Часть 8 (1/1)

Поцелуй с мужчиной, чьи губы никоим образом нельзя принять за мягкие женские уста, не рушит мироздание, разве что в самом лучшем смысле. Если первая встреча с Инь Цзянем была подобна праздничному фейерверку, то для поцелуя с ним Юй Минъе не может придумать достойного сравнения. Лишь знает, что даже если сейчас все вокруг вспыхнет сигнальными кострами, оповещающими о начале войны, он этого не заметит. Пускай и происходящее едва ли можно назвать каким-то таинством страсти?— Инь Цзянь не сопротивляется, позволяет себя целовать, но при этом плотно сжимает губы и не двигается, как оглушенный. С таким же успехом можно лобзать статую какого-нибудь Небожителя, хотя шансов, что тот обернется человеком и ответит?— несравнимо больше.Однако в какой-то момент Инь Цзянь все же отмирает, и на мгновение Юй Минъе кажется, что приоткрытые под его напором губы сулят ему исключительно откушенный язык, и инстинкт самосохранения велит отпрянуть. Но ткань его ханьфу на груди безжалостно сминают и тянут, не давая уйти, и дальше уже нет ни единого препятствия. Юй Минъе до сих пор обхватывает ладонями голову Инь Цзяня, зарываясь пальцами в волосы, и широкие рукава надежно скрывают их лица от случайных любопытных глаз, но лучше бы им сюда не заглядывать! Потому что если кто-то помешает…Отчетливый сдавленный стон, услышанный в тишине укромного сада, крадет остатки дыхания и разума. И Юй Минъе совсем не понимает, отчего же он получает резкий толчок в грудь, не иначе, как какие-то демонические силы постарались. Не мог же Инь Цзянь ни с того ни с сего его отпихнуть, когда уже сам вошел во вкус? Но тот резво отступает назад и замирает с непроницаемым лицом?— лишь чуть встрепанные волосы и румянец на щеках, по цвету точь-в-точь, как розовые одеяния, выдают его с головой.—?Вам… —?начинает Юй Минъе севшим голосом, а потом поправляет сам себя, делая очевидный вывод:?— Тебе понравилось.Эти официальные расшаркивания после самого потрясающего поцелуя в его жизни (не хватало чувственности и энтузиазма партнера, но это никак не умаляет его ценности!) уже кажутся чем-то пустым. И со стороны Юй Минъе это не признак потерянного уважения, а переход на новый, более близкий уровень отношений.Инь Цзянь приподнимает одну бровь, будто вопрошая ?Да неужели??, и уже привычно кривит чуть блестящие после поцелуя губы, предпочитая промолчать, чем возражать такому резкому сокращению дистанции во всех смыслах этого слова. Он осторожно ощупывает свою прическу, проверяя ее сохранность, но не отрывает настороженного взгляда от Юй Минъе, явно желая услышать что-то еще, желательно, оправдания. Но тот вины за свой поступок совсем не чувствует, и снова говорит:—?Искренне надеюсь, что тебе уже надоело притворяться, что я и мое внимание тебе противны. И, раз уж ты тоже испытываешь ко мне… —?он запинается, пытаясь подобрать подходящее слово, чтобы не оскорбить Инь Цзяня (ему только повод дай!), и находит его:?— Приязнь, больше ни к чему вести эти игры.Ему трудно заставлять себя оставаться на месте и в спокойствии, и приходится призвать на помощь всю свою воинскую выдержку. И очень велико искушение добавить, что на этом непокорный доктор проиграл, и, так и быть, ему позволено сдаться на милость, но лучше оставить эту сладостную мысль при себе.—?Признаю, меня это порядком утомило,?— нарочито равнодушным и отстраненным тоном, словно речь идет о раздражающей мороси, не более, отвечает Инь Цзянь. Но голос его слегка подрагивает, щеки все еще розовеют, а взор направлен в сторону. —?Пора с этим заканчивать—?Счастлив это слышать. —?И это без всяких преувеличений! —?