Часть II (1/1)

20:37.Марли опаздывает. Выворачивает из-за поворота и, видимо завидев меня, ускоряет шаг.А может, это не Марли? Да нет, вроде он. Но я узнаю в нем не Марли, а Стива. Сложение, походка, даже прическа. Если судить по фотографиям, год девяносто восьмой где-то.— Привет, Альберт, — он радостно хлопает меня по плечу.И глаза папины. Только нос, губы и овал лица его, я все остальное – ей Богу, двойник отца.— Привет. Я бы тебя не узнал, — я говорю, и он улыбается.— Значит, богатым буду, — довольно заключает он, запуская пальцы в волосы и зачесывая их назад пафосным движением ото лба к затылку.— И со мной не встретился бы, если бы случайно на улице пересеклись, — это машинальная привычка передергивать слова. Отца она выводит из себя. Он сразу затыкает мне рот и говорит, что я как его мать, а любые мои попытки заговорить игнорирует примерно минут десять.— Я бы тебя узнал зато, — замечает он в ответ.— Ну вот, благодаря тебе я был бы нищим, — я хочу, чтобы финальная фраза осталась за мной, и, самодовольно поправив отвороты пальто, устремился к дверям ресторана.Внутри было уютно и без вычурностей, скромная публика, спокойное освещение. Это мне понравилось, я люблю такие заведения.— Нет, — Марли ухватил меня за рукав, и я чуть по инерции не врезался в него, стоило мне двинуться в сторону администратора. — У меня столик заказан не тут.— Не тут?Он покачал головой и, не отпуская мой рукав, повел к лестнице, которую я заметил только сейчас.— Что, V.I.P. зона? — я усмехаюсь, поднимаясь следом по лестнице.— Можно и так сказать, — поднявшись, он картинно разворачивается и кланяется, словно выдрессированный дворецкий. — Прошу.— Благодарю, — я снимаю пальто и невозмутимо вешаю его на вытянутую руку Марли, на что он морщится.— Я тебе не гардеробный!— Мистер Маккей!К нам выходит представительная дама лет сорока в строгом брючном костюме. Марли кивает, и она, заглядывая в список, проводит нас к забронированному столику.Тихий свет мягко окутывает помещение, и мы садимся напротив друг друга за столик, отгороженный ширмой от остальных.К ним тут же подлетела официантка, приветливо улыбаясь. Что-то во всем этом было помпезное. Казалось, Марли хочет шикануть, показать, чего он добился. Ну что же, я поддержу спектакль.Взяв в руки меню, я не могу удержаться от комментария:— Если ты хотел произвести на меня впечатление, то тебе это почти удалось.Марли понимающе улыбается и, не притрагиваясь к меню, говорит:— Мне как обычно, пожалуйста, Мэри.Мэри тут же кивает, делая пометку в блокноте. Я изучаю меню, и наконец нахожу то, что надо.— А мне, будьте добры, буйабес, фуа-гра и… грильяж. И графин с холодной водой.— Что, не изменяешь Франции? — Марли усмехается и машет рукой. — Нет, никакой воды. Мы сто лет не виделись. Мэри, бутылку шампанского.Девушка кивает, и удаляется, прося подождать заказ, и приносит бутылку шампанского.— Раз уж мы сто лет не виделись, то можно было встретиться и в менее помпезной обстановке, — так и чешется язык его подколоть. Но ему все хоть бы что, он только улыбается.— Я привык так жить, Альберт, — он неспешно отпивает шампанского из бокала, наверняка хрустального.— В смысле пускать пыль в глаза, — я поправляю его, подпирая подбородок кулаком, словно заинтересованный слушатель.Он откидывается на спинку и теперь уже смеется, открыто и вызывающе.