Часть 1 (1/1)

Лунной ночью холод сбирается в мириады фиолетовых крупинок. Сама луна, большая, беспристрастная, летела в тёмном небе сквозь редкий дым облаков. Лунное небо над силуэтами деревьев?— спокойное смешение зеленого и синего. Мерцающий свет, сверху входя в лес, пронзает его. Запах сильный, над землей, и льется прохладный ветер, и опережают все незнакомые звуки. Тишина, вертясь, мгновенно и беспрерывно уходит в небо, а затем стремительно опускается у одинокого шатра посреди степи. Беспокойная ночь выдалась нынче и далеко не первая. Спрыгивает бравый воин Лютобор с седла прямо на пыльную степную землю. Привязывает поводья к иссохшему дереву, да гриву лошадиную поглаживает. В грубых руках его свежая добыча: две тушки заячьи. Тяжёлый день был, тяжёлая неделя и год предстоит не легче. Входит уставший боярин в свой шатёр, даёт глазам к свету свечей привыкнуть. Видит сынишку в колыбели, сладким сном усыпленного. Радуется душа его, наполняемся светом ясным, да в восторг приходит. Устремляет Лютобор взгляд пронзительный вглубь шатра.Утомленная и уставшая Татьяна, который день уж ночи сидя проводит, глаз не смыкает. Тяжело ей с бедами справиться. Женщина молодая с бледным лицом ходит, плечи осунулись, глаза потускнели, из голубых серыми сделались. Ведать не легка жизнь отшельничья, да и радостей в ней не сыщешь. А делать то нечего… Смириться, да покорно принять участь уготованную. Сидит Татьяна у изголовья постели мягкой, да с жалостью глядит на тело истерзанное. Мази из трав на болотах отысканные к следам от кинжала острого прикладывает, утирает пот с кожи бледной, татуировками раскрашенной.Раньше боялась она даже близко подходить к зверю раненному. Да только некому, кроме неё о нём позаботиться. Кровоточат раны снова и снова, никак не остановить. Не друг он ей, да только всё одно жалко видеть, как последние силы покидают скифа. Привыкла Татьяна, что он на виду. Привыкла уж следить за ним, лечить, да от стужи шкурами и одеялами укрывать, как дитя своё, хоть и одного она с ним возраста. Неделя уж прошла после боя смертельного, а скиф ни разу глаза так и не открыл, звука не издал и даже не пошевелился. Печально было и Татьяне и Лютобору видеть и понимать, что труды их напрасно в пыль обратятся.—?Возвратился?! Добро пожаловать! Рада тебе! —?устало вздыхает Татьяна, заприметив мужа. Лютобор к ней подошёл, встал за спиной хрупкой, опустил руки на её плечи. Женщина ладошку к его сильной руке прижала, зажмурилась почти до боли в глазах. Как ещё ей боль свою да тревоги выразить?! А ему как объяснить жене, что не смогут они сейчас домой возвратиться?!Рожок месяца серебряного в шатёр заглянул, словно с усмешкой холодной. Прохлада ночная в трепет приводит. Татьяна сонными глазами смотрит на беспокойный сон скифа. Мокрые волосы облипили его бледное лицо, едва слышное дыхание часто прерывалось. Боярыня слегка дотрагивается дрожащей ладошкой до лба парня. Горит. Снова. Как будто изнутри огонь вырывается. Мучает скифа, ломает, кидает чуть ли не в судороги. Ну что за напасть такая?! Тяжело вздыхает боярыня, окунает ткань белую в кувшин с водицей и прикладывает к горячему лицу скифа. Он стонет, так что Татьяна начинает бояться. Видятся скифу какие-то замысловатые узоры, тени, силуэты; чувствуются запахи и, даже ощущается тепло вперемешку с холодом.—?Тссс…тихо. Всё уж хорошо… Всё хорошо будет. Ну, всё, всё… Тише-тише…- успокаивающе шепчет Татьяна, ближе подсаживаясь. Тыльной стороной ладони к мокрой щеке война притрагивается.—?Да, что с ним такое, Лютобор?! —?устало вздыхает она,?— Уж вторые сутки его лихорадит. Не знаю, чего уж делать… Я боюсь… Не выжить ему. Я видела бой.