробормотал что-то себе под нос, что я едва ли могла разобрать, а потом, когда мы вошли в здание школы, повернул совершенно в другую сторону, отклоняясь от нашего общего ?маршрута?. Когда я последовала за ним, спросив, куда он собрался, он лишь отмахнулся и сказал, чтобы я шла туда, куда иду. Я застыла посреди коридора, окружаемая толпой учеников, так и норовивших сбить меня с ног, и смотрела вслед другу, который был явно чем-то подавлен. Хуже всего было то, что даже если бы я напрямую спросила, в чём причина таких отношений между ним и Айзеком, он бы не ответил. И я могу лишь молча за этим наблюдать.

В конце концов я прижала к себе учебник по биологии ещё сильнее, на пятках развернувшись в сторону актового зала. В голове я уже слышала этот до ужаса звонкий голос Шейлы, который твердил, что в наказание за опоздание найдёт мне припасённую роль в её постановке, и мне хотелось его чем-то заглушить. Но единственное, что могло заглушить этот голос, — это слова незнакомца, которые врезались в мой разум слишком острыми осколками, что без труда вытащить их никак не получалось. Поэтому, сглотнув ком в горле, я стала прикидывать себе, как буду убивать время завтра на спектакле, чтобы окончательно не сгнить уже к концу первого акта. Все эти голоса, доносившиеся с разных сторон, затмевали каждую мою мысль, и я неосознанно вслушивалась в разговор чужих людей. Всё было нормально до тех пор, пока я не услышала, как кто-то позади зовёт меня, и от этого голоса хотелось поскорее спрятаться в каком-нибудь шкафчике, заперев себя изнутри.

— Бетани, подожди! — Грейс, кажется, прорывавшаяся сквозь толпу, пыталась догнать меня, пока я огибала кучки людей, протискиваясь между ними и стеной и желая поскорее скрыться за чёрной дверью. — Нам надо поговорить и очень, очень срочно!

— Не сейчас, Грейс, — я почувствовала нарастающую панику, которая без труда читалась в моём голосе. Висок пульсировал с такой силой, что мне казалось, что все вены на моём лбу вздыбились разом, не прекращая попытки, чтобы прорвать мою кожу и оголиться, — так сильно я не хотела видеть Перкинс, которая всем своим видом заставляла вспомнить о чёртовой книге.

— Это правда нельзя откладывать. Это насчёт книги и того, кто тебя... Разговор займёт меньше минуты, просто выслушай меня!

Девушка схватила меня за руку, и я судорожно выдернула её из хватки, словно шуганный зверь. Взгляд то и дело бегал по полу, а чужие ботинки так и мелькали перед глазами, как быстро сменяющиеся кадры плёнки. Учебник, который я до этого со всей силой сжимала в своих тисках, попросту вывалился из рук, и я даже не собиралась его поднимать.

Рад помочь.Извини, если я тебя пугаю.

Мы ещё не закончили.

Очевидно, я выигрываю.

Но я не могу просто взять и отпустить тебя.

Не играй со мной в игры, правила которых ты не знаешь.

Мы ещё не закончили.

Извини, если мои последние слова тебя напугали.

У тебя есть только линии от грифеля моего карандаша и это фото.Только запомни одну вещь: ты заварила это, тебе и расхлёбывать.Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. Я не хочу всего этого. — Оставь меня в покое! Вокруг меня резко стало тихо. Точно так же, как в огромном, пустынном поле, где вокруг тебя нет ни души, и твой крик не услышит никто, кроме тебя самого. Но сейчас всё было совсем наоборот: вокруг меня были десятки душ, и только я одна не слышала своего крика. Я слышала только свои навязчивые мысли, которые хотела отрезать ножом, словно это какая-то часть тела. Какая-нибудь родинка или мочка уха. Такая едва ли заметная часть, которая приносит тебе столько неудобств и раздражает настолько сильно, но никто этого не замечает, что хочется отрезать острым лезвием, чтобы больше никогда этой части с тобой не было. Но это было чревато последствиями. Однако то, что творилось вокруг меня в этот момент, было куда более насыщено последствиями.