— Я всегда любил твою манию вставить палку в колеса! Как змея, которая сидит под камнем, шипит, но боится укусить, потому что получит палкой по голове, ты уж извини за сравнение.— Ты мне хамишь, ты знаешь?— Прости, — он виновато и по-детски смотрит на меня. Ты ничего не понимаешь, я пытаюсь дерзить, чтобы не сорваться. Потому что этот взрослый мужчина неудержимыми искорками отзывается в моей груди.Я киваю, и он тут же переводит тему, вертя вилку для салата.— Как Париж?— Пару месяцев назад был в полном порядке.— Думаешь, без тебя он зачах?— Надеюсь, что нет. Я был не самым главный достоянием Парижа.— Это точно, — опять он улыбается. Кажется, у него прекрасное настроение. Прямо птицы на душе поют. К сожалению, о себе я того же сказать не могу. Пора исправляться. Вспомни, как бы вел себя Энт.Нам приносят заказ, и я прошу у Мэри графин воды, на что Марли закатывает глаза, но больше не возражает.— Трезвенником стал? — он принимается за жаркое, и я утыкаюсь взглядом в свою тарелку, потому что не могу смотреть, как он с аппетитом отправляет в рот мясо. Это порнография! Надо запретить так есть прилюдно, это хуже эксгибиционизма.— Нет. Но у меня завтра много работы.— Халтуришь по воскресениям, — самодовольно заключает он, радуясь своей колкости.— К твоему сведению, завтра я должен закончить правку статьи, потому что ко вторнику тираж должен быть разложен на прилавки, — я игнорирую его выпад, на что он немного сникает, надеясь на продолжение перепалки, и я осекаю его. — Марли, ты сам помнишь что мне сказал? Я угомонился. А вот у тебя явно чешется язык меня достать, — я стараюсь не думать о том, что меня можно понять превратно. — Так что давай придем к консенсусу и закончим на сегодня обмен едкостями. Забыл, что мы не виделись лет семь, а не упражняемся в красноречии каждые выходные?— Какая речь! — Марли встает из-за стола и наиграно аплодирует. И тут же садится на место. — Но, в общем, ты прав. Давай и, правда, не будем.— Тогда расскажи мне о том, чем живешь.— Едой.— Марли.— Серьезно!— Владеешь закусочной?— Можно и так сказать, — он лукаво смотрит исподлобья, и тут до меня, наконец, доходит.— Так… это твой... За твой счет, говоришь?Он невинно пожимает плечами, делая изрядный глоток шампанского.— В таком случае мне паштет из колибри и вино двухсотлетней выдержки! — я ударяю кулаком по столу, так что бокалы подпрыгивают.— Правильно сделал, что не стал пить. Тебе и простая вода по голове дает.Весь вечер перебрасываясь колкостями, мы, наконец, покончили с десертом и, поблагодарив Мэри, Марли взял меня за ладонь, как только я собрался вставать из-за стола. Я тут же отдернул руку, словно почувствовал ожог.— Нет, вечер еще не закончен, — он допил последний глоток шампанского и вытер губы салфеткой. Эта фраза меня напрягла. Я думал, что мы так и разойдемся. Но теперь я почувствовал легкое напряжение, точь-в-точь как когда мы встретились сегодня на улице.— Можно подняться ко мне в кабинет. У меня есть там небольшой бар. Персональный.— Марли, ты же знаешь, я не могу. Завтра мне рано вставать.— Ах, да.Он немного разочарован.— Давай в другой раз?— Хорошо.— Спасибо за вечер.И как только я встаю, надевая пальто, то сразу осекаю его.— Я сам найду выход.— Ладно, — он все же поднимается. И протягивает мне руку. — До встречи.— До встречи.Я неуверенно протягиваю ладонь в ответ и пожимаю его пальцы.* * *Будильник. Несусветная рань. Душ. Чашка чая.