—?Не надо так, Танюша. Не хоронить же покуда сердце бьётся! Пускай борется с недугом.Волк резко выплыл из странного, туманного забвения. Открыть глаза он всё же не смог, но зато теперь очень хорошо слышал всё, что вокруг происходило. Какой-то шум, шорох, движение, запах и совсем рядом. Опасность?! Возможно… Куница знал, как распознать её. Скиф покривился, как только ладонь чужая к его лицу прикоснулась. Ему показалось, что из груди вырвался слабый, тихий полустон. Тёплая ладонь тут же дёрнулась и исчезла. Краем сознания Куница всё пытался понять, что с ним такое и где он может находиться.Сердце его тяжело бьётся, как птица в силки пойманная, и тяжесть его скифу непомерной ношей кажется. Сглотнуть хочется, да только заставить себя никак не получается. Жжёт, печёт огнём в горле. Приоткрыл глаза янтарные скиф, да рассмотреть попытался. Вот только цельной картины увидеть так и не получилось. Всё, что видел парень, так это пятна разных цветов и вспышки неяркого света. ?Ну это уж точно не солнце!??— мысленно усмехнулся Куница. Постепенно развеивался туман перед его глазами, но происходящее по-прежнему воспринималось как-то смазано, не достоверно. Не знал Куница можно ли верить тому, что видят его глаза, потому как сонному взору то и дело показывался не знакомый девичий лик. Испуганным было женское лицо, худым да бледным. Глаза бездонные смотрели на него с беспокойством, а губы алые что-то нашёптывали. Не узнать эту девицу, да только кажется скифу, что однажды он уже видел эти глаза.—?Лютобор! Он очнулся…- встревожилась Татьяна таким резким пробуждением раненого. Глаза его звериные с прищуром нехорошим смотрели. Женщина и перепугалась от неожиданности. Всё же полуживой и абсолютно обездвиженный волк выглядел куда более безопасно.—?Отойди-ка, Танюша… Как бы зверь вперёд него не проснулся. —?побеспокоился Лютобор, мягко поймал жену за плечи и отвёл её чуть в сторонку. Сам он встал рядом с кроватью и пристально поглядел на неподвижно лежащего скифа. Никаких эмоций на его бледном, безжизненном лице до сих пор не выражалось. Глаза, как и прежде, горели и переливались золотом. Лютобор осторожно сделал шаг ближе, наблюдая за жестами и мимикой скифа. Таким вялым и заторможенным боярин этого война никогда прежде не видел.Скиф медленно дотронулся дрожащей рукой до обмотанного белой тканью горла и попытался сглотнуть. Вместо слов вырвалась глухое рычание, похожее на скрик телеги. Лютобор невольно сморщил лоб. Да уж, ведать знатно Яр по горлу его полоснул. Не скоро Куница говорить начнёт, а хоть бы вовсе начал. Зато принялся парень усердно выкарабкиваться из-под шкур и одеял, шипя из-за собственной слабости и неповоротливости. Тут-то боярин и запротестовал этакой прыти.—?Ну-ну, вот ещё! Не двигайся! Рано тебе ещё вскакивать. —?Лютобор попытался настойчиво уложить трепыхающегося парня обратно, не позволив подняться. Да только тот явно не согласен был и во всю пытался себе свободу долгожданную вернуть. Дышал тяжело, через раз и глаза звериные долгую борьбу обещали.—?Ты угомонишься сегодня, волк?! В тебе ели дух держится, а всё туда же! —?недовольно пробурчал Лютобор. Но, пришлось больше сил приложить. Скиф сдаваться не собирался и, чем сильнее его удерживали, тем яростнее были его попытки встать. Через боль, через изнеможение, но к свободе!—?Лютобор, осторожнее, иначе его раны откроются. —?взволнованно произносит Татьяна, находясь рядом, но не решаясь подойти к ним.—?Какой тут осторожнее?! —?запыхавшись, пробурчал Лютобор, а потом голос его грубым сделался и уже не Татьяне предназначался,?— Да перестань ты брыкаться!