31 (1/1)

—?Вот ты где,?— мне захотелось застрелиться, когда услышала его голос, и медленно подняла лицо, сталкиваясь с таким презрительным взглядом, от которого холодок пробежал по коже.Даниэль собственной персоной. Чуть поодаль стоял его автомобиль с незаглушенным мотором, в котором не было водителя, что означало, что приехал он один. Выглядел он потрепанным, словно не спал всю ночь, с разбитой губой и рассеченной бровью. Вроде бы я его не била же?..—?Трахать некого? —?фыркнула в ответ, сжав зубы.—?Поехали.—?Нет.—?Я квартиру снял, не хочу, чтобы родители видели…Да, не хотел, чтобы они увидели меня в таком виде. А кто меня до такого вида довел, это уже не обсуждаем?—?Ясно.—?Тебя силой в машину впихнуть, как ты любишь, или всё-таки своими ножками? —?он не упускал шанса, чтобы не поязвить,?— конечно, к чему прелюдии, маски сняты.—?Трахать будешь на капоте или на заднем сиденье? —?медленно поднявшись, отмахнувшись от поданной руки, подошла к двери автомобиля, натянуто, ехидно улыбаясь, скрывая то, что внутри всё было разбито.Парень ничего не ответил и сел за руль. Старалась смотреть на проезжую часть, здания вокруг, но взгляд цеплялся за его руки, на которых были разодраны костяшки пальцев. Он с кем-то подрался? Возможно, в том злосчастном месте нарвался на кого-нибудь и пришлось отмахиваться единственно известным способом… Да какая мне разница? Я ведь решила вычеркнуть его из жизни.—?Не хочешь обсудить то, что произошло? —?спустя почти двадцать минут молчания, выдал он, сворачивая в малознакомый мне район.—?М?—?Не притворяйся дурочкой, ты же прекрасно понимаешь, о чем я.—?Нет, не понимаю.—?Бесишь.—?Какие откровения пошли.—?Ладно, забудем. У нас свадьба через две недели.—?На память не жаловалась.—?Может, хватит?—?Что?—?Вести себя так.—?Я в марионетки не записывалась.—?Поэтому беспрекословно выполняешь требование отца?Могла не язвить, могла не ерничать, не вредничать, но то ли он выводил меня на эмоции, то ли мне хотелось причинить ему боль. Наши странные садистско-мазохистские отношения развивались столь быстро, что вызывали даже некоторое удивление. Если раньше он скрывал всю эту гниль под маской нежности и заботы, то что же он чувствовал на самом деле? Ежесекундно желать задушить или утопить человека, который мирно сопел у тебя под ухом,?— какой невероятный соблазн и пытка.Мы приехали к многоэтажному дому, оставили машину на парковке и поднялись на лифте до последнего этажа. Сложно было игнорировать свои чувства, а человека, который их вызывал, еще сложнее, но я отчаянно пыталась продолжать вести себя как можно омерзительнее, словно это поведение могло затушить тот пожар боли, что никак не утихал внутри. Я была противна самой себе, но делала вид, что так и должно быть: для него обыкновенная шлюха, не более. И своей распущенностью, развязностью, пошлостью и вульгарностью я должна была хоть как-то защитить то, что было внутри, то, чего видеть ему не стоило.Квартира была просторной и почти пустой: возможно из-за большого пространства и малого количества мебели она казалась такой. Белые кожаные диваны, пара кресел, плазменный телевизор на стене, стеклянный журнальный столик,?— я словно оказалась в гостиной отеля, а не жилого дома. Кухня и столовая зона также были уставлены лишь мебелью, создавая ощущение, что в этой квартире никто до сих пор не жил. В спальной комнате стояла большая двуспальная кровать, которая также казалась никем не тронутой.—?Душ?— там,?— парень указал рукой на дверь в комнате, стянув с себя пальто и расслабив галстук на шее.—?Мне тебя там подождать? —?по-лисьи улыбнувшись, скинула пальто на пол и принялась стягивать платье, оставаясь в нижнем белье.—?На хуй иди.—?На чей? —?наигранно посмеявшись, медленно пошла в ванную, качая бедрами, еще больше выбешивая парня, который не сводил с меня глаз. —?Я на стольких побывала, со счету сбилась…—?Заебала! —?прорычал он и рванул в мою сторону, резко обхватывая за талию, поставив меня на четвереньки под собой, с шумом и злостью дыша, долго копошась над ширинкой брюк.Он вошел так резко и жестко, что я глухо простонала от неприятных ощущений. Без прелюдий, без такта и хоть какого-то человеческого уважения. Так сухо, словно наждачной бумагой прошлись. Он уперся рукой в спину, заставляя прогнуться, второй рукой замотал волосы в кулак, потянув в свою сторону, начиная энергично двигаться взад-вперед. Было больно, отвратительно, унизительно, но становилось как будто легче пережить все то дерьмо, что скопилось внутри. Неприятные физические ощущения понемногу затмевали треснувшее стекло хрупкого мира.Спустя несколько минут пыток он приостановился, переводя дух, а я ощутила боль в коленях и локтях?