Часть 4 (1/1)

Когда солнце только садится, Юй Минъе не беспокоится и терпеливо ждет на указанном месте?— у того самого пролеска за поворотом. Вскоре его начинают брать подозрения, что, наверное, он ошибся… К полуночи он может уже с закрытыми глазами сказать, где растет какое дерево и где лежат особо вероломные камни, прикрытые мхом. А еще то, что совершенно точно он здесь один, вокруг ни души.Быть может, с почтенным лекарем что-то случилось в пути? Дорога от города неблизкая, а лихого народа везде достаточно… Но никаких следов беды не обнаруживается, да и в ночной тишине любой шорох разносится эхом по округе?— уж точно бы что-то, да услышал! И Юй Минъе даже почти жаль, ведь мысль о том, что он бы выступить спасителем, и тем самым завоевать хоть каплю благосклонности, окрыляет.А вдруг что-то приключилось в городе, например, какой-нибудь запоздалый пациент или иной страждущий, который ну никак не мог подождать до утра? А предупредить о том, что встреча отменяется, у Инь Цзяня попросту не было?— он ведь даже не знает, где искать поклонника!Да, точно, так и есть, и никак иначе! Ведь не могли же Юй Минъе попросту обмануть и вынудить слоняться по ночному лесу в томительном ожидании? Это даже не относится к разряду дурных шуток?— просто глупость какая-то, а Инь Цзянь глупцом совсем не выглядит. Но своим отсутствием он просто не оставляет выбора?— придется навестить его лично и узнать, из-за чего же встреча не состоялась. Память услужливо подсовывает образ с виду весьма обстоятельного двухэтажного дома, окруженного садиком. И если снизу располагается лазарет, где Инь Цзянь принимает пациентов, значит, на втором этаже, скорее всего… Живет он сам. Это почти настойчивое приглашение!Только вот нельзя же идти с пустыми руками, да еще в такой поздний час! И Юй Минъе даже знает, что принести вместе с извинениями, которые от него желают услышать. Если вернуться обратно под сень деревьев, то невозможно не заметить растущие вдоль едва протоптанных троп удивительной красоты цветы. Небольшие бутоны, белые, с розовой сердцевиной, в обрамлении чуть закрученных листьев с молочного цвета прожилками будто манят к себе. И одним своим видом удивительно напоминают о весьма определенной персоне.Наклоняясь к будто светящемуся в темноте цветку, Юй Минъе предается сомнениям, а не оскорбит ли такой презент? Ведь цветы принято дарить женщинам, но откуда взялся этот нелепый обычай, и к чему ему следовать? Вот если бы кто-то самому Юй Минъе преподнес букет, он бы, безусловно, удивился, но был бы доволен! Так с чего бы Инь Цзяню, который не гнушается себя украшать бутонами, нос воротить?— да его сами Небожители велели осыпать лепестками!В город Юй Минъе возвращается во всеоружии. То есть, во всецветии.Инь Цзянь даже в простых нижних одеждах и со свободной косой, завязанной снизу лентой, вместо убранных цветочными заколками волос, выглядит на редкость притягательно. Если не обращать внимания на искаженное в гневе (еще сильнее, чем видано раньше) лицо и зажатый в пальцах короткий изящный кинжал, выскользнувший из рукава, как змея из силка. Хотя, чего тут кривить душой?— так и вовсе глаз не оторвать!И не только для того, чтобы следить за лезвием, провожающим каждое движение Юй Минъе. Направленный на него клинок ни капли не беспокоит, разве что заставляет задаться вопросом?— зачем такое оружие лекарю, и где он выучился с ним управляться? По хватке на рукояти заметно, что кинжал в его руке не в первый раз.Инь Цзянь несколько раз открывает рот, втягивает в себя воздух, а потом вновь сжимает губы?— не может определиться, с чего начать, наверное, слишком много вариантов. Наконец он грозно вопрошает:—?