Chapter II. Waiting for a miracle (1/1)

Плохо — это когда тебя запаковывают в чёрный,непрозрачный пластиковый пакет. Очень плохо — когда по частям.А всё остальное просто отлично.(с)Far away, long agoGlowing dim as an emberThings my heartUsed to knowOnce upon a December(c)Это было преддверие Рождества 1991 года. Я был еще малышкой, но уже ловко обворовывал сердобольных к болезненной девочке торговок. Обычно получалось урвать немного еды или медной мелочи.В ту зиму меня поймали за руку на мелком воровстве – я пытался стащить несколько мандаринок на Рождество. В жандармерию, конечно, не потащили, и даже не обыскали – день был необыкновенно удачный, я ?собрал? с прохожих почти два франка – но швырнули прямо в дорожную грязь и слякоть от разъезженного машинами снега.Одежда пришла в негодность, но я счастливо прибежал домой – к тому времени моим домом после смерти родителей уже была квартирка Марты. У меня накопилась достаточная сумма для подарка женщине. Она для меня так много делала, я очень хотел ее отблагодарить. Свой подарок я решил подарить ей 7 января, ведь женщина была православной. К тому же после Рождества и Нового года будут большие скидки.Весь в грязи, в разодранной в нескольких местах одежде и со свисающими сосульками волосами я постучался к Марте. Я знал, что она расстроится, она всегда думала, что ?маленькую принцессу обижают?. Хотя, говоря начистоту, это я всегда затевал драки.Но вот дверь в тепло и мягкий свет открылась, Марта загородила проем, потом рассмотрела меня в темноте подъезда и без лишних слов потащила отмывать в ванную.Через час я сидел, завернутый в плед, возле обогревателя. Волосы почти высохли и струились золотисто-русой волной ниже лопаток. Пара ссадин на руках и лице были смазаны йодом.Уже стемнело, и только тогда я понял, что это вечер Сочельника. Завтра Рождество! Я начал предвкушать праздничную литургию, которую пока еще не пропускал ни разу, как вдруг вспомнил, что пойти в собор мне не в чем после сегодняшнего инцидента.Знаете, я всегда верил в Санту, наверное, даже сейчас во мне осталось ожидание чуда. Только я знал, что у меня не будет подарков на Рождество, все-таки, я плохо себя вел. Ведь Санте не объяснишь, что по-другому я бы умер от голода, побоев или мороза. Но я не был на него в обиде.Марта отвлекла меня от грустных мыслей, войдя в комнату с подносом. Я заметил на стенах еловые ветки с самодельными игрушками.У нас был настоящий праздничный ужин. Я не мог поверить, что Марта сделала все это для меня. Печеный картофель с тушеным мясом и грибами, немного горячего вина, дешевого, но удивительного вкусного от добавления мандариновых корочек. Даже десерт был – печенье с кремом и те самые мандарины.Марта со слезами на глазах смотрела, как маленькая девочка перед ней возносит перед ужином благодарственную молитву. Ели мы в уютном, счастливом молчании. Позже я мыл посуду, даже не чуя холодной воды – так на сердце было легко. На кухню вошла Марта с объемным свертком из дешевого пергамента.— Габриэль, — окликнула она меня мягким голосом, — присядь со мной.Я умостился рядом с ней на скамейку, и она продолжила:— Я знаю, что ты каждое Рождество ходишь на службу, и поэтому я хочу, чтобы перед лицом Господа ты была если не красиво, то хотя бы опрятно, тепло и аккуратно одета. Возьми, — Марта протянула мне сверток одной рукой, второй ободряюще приобнимая меня за плечи.— И еще… Я не знаю, когда у тебя день рождения, но там есть подарок и на твое десятилетие, когда бы оно ни было. Ну же, открывай!