Я определенно доволен вчерашним вечером, я не сделал ни одной глупости, я держался достойно, я готов поверить в свои силы теперь.На работе меня бодро приветствует Марк, не смотря на сонный вид, и я отмечаю, что кофе теперь нужен уже не мне.— Как вчера все прошло?Я пожимаю плечами, включая компьютер. Странно, но я чувствую себя уверенным и отдохнувшим.— Я же не на свидании был.— Его величеству отшельнику все одно, — Марк сверлит меня снисходительным взглядом. — Как он из себя?Я уж давно догадался, что Марк имеет склонности к своему полу, так что в притворной мечтательности закатил глаза, усевшись на стол.— Высокий, широкоплечий…— Красивый?— Хм… красивый. Непредсказуемый. И еще – владеет рестораном в Сохо, — я довольно заканчиваю, сложив руки на груди и следя за его реакцией.— Твою мать!— Элкинс! Что за выражения? — тут же осекает его проходящая мимо Ромина, прижимая к себе кипу папок.— Прошу прощения! — тут же отзывается Марк и продолжает уже тише. — Альберт, где ты его прятал столько лет?— В Лондоне.— Он… как? Ну, ты понимаешь.— Я не спрашивал, — я прячусь за компьютером.— Как? — он шокировано вылезает из-за стола. — Такой взрослый, но такой недогадливый? Хотя бы поинтересовался из чистого любопытства.— Хорошо, — я откидываюсь на спинку стула, подавляя зевок. Все же шести часов сна мне явно недостаточно. Проснулся бодрым, зато под конец дня засну прямо на клавиатуре. — У него нет кольца на пальце.— Я так и знал! — Марк сияет, словно начищенный шиллинг. — Познакомишь?— Не сегодня, Элкинс, — я наиграно скорбно смотрю на него. — Работа.— Ладно, поговорим в обед, — победно заявляет он, возвращаясь к работе.— Марк, он Овен.— Я обожаю Овнов.— Я тоже Овен.— Ты разве не знал, что тебя я тоже обожаю? — Элкинс надувает губы и утыкается носом в чашку кофе. Лучший кофе в городе в кафе через дорогу от нашего офиса.— Я не об этом, мы друг другу не подходим. Два упертых барана.— Зато сколько страсти! — он подмигивает мне и смотрит в спину только что вошедшему посетителю, а потом, притворно закусив губу, спрашивает.— Как тебе эта попа?Я поворачиваюсь и давлюсь кофе. Эту попу… спину я узнаю из миллиона.Но Марк не дурак. Сразу правильно оценил мое выражение.— Это он?! Альберт!— Спрячь меня, Марк…Я, при всем моем немаленьком росте пытаюсь вжаться в диван, чтобы моя голова была не видна из-за спинки.— Он идет сюда, — Марк, мерзавец, довольно шепчет мне, едва шевеля губами и лыбится. Вот же мерзавец!— Альберт? — Марли явно удивлен тем, что застал меня здесь. Все эмоции написаны у него на лбу алыми буквами по бледной коже. Будь я на его месте, отрастил бы длинную челку.— Марли, — я вылезаю из-под стола и с напускной озадаченностью интересуюсь. — Какими судьбами?— Да вот, мой приятель мне назначил тут встречу, но не смог прийти, — он явно не врет. И вариант, что Марк узнал его телефон и сказал, где нас можно искать – отпадает. — Но я все равно решил зайти, говорят, тут варят лучший кофе.— Это точно! — вставляет Марк. — Может, тогда составите нам компанию?Все же Марк мерзавец.— Если Альберт не возражает, — невинные шоколадные глаза.— Вообще-то я…— Он не возражает, — перебивает меня Марк, двигаясь к окну, уступая место Марли. — Марк Элкинс.— Марли Маккей.Они жмут друг другу руки. Может, оставить их наедине и смыться?Марли заказывает себе кофе и кусочек торта, и по лицу Марка я вижу, что он хочет высказаться.