И что же ты предлагаешь?Инь Цзянь передергивает плечами и ничего не говорит. Но стоит Юй Минъе снова открыть рот, чтобы внести свои предложения на этот счет, он предупреждающе вскидывает перед собой руку, призывая к молчанию. Теперь на его лице отражаются тяжкие раздумья и муки выбора, и лучше ему не мешать. Разве что если он снова вздумает сбежать, чтобы увильнуть от ответа.Затянувшееся молчание испытывает терпение Юй Минъе, ему хочется попросту схватить Инь Цзяня и продолжить беседу недавно проверенным способом, но тот, на счастье, наконец деловито интересуется:—?Где ты остановился?Юй Минъе не сразу понимает, что речь идет о жилье?— разум все еще взбудоражен и переживает волнующие воспоминания. Но после небольшой заминки отвечает:—?В гостинице на север от главной площади, на границе с ремесленным кварталом. Там еще на вывеске…—?Я знаю,?— отмахивается господин Инь, неприязненно морщась. Раздражение, как это ни странно, возвращает ему самообладание, и поэтому ему почти удается делать вид, что недавний поцелуй его не поколебал. —?Нет, это не подходит, слишком много людей, мне не нужны кривотолки,?— качает он головой.—?Для чего не подходит? —?в растерянности переспрашивает Юй Минъе. В голове начинают закрадываться какие-то подозрения, но они слишком смелые, чтобы быть правдой.—?Я полагаю, ты настаиваешь на следующей встрече, разве нет? —?с вымученной насмешкой отвечает Инь Цзянь. Дождавшись рассеянного согласного кивка, он поясняет:?— И твое пристанище для этого совсем не годится. Так что…—?Так что?.. —?торопит его в нетерпении Юй Минъе, невольно делая шаг навстречу.И зарабатывает взгляд, полный укоризны.—?У меня. Через три дня. На закате,?— сообщает Инь Цзянь. Наверняка именно так он говорит со своими не самыми доходчивыми пациентами?— четко, отрывисто, не оставляя выбора, кроме как последовать его указаниям.—?Что? —?хлопает глазами Юй Минъе, не веря услышанному. Что, вот так просто? Хотя погодите, какие три дня? А до того что?—?И чтобы до этого момента я не имел счастья тебя лицезреть,?— словно прочитав мысли, заканчивает Инь Цзянь. После этого он движется, стараясь обойти собеседника по широкой дуге, чтобы отправиться восвояси. Сбежать, то есть. И устало вздыхает, когда его ловят за рукав, не позволяя скрыться. —?Ну что еще? Я неясно выразился?—?А что будет, если я приду раньше? —?чисто из интереса уточняет Юй Минъе, притворяясь, что не замечает, как настойчиво пытается высвободиться Инь Цзянь.—?Значит?— уйдешь обратно и на этот раз точно никогда не вернешься, я об этом позабочусь,?— временно оставив попытки, невозмутимо отвечает тот. —?Знаешь, это похоже на игру, когда нужно угадать, в какой руке зажат камешек. Только я тебе заранее сказал, что он в правой, а ты почему-то желаешь выбрать левую. Это свидетельствует о глупости.—?Это свидетельствует о предусмотрительности,?— возражает Юй Минъе. —?Ты уже показал все свои таланты скрываться от собственных чувств,?— на этом моменте Инь Цзянь выразительно фыркает, но продолжает внимательно слушать,?— так что с чего бы мне быть уверенным, что ты за эти три дня не сбежишь из города, снова испугавшись?—?Мне проще от тебя избавиться, чем покидать насиженное место. Но, может быть, это хоть немного тебя убедит. А если нет?— можешь считать это прощанием. Вечным.После этого уточнения Инь Цзянь все-таки освобождается от чужой хватки. Степенно развернувшись, он подается вперед, чтобы легко коснуться своими губами уголка губ Юй Минъе. И затем резко отстраняется, прикрывая нижнюю часть лица розовым рукавом, как будто смущен своим поступком.