Я помню ощущение плотной почтовой бумаги на пальцах, будто по ним легко проводят наждачкой. Маленькая девочка разворачивала бумагу, будто та была позолочена. Ее глаза засветились серебристыми слезинками от благодарности – внутри лежала новая одежда. Вязаные руками Марты варежки, носки и свитер (наверняка она распустила один из кардиганов из России – шерсть была мягкая и совсем не кололась), а еще теплые штаны и рубашка – немного не по размеру, их тоже, видимо, шила Марта – швы немного кривились по бокам.Я гладил руками чистые вещи и вдыхал запах мыла с лавандой – любимое мыло Марты, которая смотрела на меня и все хотела что-то сказать. Я поднял на нее глаза.— Габриэль, ты какой-то неправильный ребенок! — подтрунила она надо мной. – Упаковку вскрыла аккуратно, вещи как будто драгоценные трогаешь. Ну-ка, поройся в свертке, там как раз подарок на день рождения на дне должен быть.Конечно, перетряхивать я все не стал – аккуратно вынул и сложил стопочкой рядом с собой. Пальцами на дне упаковки я наткнулся на холодный металл. Это оказалось колечко из черненого серебра в виде веточки плюща, несколько листиков были украшены перламутром.— Марта… Я не могу… Это же из России?— Да, но послушай. Ты для меня как дочь, и я очень хочу, что бы ни случилось, оставить тебе память о себе. Конечно, кольцо не особо роскошное, да и большевато… Но можешь носить его на цепочке, — Марта повесила мне на шею простую металлическую цепочку с колечком.Я обнял ее и просто сказал спасибо. И назвал мамой. Жаль, что она не была ей на самом деле. Наверное, тогда мои воспоминания о детстве были бы счастливее.Я выбрал ей подарок, как самой лучшей маме на свете – небольшую, но очень красивую серебряную цветочку-брошь с коралловыми лепестками. Антиквар сделал скидку, когда к нему в лавку вошла маленькая девочка с горстью мелочи и попросила подарок для матери, так что мы сошлись на цене в 12 франков. Брошь была очень изящная, и я не пожалел скопленных денег.***Последние теплые искры воспоминаний растаяли с появлением в гримерке все того же Джека. Он подлетел ко мне и начал тыкать в руки костюм.— Гэбриэл, не спи! Мне и так сейчас влетело из-за этих чертовых отпоротых кристаллов Сваровски!— Джек, Джек, остынь, это только начало, — я решил вернуть в этот город частичку истинного Рождества.За последующие три часа съемки я довел агента до истерики, а фотографа – до нервного тика. И, надо сказать, вполне удовлетворился результатами.— Аманда, — я посмотрел на бредогенератор гламура умильными глазками с накладными ресницами, — А можно я куплю у вас этот костюм?— Гэб, — Аманда устало откинулась на офисный стул и подключила фотоаппарат к ноуту, — Ты заставил снять с него все адски дорогие украшения и аксессуары. Для тебя он не обойдется ни в цент.— Excellent, — спародировал я мистера Бёрнса из Симпсонов и ускакал в гримерку.Я умылся, переоделся в повседневную одежду и перед уходом подошел к Аманде:— Мэнди, ты прости, что сорвался, — я протянул ей руку.— Да ладно, будем считать, что у тебя ПМС, — Аманда подмигнула и повернулась к компьютеру.— И еще… Когда будешь обрабатывать, вспомни детство. Елку, ночь перед рождеством… Подарки наутро… — Я тронул ее за плечо и ушел.Из студии я выходил с отличным настроением, продумывая возможные варианты празднования Рождества. Тронув кольцо Марты на указательном пальце, я отправился в ближайшую кофейню-кондитерскую.— Природная худоба меня спасает, так что… — пробормотал я и сделал заказ, — Мне, пожалуйста, большую чашку глясе с корицей,вишневый и яблочный штрудель, миндальную трубочку и шесть трюфельных конфет. А после кофе кружечку глинтвейна.Я сел за угловой диванчик и зажмурился от предвкушения удовольствия, находясь в окружении тарелочек со сладким и ожидании кофе.