d (1/1)

Беглянка тихо прикрыла дверь, судорожно окидывая коридор взглядом через одно из окошек. - Ты что? – воскликнула Вайолет, получив в ответ лишь резкий жест рукой и шиканье. – Послушай меня, – девушка оторвалась от двери. И взгляд карих глаз показался осознанным в отличие от неестественно напряженного тела. – Я знаю, что с тобой происходит, но-- -знаешь? – внутри Вайолет словно что-то вспыхнуло. – Правда знаешь? – она не понимала, что это была за нелепая надежда в шепоте, однако слышала собственное отчаяние. Брюнетка нервно облизнулась. Темные пряди падали со лба на бледное, изможденное лицо. Ее вид и панически бегающий взгляд должны были пугать или хотя бы настораживать, однако Вайолет так желала услышать о своем состоянии чуть больше, что не хотела замечать отталкивающих деталей внешности. Брюнетка отступила к стене, будто бы для лучшего обзора. - Давно это произошло? – когда она наклоняла голову, то лицо сильнее терялось в падающих прядях волос. И сутулилась, но будто бы нарочно, действительно желая что-то спрятать. - Произошло что? – напрасно дожидалась продолжения Вайолет. - Нападение, – напирала девушка. – Когда именно? От неожиданности Вайолет опешила. Может, она не врет, что знает правду? Стоит довериться? От вновь начавшейся во всем теле нервной дрожи Вайолет ущипнула себя через ткань рубашки. - Позавчера вечером… - Тебя укусили? – практически перебила ее девушка. От напора Вайолет все больше терялась. - Я н-не знаю точно. Все так быстро произошло, я- - Покажешь? – в столь явной близости широко раскрытые глаза начинали пугать. Вайолет медленно стянула край рубашки, оттянула ворот футболки и представила на обозрение оголенный островок кожи – от мешающего и бесполезного пластыря-повязки Вайолет избавилась еще днем. Отвернулась к двери, боясь то ли нежелательных свидетелей, то ли возможного ужаса в глазах собеседницы. Ей действительно хотелось доверять, и Вайолет не понимала почему. Холодок щекотал кожу, молчание начинало изводить. Вайолет обернулась на уже слишком хорошо знакомый себе самой жест – рука у рта и изучающий взгляд. Брюнетка продолжала молчать, но так сосредоточенно она рассматривала шрамы, что неясно было: отвращение то или простое размышление.- Еще симптомы? Вайолет вздрогнула, возвращая одежду на место. Поправила ворот рубашки и принялась нервно мять предплечье.- Симптомы? - Голод, похоть? – брюнетка повела головой, как бы молча продолжая список. И даже не требовался ответ – все было написано на лице. - О господи, – отступила та вглубь палаты. – С тобой это слишком быстро происходит… - Да что происходит-то? – шагнула следом Вайолет. Брюнетка обернулась. - Обращение… – ее блестящие темные волосы контрастировали с белеющим пейзажем за окном, – после нападения оборотня. В полном молчании тянулись секунды. Застывшая Вайолет быстро обрела лишь одну реакцию – девушка рассмеялась. Тихо, нервно. И мелодичность смешка заставила брюнетку тяжело сглотнуть, сжать руки в кулаки: точно так же, тем же самым смехом отреагировала и ее сестра, когда услышала эти слова… - Не смейся, это серьезно, – спокойно продолжала брюнетка, призывно выставляя ладони вперед. Вайолет не могла перестать улыбаться. Слова дублировали прочтенное десятью минутами ранее на форуме. Ну разве не забавно? Отведя взгляд в сторону, она нервно выдохнула, облизнулась и прикусила губу.