Как ты посмел ввалиться в мой дом и разбудить меня?—?Ну кто же спит с зажженным светом?В окне явственно было видно мерцание светильников, и это давало понять, что хозяин дома еще бодрствует. И вскочил он так быстро, словно только и ждал гостей!—?Я сплю,?— отрезает Инь Цзянь таким тоном, что расспрашивать об этой привычке как-то не хочется. По крайней мере, не в этот момент. Он встряхивает головой в возмущении и переводит взгляд в сторону закрытых в покои дверей, недоверчиво хмурясь. —?Как ты здесь вообще оказался? Не влетел же в окно, в самом деле…Ну, вообще-то, именно так и было, но лучше оставить это при себе. А то вдруг в следующий раз он запрет ставни или какой капкан подложит? Что за несносный господин Инь, уже заставляет думать о том, что вторжение непременно повторится…—?Так с чего ты решил сюда заявиться? —?получив только загадочный взгляд в ответ, интересуется он, не теряя гневного запала.—?Вы мне обещали встречу, но так и не явились. Я был обязан нанести визит, чтобы убедиться, что с вами все в порядке,?— отвечает чистую правду Юй Минъе.—?Убедился? —?хмыкает Инь Цзянь и тут же сам себе отвечает:?— Вот и проваливай отсюда, иначе…—?Вот уж нет. Теперь моя очередь спрашивать?— почему же вы не пришли?Юй Минъе не боится угроз, потому спокойно перебивает собеседника. И, более того, проходит по комнате, осматриваясь, и останавливается возле столика с зажженным светильником. От движения воздуха пламя трепещет, но не гаснет.—?Это же очевидно?— потому что я и не собирался приходить. И питал надежды, что тебе хватит разума это понять,?— передергивает плечами Инь Цзянь. Ему подобная бесцеремонность вторженца явно не по нраву, но руку с кинжалом он опускает.—?Как это?— не собирался?! —?Юй Минъе поражен до глубины души. —?По-твоему, мне заняться больше нечем, кроме как идти куда-то среди ночи? Для чего? Чтобы выслушать твои глупости?Голос Инь Цзяня полон насмешки.—?То есть, мои извинения вас уже не интересуют? Прекрасно, потому что я ничего не придумал.Юй Минъе лукавит?— у него целая прочувствованная речь наготове, по всем заветам наставника по этикету и риторике, но раз уж ее не желают слышать… А если чем и можно сильнее обескуражить хозяина дома, чем штурмом его окон, так только этими словами. Инь Цзянь замирает от неожиданности и глядит с бескрайней озадаченностью, словно не может поверить своим ушам. В его глазах… Разочарование?—?Тогда я тем более рад, что никуда не пошел,?— наконец цедит он, не скрывая оскорбленного тона. —?Тебе даже предложить нечего.Инь Цзянь все еще слегка выбит из колеи, потому не успевает среагировать и отступить в сторону. Если сделает шаг назад?— упрется в кровать, вперед?— впишется в объятия Юй Минъе. И оба варианта его категорически не устраивают. И лучше не позволять ему пытаться взмахнуть своим клинком, который он до сих пор сжимает в руке.—?Отчего же? Очень даже есть.Если у него наготове оружие, то у Юй Минъе припасен букет, который было довольно сложно все это время держать и прикрывать широким рукавом?— зачем показывать подарок раньше срока? Бутоны изрядно примялись и поникли за время пути, зато начали издавать резкий аромат, терпко-сладкий, даже приторный. Инь Цзянь смотрит на подношение с нескрываемым ужасом, словно ему в лицо пихают дохлую крысу, а не цветы. Это длится несколько мгновений, прежде чем он взмахивает свободной рукой, чтобы нанести удар ребром ладони по пальцам Юй Минъе, заставляя того их разжать и отступить.Цветы падают на пол, роняя лепестки, и Инь Цзянь, получив свободу действий, отпрыгивает в сторону, как юная дева, увидавшая мышку, даже застывает с поджатой босой ногой в воздухе. Он поднимает пылающий взгляд на застывшего от изумления Юй Минъе и шипит:—?