Поняв, что встать ему не позволит ни боярин, ни собственная жуткая боль, Куница досадно застонал и закрыл глаза. Из горла вырывались сухие хрипы, губы потресканные что-то пытались нашёптывать. Лютобор недовольно цокнул языком, когда вновь кровь из ран скифа сочится начала.—?Допрыгался?! Теперь же заново всё латать. Что ж тебе тихо не сидится?! Ну-ну, полегче! —?усмехнулся Лютобор, видя как опасно глаза парня загорелись. Кабы мог точно вскочил бы и в глотку ему вцепился. Татьяна осторожно ближе подошла, на край постели присаживаясь. Всё необходимое для с собой взяла и готовилась снова кровь останавливать. Скиф на неё недобро зыркнул, как только руки Татьяны к нему потянулись.—?Лютобор…? —?боярыня проникновенно на мужа посмотрела, беспокойство выражая. Он и сам всё понимал, да только понятия не имел, что в голову волку взбредёт. И не понять было, в своём ли он уме. А ну как рассудком помутился?! И не спросишь же, говорить то он всё равно не может. Да только такое чувство, что скиф сейчас на ноги вскочит. Содрогнулся внутри Лютобор оттого что парень сейчас более на волчонка перепуганного похож был. Забыл он, что скифская культура совсем другая и не знал, как там принято врачевать. Да, вообще ничего не знал…—?Раны у тебя серьезные…- каким-то по-отцовски внимательным голосом начал Лютобор,?— Будешь брыкаться только себе навредишь. А кровь остановить всё равно надо. Татьяна твоими ранами займётся. Ты только смирно сиди, чтоб ни её, ни себя не покалечить.Лютобор не совсем понял дошли ли его слова до цели. Куница смотрел на него с ярким несогласием, непокорность так и плескалась в его взгляде. Боярин поднялся и отошёл на некоторое расстояние, чтобы держать происходящее в поле зрения, но не давить своим пристальным вниманием. Татьяна до сих пор не могла спокойно относиться к виду крови, ран и шрамов. Когда она случайно надавливала не раны сильнее или резко, Куница дёргался, до крови прокусывая губу. На шее и на боку порезы были самыми глубокими. Это как раз те, которые сулили скифу почти неминуемую смерть.Взгляд Татьяны смягчается, когда она видит живую муку на лице скифа. Он терпит что-то очень болезненное, хрипит, мычит. Татьяна осторожно ладошку к его лицу протягивает, но дотронуться не успевает. Куница резко дёргает головой, отворачиваясь.Следующие несколько дней завертелись в повседневной рутине. Куница шёл на поправку стремительно быстро, хотя он до сих пор молчал и почти не вставал с кровати. Почти всё время он крепко спал, а Лютобор усмехался, мол сон лучшее лекарство. С каждым днём становилось очевидно, что он будет жить.А одним ранним утром, когда солнце ещё не пересекло горизонт, Лютобор вновь на охоте пропадал, а Татьяна отвар целебный готовила, Куница проснулся и почувствовал себя намного лучше. Всё тело ломало, кости болели и выкручивало мышцы. Словно огонь ярости впитался в кожу и сила нерастраченная на волю рвалась. Ну и как с таким совладать?! Парень стиснул зубы, закрыл глаза, зажмурившись, и предпринял первую провальную попытку встать. Не смог. Тело не слушалось, словно позабыло как действовать после долгого нахождения лёжа. Со второй попытки скиф сумел таки подняться на ноги, но цепляясь руками за стены. Первый шаг был неуверенным, скиф будто не ощущал собственных ног. Странное чувство…—?Да что же ты делаешь?! —?воскликнула Татьяна, войдя в эту часть шатра. Скиф замер, опустив голову, держась ослабевшими руками за стену. Дыхание его то ускорялось, то нарочно медленным становилось.—?Может мне помочь тебе? —?