Задерживать Юй Минъе его не смеет, хоть и отчаянно желает. Это будут очень сложные три дня.Время, как ни странно, пролетает почти незаметно. Но исключительно потому, что Юй Минъе не изводит себя неведением, а, наоборот, тешит себя воодушевленными надеждами. Правда, удалось себя в этом убедить не с первого раза, но позднее он приходит к выводу, что вздумай лучший лекарь и впрямь покинуть город, молва бы об этом разнеслась очень быстро.К чему Инь Цзяню понадобились эти три дня, кроме как для сохранения собственного достоинства, неизвестно, но Юй Минъе тратит их на подготовку. Точнее, изо всех сил старается придумать, как лучше себя преподнести, чтобы не упустить щедро предоставленный ему шанс. Как себя вести: о чем говорить, чтобы не ударить в грязь лицом, стоит ли приготовить достойный подарок? Какие одежды выбрать: самые роскошные или же, наоборот, что-то попроще, ведь Инь Цзяня богатством не впечатлить? Вопросов куча, и на все нужно найти ответы!По исходу назначенного срока Юй Минъе подходит к уже ставшим почти родным воротам перед лазаретом, закрытыми за последним посетителем, и впервые использует колокольчик по назначению. Тянутся томительные мгновения, начинает казаться, что его снова провели, надавав пустых обещаний?— нужно попросту перелететь через преграду и зайти в дом, чтобы показать, что подобное отношение больше терпеть не намерен. Но слышен скрип двери вдалеке, и усилием воли Юй Минъе удерживает себя в руках. И на земле.Вместо приветствия Инь Цзянь сначала оглядывается по сторонам, высматривая загулявшихся горожан, которым может стать интересно, кто это шляется к господину доктору под ночь. Убедившись, что парочку запоздалых выпивох интересует исключительно содержимое кувшина, который они делят на двоих, он смотрит на Юй Минъе, окидывая его оценивающим взором с головы до ног. Словно пытается определить, достоин ли тот, чтобы его впустить.—?Прекрасный вечер для встречи, не так ли? —?Юй Минъе старательно улыбается, расправляя плечи, чтобы выглядеть весомее. Его невероятно радует, что в этот раз никакого подвоха, его действительно ждали и не собираются гнать прочь.Но хмурое молчание Инь Цзяня в ответ очень быстро начинает напрягать, и Юй Минъе почти жалеет о том, что отказался от идеи прийти во всей красе, присущей настоящему наследному принцу. Причиной такому выбору являлось лишь то, что доктор уже имел возможность созерцать его как пациента: растрепанного и изрядно помятого, потому впечатлить сильнее, чем уже есть, не получится. Была, правда, шальная мысль намазать нос маслом, чтобы блестел в свете вечерних фонарей, раз уж кое-кто питает к этой части его лица странные чувства…Однако Инь Цзянь, кажется, иного мнения?— сам-то он в еще невиданном доселе ханьфу, на этот раз больше лиловом, чем розовом, и цветочные заколки какие-то новые. Надо было все-таки себя хоть чем-нибудь украсить… Идея с маслом кажется уже не такой дурной, если честно! Очень уж неуютно под этим даже слегка оскорбленным таким пренебрежением к своей персоне взором.—?Хорошо, что в этот раз ты не приволок никаких смертоносных веников,?— наконец бросает Инь Цзянь, отходя в сторону, чтобы дать гостю пройти внутрь и закрыть за ним ворота.—?Помнится, этот веник тебе пришелся по вкусу, раз ты решил украсить им комнату.Ох, не стоило этого говорить. Смертоносным сейчас может стать Инь Цзянь, того и гляди, вспыхнет, услышав это замечание!—?Идем,?— неохотно цедит он, видимо, решив отложить расправу на потом.