— Альберт, а ты мне описывал своего друга совершенно иначе, — он лукаво подпирает подбородок кулаком.Что?!— Вот как? — в глазах Марли играют бесенята, и я готов провалиться под диван, когда он так на меня смотрит, когда я вижу только верхнюю губу над фарфором чашки, когда он вонзает ложку в принесенный кусочек торта. — И как же он меня описывал?Он поворачивается к Марку, и Марк сразу берет себя в руки, грея пальцы о чашку с кофе.Да уж, и как же я его описывал?— Привлекательным и упертым бараном…Я вновь давлюсь кофе. Уж лучше бы им подавился Марк!— … но он явно вас недооценил.— Он меня с детства недооценивает, — Марли понимающе кивает, отправляя в рот ложку с тортом.Зато ты, Марк – великий ценитель мужской красоты. Но язык не позволяет сказать мне это. Я лишь молчу как дурак.— И напрасно.— Я тоже всегда ему так говорил, но Альберт тоже тот еще баран.И они смеются. А я чувствую себя явно лишним. И слова все застряли в горле.— А с кем ты собирался встретиться? — наконец подаю я голос, спрашивая уж откровенную банальщину. Но зато хоть не молчу.— С одним рекламщиком, он обещал внести мой ресторан в список ресторанов Лондона. Это будет опубликовано в одном журнале, его офис как раз через дорогу…— Да ну? — вот это и правда номер.— Серьезно? Мы как раз только оттуда, в обед сюда выскочили, — вставляет Марк.— Правда? Вы там работаете? Вот это совпадение.Я смотрю на часы и незаметно перевожу стрелку на десять минут вперед.— И, правда, совпадение. Кстати, об обеде, — наконец я нашел повод вырваться. — О, нам пора.Я знаю, что Марк часы не носит, а телефон забыл в офисе, поэтому я демонстрирую ему свои и продолжаю. — Очень жаль, Марли, правда. Но нам пора.— Да, Марли, мы, пожалуй, пойдем. А то босс знаешь, какой у нас… у-у-у!— Ну что же, было приятно вас встретить, — на лице Марли не проступает разочарование. Либо ему все равно, либо тортик помог контролировать эмоции. — Еще увидимся. Когда мы с рекламщиком заскочим к вам в офис.— Обязательно! — Марк лезет в кошелек, и, оставив на столе деньги, я буквально за локоть вывожу его на улицу, тут же переводя часы назад.— Между прочим, я все видел, — заявляет он и тут же останавливается. — Я портфель забыл.Марк тут же возвращается в кафе, а я жду его на улице, бездумно доставая сигареты, и через минуту он возвращается.— И, между прочим, он прелесть, — он засовывает руки в карманы. Продолжая свою мысль.— Между прочим, я знаю, — холодный воздух немного отрезвляет, а сигареты задымляют свежие воспоминания.— И-и-и?..— И все.— Как?Я резко останавливаюсь и смотрю Элкинсу в глаза.— В этом-то все и дело, Марк. Он слишком хорош для меня.— Ты себя просто недооцениваешь, приятель.Больше сегодня Марк не поднимал тему Марли, и я был искренне этому рад. Мне даже удалось почти забыть про сегодняшний обед. Но я не мог перестать гадать, в какой день Марли появится тут, чтобы все же смыться из офиса.18.40Домой. Ворох распечаток на столе и гудящий компьютер, круглые следы от чашки на столе и замерзающие ноги.Может, Марк прав, и я просто недооцениваю себя? Но с чего я взял, что могу вот так запросто, спустя семь лет, вмешиваться в чужую жизнь?Я не успеваю додумать мысль, потому что звонит Элкинс.— Берт…— Ну, я же просил, не называть меня так…— Альберт. Альберт. Извини. Ты послезавтра свободен?— А что?— Это значит ?