Глава 34. (1/1)

POV Юки. Господи, пожалуйста, этого не может быть. Этого просто не может быть. Нет. Нет-нет-нет-нет! Нет! Как же так? Откуда... что происходит? Разве это так... Боже! Я с силой, непонятно откуда взявшейся, дёрнул подбородком, стараясь одновременно стряхнуть с себя наваждение и дымку оцепенения, но холодные пальцы, на мгновение оторвавшись от моего лица, тут же со звериной резкостью снова впились в кожу. Я хрипло застонал, ощущая буквально неживой холод на своей шее, и попытался схватиться за ледяную руку, но мои запястья даже не дёрнулись, будто скованные невидимыми цепями. Адреналин оглушительным всплеском ударил в голову, страх крепкими зубами пристал к моей груди, касаясь их кончиками самого сердца и прокусывая стенку желудочков, с удовлетворённым выражением беспечности и жадности ожидая, когда вся кровь медленно вытечет через маленькие дырочки. Поперхнувшись воздухом, я опять постарался поднять руки, но они лишь отозвались на позывы мышечной болью, и осознание ещё большей беспомощности накрыло с новой силой. Что происходит?! —?К-Каната-с... —?Ты такой упрямый, Юки, это невероятно бесит,?— прошипели мне на ухо, и вторая рука с длинными ледяными пальцами подцепила мой подбородок, поднимая лицо. —?Ну и выражение. Просто отвратительно. —?Ч... ч... —?Господи, как трудно дышать... —?Отпус... Канат... Кх. —?И впрямь упрямый,?— хватка на шее и подбородке только окрепла, и из моего горла вырвался задушенный всхлип. —?Нет-нет, Юки, ты не можешь сделать своё выражение лица ещё хуже. Я точно разочаруюсь. Я с широко распахнутыми глазами и с горящими от соли слёз веками уставился вверх, будто невольно надеясь увидеть его, но верное имя, как и образ, проворно ускользал от меня, от моих глаз, оставляя бескровную оболочку и руины, останки счастливых воспоминаний. Сердце болезненно затрещало от беспокойного чувства, и мне удалось урвать судорожный вздох, чтобы хоть немного проморгаться и отогнать ненавистное отчаяние от взгляда. —?Упрямый во всех смыслах,?— хмыкнул он, раздражённый и довольный одновременно, и мне резко стало хуже. —?И бесит, и не разочаровывает. Что ж, эти слова точно про тебя. —?Хват... т... —?Что-что? Хочешь всё это прекратить? — Пальцы сжали гортань ещё сильнее, а в моём сознании что-то лихорадочно щёлкнуло, пуская жар по всему телу. —?Я могу. Только скажи: мне ещё сильнее надавить на горло или оставить, как есть, и дать тебе подыхать медленно, с галлюцинациями от недостатка кислорода? Боже, что происходит?! —?Знаешь, твоё лицо сейчас такое глупое,?— продолжал он и, судя по тихому, холодному дыханию на моём лице, наклонился, останавливая мой дёргающийся кадык жёстким захватом. —?Оно всегда такое, когда людям не хватает воздуха. Но так даже лучше. Дам Луке насладиться твоим телом, лицом в особенности. Он точно будет в восторге. Визжащий смех, неестественный, истеричный, разнёсся по саду, будто превратившемуся в мраморного свидетеля и соучастника будущего убийства, когда мои конечности точно не смогут предотвратить смерть и отбиться от её острой косы, лезвие которой пронзит грудную клетку, вскрывая её и обнажая то, что скоро обязано сгнить. Имя любимого опаста будто выдернуло меня на поверхность с самой глубины застывшего сознания, и я, сжав зубы, ещё резче, чем до этого момента, дёрнулся. Он с удивлением присвистнул, на секунду расслабив хватку на моём горле, и услышал лишь единственное: —?Не трог... Луку!.. —?Не волнуйся, Юки, не трону,?— с насмешкой успокоил тот меня, и в моей груди всё сжалось от новой ледяной волны плохого предчувствия. Естественно, ложь. —?Я просто покончу с тобой, а потом подтолкну Луку к твоему телу. Ничего страшного, просто покажу твою изуродованную оболочку, только и всего. А вот дальше... —?слова слизким тревожным комком застряли на барабанных перепонках. —?... всё будет уже не от меня зависеть. Твоя смерть взволнует не только твоего опаста, но и всех жителей поместья Тосагара. Они попытаются отомстить, ты ведь их знаешь. Попытаются убить меня, напасть и разгромить ?