Глава 7 (1/1)

03.03.2014 Выходные без Аланны я представляла чем-то сравнимым с чудом: тишина в доме, никакого запаха алкоголя и сигарет в воздухе, дочиста вымытая посуда, идеальная чистота и превосходные вечера, проведённые наедине с хорошими фильмами или музыкой. Такое случалось довольно редко, ведь дел у моей тётки никаких, как таковых, нет. Разве что её личный список, состоящий из расписания распития текилы и мартини по очерёдности, а в перерывах раскуривание сигарет, после которых вся гостиная, словно в тумане, ещё вдобавок с отвратительным с запахом (к которому я, к сожалению, за пять лет уже привыкла). Благо Сэм таскает её по своим делам?— то ли для своей выгоды, то ли для меня. И у меня есть такая прекрасная возможность провести идеальные выходные наедине с собой. Однако же вместо этого я сидела в темноте на своей кровати, сложа ноги по-турецки и пустым взглядом смотря в стену перед собой, словно боялась взглянуть куда-то ещё. Скорее всего, да, так оно и было. На этот раз я закрыла дверь на замок, и даже не один. Хотя вряд ли шпингалет можно назвать надёжной защитой, но мне так было гораздо спокойнее. Но я всё равно чувствовала, как кто-то смотрит на меня из окна, стоит прямо напротив моей комнаты и пытается разглядеть моё лицо через задвинутые занавески, думает, как сюда можно пробраться, чтобы схватить меня живьём. Я чувствовала это каждой клеткой своего тела, и от этого мне становилось только страшнее даже просто повернуть голову в сторону двери. Что, если он уже внутри? Что, если он наблюдает за мной прямо сейчас, в паре метров от меня? Мне казалось, сердце вот-вот остановится. Я видела человека за деревом и видела, что он наблюдает за мной. И я, зная, что это может быть наверняка тот же тип, что и прошлой ночью, не нашла выхода лучше, чем заночевать в пустом доме, где нет ни Майкла, ни Аланны, ни кого бы то ни было ещё. Здесь только я, напуганная собственным воображением и боящаяся выглядывать в окно, чтобы понять, что все мои мысли?— одни сплошные бредни. Ведь может оказаться, что я вовсе ничего не выдумываю. Рядом со мной лежит телефон на случай, если нужно будет вызывать 911. В углу комнаты стоит бейсбольная бита, которую я зачем-то привезла из Финикса. Наверное, в память об отце. Она не влезла в чемодан, поэтому мне пришлось тащить её в руках, пока пальцы разрывались на несколько сумок сразу. Но оставить эту вещь там, где меня больше не будет, я попросту не могла. Теперь она служит мне не только воспоминанием о прекрасном родителе, но ещё и защитой от какого-то маньяка, что выслеживает меня ночами и по собственной инициативе провожает до моего дома. Теперь же в голове назрел новый вопрос (их и так слишком много): зачем ему я? Задумавшись о своём, меня вытащил в реальность хруст кустов под окном. Я мгновенно перевела взгляд, хоть и боялась этого делать до содрогания сердца, и увидела какую-то тень, которая медленно куда-то передвигалась. Или мне это всё показалось. Но хруст определённо не был плодом моего воображения, ровно как и шелест травы, который следом за ним донёсся до моих ушей. Я так сильно хотела, чтобы это всё было каким-то отвратительным кошмаром, что была готова сама себя вырубить, чтобы моё сердце так бешено не колотилось. Я услышала скрип половицы на крыльце. Не заметив того сама, я соскочила с кровати и схватила биту, пригнув колени и двигаясь к выходу из комнаты. Дверь открывалась с жутким скрипом (конечно же, до этого момента она никогда не скрипела), отчего я зажмурилась. Или я зажмурилась от страха. Тут уже было невозможно разобрать. Я на фоне шума на крыльце слышала, как бешено колотится моё сердце и как оно проваливается в пятки каждый раз, когда я что-то замечала. Все окна зашторены, но я видела какие-то движения там, снаружи, но они всё больше смещались к двери. Что я сделаю, если это тот же парень, что был вчера? Он выше меня, сильнее, а я своей битой могу, разве что, зарядить по сокровенному, и то промахнусь. Может быть, он даже вздумает выломать дверь, и единственное, что я смогу сделать?