да?, — заключает мастер дедукции.— Марк, в чем дело?— Я хочу сводить тебя в один клуб. Мой знакомый мне его посоветовал, так что во вторник мы идем, — безапелляционно говорит он, и мне остается только смириться.— Ладно, уговорил.— Вот и славненько! До завтра, Берт.— Марк!* * *— Куда ты смотришь? — я начинаю раздражаться, когда вижу, что Марк в который раз за вечер начинает изучать зал.— А, вот и они!Что-то нехорошее в его интонации заставляет меня задуматься, что один из ?они? – это Марли. Но к моему счастью, это незнакомые мне парень и девушка. Он – коренастый и конопатый малый, она – привлекательная блондинка. Я чувствую себя немного скованно, но потом понимаю почему. Она очень напоминает Симон.— Альберт, это Роб и Джесс. Ребята, это Альберт.Мы обмениваемся приветствиями, я расслабляюсь. Пара стаканчиков горячительного, и вот я уже приглашаю Джесс потанцевать. Она неплохо двигается, мило улыбается и позволяет себе положить острый подбородок мне на плечо.Потом еще пара стаканчиков, и Марк, достав звонящий телефон, убегает поговорить, а мы о чем-то болтаем с Робом, искоса наблюдая за Джесс на танцполе.— Моя сестра, — говорит Роб, поднося к губам стакан Чинзано.— Красивая, — расширяю я характеристику Джесс. — Странно, вы такие разные. Она беленькая, ты рыжий.— Я сам удивляюсь. Поговорил? — спрашивает он вернувшегося Марка.— Ага. Не скучали без меня?— Ни капли, можешь еще куда-нибудь сходить, — смеется Роб и тоже идет на танцпол, объясняя, что надо растрясти алкоголь по всему организму, а не копить его в печени.Марк замечает, что я смотрю в сторону брата с сестрой, и спрашивает:— Нравится?— Да, она милая, — киваю и чувствую, что пол начинает вращаться подо мной.— Вообще-то я про Роба, — Марк ржот и деловито берет меня за локоть. — Пойдем, потанцуем?— Нет, прости. Я тогда точно равновесие потеряю.Моя блаженная улыбка больше напоминает оскал. И тут моя улыбка сникает. Мне кажется, на танцполе я секунду назад видел Марли. Ну вот, уже галлюцинации…— Ого! Марли, какими судьбами?! — Марк перекрикивает музыку.Или нет.— Марк, Альберт! Вот это встреча!Он совершенно трезв, в отличие от меня, и садится на место Джесс. То есть рядом со мной. А я пинаю под столом Марка. Наплевав на приличия, наклоняюсь к Марку и гневно шепчу ему на ухо:— Это ты его позвал? Спятил?— Что ты, — Марк делает круглые глаза. — Знаешь, — уже громче говорит Элкинс. — по-моему, тебе на сегодня уже хватит, Альберт.— Ты прав.Что же, это ты ловко. А то сам я сейчас из ситуации не выкручусь. Марли что, по пятам нас преследует? Неужели, Лондон настолько тесен?— Тебя проводить? — спрашивает Марк, и я качаю головой.— Оставайся, я сам доберусь.— Я могу его отвезти, я как раз на машине, — тут же вмешивается Марли.А может, Марк мне вовсе и не помогал сейчас и это четко спланированный план?— Брось, Марли. Он доберется, — Марк снова противоречит моим мыслям. — Оставайся. С нами посидишь. Я тебя с моими друзьями познакомлю.Верно, Марли, оставайся.— Что-то мне подсказывает, он свалится на асфальт, как только выберется из клуба, — смеется Марли, и Марк кивает, соглашаясь.О нет…— Марк, а поехали с нами?Утопающий хватается за соломинку.— Прости, Альберт, но этот вечер я хочу закончить не в твоих объятиях, — шутит Марк, и Марли опять смеется. И тут приходит гениально простая идея.— Марли, а ты сам как поведешь? Ты же за рулем!