- Ну да, а будь у меня раны на шее, то мы бы обсуждали вампиров. - Похоже, что я шучу? – невозмутимо продолжала брюнетка. – Оборотень не нападает, если не почует кровь. Что у тебя было в тот день? Порез? Месячные? Вайолет скривилась. Растерянность быстро сменилась привычным раздражением. Опять ее дурят! Несут какую-то чушь! А она-то наивно предположила, что сейчас в ее ситуацию внесут ясность! Дверь резко распахнулась. - Ты что здесь делаешь? Я же сказал ждать возле перевязочной, - гневно обращался высокий медбрат к брюнетке. - Спасибо за диалог, - язвительно бросила и Вайолет, дернувшись к выходу, протискиваясь мимо санитара. - Стой, ты не понимаешь! - но выкрик не произвел никакого эффекта. Вайолет ушла, оставив ее один на один со стойким запахом лекарств. ***?Чокнутые! Все чокнутые здесь! Никому нельзя доверять!? Вайолет прокручивала себе эту фразу точно кассету с уроков французского – снова и снова, пока каждое слово не осело в сознании. Крайне хотелось курить, но и к Элис идти было страшно. Что, если родители вышли на связь? Вайолет понимала, что это детское поведение – случись такое, и Элис сама найдет девушку. Может, простая лень, а, может, и потаеное опасение близости представителей мужского пола, однако Вайолет отбросила идею с новым одалживанием верхней одежды и минутным перекуром. Как это ни странно, но общая гостиная сейчас подходила для раздумий как нельзя лучше. Вайолет не вернулась к себе в комнату, не убежала в картотеку, не выскочила за любезно описанный Тейтом служебный выход, а нашла местечко среди диковинных созданий природы – отбросов, какими их считало общество. Гостиная томилась от женской чудаковатой энергии: кто-то, примостившись у низкого кофейного столика и орудуя карандашом, блаженно делал записи, кто-то грыз ногти или накручивал тонкие пряди волос, увлеченно рассматривая движения в маленьком рябившем телеэкране, еще двое играли в шашки, разложив кренящуюся доску прямо на коленях. Закатное солнце светило последними яркими лучами в большие окна, и от света зеленая ткань подушек на креслах казалась еще более грязной. Вайолет пристроилась в просевшем кресле у стены, откинув голову на деревянную панель. С закрытыми глазами, под шум работающей телепередачи можно было спокойно представить себя в простом кинозале – фильм скучен, и поэтому никто не осуждает за погружение в собственные мысли. Вайолет никто не трогал. После инцидента с Бет Энн на нее даже смотреть боялись, словно это она была единственной психически нестабильной личностью в целом заведении. По обилию девушек Вайолет давно поняла – это женский центр. И что-то ей подсказывало, что и обилие мужского персонала здесь вовсе неспроста. Раздражал приклеенный возле выхода свежий знак ?Курение запрещено?. Услышанное об оборотнях казалось глупостью, однако по какой-то причине продолжало волновать. С одной стороны, Вайолет всегда была скептиком, и уж если не верить в существование призраков, то как можно принять на веру легенды об оборотнях и прочих героях подростковых комиксов? А с другой, новой, появившейся совсем недавно стороны Вайолет тронула эта тема. Что-то такое в словах и голосе брюнетки заставило девушку усомниться в собственных верованиях. Но лишь на мгновение. Вайолет упорно продолжала надеяться, что причина ее недуга кроется в абсолютно рациональном и никак не связанном со сверхъестественным. Ведь в противном случае получается, что она совсем потеряна и не знает, что делать. Потому что борьбу с потусторонним можно охарактеризовать всего одним словом – неизвестность. К тому же, продолжала себя убеждать Вайолет, у этой новой знакомой явная зависимость от какой-то дряни. Можно ли доверять словам торчков?Громкий смех сбил Вайолет с мысли: одна из девушек нашла что-то смешное в идущей телепередаче.