— со всех ног рвануть наверх, запереться в комнате и выбраться через окно, где он уже преданно будет меня ждать внизу и ловить. Чёрт побери, эти мысли мешают мне собраться с духом и открыть чёртову дверь. Я боюсь столкнуться с ним, его высоким ростом и широкими плечами. Боюсь, что он меня удушит, не успею я даже прохрипеть что-то о помощи. Руки изрядно тряслись, но мне всё равно пришлось подойти к двери. Я буквально кричала себе: ?БЕГИ??— но не бежала. В ступоре застыв на месте, я почти положила биту на своё плечо, но такой же крепкой хваткой держала её в руке. Другая же, подрагивая, протягивалась к дверной ручке, но с каждым посторонним шумом я её одёргивала. Мне показалось, что я слышу бормотание, и я была готова поклясться, что это тот же самый голос! Сквозь крошечную щель под дверью в прихожую я видела тени, которые постоянно перемещались, и теперь я должна была действовать, пока это не сделал кто-то за меня. Я резко дёрнула ручку, зажмурив глаза и приготовившись бить битой. Но когда я не заметила никаких ответных действий, не услышала никакого шороху, то тут же нахмурилась, но открывать глаза боялась. Сначала я приоткрыла левый глаз, а когда увидела что-то, чего ждала в самую последнюю очередь (если ждала вовсе), то открыла и правый, бросив биту на пол и застыв не то с удивлением, не то с возмущением на лице. —?А вы тут что забыли?! —?я поочерёдно смотрела на Люка и на Филлис, которые озадаченно пялились на меня, а потом на упавшую с грохотом биту. —?Думали, тебе помощь нужна,?— Люк почесал затылок,?— но ты, кажется, и сама прекрасно справляешься. Они вошли внутрь без приглашения, и я, мягко сказать, удивилась. На этот раз на них не было пижам, но Филлис всё равно выглядела немного потрёпанной и помятой, но это уже, скорее, особенности её стиля. На взлохмаченные головы я не обратила никакого внимания, поэтому, закрыв дверь и скрестив руки на груди, я нажала на выключатель, после чего кухня тут же наполнилась желтоватым светом. Мои гости уже расселись за столом, ожидая меня, словно собирались провести дружескую беседу, но я на такую была не настроена. —?Почему вы не позвонили перед тем, как прийти? —?я закрыла лицо руками, пытаясь избавиться от внезапно нахлынувшего желания поспать. —?Я могла ударить вас битой, вы понимаете? —?Хорошо, что ты не лунатила. А так бы тебя ничего не остановило,?— Люк набрал в стакан воды, после чего вмиг осушил его. —?Мы подумали, что ты спишь, и не хотели будить. Я думал, что ты снова не закрыла замок, и мы могли бы по-тихому пробраться к тебе домой и покараулить тебя до утра. Может, потом бы у тебя была целая куча вопросов, но главное, что ты была бы цела и здорова,?— с одной стороны хотелось подойти и обнять Люка, поблагодарив за такую заботу. А с другой: почему он посчитал, что забираться в чужой дом посреди ночи без предупреждения?— хорошая идея?! Это ведь и правда мог быть кто-то другой, и тогда бы всё так просто не закончилось. —?Звучит безумно,?— сказала я, уставившись в окно напротив меня. —?Но спасибо за заботу. Правда, я и так не спала. Боялась, что… —?и тут в голову пришла мысль, что говорить обо всех подробностях той ночи?— сущая глупость, но глупостью, наверное, оказалось молчание. —?Что снова буду лунатить, поэтому решила, что сегодня без сна. —?Завтра тест по истории. По-твоему, это хорошая идея? —?Филлис взяла из тарелки оставшееся печенье и, откусив, с удивлением уставилась на него, промычав. —?Как ты печёшь такое вкусное? Дай моей бабушке рецепт. —?Майкл поставил свою маму в очередь первой,?— я усмехнулась. —?Не знаю, хорошая это идея или нет, но теперь я даже глаза сомкнуть боюсь. Вдруг снова очнусь посреди улицы в пижаме и домашних тапочках? Но раз пришли вы, стражники, то теперь я могу спокойно спать. Филлис и Люк разговорились, а я лишь внимательно слушала, вставляя изредка свои комментарии. На самом деле, ситуация была что ни на есть странной: около часа ночи, мы с Патрик и Хеммингсом сидели на кухне, поедая последнее печенье, и говорили буквально ни о чём, пока Филлис была в бегах из-под домашнего ареста, а Люк?