тихонько спросила Татьяна, делая шаг вперёд и голос нежным был, словно мед дикий. Скиф отрицательно головой качнул: уверенно, безоговорочно и отважно. Татьяне на душе как-то тревожно стало. Скиф твёрдо стоял на ногах, хотя было такое ощущение, что он нарочно вжимает стопы в пол. Он поднял голову, так и не открыв глаза. Парень протяжно вздохнул, что тоже далось ему с трудом. Теперь то надо заново учиться ходить и кажется говорить. Ведь всё это почему-то никак не получалось у него.Скиф успел сделать ещё один шаг, прежде чем его повело в сторону. Он словно споткнулся о несуществующий камень и, не удержавшись на ногах, стал падать. Тело будто разучилось держать равновесие, совсем не слушалось его и, падая, Куница повалил на пол и Татьяну. Женщина удивлённо вскрикнула, боясь пошевелиться. Они лежали на полу и Татьяна затравленно глянула на парня. Он, казалось, даже не замечал её, упираясь на руки, скиф приподнялся, но сил на то, чтобы встать не хватило. Руки задрожали и он снова рухнул на пол, постанывая от величайшей досады. Он перевернулся на спину и снова затих, будто пытался восстановить утраченные силы. Не сдавался скиф. Так было не принято. Он должен был сражаться до конца каким бы ни был противник.—?Давай…давай я помогу. Тебе самому ещё очень тяжело. —?предельно мягко предложила Татьяна, успевшая уже встать на ноги. Куница, будто нарочно после её слов, сжал всю волю в кулак и рывком приподнялся с пола. Он сел, уперевшись спиной о подножье постели, но на большее энтузиазма не хватило. Он откинул голову назад и слабо качнулся, будто пребывал в полуобморочном состоянии.—?Что ж ты творишь, звереныш?! —?вздохнул Лютобор, входя в шатёр. Уж больно резвым у них раненый оказался. Что ни день, то характер проявлял. А как-то по утру, Лютобор свидетелем стал, того как раненый скиф впервые без посторонней помощи встал на ноги и, пошатываясь, но зато уверенно сделал шагов пять. Татьяна кидала на него косые взгляды, качая своего ребёнка в колыбели. Боярин обрадовался скорому выздоровлению гостя и подошёл ближе. Парень к тому времени, обесиленно присел на край постели, запрокинув голову назад.—?Вижу тебе получше стало. По началу смотреть было больно…—?А ты не смотри! —?с лёгкой хрипотцой сказал парень. Ухмыльнулся, очевидно наслаждаясь звучанием собственного голоса впервые за последние недели. Всё, что собирался сказать ему Лютобор, внезапно застряло на полпути. Боярина остановил прямой вопрос скифа.—?Где моя стая, Лютобор?—?Их больше нет. —?как можно равнодушнее сказал боярин, хотя его сердце болезненно сжалось. Он ожидал бурной реакции на эти слова и действительно удивился, когда Куница посмотрел на него и всего-навсего непонимающе усмехнулся.—?Хм, да как это нет?!—?Мертвы они. Все, до единой души.—?Да ты что говоришь такое? —?чуть более взволнованно спросил парень, всё ещё не поверив такой ужасной новости.—?Мы хотели на поклон к князю пойти. Служить ему и в мире жить. Он слово давал, что жизни скифам сохранит, коль те честным трудом хлеб себе добывать станут. Мы поверили ему. Но, подлостью князь заманил нас в ловушку. Лучники окружили овраг и, не щадя никого, поразили стрелами твой народ.После сказанного вслух наступила гробовая тишина. Находившиеся в шатре застыли каменными извояниями. Тяжело было то горе, что ярмом взвалилось на плечи последнего живущего на земле скифа. Вдруг нахлынувшая, чужая неизбежность показалась ему смешной. На лице Куницы медленно расползлась звериная ухмылка. Глаза совершенно дикие, отстранённые, измученные. Постепенно ухмылка переросла в тихий смех. Скиф смеялся над гибелью своего рода, как полоумный. Лютобор, чуть нахмурившись, посмотрел на него, переглянулся с Татьяной, и уже хотел проверить нет ли у парня