— всё-таки упираться об них было не лучшей идеей. Моя попытка вылезть из-под него оказалась тщетной, отчего я оказалась чуть не припечатанной носом к стене рядом с дверью ванной комнаты, вовремя выставив руки вперед, ладошками упираясь об паркет. Резкий рывок, вследствие которого я вновь упала на локти, затем снова притянул за волосы к себе, рот прикрыл ладонью и продолжил драть, как последнюю шлюху.Последние толчки буквально вдолбили меня в стену, и парень слез с меня, оставив лежать на полу.—?Вали в душ,?— с шумом выдохнул и вышел из комнаты, и я медленно заползла в ванную, включив воду и свернувшись калачиком под ней, упираясь лицом в коленки, пряча слезы.Сексотерапия не удалась…Никогда не нравились люди с показным отношением?— а-ля я самое милое, доброе, нежное существо на свете. Если ты добрый, то тебе не нужно это доказывать людям, которые тебе не верят. Если ты нежный, заботливый, то это делается по наитию и по отношению к каждому человеку. Но если в тебе есть хоть капля дерьма, то она рано или поздно явит себя миру в самом невыгодном для тебя свете.Я никогда не была хорошим человеком, не умела любить, не умела быть бескорыстной. Я этого не видела, меня этому не научили, а самой мне это было не осилить. Постоянные попытки найти что-то или кого-то, кто сумел бы показать мне, какой мне нужно быть и где мое место в этом жестоком, беспощадном мире, как правило постоянно скатывались в бездну бессмысленности. Убеждала ли я себя сама в том, что какой-то определенный человек добродушен, или он действительно таким был? И наоборот. В какой момент я позволила себя затоптать, позволила думать себе, что недостойна ничего хорошего в этой жизни, что никто не достоин увидеть от меня ничего хорошего? Почему так необходимо было крушить всё на свете, что хотя бы внешне имело оттенки прекрасного? Почему так не доверяла людям?В этом мире я не была нужна, я?— результат ошибки, результат неправильных действий и поведения. А в итоге и получилась такая неправильная, ненужная, покинутая, не видевшая смысла в жизни, который всё равно отчаянно пыталась найти. Каждый раз, когда мне казалось, что ухватила его, он исчезал из моих рук, как высыпающийся песок.Тем не менее считала, что веду правильный образ жизни, когда иду наперекор всем устоям, традициям, людям. Не поддаваться воздействию кого бы то ни было стало своеобразным девизом, который однако только причинял боль и мне, и окружающим, хотя должен был действовать как защитный механизм.Никчемное существо, которое постоянно отрицало возможность кого-то полюбить и быть любимым, но втайне бесконечно долго этого желало. Любовь?— это боль. Ненависть?— тоже боль. И если у ненависти еще есть какие-то пути, то у любви нет…Глядя в одну точку в мониторе телевизора, который показывал какие-то новости, я не сразу услышала звук звонка в дверь. Точнее, это был звук домофона, на котором уже светился экран с видео. Поежившись и сильнее закутавшись в теплый свитер, медленно добрела до двери и взглянула в экран. Лим Хёна с растерянным выражением лица выглядела даже мило, и я молча нажала на значок открытия дверей, опираясь о стенку рядом с входной дверью и прислушиваясь к шуму за ней. Спустя пару минут звякнул лифт, и я открыла дверь, позволяя гостье беспрепятственно проникнуть в квартиру.Девушка осторожно ступила за порог, оглянувшись вокруг, видимо убедиться, нет ли чего у меня в руках тяжелого, что могло бы ее покалечить. Вероятно убедившись в своей безопасности, она захлопнула дверь за собой и прошла в гостиную, в которой я уже сидела в кресле, с интересом наблюдая за ней.—?Добрый день. Каким ветром? —?хотя я догадывалась, что она пришла явно не ко мне, всё равно спросила.—?Добрый. А Даниэль где?—?В душе не ебу.—?Что?—?Не знаю говорю.—?Как уж так не знаешь?—?А ты что, одна? Без толпы телохранителей? —?я соскочила с кресла в направлении кухни.—?Пф, зачем они мне?—?Мало ли, знаешь,?— не знаю, почему я так делала, но дико захотелось поволновать эту девицу. —?Я же на голову больная,?— демонстративно вытащив набор кухонных ножей, стала перебирать каждый.—?Ты не настолько…—?Какая наивность,?— взяв десертный ножик, подошла ближе к девушке, которая опешила от страха и схватилась за живот.—?Не надо…—?Чай будешь? —?закинув нож обратно, достала чайный набор. —?Знаешь, тут вообще ни души не было. Так что я немного забыла, как с людьми общаться. Меня один дедок учил чайной церемонии, но всё из головы вылетело… Эх, память никакая стала. О, а хочешь посмотреть мое свадебное платье? Если будешь паинькой, то даже позволю примерить…—?Что с тобой?—?Опять веду себя не так? Да что ж такое! —?прихватив ладонью лоб, сделала печальное лицо. —?