— Габриэль, да ты сладкоежка, — неожиданно раздался сверху мягкий голос. Меня как током ударило, я начал перебирать знакомых лиц мужского пола в этом городе, а потом все-таки поднял глаза.На меня с улыбкой смотрел Джеймс. В официальном костюме, с зажимом на галстуке и пальто, перекинутом через руку.— Могу я присесть? – он дождался моего кивка, повесил пальто на вешалку и уселся напротив, блистая голливудской улыбкой. Застывшей от нервов, зуб даю.Ну да, так и есть. Джеймс смотрел на меня, не мигая, не меньше минуты, но после демонстрирования самого моего язвительного выражения лица глубоко вдохнул и начал:— Габриэль, спасибо большое за заботу, ты даже не представляешь, как меня выручила! Я навеки твой должник! – ?Нуууу, понеслось…? — Извини, что вчера так спутал твои возможные планы. Я честно признаю, что был пьян! – Джеймс приподнялся. Я было понадеялся, что он посчитал свой долг выполненным и сейчас уйдет – не могу больше смотреть в его глаза – как вдруг осознал, что мой собеседник целует мне руку в лучших рыцарских традициях. Левую, как даме сердца (если вы о том, откуда я это знаю, то учтите – я все-таки не совсем безнадежный человек, и читал много в своей жизни, просто не систематизированно). Меня это пробило на нервический смех, я уже не успевал удержать язык за зубами.— Сир, мне подарить Вам платок в знак прощения? – надо же, вполне мило и по-девичьи прощебетал. ?Боже, какой пафос, я скоро его переплюну!? — весело подумалось мне.Джеймс смущенно вскочил и сел обратно за свое место. Я решил больше не мучить парня и дотянулся до его руки. Слегка прикоснулся и попросил расслабиться.— Я тебя не съем, честно!***POV James?Черт, Джеймс, да что ж ты делаешь?! Кого из себя изображаешь? Айвенго?Мало того, что порылся у девушки в холодильнике с утра, не спросив разрешения, вчера пьяный уснул в ее кровати, так еще и пытаешься произвести впечатление рыцаря недобитого! Ой дурак я, дурак… Да мне даже не нравились никогда такие худышки… Но она же такая эфемерная, как Дева Мария, не то что курицы RnB-шные в моем агенстве... Да еще и смотрит так… сострадательно! Убежать, что ли, в туалет, головой об кафель побиться, может, и мозги на место встанут?..?***Официантка принесла глинтвейн и, увидев Джеймса за моим столиком, через пару минут вернулась с его заказом – стандартный бизнес-ланч.Пока я допивал глинтвейн и смотрел на пустую тарелочку, подумывая о возможности моей фигуры сжечь еще тысчонку калорий, Джеймс даже не притронулся к еде. Я заметил на его щеках лихорадочный румянец. Глаза у Джейми сверкали и то и дело пытались посмотреть в мою сторону, так что их хозяин переводил бесцельно взгляд со своей тарелки на мою и обратно.***POV James?Так, я, кажется, совсем по-свински себя веду. Подошел, извинился – ну и ладно, остался-то зачем? Хотя, стоп… Почему бы и нет? Сейчас романтики ценятся, я верно начал! Давно я так не кружил голову девушкам! Но какие же у нее глазаааа…Надо уточнить! Я все-таки мужик вчера был или тормоз последний! Лучше потом пожалею об отказе, чем о незаданном вопросе!?***У Джеймса прояснился взгляд.— А я уж было подумал, что скорую пора тебе вызывать, — я ехидно улыбнулся.— Извини, Габриэль. У меня вопрос к тебе…— начал Джейми.— Я слушаю.— А у нас вчера ничего не было? В смысле, я не приставал к тебе в сексуальном плане? –Джеймс.Я чуть было не засмеялся – столько в его лице было облегчения (или разочарования?) от моего ?Нет?.***POV James?Ничего не было?! Ура!!! В смысле, я, конечно, сдал позиции…Но на меня не будут вешаться. Значит, надо проводить пиар меня, любимого, дальше. Не успокоюсь, пока не сорву этот цветочек!?