Из-за дрожи в руках приходилось сжимать коленки; вспотевшие ладони зудели. Вайолет вновь потеряла счет времени. После фильма о зомби на экране какое-то время мелькал Винсент Прайс, потом его почему-то сменила детская передача с котом в полосатом цилиндре, а в какой-то таинственный момент –ведущий прогноза погоды. Девушка чувствовала подступившую дрожь, которая порой появляется от голода и переутомления: тело потрясывает, бросает в холодный пот, темнеет в глазах и кажется, что вот сейчас дойдет и до обморока. Злясь и изнывая, Вайолет ловила боковым зрением мелькавшие за стеклянной дверной вставкой силуэты медперсонала, каждый раз надеясь, что всех сейчас отправят по палатам на ужин. План действий, словно кости домино так слаженно складывающийся все утро, терпел застой. Что-то, списываемое на биологические потребности, стопорило мысли. За окнами стемнело, и еще недавно белевший снег приобрел серо-синий оттенок. Холодный свет ламп теперь рассеивал свечение на самодельные коллажи, развешанные по стенам, и от обилия цвета рябило в глазах еще хуже, чем от дергающегося экрана маленького телевизора. Мелкой дрожью окончательно охватило все тело, прошла первая холодная волна; на лбу проступил пот. Начинался озноб. Вайолет не вытерпела, и дверь общей комнаты громко хлопнула. - Тейт здесь? Всовывая очередную папку в навесные отсеки у двери регистратуры, Тайлер медленно моргнул. - Нет, но я не менее полезен.- Мне нужна еда. - Обед через полчаса, – хладнокровно ровным голосом произнес медбрат, продолжая свое дело. Вайолет дернулась, хватая юношу за руку. - Печенье, крекеры – что угодно. Прошу…Тайлер замер, долго рассматривая девушку пристальным взглядом. Ее рука ощутимо дрожала. Что-то в ее виде заставило его сдаться. Юноша хлопнул оставшиеся папки на край стола и быстро оглядел пустующую часть коридора. - Пойдем, - кивнул он в сторону ординаторской. ***Согнувшись над круглым столом, один санитар спешно и словно бы даже небрежно вносил записи на желтый бланк, еще один убирал небольшие синие коробки в стеклянный шкаф. В вечернее время суток ординаторская выглядела мрачнее из-за тусклых ламп.- Люк, – окликнул Тайлер высокого парня с коробками, - подменишь ненадолго? – и махнул на регистратуру. Опустив свою ношу на полки, Люк со вздохом сделал шаг, строя гримасу, мол, будешь мне должен. О поверхность стола шлепнулась шариковая ручка: быстро собрав желтые листы, второй медбрат тоже дернулся. - А мне пора в лабораторию, – пробурчав словно бы самому себе, вылетел за дверь следом. Тайлер с улыбкой покачал головой. - Присаживайся, - обратился тот к Вайолет, распахивая дверцу холодильника. Раздался характерный звон стекла в дверных отсеках. Но Вайолет прослушала предложение. Осматривая содержимое запасов холодильника, Тайлер не услышал скрежета ножек стула и обернулся на девушку: она нервно, рывками совершала непоследовательные телодвижения, маяча возле шкафов, кусая заусенцы. Тайлер облизнулся. Схватил открытый пакет с круглыми лепешками, пластиковый контейнер, банку с красным соусом и пристроил продукты на рабочую поверхность рядом с микроволновкой. Вайолет отскочила в сторону, не мешая. Зашуршал целлофан, мелькнула белая пластиковая тарелка. Тайлер казался старше Тейта. Что-то по-настоящему мужское, исходившее от его тела, вновь не давало девушке покоя. Когда сунутый в микроволновку контейнер принялся монотонно крутиться, Тайлер вновь обернулся: обхватив корпус руками и дергая ногой, Вайолет рассматривала прикрепленный к дверце холодильника график. Вздрогнула от сигнала микроволновки, обернулась, поймала яркий взгляд голубых глаз, нервно сунула руку в волосы, убирая за ухо мешающие пряди и, кашлянув, двинулась к столу, сгребая разложенные папки и мусор на одну сторону. - Ты уверена, что это простой голод? – аккуратно спросил Тайлер, сваливая теплый фарш из контейнера на круглую лепешку. Плюхнувшись на жесткое сидение, Вайолет молча всматривалась в пейзаж за окном, игнорируя собственное отражение. - Я не наркоманка, – улавливала направление разговора девушка. – Ломки у меня нет. Выскребая ложкой соус из банки, Тайлер усмехнулся; в окне отражалось движение мощных плеч. Вайолет сглотнула, заметила в своих пальцах край торчащей из папки бумажки. Перестала теребить угол листа и быстро подсунула обратно в папку. Озноб в теле странным образом ослабевал. - Тогда прошу, - медбрат опустил на стол пластиковую тарелку. Не дожидаясь нового приглашения, Вайолет схватила самодельный бурито, с жадностью вгрызаясь в начинку. Красная капля пропитавшего лепешку соуса упала на белый пластик. От вкуса мяса сводило рот.