всё злое на этом свете?. Наполеоновские планы, не так ли? Но не ты ли их ими заразил, Юки? —?Я нервно сглотнул, когда ледяная рука снова сжала моё горло, уже не обещая, что в скором времени отпустит. —?Твои взгляды на этот грёбаный мир, на это уродское человеческое месиво меня всегда выводили из себя. Однако именно они заставят стражей и Луку ?во имя Юки, во имя его светлой души? бросится в самое логово врага, в самое пекло. Впрочем, они поплатятся за это, не беспокойся. Надолго ты один ?на том свете? не останешься, это я тебе обещаю. Боже, пусть он замолчит. Пусть он уйдёт! Пусть он забудет лица Луки и стражей, пусть просто тихо убьёт меня и всё! Пусть сделает это так, чтобы было похоже на самоубийство! Они не должны погибнуть из-за меня, просто не могут, не обязаны, Боже! Я сделаю всё, чтобы они не оказались в опасности, чтобы сохранить им жизнь! Я учащённо задышал, от чего в голове стало туго и мягко, как в вакууме, а руки наконец-то подали малейший признак жизни?— еле ощутимо дрогнули. Ещё крепче сжал челюсти, и первые слёзы очертили мои щёки, перекрывая спазмами глотку. Дышать стало тяжелее, и я сделал удачную попытку, подняв уверенный взгляд на него. Хватка на моём горле дала слабину, и я позволил себе нахмурить брови. Нет, он никого не тронет. Даже если я физически не буду способен противостоять кому-либо, даже если я грузная обуза на чужих плечах! Именно так, не иначе. Потому что... Глупое, уже давно обитавшее в моей голове озарение ударило сильнее, чем когда-либо, и я был готов тут же проклясть себя. ?Это не Каната-сан, и, видимо, его никогда и не существовало?. ?Почему же ты так вдруг подумал, Юки???— внутренний голос почти не лучился сарказмом, но я готов был ему это простить. Потому что я сам виноват в этом. ?Потому что Каната-сан никогда бы не угрожал убить меня и моих друзей?. ?А ещё?? ?Он бы никогда не сделал моему любимому человеку больно?. Луке... Сердце сделало беспокойный кульбит. ?Ты слишком много времени потратил на принятие такой очевидной вещи?,?— фыркнул внутренний голос и замолк, давая мне возможность всё быстро осмыслить. Что ж, пора вычеркнуть из своей жизни то, что может уничтожить всё самое лучшее в ней. Если это не Каната-сан, то тогда... ?Да, скажи его настоящее имя?. —?Рейга. ?Наконец-то?. Рейга над моей головой зло зашипел и, сделав резкое движение руками, чтобы поднять мой подбородок выше, уставился на меня ненавистными глазами?— это ощущалось физически, настолько он был зол и настолько сильно он хотел убить меня. Но теперь мне это было неважно. Канаты-сана нет. Если он и был, он умер ещё до того, как я ослеп, поэтому сейчас я во власти совершенно другого человека. Другого существа, которое способно навредить тем, кого я так сильно люблю. И если для предотвращения этого нужно отдать жизнь, значит, так тому и быть. —?Рейга,?— по моим щекам всё ещё текли слёзы, я чувствовал их холод на своих щеках, но теперь мои кисти будто освободились от невидимых оков, и они тут же схватились за жёсткую руку, всё ещё находившуюся на моей шее,?— ты... ты не тронешь. Даже кончиком пальца. Никого из них... —?Мразь! —?прорычал сверху голос, и меня охватило инстинктивное желание оттолкнуть от себя нечто совершенно не живое. —?Ты никому не нужен, ты лишь чёртова кукла без глаз, навечно застрявшая в теле! Твой уход никто не запомнит! О нём вскоре забудут, потому что ты... —?Всё равно,?— уверенно перебил я Рейгу, с усилием вцепляясь в твёрдые пальцы своими до побеления костяшек. —?