Шествие по саду, а после этого и по дому, оканчивается, как ни странно, сразу в его личных покоях. И увиденное заставляет польщенно остановиться на пороге. Юй Минъе не знает устройства всего дома, но полагает, что какое-то помещение для трапез и приема гостей, которые не являются пациентами, тут имеется, но стол накрыт именно здесь, посреди комнаты. По углам расставлены несколько светильников с зажженными свечами, откуда-то клубится сладковатый дымок благовоний. Теперь это действительно похоже на романтическую встречу!—?Это стоило столь длительного ожидания,?— замечает Юй Минъе, все еще пребывая в легком замешательстве.—?Да, мне нужно было подготовиться,?— довольно кисло отзывается Инь Цзянь. Он проходит к столу и указывает на место напротив себя:?— Так и будешь стоять и смотреть?В голове роятся подходящие случаю комплименты о том, что хозяин дома является не только искусным лекарем, но и может порадовать изысканными блюдами, но ровно до того, как удается поближе взглянуть на содержимое тарелки. Честно сказать, Юй Минъе даже знать не хочется, что может выглядеть столь пугающе, но оно хотя бы не шевелится, и это несказанно радует. Ладно, неважно, не в еде счастье, во Дворце Темной Ночи куча талантливейших поваров, Инь Цзяню не грозит оказаться на кухне. Но обижать его нельзя ни в коем случае, Юй Минъе морально готовится рассыпаться в лживых похвалах, желательно избегая слов ?слизкое?, ?бесформенное? и ?будет сниться в кошмарах?.—?Вина? —?внезапно с почти что улыбкой предлагает Инь Цзянь, подвигая вперед украшенный лепниной кувшин. Кажется, он тоже здорово нервничает?— отводит глаза в сторону, говорит отрывисто и коротко, даже перестал сыпать насмешками и уничижительными комментариями!—?Благодарю,?— поспешно соглашается Юй Минъе, разливая вино по двум чашам. Под напиток это угощение, чем бы оно ни было, пойдет лучше. Да, так определенно гораздо приятнее! Неожиданно крепкое вино оставляет во рту терпкий привкус, который заглушит все остальное. А теперь можно мужественно схватиться за палочки! Но все-таки любопытство пересиливает. —?Что это?—?Наследник Повелителя Демонов ни разу не видел моллюсков? —?поджимает губы Инь Цзянь. Ох, теперь он готов признать его титул или это до сих пор несет в себе недоверие? Но, так или иначе, слышать это приятно.—?В моей памяти они запечатлелись… По-другому.Это остается без внимания, и Юй Минъе предпочитает еще выпить вина, прежде чем снять пробу с сего шедевра под внимательным взглядом прищуренных глаз напротив. Блюдо оказывается на вкус не настолько противным, как представлялось, и самое время сказать что-нибудь по этому поводу. Он открывает рот, чтобы произнести придуманные льстивые слова, но Инь Цзянь резко спрашивает:—?В твоем Дворце тебя не учили, что во время трапезы приличные люди не разговаривают?—?Вообще-то, у нас нет такого правила,?— возражает Юй Минъе.—?Зато у меня есть,?— отрезает Инь Цзянь.Не очень-то хочется сидеть в напряженном молчании наедине со все еще жутковатыми моллюсками, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и самым правильным будет согласиться, чтобы выразить свое уважение. И просто поскорее расправиться с предложенной едой, а там уже поразить собеседника витиеватыми речами. Может, в конце вечера ему даже светит еще один настоящий, но уже добровольный поцелуй! Да, это определенно того стоит…Эти вызывающие волнительный трепет мысли придают немало сил, и содержимое тарелки кажется уже почти привлекательным, так и пристраститься недолго. Нет, правда, к середине тарелки все оказывается очень даже неплохо, и похвала может выйти вполне искренней! Однако моллюски встают в горле и грозятся остаться там навеки, когда он слышит повелительное:—?Довольно. Раздевайся и ложись на кровать.