— Так я и не пил ничего крепче апельсинового сока.— Какая воля… — вставляет Марк. — Я бы так не смог. Ну ладно, мальчики. Вы как хотите, а это моя любимая песня, так что я пошел.Вот и пришел конец мне. Я знал, чем это все закончится. Как только мы доберемся до моего дома, будет лишь вопрос времени, когда я его поцелую.Я забираюсь в его жука, и тут же мой взгляд натыкается на фотографию ребенка лет пяти, почти точной копией Марли, лежащую на приборной панели.— Твой сын?— Да, — глаза Марли тут же наливаются щемящей сердце теплотой, и он заводит мотор. — Роберт.— Боб Марли, стало быть? — тут же замечаю я.— Ага, — он смотрит в зеркало заднего вида и выезжает на дорогу. — Идея папы.— Так ты женат? Ты не говорил, — обиженно говорю я, смотря перед собой.— Я не женат, мы в разводе. Я не люблю об этом говорить. Его мама оказалась той еще стервой, мы не смогли ужиться. А вот пацана я обожаю.Он вновь улыбается.— Давай, говори адрес.Сна не было ни в одном глазу, да и приехали мы слишком быстро.— Спасибо, что подвез.— Да чего там, — он садится на капот.Пригласить или не стоит?— Извини, что веду себя как болван.Да или нет?— Ничего, бывает. Я все понимаю.До подъезда рукой подать. На небе противоестественно яркие звезды, а шум автомобилей заглушает дом, который отгораживает мой от трассы.— Ага.Марли кивает.— Спасибо за все.— Альберт, ты вспоминаешь, на каком этаже живешь или просто тянешь время?Что?— Я…— Тогда я поехал, — Марли подходит, хлопает меня по плечу и открывает дверь своего Фольксвагена.— Нет, постой…— Да?— Не хочешь… зайти… на чашку кофе. Знаешь, я варю его не хуже, чем в том кафе.Он улыбается. Неужели, ты ждал этого приглашения?— Если ты настаиваешь. С удовольствием.Лифт, Альберт. Держи себя в руках. Еще не хватало, чтобы соседи стали свидетелями.Я достаю ключи, попадаю в скважину в третьей попытки и открываю дверь.— Проходи.Я включаю свет в гостиной, кидая ключи на столик.— Только тут немного неубрано, — я смущенно киваю на письменный стол, заваленный бумагой.— Да ну, какие проблемы, — отмахивается он, осматриваясь. — У самого не лучше.Я киваю, вешая куртку в прихожей, и прохожу на кухню, включая свет.— Черный?Я вожусь у плиты, и чуть не роняю ложку, когда он прижимается ко мне и шепчет на ухо?— И без сахара.— Х… хорошо.И только теперь я понимаю, как сильно все эти годы я хотел его. Сначала кажется, что это сон, и я сейчас проснусь, что это все мое воображение, но он прикусывает мочку, и я готов беспомощно завыть.— Альберт, я так скучал по тебе. Я такой дурак. Ты простишь меня?Да. Черт, тысячу раз да. Только сделай так еще раз.— Простишь?— И я скучал. Ты не представляешь, как скучал.— Это значит ?да??Я неловко поворачиваюсь к нему лицом, впиваясь глазами в шоколадную сетчатку. Он немного выше меня, теперь я это вижу, когда мы стоим так близко. Я могу разглядеть каждую веснушку.— Да.И только слова успели слететь с губ, я впился в его губы, вслепую изучая его лицо. Целуя неистово и безумно, как когда-то мечтал.