Скрестив руки на груди и прислонившись к одному из ящиков, Тайлер молча наблюдал за девушкой. Она быстро глотала, почти не пережевывая, словно действительно долгое время голодала. Он думал. О том, почему у нее столь сильные симптомы наркозависимой, почему Элис дает ей практически полную свободу и, главное, почему в таком случае она все еще этом проклятом реабилитационном центре… - Так и будешь на меня смотреть? – бросила Вайолет, утирая рот тыльной стороной ладони. Тайлер усмехнулся. - Давно такого зверского аппетита не видел. Вайолет перестала жевать, с трудом сглотнув. Она, в отличие от юноши, не видела собственных порозовевших по контуру глаз, зато прекрасно различала синяки под глазами медбрата. - А я-то думала аппетит означает выздоровление, – цитировала она слова Элис. И вновь его улыбка. Бейдж похлопывал по медицинской рубашке. Тайлер облизнул губы, приподнимая палец. - Ты в курсе, что никотиновая зависимость тоже является видом наркомании? Дожевывая последний кусок лепешки, Вайолет бросила гневный взгляд. И пальцы липли от блестящего красного соуса; ранка с дернутым заусенцем пощипывала. Улыбнувшись от вида девушки, Тайлер перекинул рулон бумажных полотенец. - Чей ужин я съела? – вытирала рот Вайолет. Вновь улыбка медбрата. - Тейта. Подумал, раз вы так спелись, он не будет против. Пока Тайлер убирал оставшиеся ингредиенты в холодильник, девушка прокручивала в голове возможный подтекст произнесенного. Темные круги под глазами навели на мысль – в отличие от Тейта, Тайлер был в клинике уже второй день. - Но ведь его смена закончилась. Стеклянная банка громыхнула на одной из полок. - Точно. Вайолет не двигалась, молчала. Захлопнув дверцу холодильника, Тайлер выпрямился, перехватил испытующий взгляд. - Что? - А ты взял две смены подряд? Медбрат сунул руки в карманы брюк, пожал плечами. - Деньги лишними не бывают. Вайолет попыталась улыбнуться, но получилась лишь кривая усмешка. Белая крошка на поверхности стола вдруг привлекла внимание. В ушах неприятно загудело. Девушка кашлянула, поднимаясь со стула с пустой тарелкой. - Спасибо за еду, - тихо пробормотала Вайолет, отправляя пластиковую посуду в большую мусорку у выхода. - Все нормально? – голос стоящего рядом медбрата показался далеким звоном. Она боялась резко шевелиться, потому что узнавала ощущения: влажный рот и набегающие от самого желудка волны – ее затошнило. Вайолет поджала губы. - Отлично, - превозмогая позывы тела выдавила та, точно призрак проплывая в сторону общего коридора. Холл словно пульсировал, и расстояние до палаты казалось пугающе длинным. Двигаясь по стене, Вайолет наткнулась на одну из девушек, пропустила мимо ушей возмущенный оклик и настойчиво задергала ручку своей комнаты. ***На желтом ободке унитаза то ли кровь, то ли злосчастный мексиканский соус. Вайолет выворачивало так сильно, что порой сознание отключалось, принимая состояние тела за обморок. Кости врезались в холодную плитку пола, пальцы остервенело сжимали темную от налета крышку бачка. Позывы прекратились, но тело продолжало бить мелкой дрожью. Сплюнув, Вайолет нащупала полотенце на крючке. И где-то там на раковине должна быть зубная паста… ***Прислонившись к закрытой двери, Вайолет