Совсем рехнулся? Мало мне здесь тебя, так еще и эту мерзость приволок?—?Это же всего лишь цветы! Вам не угодить, господин Инь!Юй Минъе раздосадованно взмахивает руками и охает от неожиданности, когда ему в плечо вцепляются стальной хваткой пальцы и волокут за собой. Дребезжащий звук говорит о том, что Инь Цзянь пожертвовал своим оружием, попросту бросив его на пол, чтобы подтащить незваного гостя ближе к светильнику.—?Руки показывай,?— следует жесткий приказ.—?У меня там больше ничего нет,?— отзывается Юй Минъе, и не врет?— меч, замотанный в ткань, у него висит за спиной, а ладони пусты. Он даже протягивает руки к свету, задирая рукава, чтобы продемонстрировать отсутствие всяких сюрпризов. —?Это что? —?удивленно спрашивает он, разглядывая багровые пятна, покрывающие левую кисть и запястье, словно кто чернилами брызнул.—?А ну марш вниз, без разговоров! —?Инь Цзянь раздраженно отпихивает от себя Юй Минъе и указывает в сторону дверей, за которыми, вероятнее всего, находится лестница, ведущая в лазарет. Затем он подхватывает со стола светильник, чтобы вынуть оттуда свечу, и сам идет вперед крайне спешным шагом. Остается только пойти вслед за ним.—?На мгновение я подумал, что тебя подослали, чтобы меня прикончить,?— комментирует Инь Цзянь, обходя помещение по кругу и зажигая воткнутые в подставки свечи. И передразнивает:?— Всего лишь цветы! Ни один убийца не может быть настолько дуралеем, чтобы схватить луноцвет голыми руками! Вот свалился же на голову...Он продолжает браниться, кривясь на каждом слове, при этом он постоянно бросает подозрительные взоры на Юй Минъе?— а вдруг тот уже куда-то успел деться с подушки на полу, куда его едва ли не пинком загнали и наказали не дергаться. А до того ему было велено прополоскать руки в ведре с ледяной водой и насухо вытереть швырнутым в лицо полотенцем.Юй Минъе на этот упрек может только издать невразумительный вздох?— убийца, да… Ох, ну никогда у него не ладилось с алхимией и прочими премудростями, касающимися изготовления и распознавания ядов. А этот луноцвет, судя по всему, как раз им и является?— то-то доктор так запаниковал, что аж забыл, что только и мечтал, как бы избавиться поскорее от надоедливого поклонника. Теперь вот бегает вдоль стены с ящичками, выдергивая их поочередно из пазов, заглядывает внутрь, изредка что-то хватая оттуда и зажимая под мышкой.—?Они мне показались красивыми,?— говорит в свое оправдание Юй Минъе, с опаской поглядывая на свою руку. Пятна на коже не болят и даже не чешутся, разве что слегка кисть занемела. Он на пробу постукивает пальцами по столу и морщится от неприятного ощущения, подобного вонзившихся разом сотне маленьких иголочек.—?А ты так и кидаешься на все красивое,?— фыркает Инь Цзянь, с такой силой дергая один из ящиков, что тот едва не вываливается вместе со своим содержимым, но он ловко успевает подхватить его под днище и задвинуть обратно.—?Например, на вас?Разумеется, Юй Минъе пугает перспектива потерять руку, пускай даже во имя светлых чувств, но Инь Цзянь выглядит весьма уверенным в том, что делает… Он же самый лучший лекарь в этих местах, верно? Поэтому можно загнать свой страх в дальний угол и отдать себя в заботливые руки мастера. А заодно порадовать его комплиментом.—?Умолкни.Или не порадовать. Вопрос о том, кому может понадобиться избавляться от лекаря, повисает в воздухе.Наконец Инь Цзянь садится перед Юй Минъе, вываливая на стол несколько мешочков и склянок. Придвигает к себе глубокую миску и принимается сосредоточенно в ней смешивать свои находки.