***— Кстати, Джеймс, мы ведь вчера почти не познакомились. Я – Гэбриэл Этьен, 20 лет, модель, немного дизайнер, чуточку танцовщик и вообще универсальное создание в плане эстетики! А еще я очень скромный, — я увидел, что мой собеседник совсем расслабился и смотрел на меня глазами… своими… смеющимися…зараза. – Наверное, ты понял, что я из Франции. Вот, приехал в Америку раскрывать творческий потенциал, — я сделал серьезный вид и поправил невидимые очки на переносице. Джеймс рассмеялся, уже не стесняясь.— Ну, тогда моя очередь. Мое полное имя Джеймс Мортимер Монтгомери Экзетер. Но лучше просто Джеймс. Так… Мне 27, родился я в Англии, там вырос, потом решил, что пристойная жизнь с сохранением семейных традиций не для меня. И вот – я здесь! Зарабатываю на своем бизнесе, ну и приходится соответствовать, — Джеймс передразнил меня, по-деловому поправив галстук.— Мы закончили обед? – Я не мог больше смотреть на него. Джеймс не отводил взгляда. ?Черт брюнетистый, я же в следующий раз не сдержусь! Так, Габриэль, тьфу, Гэбриэл, остынь, надо пойти погулять. Я сварюсь заживо под таким взглядом?. Заметив тень расстройства на лице Джейми, я поспешил его разуверить в худшем, — Я хочу предложить прогуляться. Время у тебя до конца обеденного перерыва еще есть, а у меня после сегодняшних съемок так вообще три недели свободных осталось!Британец просиял. Он старомодно помог мне надеть пальто, не глядя, заплатил по обоим счетам (о боги, ну где? где таких растят мужчин?!) и распахнул передо мной дверь на улицу.Мы вышли в стандартную зиму Эл-Эй со слякотью и вечным плюсом на термометре. Не то, что Париж…Джеймс поежился и посмотрел на часы. Затем перевел взгляд на меня, совсем по-мальчишески взлохматил волосы и подмигнул:— Хей! Я все-таки генеральный директор или кто? Ничего у них без меня не случится! – он достал сотовый и набрал, видимо, номер своего офиса. – Кэт! Это твой непосредственный начальник говорит. Меня сегодня больше не будет на месте, завтра проверю верстку! Давай-давай, следи, а то я знаю, какие все разгильдяи, сам же и нанимал.— Творческие люди… — понимающе вздохнул я, как только Джеймс положил трубку, и фыркнул в перчатку.Мы добрались до парка.Знаете, про нас можно было в те два-три часа снимать какой-нибудь романтический фильм. Кто бы только знал, как мне было тяжело играть до конца свою женскую роль. Я вспоминал походку, посадку головы, жесты той маленькой леди, которая правила ночью на улицах Парижа пять лет назад. Судя по тому, что вооон тот мужчина на аллее свернул шею, смотря на меня, вполне успешно…Я почувствовал что-то холодное на носу и поднял голову. Первый раз за то время, пока я был в U.S.A., пошел снег. Холодные снежинки хлопьями устилали асфальт, обжигали щеки, норовили забиться за шиворот. Мы молча сидели на скамейке, наслаждаясь морозным воздухом. Я иногда ловил на перчатки кристаллы, Потом вспомнил интересный факт и решил поделиться с Джеймсом:— А ты знаешь, что в университете Иллинойса в морозильной камере хранятся единственные в природе две абсолютно идентичные снежинки?(1)— Теперь знаю. Хотя для меня они все одинаковые. А ты откуда знаешь?— Прочитал, — я пожал плечами и показал рукав, усеянный снегом. – Присмотрись! Каждая из снежинок уникальна!Мы склонились над моим пальто и с удовольствием начали искать похожие кристаллы снега.Tемпература резко упала если не ниже нуля, то уж до зеро опустилась точно. Джеймс скоро увидел, что я мерзну, и предложил пойти погреться куда-нибудь, но я с упрямством подростка заявил, что хочу мороженого и лучше согреюсь другими способами.