Часть 6. Пробуждение (1/1)

Как же всё-таки дышать тяжело, когда твоя грудь этих вдохов не выдерживает, так ещё и что-то тёмное, скручивающееся горьким узлом где-то в солнечном сплетении, давит постоянно, тянет низко-низко к земле. Сюэ Ян выдыхает, не может заставить себя наконец закрыть уставшие глаза и провалиться в небытие. В темноте цвета почти неразличны, но белый всё равно светлыми пятнами выступает сквозь чёрно-синюю ночную пелену. И этого белого слишком много. Белые простыни, белое мягкое покрывало, такое чистое, что зубы сводит, белые ночные одежды, лёгким шёлком скользящие по коже при малейшем движении. Чужие одежды, думает Сюэ Ян, сохранившие ещё травянистый аромат мыла после стирки. Сюэ Ян вздёргивает вверх руку?— свободные рукава взлетают, следуя его движению?— и расправляет пальцы, пытаясь представить на её месте руку Сяо Синченя. Не получается. У даоджана пальцы тоньше, длиннее, с чуть отросшими ногтями, на большом пальце у него маленькая затянувшаяся царапинка от неудачно соскользнувшего ножа. И нет этого чёрного пятна от кожи перчатки на месте мизинца. Сюэ Ян со вздохом зубами цепляет пуговицы на коже, расстёгивая, тянет на себя перчатку, помогая соседними пальцами. Она падает с лёгким хлопком на кровать, и ему требуется немного времени, чтобы найти её в темноте и отложить на прикроватную тумбочку. Рука для него теперь кажется какой-то маленькой и смешной, и он задумчиво растирает большим пальцем бугристый обрубок на месте мизинца.Прося у Сяо Синченя остаться, он ожидал какой угодно реакции, вплоть до пощёчины, хотя вряд ли даоджан решился бы на такую вольность. Он был внутренне готов к сцене, к драме, к неприятию, но не к застывшему на его лице ступору. Они стояли так несколько секунд, а может и целую вечность, и Сюэ Яну потребовалось разорвать её, слепо находя своими пальцами чужие и сжимая их, чтобы Синчень наконец моргнул и выдохнул. Он хотел сказать ?нет??— слово застыло в изгибе его губ, и Сюэ Ян почему-то подумал, как здорово было бы сорвать его своими зубами. Но в чужих тёмных глазах плескалась неуверенность, будто Синчень всё не мог подобрать подходящих слов или аргументов для отказа. И, наверное, поэтому устало выдохнул ?Я постелю тебе на втором этаже, рядом со своей комнатой. Убери пока свои вещи с прохода?. ?На улице холодно, ты обязательно простынешь??— сказано скорее для себя, для собственного успокоения и оправдания минутой слабости, чем для Сюэ Яна, и он с безмолвной благодарностью сжал чужие пальцы сильнее, прежде чем выпустить их. На втором этаже его ждала узкая кровать и море белых тканей. Простыни, одежда… Почему он всё же позволил ему остаться, если так его боится? А он ведь боялся. Сюэ Ян чувствовал это в нервных вздохах Сяо Синченя, когда он оказывался у него за спиной. И правильно ведь боялся. Даже если у Сюэ Яна осталось всего четыре пальца и одна рука, он даже без меча всё ещё был самым опасным человеком во всей округе.Поглощённый этими мыслями, он, забываясь, дёргал здоровыми пальцами, слушая, как костяшки мерно отбивают замысловатый ритм о балку в тонкой стене. Совсем рядом послышался шорох ткани и тяжёлый вздох, плавно перетёкший в спокойную речь?— боги, благословите тонкие стены лечебницы:—?А-Ян, не стучи пожалуйста. Ты не даёшь мне уснуть.Сюэ Ян тут же замер, беззвучно укладывая беспокойную руку на простыни и чувствуя, как лицо заливает жар.Проваливаясь, наконец, в сон, он на границе сознания чувствовал, как в груди клокотал этот тихий, грудной отголосок. ?А-Ян?.И почему-то как-то легко в голову закралось: ?Назови меня так ещё раз. Во имя всех бессмертных, назови меня так ещё раз, и я сделаю для тебя всё?.***Утро встретило его сонной слабостью, тусклым назойливым лучиком света, рвущемся в приоткрывшиеся веки, и ну таким густым запахом масел с первого этажа лечебницы, что дышать было сложно. Воздух казался густым и горьковатым, туго входил в лёгкие. Сюэ Ян сел на кровати, нехотя выползая из-под одеяла, потянулся, разминая здоровое плечо, растёр затёкший обрубок правого?