жара. Но, внезапно скиф закричал во весь голос. Бедная Татьяна с ужасом отшатнулась к выходу, прижимая к груди спящее дитя. Она так испугалась, что едва не выронила сынишку из рук. Лютобор напрягсся, не зная, чего ожидать от скифа, только что узнавшего о трагедии. Взвыл зверь, стаю свою ревностно оплакивая. В груди молодецкой будто что-то оборвалось, а на глазах янтарных слёзы горькие навернулись. Глубокая скорбь вперемешку с ненавистью страшной смешалась, да ураганом на волка обрушилась. В груди всё словно в комок сжалось, закончился воздух. Больно. Так больно, что и самому жить не хочется.?— А ты стоял и смотрел, как их жизней лишают?! —?закипая, произнёс Куница.—?Нет. Не так всё! —?возразил Лютобор,?— Я хотел спасти их всех! Но, не в моих это силах было. Я не смог ничего сделать. Но, с того кровавого дня я отказался служить князю.Куница не дослушал его. С яростным, звериным рыком он кинулся на Лютобора, обвив руками его шею, стискивая из-за всех сил. От неожиданности и по военной привычке, боярин дал отпор. А только потом понял, что хоть и силён звереныш, а задушить-то он его не сможет. Слаб ещё. Лютобор ловко дёрнул парня вперёд, обхватив его шею крепкими руками. Тот достаточно сильно задёргался, почти выскользнув из мертвой хватки боярина.—?Пусти! —?отчаянно зашипел Куница, почти скрепя зубами.—?Угомонись, волк! —?спокойно произносит Лютобор,?— Хватит! Их больше нет. Никого из них больше нет на этой земле. Все убиты, лишь ты и остался.—?Нет! —?закричал парень, не желая верить в это, а потом с предыханием вскинул,?— Замолчи!—?Смирись, их больше нет! Всё кончено.—?Отпусти, сказал!Лютобор постепенно ослаблял хватку, чтобы действительно не причинить ему вреда. Но, скиф похоже не собирался сдаваться. Была в нём сила: яростная, необузданная, с болью обвенчанная. Всё так же ярость с силой на грудь давила. Не выдержав взрыва гнева, скиф зверем зарычал и почувствовал стремительный упадок сил. Ещё немного и боярин отпустил его, в Куница мешком свалился на пол, пытаясь отдышаться.—?Силы побереги. Длинный путь нам предстоит.—?Какой путь? —?всполошился скиф.—?Обратный. Домой. С нами пойдешь. —?не многословен был сегодня боярин, но каждое слово его, словно стрела выпущенная из лука, точно в цель попадало.—?Нет веры к тебе. Откуда мне знать, что не уговаривался ты обо мне с князем?!—?Мне можешь поверить. Я то тебя на смерть верную не бросил. И когда жизнь из тебя утекала, не оставил. Татьяна моя с утра до ночи с тобой рядышком была, раны лечила. Сыну столько тепла и заботы не дала, сколько тебе оставила. —?рьяно расстолковал Лютобор,?— Не смог я народ твой от смерти спасти. Вина на мне за кровь их. За то, что князю верил. Да только теперь о том толковать, что ветер руками ловить. Толку не будет! А жизнь она вперёд идёт. Должны и мы за ней поспеть! * * *Рассвет окрасил горизонт багрянцем. Над пустынной степью возвышалось серое, плаксивое небо. Сиреневое пышное облако недовольно застыло на небе. Тьма уже сереет, но все ещё настырно цепляется на небосклон. Тёмное одеяло сдернуто с неба, оно постепенно проясняется, становясь голубым. Лютобор запрягает лошадей, наслаждаясь ярким рассветом. Просторная телега вместит всё то скудное имущество, коем его семья владеет. Лютобор свернул лагерь, где обитало его семейство последний месяц. Гостеприимная была степь, да давно им пора домой. Татьяна и их сынишка уже устроились на телеге. Женщина прижимала к себе полугодовалого мальчишку и улыбалась краешком губ, глядя на его сонное личико. Лютобор удовлетворённо вздохнул. Беды позади, жизнь на чужбине тоже, ещё немного и они будут дома. Осталось лишь… Боярин закатил глаза, вспомнив о скифе.