Словно я смотрю фильм со стороны. Я тащу его в спальню, попутно раздевая, прижимаясь к его груди. Это дико, неконтролируемо. Я так долго сходил по тебе с ума. Я швыряю его на кровать, наседая сверху и целую грудь, чувствуя, что нам обоим уже слишком тесно в брюках. Все не так, как было в первый раз. Намного горячее, темпераментнее. Я стаскиваю с него брюки и избавляюсь от своих. Я хочу растянуть момент и одновременно тут же получить его, всего и сразу. Я не спешу, я не хочу сделать ему больно, но он умоляет, чтобы я не медлил ни секунды, и я вхожу в него, дерзко и необузданно. Я двигаюсь в нем живо и ритмично, как та музыка в клубе, под которую бились тела на танцполе. Горячо, еще горячее. Неразбериха в движениях рук, шепоте, глаза, затуманенные страстью. Все совсем не так, как в первый раз. Будто мы занимаемся этим каждую ночь.Так естественно чувствовать его ладони, тонуть в разгорающемся под пальцами пламени.Накатывающее возбуждение, словно как танцевальная музыка, размеренный и живой куплет, а затем пронизывающий и резкий припев.Как же приятно спать без снов.* * *— Хо-хо, Казанова! — Марк сияет при моем появлении. — Рассказывай, как все прошло.— С чего ты взял, что что-то было? — я из последних сил пытаюсь скрыть глупую ухмылку.— Я же вижу твою чеширскую улыбку, — Элкинс закатывает глаза. Видимо у меня и, правда, все на лице написано.Я проснулся раньше будильника, ощущая приятную тяжесть чужой руки на моей талии. Это сон. Волшебный сон. Я так часто представлял это, что не верю в то, что до конца проснулся. Но я все же открыл глаза. Рука не исчезла. Более того, к ней добавилась возня справа от меня и горячее дыхание, опаляющее шею. Повернуть голову, медленно. Чтобы не разбудить. Я закрываю глаза и вновь их распахиваю. Это не волшебный сон. Это чарующая реальность. Марли лежит на боку, чуть приоткрыв рот. И безмятежное расслабленное выражение лица. Ни один мускул не напряжен, только губы растянуты в едва заметной неизменной улыбке. Я готов смотреть на него вечно, но чертов будильник заливается радостной трелью, и я быстро поворачиваю голову, делая вид, что все еще сплю. Рука исчезает, слышится невнятный мат Марли, будильник замолкает и я улыбаюсь, как дурак.— Не спишь? — шепчет он, обнимая меня.— Уже нет, — расслабленно отвечаю я, поворачиваясь к нему лицом. — Доброе утро.— Доброе утро. Сделаешь мне обещанный вчера кофе? — он нагло улыбается, и я не могу не сдержать смех.— Берт, твой кофе чертовски хорош, — он ежится на кухне в одном нижнем белье, и я притворно хмурюсь.— Это похвала или оскорбление?— Похвала. Знаешь, сегодня ночью…Нет, он сейчас явно не в том настроении, чтобы сказать ?все это было ошибкой, прости?.— Я уже давно думал о том, что было и стало. Особенно после того, как Энт сказал мне, что ты в Лондоне.— Энт. Старый сводник, — я усмехаюсь.— И не говори! — подхватывает он, припадая губами к чашке.— Я был так удивлен, когда ты согласился тогда…— Я и сам был удивлен.— … а потом жалел.— Почему?— Что я тебе испорчу жизнь.— Испортил бы. Если бы не сделал этого.— Ты простишь меня?— Давно простил.* * *— Я жажду подробностей, — не отстает Марк. Обед только начался, и теперь он будет неустанно нависать надо мной с расспросами.— Сводник, — я усмехаюсь из-за чашки.— Кто бы говорил!— Надо тебя с Энтом познакомить. Он тебе понравится.— Надеюсь, я ему – тоже.— А как же Роб?— Роб? — ошеломленно переспрашивает Марк. — Ах, Роб. Как бы тебе помягче сказать… я для их с Джесс отношений явно лишний.— То есть…— Именно.— Оу, — смущенно выдавливаю я. — Тогда я тебя с Энтом точно познакомлю.— Ладушки.Стоили ли эти семь лет быть прожитыми именно так? Стоили, определенно. Если бы мне предложили изменить все в корне, вернувшись назад, я бы прожил их именно так.