— повреждённые мышцы плохо работали и часто отдавались ноющей болью под лопаткой по утрам, когда он спал на левом боку. Он, жмурясь, выглянул в окно. Солнце стояло уже довольно высоко, неумолимо близился полдень, но раскалённый светящийся шар стыдливо прятался за тусклой серостью туч. Даоджан точно не упустит шанса отчитать его за долгий сон.Лениво собирая волосы лентой в незамысловатый высокий хвост, Сюэ Ян с удивлением обнаружил, что его одежда пропала?— видимо, Синчень уже заходил к нему утром и забрал отсыревшее ханьфу, чтобы привести в порядок. Чем была обусловлена такая забота Сюэ Ян предположить не решился, как не решился забивать себе голову мыслями о том, почему встающий с первыми лучами рассветного солнца даоджан не стал его будить. Он накинул прямо поверх спальных одежд заботливо оставленный на столике простой белый дасюшен?— будьте прокляты этот отвратительный цвет и отвратительные бесконечные рукава?— и вышел из комнаты, направляясь на шумный, кипящий жизнью первый этаж.В правом крыле, где состоялся вчерашний разговор с Сяо Синченем, гремела посуда, и клокотали нервные незнакомые голоса. Сюэ Ян предположил, кому мог принадлежать женский раздражающий писк, и поспешил удалиться по левому коридору к нескольким непримечательным комнаткам. Лишних распросов ему сейчас хотелось в последнюю очередь. Крайняя массивная дверь была плотно закрыта?— он мог бы тихо сбежать из лечебницы, но ленивое любопытство и нежелание оказаться в сырости и серости улиц заставило его пройтись пальцами по деревянному орнаменту в виде журавлей и подёргать ручку?— дверь поддалась и он тихо заглянул внутрь. Внутри было жарко, пахло кровью и благовониями. Однако как бы он ни старался остаться незамеченным, его тут же окликнул бодрый знакомый голос.—?Это ты? Заходи, если хочешь помочь, мне нужны лишние руки.Сюэ Ян усмехнулся абсурдности высказывания, кошкой ступая босыми ногами по тёплому полу и притворяя за собой дверь.?— Прости, у меня только одна с собой.?— Не суть. Надевай фартук и закрой чем-нибудь нос и рот.Стопка чистых фартуков обнаружилась на одной из полочек деревянного стеллажа у стены. Затягивая на лице плотную повязку и вытаскивая мешающиеся волосы из-под фартука, Сюэ Ян любопытно разглядывал открывшуюся ему картину. Комнатка бы могла показаться пустой, из мебели награждённая только двумя стеллажами во всю стену да столиком с, кажется, тысячей и одной склянкой с неизвестным содержимым и курильницей с тлеющей палочкой?— видимо, что-то, вгоняющее человека в глубокий сон -, если бы не бессознательное тело, прикрытое белоснежным покрывалом, лежащее прямо посреди комнаты на расстеленной циновке, да возившийся над ним на коленях Сяо Синчень, утопающий в светлых одеждах, с закрытой тканью нижней половиной лица, всем своим видом чем-то напоминающий чистое воздушное облако. Сюэ Ян обошёл тело, нагло переступая через его раскинутые ноги, и мягко присел рядом с даоджаном?— ему под руку тут же толкнулась миска с красноватой ароматной водой. ?Руку…??— мягко подсказал Синчень, не отрывая взгляда и пальцев от кровавого месива, уродливо вылезающего из-под покрывала. Обмывая пальцы, Сюэ Ян сумел опознать среди красных пятен человеческое искромсанное плечо.—?Подержи вот здесь… —?Сяо Синчень взял его руку в свою (Сюэ Ян поморщился, когда тонкий слой крови, налипший на его ладонь, начал моментально подсыхать в уродливую корочку) и положил на рваные края одной из глубоких влажных ран. Сюэ Ян свёл их, зажимая липкую кожу между большим и указательным пальцами. Даоджан усмехнулся, быстро обмывая собственные ладони и, щурясь, продел через кривую иглу поблёскивающую в лучах света ниточку. Чужая кровь подсыхала у него на виске.—?Почему ты не попросишь одну из своих служек о помощи? Они ведь для этого здесь?—?Его принесли неожиданно, где-то порядка полутора часов назад. Сегодня суббота, так что я отправил двух своих помощниц собирать целебные травы, а остальным дал возможность отоспаться. Не стал их будить, как и тебя. —?Он усмехнулся, пока вгонял иголку в грубую кожу и делал ровный стежок?— В общем, это моя вина.—?Похоже, твои ребята плохо справляются со своими обязанностями. —?