оставалась на полу уборной до тех пор, пока звон в ушах не ослаб, а болезненная лихорадка не сменилась приятной дрожью. В какой-то момент в ее палату вошли с речами об ужине. Вайолет лишь стукнула по двери кулаком, выкрикнув что-то об оставлении подноса на столе. Даже мысль о еде сейчас вызывала дурноту. Она игнорировала мерзкий сладковатый аромат, фанатично растирая мокрые концы волос полотенцем – пришлось отчищать под водой в раковине результаты инцидента. Вайолет была благодарна Тайлеру, что тот не последовал за ней в палату: по причине ли тактичности или потому что все равно ему было – это и не важно. Как ни странно, но случившееся было единственной за последние сутки понятной реакцией ее организма – простой испортившийся ингредиент. Может, этот фарш уже давно там лежал. Сделал ли это Тайлер нарочно? И почему тошнота подступила так быстро? Последний раз такое случалось три года назад на рождественском ужине, когда отец купил сомнительный колбасный рулет…Не только о еде, но и о своем внешнем виде не хотелось думать: заметно пожирневшие волосы, изнуренное лицо, грязные, в желтых разводах рукава рубашки, подтеки на футболке. Теперь она все больше походила на тех, к кому испытывала отвращение. На черных ее джинсах – волосы и пыль. Нужен был душ, но вновь обращаться к Тайлеру в таком виде не было никакого желания. Тейт что-то говорил насчет медсестры из лазарета, и Вайолет ухватилась за эту мысль.В коридоре еще держался тонкий запах курицы, и ни единой живой души: по потушенному основному освещению стало ясно – всеобщий отбой. Вайолет угрюмо доплелась до двери лазарета, не оборачиваясь на пост регистратуры, скорее протискиваясь в открытый дверной проем. Медсестра за стеклом разгадывала кроссворд под длинной серой лампой, за дверью одной из палат негромко работал телевизор. Женщина удивленно оторвалась от головоломки. - Тебе помочь? – блеснуло стекло на циферблате ее маленьких часиков. И Вайолет на мгновение задумалась о том, насколько форма и материал часов отличаются у медсестер и медбратьев. От абсурдности мысли чуть было не рассмеялась. - Здесь есть душ? Или ванная? Пройдясь беглым взглядом по внешности девушки, медсестра бросила ручку на раскрытую тетрадь, поднимаясь со стула.*** Вход в ванную оказался прямо из регистратуры. Это было большое помещение, поделенное на две части проемом с отсутствующей дверью. Протянув Вайолет чистое полотенце, женщина повернула краны в стене: в трубах пошел напор, и через какое-то время струя воды ударила о дно ванной в дальней части комнаты. - Выходи, когда закончишь, - спокойно произнесла женщина перед тем, как удалиться, словно зная о привилегиях девушки.Примостив выданное белье на табурет, Вайолет уставилась на огромный темный щит, закрывавший нижнюю часть окна с уличной стороны. Старая мелкая плитка на стенах зеленоватого цвета обладала то ли естественным, то ли производственным, напоминавшим плесень узором. Тусклые лампы освещали стены, краска на которых в некоторых местах не только давно осыпалась, но и завернулась от влажности по краям. Ночью эта клиника все больше напоминала больницы из фильмов ужасов.Громко шумела вода. Вся эта грязь кардинально отличалась от той среды, в которой Вайолет растили, и тот факт, что ей удавалось приспособиться к таким условиям без ощутимого дискомфорта приводил не то в удивление, не то в замешательство. Вайолет не понимала, почему собиралась сесть в ванную, которую то ли чистили после последнего пациента, то ли нет, однако теплая вода и большая бадья шампуня с мыльными подтеками на бортике манили ее все больше. Девушка стянула рубашку. ***С носика смесителя монотонно падали капли, пенные мутные разводы медленно тянулись по водной глади. Неподвижно, оставив на