Вспомнив, что Джеймсу на работу сегодня больше не надо, я коварно дождался, пока он повернется и пойдет в направлении ближайшего магазина, соскреб снег со скамейки и совершенно по-детски запульнул снежком прямо Джейми в шею. Тот быстро отряхнулся, погрозил мне пальцем, а через пять минут я уже сидел с мороженым в одной руке и кофе – в другой.— Я вообще-то кофе редко пью, — грустно вздохнул я. Тем более, что в чашке был двойной эспрессо без сахара.— Что же ты любишь больше?— Зеленый чай. Желательно сорт Молочный Улун. Второй или третьей заварки. Ммммм, — я зажмурился и откусил большой кусок клубничного пломбира. Зубы свело нещадно.— Ну подавись немного, зато не заболеешь перед Рождеством, — Джеймс поднял мою руку с чашкой кофе и стал тыкать ею в мои губы. – Кстати, насчет Рождества… Ты говорила, что не занята в эти дни. У тебя есть планы насчет праздника?Я чувствовал, что заигрываюсь. ?Он предложит что-то свое для проведения Рождества вместе. Он ко мне не пристанет с непристойными предложениями. Лучше бы было наоборот. Святая Дева, мне проще сказать, что у меня есть парень, муж, жена, да что угодно, даже признаться, что я мужик! Почему я не могу?!?.?Дурачок, — в голове прозвучало мое подсознание, говорящее голосом Марты, — да потому что ты хочешь любви. И ты ее заслужил, только не спорь со мной. Ты думаешь, любовь бывает без обмана? Мы лжем, чтобы оберегать своих любимых?.?Да как только он поймет, что я одного с ним пола, он же меня пристрелит! По нему видно, что он от природы гетеросексуал, да еще и наследник рода, сто процентов!? — я в отчаянии ответил голосу.?Тогда пусть полюбит тебя таким, какой ты есть внутри…?— Габриэль, ты здесь? – моей щеки коснулись теплые пальцы Джеймса (надо же, какие теплые, он ведь без перчаток), выводя из прострации. А его глаза были прямо напротив моих, расширенные от беспокойства. Я наконец рассмотрел близко серо-голубую, льдистую радужку пленивших меня глаз в зимних лучах солнца. Странный цвет, который должен говорить о твердом, непримиримом характере, и уж никак не подходил он теплому, надежному мужчине передо мной.***POV James?Ну надо же, она от меня заразилась уходами в астрал? Губы приоткрыла, и не моргнет… Потормошить ее, что ли… Эй!Теперь мои зрачки рассматривает. Да и у меня фокус только на ее глазах теперь… Теплые такие, как у кошки домашней… Вот это девушка… И современная вполне, может, не обидится…?***И, конечно, как в любом фильме, был поцелуй. Я увидел, что наши с Джеймсом губы катастрофически близко, и напомнил себе о том, что я слабое, нежное и беззащитное создание женского пола. Подействовало. Я расслабился и закрыл глаза.Сначала было слабое прикосновение языком к уголку губ, немного вымазанных клубничным мороженым. Теплое кофейное дыхание согрело рот, он приоткрылся непроизвольно, и я уже чувствовал горький привкус зерен арабики на языке. Джеймс аккуратно провел своим языком вдоль моего, легко прикусил губу. Я еле сдерживался, чтобы не взять инициативу в свои…губы или не заорать ?Я не фарфоровая кукла!?. Однако амплуа важнее. Джейми все-таки стал смелее, когда я притянул его к себе плотнее за шею. Я стал не просто отвечать на поцелуй, но демонстрировать владение своим телом, ведь, в конце концов, я из Франции! Мой острый горячий язычок вспоминал темное прошлое и танцевал у Джеймса во рту румбу. Руки опустились на плечи, залезли под незастегнутое пальто и аккуратно прошлись по груди. Воспоминания из ванной шарахнули меня током, я глубоко просунул Джеймсу язык в рот и буквально трахнул им его. Коготки я всадил в пресс, которым вчера любовался.***POV James...<brain is not available>...