Сюэ Ян засмеялся, старательно прижимая кожу под пальцами и медленно передвигая руку, чтобы Сяо Синченю было удобней шить. Моменты, когда их пальцы случайно сталкивались, выжигались пылающим клеймом на коже. Он кивком указал на бессознательное тело под простыней?— Где его так, кстати?—?Ночная охота. Он наткнулся на нескольких гулей ещё в начале ночи и пошёл по их следу, судя по всему, набрёл на их гнездо и не смог отбиться. Чудом смог выбраться и упал без сознания на окраине леса, где его нашла жена. —?Пальцы Синченя двигались умиротворяюще медленно и чётко, повторяя ту же систему движений и с двумя другими ранами. Он вытер не успевшую скрыться за виском капельку пота тыльной стороной ладони и откинул одеяло дальше. Плечо выглядело паршиво. Лютые твари буквально оторвали от тела кусок мяса, и теперь чуть выше трёх ран, судя по всему, оставленных когтями гулей, красовалась обширная кровавая дыра. Синчень промыл руки и, разминая затёкшие ноги, прошёл к стеллажам, принимаясь вылавливать с узких полок разные склянки. —?Спасибо за помощь. Ты можешь идти.—?Я не твой слуга, чтобы ты мной командовал. —?Сюэ Ян откинулся на руку, сонно прослеживая движения ловких пальцев даоджана. От прежней неуклюжей осторожности, вызванной слепотой, не осталось и следа. Он уместил на сгибе локтя три небольших пузатых бутыли, зажал в зубах продолговатую склянку и осторожно подцепил пальцами связку чистых бинтов, отложенных в самый дальний угол полочки. Пряди у лица у него растрепались, несколько отливающих на свету тёмным золотом волосков норовили попасть ему в глаза, и Синчень изловчился сдуть их, перегоняя склянку языком в уголок рта. Сюэ Ян снял с его локтя пузатые сосуды, один за другим, аккуратно расставляя в ряд около раненого тела, чтобы даоджану было легко до них дотянуться во время работы. —?Хочу посмотреть, что ты будешь делать. Может, найдёшь мне ещё какое-то применение?—?То есть ты всё-таки хочешь быть моим слугой? —?Синчень улыбнулся как-то неловко, и Сюэ Ян поспешил загладить это неприятное чувство наигранным смехом.—?Всё, что пожелаешь, беспомощная госпожа. —?Наблюдая за тем, как тонкие пальцы осторожничают над открытой раной, он невольно подумал, сколько на самом деле правды в этой горькой шутке. Он не любил думать над своей жизнью и уж тем более придавать вес определённым событиям. Опыт помог ему сложить впечатление об этом мире, где всё мимолётно, временно, где за светлой полосой обязательно разольётся чернильно-чёрное море. Но Синчень всё же оставался значимым. Светлым пятном, которое со временем свой цвет не поменяло. И он бы сделал всё, лишь бы даоджан позволил ему оставаться рядом. Превратить это пятно в яркую перманентную луну на тёмном кровавом небе. Он потёр большим пальцем голый обрубок мизинца, всё же с головой окунаясь в чувство неловкости. —?Возможно тебе бы правда могла пригодиться лишняя рука…Синчень, отрываясь от изрубленного тела, странно посмотрел на него, вздёргивая прямые брови. Уголки их забавно опустились вниз, и Сюэ Ян быстро растянул губы в хищной ухмылке, прячась за самоуверенной маской.—?Чтобы в один день ты снова натворил что-нибудь?—?Твоя категоричность меня обижает, знаешь ли. Мог бы хотя бы сделать вид, что подумаешь над этим. Я бы защищал вашу лечебницу от тварей и невменяемых… клиентов. И разгонять твою скуку по вечерам, как в старые добрые времена. Ты же сам говорил, что со мной не скучно…—?Сюэ Ян… —?Синчень нахмурился, откладывая пропитавшуюся кровью ткань и обводя пальцами края раны, нанося на них лечебную мазь. —?Послушай. Вчерашний разговор, конечно, не прошёл для меня бесследно. Для тебя, я думаю, тоже. Я тебя понял. И, может, я правда слишком наивен и мягкосердечен, раз твои слова пробудили во мне сочувствие. —?Он бросил беглый болезненный взгляд на Сюэ Яна, и у того сжалось сердце?— Должен сказать, что я не держу на тебя зла… Больше. И раз ты сам сказал, что сожалеешь, то я прощаю тебя за всё, что ты сделал в городе И. В конце концов, это и моя вина тоже. По большей части.Сюэ Ян хотел было вскинуться, броситься ему в ноги, сжать ткань рукава мёртвой хваткой. Сказать ему, что нет в этом его вины и никогда не было. Что вся эта ноша целиком и полностью только его одного, и он не собирается делиться этим горьким весом. Только не с ним, чистым, незапятнанным. Но Синчень опередил его на удивление спокойным тоном.