—?Чего это ты удумал, боярин? —?внешне спокойный, но как обычно на готове, Куница внимательно посмотрел на верёвку, которую достал Лютобор.—?У меня нет ни сил, ни желания бегать за тобой по степи! —?с самым воинственным видом он подошёл к уже окрепшему парню, предупреждающе зыркнул на него стальными глазами. Скиф задорно усмехнулся, протягивая обе руки, признавая капитуляцию, по крайней мере на этот раз. А в том, что скиф не будет покладистым, Лютобор был полностью уверен.—?Попробуешь перегрызть?— заколю, как барана!—?Да речи твои, как бальзам на душу! —?игривым голосом прокричал парень уходящему боярину. Но, делать-то нечего… Приходится ему подчиниться и забраться на телегу. Два дня ему понадобилось, чтоб отойти от новостей о гибели всех скифов. По-началу особенно тяжко было. Татьяна даже страшилась, что он ночью и цапнуть кого-то из них сможет. Одним махом горло перерезать и не поморщиться даже. Потому снова бедняжка не высыпалась и от каждого шороха вздрагивала. А той ночью, когда беда открылась, она краем уха услышала, как скиф неровной походкой, словно охмелевший, из шатра на улицу вышел. Татьяна тихонечко к выходу пробралась и сильно поразилась, тому что услышала и краем глаза увидела. Волк на сырой земле сидел, подставляя лицо первым каплям холодного дождя и…плакал. Выл. Зубами до крови кулаки прикусывал. И почти беззвучно. Только тяжёлые всхлипы до шатра доносились, душу разрывали.Тронулась телега, покатившись по пыльной дороге. Встречали путники утреннюю осеннюю прохладу. За степью утренний лес дышал свежестью.Тишина, изредка нарушаемая криками птиц и воем ветра. Не близкая дорога будет и не лёгкая. Знал это Лютобор и на какой риск идёт, к себе в дом зверя этого пуская, тоже знал. Да только повязаны они крепко, судьбы сплетённые, жизни перевёрнутые. И обратного пути нет. Несколько раз путники привал делали. А ночью и вовсе, чтобы не заплутать, остановиться им пришлось. Лошадки в отдыхе нуждались, да люди тоже. Развёл костер боярин, пищу не хитрую для семьи приготовил, да потом взгляд его на скифа упал. Странно как-то тот себя вел. Словно в тумане каком-то его разум пребывал. Голову поднял, глаза закрыл, только губы его беззвучно шевелились. Спутанные волосы лицо прятали. Когда подошёл Лютобор к нему, парень коротко глянул на боярина и вновь отвернулся.?Что это было такое?! Молчанку что ли объявил?! Каков звереныш-то а?! Ему жизнь спасли, а он нос воротит! Ну так может и к лучшему, что молчит… В тишине, да без неприятностей домой вернёмся!??— подумалось Лютобору. Только развязать бы надо, хоть ненадолго. А то ведь, ещё чего, верёвка какие-то шрамы оставит. А всё-таки живучим оказался… Ведь немногим дольше недели ещё ни ходить, ни говорить не мог же. Всё таки прав был перед боем. Сильнее он. И выйграл бы, кабы не подлость вражеская. В последний момент осторожность потерял, решил что всё окончено.Забавлялся Лютобор мыслями такими, пока нож доставал, да верёвку перерезал. Куница молчалив, как и прежде, был. Всё что-то высматривал, да к горизонту взгляд обращал. Знал Лютобор, что нельзя стаи без вожака, как и волку без стаи. Представлял, как зверь беснуется, да на волю рвётся, а на виду спокойным быть пытается. И ведь не признаешь никогда в этом живом умиротворении человека всё потерявшего. За это начал его Лютобор уважать. Хотя уважал он Куницу и прежде того. Есть он, ожидаемо, отказался, хотя бесспорно был голоден. И десяти минут не прошло, как скиф вроде бы уснул. Лютобор жену с сыном отправил на телегу спать. Там им шкуры расстелил, чтоб теплее было. А сам на земле примятой устроился.