***Джеймс ощутимо вздрогнул и простонал на грани слышимости. Я испугался, что ему больно (силу я никогда не умел контролировать) и отстранился. Он выглядел немного шокированным не столько мной, сколько собой и своим поведением, а теперь, очевидно, ждал моей реакции.А я был шокирован своей реакцией, точнее, моего организма. Ой, мамочки… Пальто пока спасает, но на всякий случай положу-ка рюкзачок на колени.— Садись, что навис надо мной Дамокловым мечом? – я взял Джеймса за руку и усадил обратно на скамейку. Подождал, пока он не уверится, что сбегать я не буду, и поцеловал его в щеку.Потом мы наслаждались падающими хлопьями снега, чистого и такого непривычного. Оба тайком пытались поймать снежинки языком, потом смотрели друг на друга и смеялись.Я наконец сформулировал вопрос, интересующий меня некоторое время.— Джеймс, можно задать вопрос? Он немного личный, правда…— Задавай.— Что ты делал вчера в клубе ?Грешники?? Репутация у него сомнительная, хоть это и недешевое заведение. Ты чересчур респектабельно для него выглядишь.— У моего лучшего друга вчера была свадьба, — Джеймс скривился.— И поэтому у тебя сейчас такое лицо, как будто ты укусил лимон? А вчера ты от ?счастья? так напился? – я чуял неладное.— Мой друг… Мы с детства дружили, вместе приехали сюда… Дело вместе открыли. Я потом предложил филиал журнала в Сан-Франциско и Сиэтле открыть. Вот Итон как раз руководит отделом в городе Золотых Ворот.А вчера у него была свадьба на своем же секретаре. Они приехали ко мне отпраздновать.— Ну так это же хорошо! Он нашел свою любовь!— Габриэль, ты не понимаешь, он же на мужчине женился! — Ну вот и сказке п*****ц, а кто слушал – молодец! – Нет, я не против геев, лесбиянок, трансвеститов, транссексуалов и так далее, но только пока их личная жизнь меня не касается.?Логикой не понять. Значит, латентный?,— подумал я и решил, что не все потеряно. Пора бы прислушиваться к внутреннему голосу. – ?Будем влюблять?.— Ладно, давай не будем тогда на эту тему.— И вообще, кто-то тут до сих пор мне не ответил по поводу своих планов на Рождество! – Джеймс ткнул меня в бок.— Эй! Какие могут быть планы у сироты-эмигранта из Франции на Рождество в стране, где я всего-то несколько человек более-менее близко знаю?— Другими словами, планов нет?— Нет.— Чудно! Габриэль, — торжественно произнес Джеймс. — Ты подаришь мне вечер Рождества? У нас в компании устраивается прием, все придут парами, и я не хочу все силы в этот волшебный вечер тратить на прятки от светских львиц.— Ну что ж, Джеймс Мортимер Монтгомери Экзетер, я окажу Вам такую честь и буду сопровождать Вас на приеме в честь Рождества, — к концу предложения я задорно засмеялся вместе с Джеймсом.— Габриэль, ты отличная актриса! Почему ты не поступила в театральный кружок?— Я предпочитаю играть в жизни, — я подмигнул аристократу напротив, еле сдерживая улыбку на губах, которая грозила перерасти в драматическую гримасу.Немного прогулявшись по парку, мы заметили, что стемнело, только когда начали зажигаться фонари. У меня окончательно замерзли ноги в осенних полуботинках, да и тонкие перчатки не спасали пальцы. Уже сажая меня в такси, Джеймс что-то вспомнил и, хлопнув себя по лбу, сказал, чтобы завтра с утра я ждал его личного портного.Я ехал в такси и смотрел в окно, пытался посчитать прилипшие к стеклу снежинки… Безумно хотелось разреветься, но на мне было многовато косметики. Мелькали огни города мутным пятном на сетчатке. Я актриса, Джеймс, ты прав… От этого явно не легче.Уже возле черного входа в клуб, под фонарем, я поднял голову и посмотрел в прорезанное тучами небо. Санта, я грешник, но неужели я не заслуживаю хоть раз сыграть в романтичном фильме с хэппи-эндом, а не в очередной драме?.._______________________________________________1 — Факт)))