— из-под надзора строгой матери. Я единственная чувствовала здесь свободу, но что-то внутри не давало мне расслабиться. Любое слово друзей вызывало тревогу, любой смешок раздавался эхом в ушах, любой стук костяшек по столешнице заставлял меня обернуться и посмотреть в окно. И пока друзья обсуждали очередную горячую тему, я снова услышала стук. Но уже во входную дверь. Эти двое ничего не заметили, а я пристальным взглядом смотрела на дверь, не видя ни одной тени ни в щёлке, ни в окнах. Но я знаю, что слышала. И боюсь, что мне не показалось. Уставившись на дверь, я думала, подходить или нет. Люк с Филлис же не услышали, так почему вдруг я думаю, что не послышалось мне? Но что-то мелькнуло, и от этого я чуть пошатнулась, схватившись за стул. —?Э-э, всё нормально? —?спросила Филлис, дожёвывая печенье. —?А? Что? А, да, всё нормально. Я только на секунду… Я оставила стул в покое, задвинув его к столу, и крохотными и несмелыми шажками шла в сторону входной двери, всё ещё надеясь, что стук мне просто померещился. Биту я поднимать с пола не стала, потому что Хеммингс и Патрик точно спохватились бы и потащили меня под руки наверх. Я мельком взглянула на них, обернувшись, глупо улыбнулась и встала напротив двери, медленно протягивая руку к ручке. И в следующее же мгновенье я распахнула её, как пять минут назад, но никого на крыльце не было. Я выглянула, посмотрела по сторонам, но на улице нет ни души, тем более около моего дома. И тогда я уже хотела закрыть дверь, но опустила взгляд на пол, где лежала, чёрт возьми, моя книга! —?Что там? —?резко раздался шёпот Люка за моей спиной, отчего я подскочила на месте. —?Кто тебе в час ночи решил занести книгу? —?Да нет, никто. Она просто… —?я секунду помедлила, пытаясь придумать адекватную ложь. —?Она упала. Видимо, кинула на стул, когда домой возвращалась, и она свалилась. Более идиотской лжи я от себя ещё никогда не слышала. Благо я стояла спиной к Люку, и он не мог видеть, как я жмурюсь от собственного идиотизма. Но, кажется, парень махнул на это рукой и зашёл обратно в дом, докладывая Филлис о моей ?находке?. Я же, схватив книгу, тут же открыла её, что было ещё более глупым, ведь на дворе ночь, и я не могу детально рассмотреть даже собственные руки. Пришлось зайти в дом, аккуратно закрыв за собой дверь, и спрятаться за углом, чтобы не втягивать друзей в подробности загадочной посылки от не менее загадочного посыльного. Я заметила, что, помимо надписи, в книгу была вложена небольшая фотография, сделанная, судя по всему, на полароид. В приглушённом свете я с трудом могла увидеть очертания, и только через пару минут я рассмотрела на снимке несколько цветков. Кажется, это пионы. На обратной стороне ничего не было, в отличие от белого листа раскрытой книги.?У меня есть твоё имя, твой адрес, твоя книга и твои мысли. У тебя есть только линии от грифеля моего карандаша и это фото. Всё ещё хочешь иметь со мной дело? Дерзай. Только запомни одну вещь: ты заварила это, тебе и расхлёбывать. Это наш с тобой диалог, и никто не должен о нём знать?.*** —?Дуглас?— урод,?— к этому выводу пришёл Люк, практически бросив поднос на стол. —?Все это знают,?— Филлис отдала ему свою миску с фруктами, в которые парень тут же начал вонзать вилку. —?Я не помог ему на истории, и он решил, что лучшим наказанием будет унизить меня перед всей командой в раздевалке,?— начал рассказывать Люк с набитым ртом. —?С чего он взял, что я стану ему помогать? Его отец?— шило в заднице, как и он сам. И главное, что ему всё сходит с рук. Знаете, прикидывается дурачком, когда нужно что-то, а если он этого не получает, то идёт в атаку. А некоторых и вовсе просто так чморит. Надо же что-то с этим сделать, да? Почему, если ты сын одного из учителей, ты хоть человека убить можешь, и никто ничего с этим делать не будет? Почему, если ты сын одного из учителей, ты можешь просить какого-то Люка Хеммингса помочь тебе с тестом по истории, а если он отказывает?— унижать до конца года, а никто и носом не поведёт? Блять,?— с новой злобой он воткнул вилку в банан, отчего тот чуть не превратился в кашу. Все посмотрели на Люка после его пламенной речи. И внимание было приковано вовсе не потому, что он в очередной раз слишком эмоционально реагирует на вещи. —?Ты сказал ?блять?? —?