Лишь только тишина натянулась, эхом раздалась в этом царстве сонном, скиф внезапно глаза открыл. Не спал он и не пытался даже. Поднялся бесшумно, мельком осмотрелся в поисках оружия. Нашёл саблю. Глаза его яростные в тьме ночной едва не светились. Подошёл Куница к боярину спящему и занёс саблю для меткого смертельного удара. Вся сила, что была во едино собралась. Только рука его впервые в жизни дрогнула. Не смог. Разочарованно вздохнув, Куница убрал оружие.—?Чего остановился? —?заговорил сонный Лютобор,?— В то что испугался не поверю…Скиф немного напрягсся, всё же уверен он был, что боярин третий сон уж видит. А тот и вовсе оказывается не спал. Как стоял над ним скиф, тяжёлым дыханием захлебываясь, так и не отошёл ни на шаг. Лютобор открыл глаза, как-то слишком равнодушно для подобной ситуации, взглянул на парня.—?Рука не поднялась? —?хмыкнул боярин, усаживаясь поудобнее, ожидая длинного разговора по душам. Куница с досадой смотрел себе под ноги, с ужасом осознавая, что так или иначе, не сможет он убить его. И вправду рука-то не поднимется. Никогда волк раньше не думал, что между убить и пощадить, он второе выберет, да ещё и с такой охотой. Рука сама сбросила груз и сабля упала на землю. Взглянул скиф на брошенное оружие и что-то словно перевернулось в его обветренной душе. Будто разучился он владеть остриём, отнимающим жизни. Кинул чуть прищуринный взгляд на Лютобора и совершенно невозмутимо, даже полушепотом, заявил.—?Леший тебя забери!—?Жаль мне, что так всё вышло…- неожиданно погрустнев, сказал Лютобор. Куница разговаривать с ним не стал. Развернулся и побрёл куда-то в сторону. Нехорошо боярину на душе стало. Кошки заскребли почти до дыр. Как же им теперь быть-то? Что делать? Не выдержал Лютобор и следом за скифом отправился. Не то чтобы волновался, как бы тот чего дурного не сотворил, а просто рядом побыть захотелось. До сих пор не верилось ему, что происходит это не во сне, а на яву.Куница стоял посреди ночной тишины. Её можно пить до дна, не в силах насытиться. Под покровом тьмы она казалась особенной. Можно различить очертания деревьев, а их терпкий запах щекочет ноздри. Не понять было на что он смотрит, а может и вовсе взгляд его на прошлое устремлён был. Лютобор подошёл, да просто рядом встал. Так стояли они в немом молчании, секунды и минуты провожая. Наконец Лютобор с мыслями собрался. Решил всё как есть сказать и недомолвки предотвратить.—?Ты не пленник. Побудешь пока у нас, окрепнешь, сил поднакопишь. А потом, глядишь, свою стезю отыскать сумеешь. Захочешь?— останешься с нами жить, а коли нет, так с миром уйдёшь! Никто не держит, но и не гонит. Только сдаётся мне, не выжить тебе в одиночку в степи, а впрочем сам решай…—?Да прав ты боярин…- нехотя признаёт скиф,?— Идти мне некуда.—?Тебе лет то сколько? —?внезапно понимает Лютобор, что самого простого о парне не знает. Вот ведь как бывает… Уж столько дорог вместе прошли, жизни спасали друг другу, а до мирных бесед и знакомств дело как-то не дошло.—?Двадцать вторая осень.Хмыкнул боярин, то ли честностью пораженный, то ли быстрым ответом. А ведь и правда, не дашь ему больше. Хотя и подумать то об этом времени не было. А всё-таки жизнь волчья взрослеть гораздо раньше вынуждает. И Лютобор в эти года смелым войном был, да только не таким отчаянным, всё потерявшим и жизнью замученым. На глазах волка такие тени залегли, что янтарь погас.—?Оставайся с нами, Куница…- неожиданно, даже для самого себя, произнёс Лютобор. Вроде серьёзно, но парень невесело усмехнулся.—?И что я там делать буду? Овец да коз пасти?!—?Неужто я волку овец стеречь позволю?! —?дразнил боярин.—?