Я словно очнулась и стала недоумевая осматриваться вокруг себя, и каково было моё удивление, когда каждый чёртов взгляд в этом коридоре был устремлён на меня. И больше всего мозолил взгляд небесно-голубых глаз, смотревших, словно с искоркой страха, которые были чуть меньше, чем в метре от меня. Почувствовав, как в нервном тике подёргивается уголок моих губ, я сразу же ?стёрла? его с моего лица рукой, но это не помогло. Люди стали странно перешёптываться, а я в порыве паники схватила учебник, который уронила на пол, и с силой распахнула дверь в актовый зал, чтобы не слышать эти тихие и неразборчивые голоса, затуманивавшие мой разум.

Запустив руку в свои волосы, я с силой оттягивала их, как будто проверяла, точно ли то, что происходило сейчас, происходило в действительности. А самым забавным было то, что боли я даже не почувствовала. Это ли не повод усомниться в том, что последние полчаса — действительно реальность, а не очередной дурной сон, который стал одним из многих, преследовавших меня с самой ночи? Все чувства были какими-то фальшивыми, какими-то ненастоящими и совсем не теми. С другой стороны, откуда я могла знать, что было правильным? Я едва ли понимала, что я делаю, так как же я могла быть уверенной в правильности всего?

Я кинула рюкзак на одно из кресел в первом ряду и плюхнулась рядом, бессознательно глядя в пол. Никакого стука каблуков не было, никакого крика, что я опоздала. Я даже не слышала голоса актёров, отыгрывающих свои роли, и сначала мне показалось, что это я потеряла слух. Но стоило мне поднять свой взгляд на людей, стоявших на сцене, как вдруг я поняла, что все они с каким-то страхом вперемешку с недоумением глядели на меня. И больше всех была озадачена Шейла. Уоррен, поправив очки на своём носу, с какой-то неуверенностью спросила у меня:

— Всё в порядке?

Я вскинула брови, расценивая всю сложившуюся ситуацию, и как ни в чём не бывало ответила:

— Конечно. Почему не должно быть?

Поджав губы, я попеременно смотрела на Бонни Кристиан и на Чеда Дугласа, которые переглядывались между собой и поддерживали воцарившуюся тишину. Только сейчас я заметила, что в соседнем ряду сидела Филлис, которая не менее испуганно на меня таращилась, но этот испуг был, скорее, волнением, нежели тем, что было на лицах остальных и Шейлы в том числе. Уоррен, переглянувшись с Бонни и Чедом, как-то странно кивнула, продолжая искоса на меня поглядывать, и громко сказала: ?Продолжаем?. После этого действия на сцене продолжились и все сделали вид, будто этой неловкой паузы с момента моего прихода сюда и не было. Пришлось так же поступить и мне.

Но я снова вспомнила про Грейс, которая стояла там, за дверью, и стопроцентно была в замешательстве. Я тоже была в замешательстве. Впервые почувствовав себя на грани над пропастью безумия, я с радостью осознала, что у меня хватило ума сделать несколько шагов назад, а не вперёд. Что со мной происходит? А главное, почему это со мной происходит? Никогда в жизни со мной не случалось ничего подобного, и когда я пытаюсь вспомнить то, что было буквально несколько минут назад, я словно падаю в ту самую пропасть, где нет ничего, кроме бесконечного полёта и жуткой темноты. Должно быть, было ошибкой сегодня идти в школу, наплевав на дрожащие руки и маниакальный страх смотреть в окна. И было ошибкой промолчать и просто сказать Майклу, что со мной всё в порядке.

Всё это было одной огромной ошибкой: и то, что творилось со мной, и тот, из-за кого это всё происходило.