Если это значит, что я спасу родных мне людей от смерти, значит, ничего страшного. Из моих рук, прямо из колющих от внутреннего напряжения подушечек пальцев, резким всплеском выбросилось тепло, живым, энергичным потоком откидывая назад мои волосы и обдувая лицо. Хватка на горле и подбородке тут же исчезла, и по всему саду разнёсся нечеловеческий вой и скулёж боли Рейги. Я, никем не удерживаемый, упал грудью на траву и, быстро поднявшись на ватные от слабости ноги, бросился бежать в сторону поместья. Я не был уверен, что оно было в том направлении, на которое я настроился, но времени на раздумья не хватало. Несколько раз поскальзываясь и падая, отбивая коленки и ладони о каменную тропинку сада, я нёсся вперёд, задыхаясь от новых потоков слёз и забившегося в лёгких воздуха, когда вдруг услышал чей-то голос, из-за которого я изо всех сил набрал ещё больше скорости: —?Юки! Лука, Боже, он здесь! Он где-то здесь! Рейга, тот, чьё имя я всё это время пытался игнорировать! Я счастливо всхлипнул, неожиданно оказавшись в тёплых, глубоких объятиях, возникших как будто из ниоткуда, и расслабленно обволок дрожащими руками крепкую спину опаста. Меня колотило крупной дрожью, я не знал, куда деть своё мокрое и липкое от слёз лицо, но мои лёгкие буквально разрывались от облегчения и от тех резких движений, с которыми они пытались как можно больше вдохнуть запах волос Луки. Тот что-то шептал мне на ухо, стараясь заглушить мои конвульсивные, молчаливые рыдания,?— Боже, я понятия не имел, что так сильно плакал?— и прижимал мою голову к своему плечу. На спине почувствовались ещё чьи-то ладони, активно хлопающие меня в знак подбадривания и успокоения, но я продолжал отчаянно хвататься за одежду Луки, сливаясь с ним в единое целое, нерушимое постоянство. Мои ладони всё ещё горели живым теплом, пальцы нещадно кололо от избытка энергии, и я, внезапно осознав, что ими трогал спину опаста, тут же оттолкнулся от него, вытягивая перед собой кисти и зачем-то глядя на них сквозь плотную темноту заклятия. Господи, надо было успокоиться, но сердце снова и снова продолжало рваться на части, как только я вспоминал, что где-то глубоко в саду находился Рейга. —?Сад... Лука, сад, там нельзя! Там он! Он ждёт, чтобы убить... —?Я еле разобрал своё неосознанное бессвязное бормотание, но никак не мог сконцентрироваться и собрать мысли в кучу. —?Пожалуйста, там он! Надо что-то делать, только не ходи!.. —?Стоп-стоп, Юки, успокойся,?— Лука снова приблизился ко мне?— я почувствовал это по теплу, который исходил от него?— и мягко сжал мои запястья. Энергия, на мгновенье выплеснув новую сильную волну, стала угасать, будто втягиваясь внутрь моих ладоней. Я облегчённо выдохнул, трепеща от ощущения вновь появившегося контроля над своими способностями, которые, очевидно, в саду дали о себе знать. —?В чём дело? Что в саду? Кто в саду? Мы никого не чувствуем. Кто мы? Как не чувствовали? Боже, нет! Они должны его ощущать! А вдруг... А вдруг Рейга сделал что-то, что не позволяет обнаружить его присутствие? —?В саду Рейга! —?Я всеми силами пытался подавить свой крик, но тщетно. Я впал в панику, совсем потерявшись на периферии сознания и режущего существо реальности. —?Он там! Пожалуйста, я не... я не знал, Господи! Но он там! Он ждёт, чтобы убить... вас... стражей, тебя, Лука! Не ходите, умоляю!.. Почему вы молчите? Вокруг меня наступила давящая тишина, а я продолжал крупно дрожать, прислушиваясь лишь к тяжёлым дыханию моего опаста, Хоцумы-куна, Курото-куна и Шусей-куна, и вдруг понял, что больше не было того холода, который охватил меня в саду с появлением Рейги. Не было и ощущения другого, неживого присутствия. Я, прижав ладонь ко рту и задерживая собственные хрипы внутри себя, медленно обернулся, чтобы больше услышать шумящую от порывов ветра природу вокруг себя. Ни холода, ни смеха, ни давления от леденящего душу шёпота в ушах. Ничего. Рейга ушёл. —?Ушёл,?— зачем-то произнёс я, слабо улыбнулся и позволил себе окунуться в спасающую темноту без кошмаров и других сновидений. Чтобы просто ощущать тепло дорогих мне рук поперёк груди и ничего больше. Всё это должно когда-то закончиться, пожалуйста.