спросил Майкл, вскинув брови. —?Извините,?— Хеммингс, опустив голову, продолжил ковыряться в миске с фруктами. Филлис с Селестой разговорились о чём-то, но я даже не стала вникать в разговор. Смотрела на людей за соседними столами, которые либо не видели моего взгляда, либо краем глаза смотрели на меня в ответ, либо с насмешкой в глазах пялились в ответ, а потом отворачивались и снова разговаривали с друзьями. Я словно на подсознательном уровне искала кого-то, кто мог писать мне все эти слова в моей книге, хоть и знала, что шанс найти его в моей школе?— один к миллиону. ?У меня есть твоё имя, твой адрес, твоя книга и твои мысли. У тебя есть только линии от грифеля моего карандаша и это фото??— и он ведь прав. Что у меня есть? Да ничего у меня нет, а я хочу вести разговор с человеком и знаю о нём лишь то, что у него аккуратный, почти каллиграфический почерк. А теперь ещё знаю, что он любит фотографировать. Я с утра ещё раз взглянула на снимок, который по моим непрофессиональным меркам выглядел… профессионально. Даже представить не могу, для чего мой ?собеседник? решил вдруг вложить своё творение. Но вряд ли он для него что-то значил. Скорее всего, хотел чем-то разнообразить эту до боли странную беседу. Творческий подход в общении с незнакомкой. Ну, уже не незнакомкой. В дверях столовой я заметила знакомую голову, на которую был накинут капюшон кофты, а взгляд опущен на что-то, что девушка вертела в руках. Я с каким-то подозрением во взгляде посмотрела на Грейс, которая прорывалась через толпу школьников, делая что-то со своим фотоаппаратом. Поймав мой взгляд, Перкинс застыла на месте, а потом метнулась обратно к выходу, скрываясь среди высоких старшеклассников. В следующее же мгновенье я рванула за ней, из-за чего в мою спину полетела куча вопросов от друзей, но я их уже попросту не слышала. В голове одновременно складывалось всё и не складывалось ничего. Тут даже дурак заподозрит неладное, когда вечером тебе в руки прилетела какая-то фотография, а уже на следующий день от тебя бежит девушка с камерой, словно от убийцы. Это её проделки? Иначе почему она бежит от меня так, как будто я?— угроза её жизни? Не просто так ведь это всё, поэтому уже через пару минут я оказалась в коридоре, взглядом выискивая в толпе фигурку примерно метр шестьдесят. Но всё оказалось тщетно. Бесцветность Грейс тут же сыграла свою роль, потому что, обойдя парочку коридоров, ни в одном из них я не заметила её. Может, она стояла за моей спиной, но я этого не видела. Может быть, она смотрела прямо мне в глаза, а я, опять же, не заметила этого. Сейчас я до боли ненавижу эту девушку за то, что она так хорошо растворяется в толпе. Но в следующий раз я должна с ней поговорить. Если это она пишет мне в моей же книге и присылает вместе с ней фотографии, то я точно должна об этом знать. А то придётся ходить целую вечность и думать, что я обзавелась персональным маньяком.*** Весь оставшийся день в школе я не могла выпустить из головы мысль о Грейс, и именно поэтому как бы невзначай ходила по всей школе, ища ?случайную? встречу с ней. Но либо она была в другом крыле школы, либо нарочно избегала меня, чтобы не пришлось разговаривать. Последний вариант меня, само собой, настораживал больше всего. С чего Перкинс решила от меня прятаться? Не просто же так она сбежала из столовой, как только наши взгляды столкнулись. Либо она что-то обо мне узнала (даже не знаю, как моя жизнь может навести на других такое волнение), либо она и пишет мне, чтобы пообщаться хоть с кем-то, хоть и таким странным способом. Я знала, что Грейс Перкинс не отличается своей чрезмерной нормальностью, но такое, честно говоря, заставляет усомниться в её психологической стабильности. Я бросила все попытки с окончанием уроков, поэтому сразу после звонка метнулась домой. Аланна, наверное, уже приехала, поэтому мне нужно закинуть рюкзак, а потом скоротать где-нибудь время. И желательно не на улице. Хоть у меня и возникла новая теория, но просто выкинуть из головы то, что за мной кто-то смотрел из-за дерева, я не могу. Либо я стала звездой Прескотта, либо перешла кому-нибудь дорогу, и теперь мне массово