—?Сами цветки луноцвета, или, как его еще называют, полуночника, не опасны,?— менторским тоном говорит он, кажется, больше сам себе, чтобы успокоиться и сосредоточиться на работе. —?Даже от листьев нет никакого вреда. А вот сок из сердцевины стебля… При длительном контакте он проникает внутрь и довольно быстро распространяется в организме, что обычно приводит к отмиранию тканей. Так что сейчас очень неподходящее время для глупых ухаживаний.Ах, он все-таки признает, что это ухаживания! А когда для них будет подходящее время?.. Но под суровым взглядом, поднятым будто в ожидании этого вопроса, слова застревают в глотке. Зато есть прекрасная возможность смотреть на то, как Инь Цзянь, продолжая раздраженно хмуриться, готовит снадобье. В какой-то момент он встряхивает головой, пытаясь избавиться от мешающихся ему волос, не убранных назад, и Юй Минъе просто не может удержаться, чтобы не помочь. Он склоняется вперед, протягивая здоровую руку, чтобы подхватить кончик почти распустившейся косы Инь Цзяня и перекинуть ему ее за спину.—?Еще раз тронешь меня без разрешения, и я тебе отрежу руки по локоть. И это не будет нарушать мой профессиональный кодекс, ведь по сути это самый эффективный способ остановить распространение яда.Инь Цзянь сохраняет почти бесстрастное выражение лица, пока говорит эти слова. Он прерывается лишь на то, чтобы критично прищуриться и добавить в миску пару щепоток какого-то бурого порошка с на редкость отвратительным запахом.—?Значит ли это, что у меня есть шанс получить разрешение?—?Это значит, что я давно не проводил ампутаций и не прочь освежить память,?— доверительным тоном признается Инь Цзянь.Он отставляет в сторону миску с получившейся хлюпающей жижей, больше всего похожей на содержимое чьего-то желудка, и встает со своего места. Возвращается он с ворохом чистой ткани, вытащенной из ближайшего ящика, и разворачивает ее на столе.—?Руку давай,?— говорит он. И без всякой брезгливости зачерпывает пальцами лекарство, чтобы начать размазывать ее по послушно протянутой ладони. При соприкосновении с темными пятнами на коже жижа начинает идти маленькими пузырьками, а еще жжется, как перцовая настойка.—?Оно должно так печь? —?с некоторым беспокойством спрашивает Юй Минъе. Неприятные ощущения даже не дают насладиться фактом того, что Инь Цзянь сейчас сам держит его за руку!—?Должно,?— удовлетворенно кивает тот, продолжая покрывать лекарством все места, куда успел попасть сок коварных стеблей луноцвета. —?А теперь вторую руку.—?Вторую?—?Ну не одной же рукой ты эту дрянь рвал! Показывай.И правда?— на правой тоже есть несколько пятен, правда, гораздо светлее и меньше. Как они остались незамеченными? Ну уж явно не из-за недостаточно ярких мерцающих свечей. В присутствии неприступного доктора Инь разум будто стремится растечься во все стороны, как река после сезона дождей! Становится даже неловко за настигшую недоходчивость.Инь Цзянь вытирает собственные руки, прежде чем начать обматывать бинтами чужие, начиная от запястий и заканчивая каждым пальцем в отдельности. Завершив этот кропотливый труд, доктор выглядит довольным и даже будто любуется своей работой. А затем говорит:—?Мне придется оставить тебя здесь до утра. В покоях для пациентов. И не приведи Небожители тебе их покинуть без надобности,?— убивает он даже не успевшие зародиться надежды, показывая на неприметную дверь в отдалении. И с крайней неохотой добавляет:?— Но если вдруг что… Возле кровати есть колокольчик. Я спущусь.Юй Минъе знает, что весь остаток ночи его будет мучить искушение в него позвонить. Но он обещает себе с ним справиться.