Говорю же, память что-то пропадать стала. Главное, что помню о свадьбе. Да, точно! Так, число… число… Гм… Плохо, когда не помнишь, но хуже, когда и не знаешь, да? —?засмеявшись наигранно неественно, вернулась в свое кресло, пока чайник закипал на плите. —?А что собственно ты хотела?—?Поговорить с ним лично.—?О чем?—?Тебя это не касается.—?Да ладно? Я уже фактически его жена. Так что касается. Мало ли ты там залетела,?— девушка мигом покраснела, а я чуть с кресла не навернулась?— да быть не могло такого!?— Серьезно?—?Я же сказала, что не твое дело.—?Не вижу еще каких-либо причин для обсуждения тет-а-тет,?— пожав плечами, встала выключать закипевший чайник, и меня впервые осенила мысль, что я могу повторить судьбу своей мачехи,?— всё в жизни ведь возвращается бумерангом.Хёна ничего не ответила, а я принялась разливать чай по чашкам, пытаясь дальше делать вид, что всё у меня хорошо и мне на всё наплевать, когда заскрипела замочная скважина, и в квартиру вошел Даниэль. Вид у него был какой-то отчужденный, немного потерянный, расстроенный,?— всё смешалось, но, увидев меня с чаем в руках, слегка улыбнулся, отчего у меня сердце защемило. Я так давно не видела эту лучистую улыбку, которая проникает глубоко, даже если ты этого не хочешь, даже если сопротивляешься?— она нарушает твой покой и заставляет плясать ламбаду всеми фибрами души.—?А… а у нас гостья,?— криво улыбнулась, поставив чашки на поднос и кивнув головой в сторону гостиной.Парень удивленно вскинул бровь и прошел внутрь, а я вошла чуть позже, позволив ему самому оценить всю обстановку. Поставив поднос на журнальный столик, взглянула на ребят, которые ненадолго оцепенели при виде друг друга.—?Я… это… Носки что ли постирать пойду,?— такую ерунду я с роду не говорила, отчего мысленно дала себе леща, а от Даниэля получила недоумевающий взгляд. —?Короче, дела, дела,?— и филигранно свинтила в спальню, сразу же закрыв за собой дверь, ощущая ускоренное биение сердце. —?И надо же было сейчас… Как идиотка… К черту вся репутация… Запуталась, как девочка малолетняя! —?бубнила себе под нос, сжимая волосы, спускаясь по стеночке вниз. —?Позорище просто!.. Когда мне вдруг дело до других стало? И всё-таки при мне она не станет язык распускать, так что…Припав ухом к стене, попыталась услышать хоть что-нибудь, но в гостиной стояла гробовая тишина. Мне начало казаться, не ушли ли они куда-нибудь, но вдруг тишину разразил голос Хёны:—?Я беременна.В глазах потемнело, но я не могла поверить услышанному. Она повторила это несколько раз, словно и Даниэль этому не верил. Как такое могло произойти? Он ведь не глупый мальчик, знает всё… Идиот несчастный! Грудную клетку начало сдавливать, словно весь воздух выкачали, и под ребрами словно что-то натянулось. Она повторила снова свои слова, которые отозвались крепким ударом по моей израненной душе и сердцу. Даниэль, скотина, как ты вообще посмел сделать такое?! Хотя… почему я так реагировала? Я же знала, что у них был секс, и далеко не один раз… Это же так естественно, чего мне возмущаться…—?Поздравляю, папаша! —?неожиданно для самой себя распахнула дверь со слезами на глазах. —?И когда ты собирался мне сказать об этом?Хёна была бледнее снега на Альпах, поэтому ее красные от слез глаза видны были даже с такого расстояния. Я смотрела то на нее, то на Даниэля, который явно не ожидал таких событий в своей жизни и был сбит с толку. Даже не просто сбит, он был выбит из колеи, растоптан мелкой девчонкой, оказался на пропасти из-за непредвиденных последствий своих опрометчивых поступков. Мне было больно, но стало жаль его, ведь он находился в гораздо более ужасной ситуации, нежели я. Да мои проблемы вообще даже рядом не стояли с тем кошмаром, который теперь становился частью его жизни. Мои проблемы лишь у меня в голове, и ни на ком не должны отражаться. Как бы не было плохо, как бы не пыталась его ненавидеть, я не могла оставить его одного справляться со всем. Даже если он будет меня отталкивать, даже если я ему буду противна, ненавистна, я должна быть рядом…Хёна опустилась в кресло, рыдая навзрыд, а Даниэль уперся лбом о стену, наверное, пытаясь таким образом скрыть свое подавленное состояние. Как же всё может поменяться, когда в слаженном часовом механизме вылетает один болтик. За один день всё изменилось. Это уже не были детские шалости. Ребенок?— это серьезно. А я побывала на месте такого ребенка, которого никто не ждал, никто не хотел, я понимала это дитя, которое еще не родилось. И не хотела для него такой же судьбы ненужного, лишнего человека. Сжав кулаки, поджав губы, перешагнув через собственные чувства, через самоуважение и гордость, наплевав на всё, подошла к Даниэлю и коснулась ладонью плеча.—?Мы справимся.