Нет мне среди вас доли! —?твёрже и без всякого смеха заключил Куница,?— Лучше б ты умереть мне дал…—?Не мог. Не хотел. Я то думал всё, конец твой пришёл. На смену облегчения от твоей победы, ярость дикая пришла, когда Яр кинжал из твоих рук перехватить сумел. Помню, как ярко факела горели, луны не видать было. Сомневался я в успехе твоём… Яр повыше и крепче будет, да и злость силы прибавляет. А потом всё не так как я ожидал обернулось. Подумалось мне, что чертёнок этот действительно знает, что делает! Выходит, не зря и моя жизнь, и семья моя тебе доверенна. Только оборвалось всё… Надежда тлела с каждым твоим последним вздохом. Крови вокруг тебя натекло, вот и решили, что всё… А дальше…—?Догадываюсь, что дальше! —?насмешливо перебил его скиф,?— Ты вызов Яру бросил.—?Как узнал?—?Я же говорил, сильнее я других волков. Если уж Яр меня одолеть смог, никто из своих ему вызов бросить не осмелился бы. Только такой сумасшедший, как ты!—?Так или иначе, а оба мы живы!Кивнул скиф, то ли с Лютобором соглашаясь, то ли в своих мыслях пребывая. Дикая тоска заела их двоих. А как быть и поступать правильно, никто не знал. По-человечески бы надо! А как? Лютобор вздыхает тяжело, боль какая-то тупая по сердцу, словно яд, разливаться стала. Отпустить с миром волка?! С досадой понимает Лютобор, что до смерти успел прикипеть к нему. Помнится, как рвался в бой, видя скифа, падающего на сырую землю, его же кровью окропленную. Как впервые нож его коснулся, Лютобор и сам боль ощутил. Как же теперь его отпустить?—?Знаешь, обо мне никто никогда не думал, сверх положенного. —?загадочно произносит скиф таким голосом, словно слова эти из глубины достал и впервые в жизни озвучил. Насторожился при этом Лютобор. Эх, чуяло сердце его, что-то недоброе скиф рассказать удумал.—?Ты о чём это? —?заинтригованно переспросил боярин, не сводя глаз с парня, который смотрел прозрачным взглядом на тёмный горизонт. Ни капли в нём не было того сумасшествия, лукавства и огня, что прежде бушевали. Сглотнул Куница, немного поморщился, видимо порез ещё боль причинял.—?Нет…- с горькой улыбкой протянул он, отрицательно качнув головой,?— Не по мне это! Задушевные разговоры вести! Я?— воин!—?Так начал уже… Договаривай. —?беззлобно усмехнулся Лютобор.—?Умирать?— это страшно… —?через минуту молчания, шуршавым полушепотом произносит скиф,?— Отнимая жизни, не думаешь какого это.—?Убил бы меня пять минут тому назад? И дальше, что делать стал? Ограбил бы?! Жену и сына тоже в могилу свёл? —?серьёзно принялся расспрашивать Лютобор, чтоб раз и навсегда решить, стоит ли зверю доверять. А Куница, тем временем, судорожно головой замотал, в знак отрицания всего перечисленного.—?Никогда безвинные души не губил: детей не трогал. Жена твоя… —?запнулся на этих словах скиф, возможно размышляя о том,?— выходит, жизнь мне спасла. Да и как мальцу твоему без матери?!Довольным остался боярин от рассуждений таких. Вот только виду не подал. Что ж, теперь-то ничто не помешает им дорогу вести обратную. Опасности друг от друга ждать не следует, а посему Лютобор в своём сердце всё решил. Дело за малым, Татьяну убедить, да самого Куницу, что лучше им вместе держаться.—?Утром потолкуем. Сейчас отдохнуть надобно. Ещё нездоров ты. —?снисходительно говорит Лютобор и, чуть помедлив, кладёт свою сильную руку на плечо парня. Вроде совсем ничего не значуший жест, да только чувствует боярин как напрягается Куница, сдерживает порыв сбросить груз. Догадывается Лютобор, что не привычно такое отношение для волка. А потому Лютобор руку-то убирает и первым к месту ночлега плетётся. Спустя какое-то время и скиф за ним отправляется.