мстят, выслеживая по ночам и провожая до дома, прикидываясь доброжелателями. А может, у меня уже просто развилась паранойя со всеми этими убийствами, о которых я теперь даже знать ничего не хочу. Я стала меньше спать по ночам не только из-за страха, что кто-то смотрит в моё окно, но ещё и потому, что в городе разгуливает убийца, а полиция молчит. Люди слепы и неосторожны. Вот что меня пугает. Из моего дома послышались громкие возгласы, а голос, который говорит самые гадости (естественно, это была Аланна), был практически вдвое громче второго. Наверное, всё-таки не стоит туда соваться, иначе получу сгоряча. Ну, а может не сгоряча. Я остановилась напротив дома, пытаясь разглядеть что-то в окнах, но в следующий же момент послышался какой-то грохот, от которого я содрогнулась. И, кажется, не только я. Люди, проходившие мимо, искоса поглядывали на дом с облезлой краской, откуда через пару минут после грохота вылетел Сэм, покрасневший от злости. —?Что случилось? —?я подбежала к нему, и его взгляд стал чуть более мягким, чем десятью секундами ранее. —?Ничего,?— мужчина стал рыться в карманах, но когда не нашёл, что искал, злобно рыкнул и направился к своей машине, стоявшей напротив соседнего дома. —?И, слышишь, лучше не суйся туда, если не хочешь проблем. После этих слов он сел в автомобиль, завёл, и уже в следующее мгновенье я смотрела, как он отдаляется, а вскоре пропадает за поворотом. Я не представляю, что у них с Аланной произошло. Но после его ухода стало так тихо, как будто в доме вовсе никого не было. В окнах я не видела даже намёка на тень женщины, никаких криков и подавно нет. А что будет, если я туда сунусь? Это же мой дом, а податься мне больше некуда. Вряд ли мама Филлис будет в восторге, если я заявлюсь к ним на порог с ночёвкой ни с того ни с сего. Патрик всё ещё под домашним арестом (из-под которого благополучно сбегает по ночам), и гостей, кажется, её родня тоже не хочет видеть, пока подруга ?не осознает, что пошла на обман родителей и посмела употреблять алкоголь до восемнадцати?. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как заглянуть внутрь, хоть я и могла за это отхватить по полной программе. Поднявшись на крыльцо, не отрывая взгляда от приоткрытой двери, я почувствовала, как ногой чего-то коснулась. А коснулась я ничего иного, как цветка. Пиона. Точно такого же, как на фотографии. Правда, стебель был обрезан, а лепестки уже не были столь аккуратными и гладкими. Даже так? Теперь, кажется, незнакомец, кем бы он ни был, решил пойти по новому пути и дарить мне цветы. Я могла бы растоптать цветок в пух и прах, чтобы насолить Грейс (а я где-то на семьдесят процентов уверена, что это её рук дело), но вместо этого подняла пион. Поставлю в банку с водой. Будет стоять как напоминание о том, что я ввязалась во что-то чертовски глупое и непонятное. Когда я вошла внутрь, то до ушей донёсся какой-то всхлип из гостиной. Цветок я бросила на обеденный стол, а сама несмело шла к комнате, в которую была чуть приоткрыта дверь. Даже через такую щёлку я увидела сидящую на полу Аланну, которая уткнулась лицом в свои худощавые руки, а её грудь часто поднималась и опускалась. —?Аланна? —?спросила я, неуверенно приоткрыв дверь. Я ожидала, что она сейчас наорёт меня, выгонит, толкнёт куда-нибудь, но она просто сидела и не реагировала. Я подошла ближе, возвышаясь над небольшой скрючившейся фигуркой, которая впервые на моей памяти так горько плакала. И несмотря на всю мою ненависть и весь тот страх, что окружал меня все эти пять лет жизни с Докинз, мне впервые стало её жаль. Я даже не знаю причину, почему она сидит на полу и рыдает. Я видела такое впервые. Но мне, почему-то, стало её жаль. Я присела, убирая с её лица прилипшую прядь волос, и она недоумевающе на меня посмотрела, но по-прежнему ничего не говорила. Сев рядом с ней, я положила руки на свои согнутые колени, не отрывая от неё свой взгляд. И я даже не думала, что она что-то скажет, но женщина хрипловатым и дрожащим голосом сказала в пустоту: —?Он ушёл. Аланна положила свою голову на моё плечо, и я, хоть мне это было чуждо, чуть приобняла её, пока моя кофта мокла от её слёз.