—?Но ты должен понимать, что верить тебе я больше не могу. Просто потому, что слишком сильно боюсь допустить ошибку вновь. И я прошу тебя попытаться понять меня.—?Да всё хорошо. —?Слова вырвались из горла с трудом, и слишком много сил ушло на то, чтобы придать им лёгкое безобидное звучание?— Я понимаю. Будь я на твоём месте, я бы думал точно так же.—?Спасибо… —?Даоджан улыбнулся глазами мягко-мягко, на контрасте с уверенным движением рук, когда он поднимал безвольное плечо и туго затягивал повязку. Когда было нужно, эти руки обретали силу искусного заклинателя, о чём Сюэ Ян в последнее время забывал. Вспомнился опасный блеск Шуанхуа и выверенные движения в драке. —?В таком случае ты сможешь понять, почему я прошу тебя оставить меня. Раз уж ты сумел, как ты выразился, начать новую жизнь, то живи. И дай жить мне.Дышать было тяжело?— Сюэ Ян списывал это на стягивающий лицо кусок ткани, не желая признаваться в своей постыдной слабости. Он сглотнул, старательно отмахиваясь от ненужных мыслей и пытаясь ничего не чувствовать. Нужно просто сделать. Выйти за массивную дверь, пройти по коридору, на улицу, за ворота лечебницы и дышать. Идти, пока, наконец, сдерживаться сил не останется. Он хотел возразить. Взбунтоваться, приклеиться к полу, отказываясь с двигаться с места, пусть даже этот дом загорится. Вцепиться пальцами и зубами в чужую кожу, если это потребуется и если возымеет хоть какой-то смысл. Но он сам пообещал себе, что сделать всё, что бы даоджан не сказал. Он сполоснул в изрядно помутневшей воде руки, не находя слов ни для возражений, ни для прощания; подошёл к двери, снимая испачканный фартук и повязку с лица, и уже повернул ручку, когда Синчень мягко добавил:—?Сюэ Ян, я не прошу тебя уходить прямо сейчас. Если ты пообещаешь мне не натворить дел, можешь остаться и сегодня… —?Синчень в ответ на вопросительный взгляд только неловко моргнул и склонился над раной, пряча лицо?— В конце концов, я наказал помощницам постирать твою одежду, так что до завтра она будет в непригодном состоянии. Это время ты можешь провести здесь, со мной. Но потом я бы очень хотел, чтобы наши пути снова разошлись. Окончательно. Для нашего общего блага.—?Какой ты зануда! —?Сюэ Ян не сдержал нервной интонации в голосе и прикусил до крови губу, показушно разворачиваясь и натягивая на лицо самую похабную и капризную ухмылку, на какую только был способен. Взгляд Синченя оставался спокойным, в уголках собрались морщинки от вымученной улыбки.—?Как скажешь.—?Я тебя понял, даоджан, но твоё предложение я, пожалуй, отклоню. Не хочу стеснять тебя своим присутствием. Зайду завтра, если пообещаешь напоить меня чаем.На мгновение Сюэ Яну померещилось, что в глазах Синченя мелькнуло что-то болезненное, тёмное, что было трудно удержать за тёмной радужкой и не выпустить на волю. Но тот тут же отвёл взгляд, возвращяясь к работе и склоняя голову в безмолвном согласии.—?Конечно, я обещаю.Сюэ Ян отсалютовал здоровой рукой и вышел за дверь, плотно захлопывая её, будто ставя жирную точку в конце диалога. Как-то на автомате добрёл по коридору до выхода, проплёлся по каменной дорожке к воротам, вышел и вдохнул. Находиться в городе где-то помимо пристанища Сяо Синченя было отвратительно практически до физической тошноты, но в лечебнице было ещё хуже. Будто каждый вдох неумолимо приближал его к их расставанию. Сюэ Ян же привык вышибать клин клином?— в конце концов, ему заново нужно было привыкать жить без родной фигуры в белом. Не было ни единого исхода из всех вариантов утреннего разговора, где его бы не отвергли. И Сюэ Ян всё равно смел надеяться на что-то лучшее, тёплое. Пора бы уже запомнить, что даже светлое в этой жизни рано или поздно померкнет. Ноги сами привели его к гостинице, к собственной комнате, когда в голову внезапно бросилась мысль, а пальцы нашли запрятанный под кроватью Цзянцзай. Он выдохнул, ощущая, как предвкушение работы, наконец, вытесняет из сердца горечь. Дышать стало легче?— Цзянцзай пел жаждой крови, наполняя всё его существо решимостью.