воздухе лишь лицо да коленки, Вайолет зачем-то вела про себя отсчет. Три тысячи триста восемьдесят восемь, три тысячи триста восемьдесят девять… От шампуня тянуло медом. И удалось обрести долгожданное спокойствие: под водой было слышно лишь скрип водопроводных труб. Никаких голосов, никаких посторонних звуков, которые девушка теперь улавливала, точно героиня фантастического фильма. Сбившись со счета, Вайолет открыла глаза, фокусируясь на большой вентиляционной решетке, крепившейся к боковой стене. Мимолетная мысль показалась дикой и глупой. Температура воды заметно упала, и с шумом стекающих потоков Вайолет поднялась, потянувшись за полотенцем. Было приятно снова чувствовать себя человеком... За неимением лишнего чистого комплекта одежды медсестра выдала свежую больничную рубашку, и Вайолет натянула ее поверх своих черных джинсов. Завязав мартинсы, продолжила сушить полотенцем волосы, вновь взглянула на вентиляцию. Теперь, стоя в полный рост, она заметила отсутствующие шурупы, которые должны были бы крепить решетку к стене. Детское ли любопытство, желание ли отвлечь себя от происходящего с ее организмом или же просто скука, однако Вайолет бросила полотенце, оторвала нижнюю завязку в самом низу рубашки, зафиксировала ею влажные волосы на затылке и, не долго думая, закинула ногу на бортик ванной, подтягиваясь по трубам полотенцесушителей, держась за верхнюю перегородку. Почерневшая от пыли решетка поддалась от первого же слабого рывка, и Вайолет сжала ее свободной рукой, заглядывая в открывшийся проем. Внутри было темно, по металлическим стенкам бил ветер, донося до слуха девушки шумы и даже обрывки фраз. Размер проема как раз подходил для человеческого тела. Вайолет обернулась на дверь. Раз решетка так легко снимается, значит, кто-то уже лазил по вентиляционной шахте таким образом. Но было бы крайне глупо делать это сейчас: увидь эта суровая медсестра пыль на свежей рубашке, и начнутся ненужные вопросы. К тому же, это снова была ее единственная чистая одежда, а так как с каждым разом метраж ткани становился все меньше, резонно было предположить, что в следующий раз ей выдадут какой-нибудь топик или еще что похуже. Примостив решетку на место, девушка аккуратно слезла на плиточный пол, подбирая разбросанную одежду.***Медсестра устало забрала грязные вещи. Тайлера на регистратуре не было. Холодные капли падали с кончиков волос, скатываясь по спине за ворот рубашки, заставляя ежиться и непрестанно дергать плечами. Из-за скрипа мартинсов Вайолет медленно переставляла ноги, будто бы ей было запрещено находиться в коридоре после отбоя. Простое любопытство побуждало на ходу мельком заглядывать в стекляшки на дверях чужих палат. Тут кудрявая девица склонилась над столом с карандашом, тут вообще комната пустует, а здесь… Вайолет остановилась, разглядев за широкой мужской спиной темноволосую макушку – та утренняя сумасшедшая с россказнями об оборотнях. Вайолет прислушалась. Говорили они тихо, но это не мешало различить отдельные фразы, осмыслить которые Вайолет не успела: новая резкая волна голода подступила так быстро, что девушка не сдержала стона. Опомнилась, зажала рот рукой, задев локтем деревянную панель. И дернулась с места, поняв, что привлекла внимание. Задребезжали колесики стула. Залетая в собственную комнату, Вайолет слышала щелчки в замке от поворота ключа. Со стучащим сердцем, словно став свидетелем преступления, она рванула к столу, к остывшему подносу с ужином. На пол упал луч мертвого коридорного освещения.- Развлекаешься? – тихо прикрыл за собой дверь санитар.Дрожа и не осознавая своих действий, Вайолет рванула к вошедшему. Близость нежно-розовых губ, горячее, резкое касание, и она стискивает в поцелуе край медицинской рубашки. Неожиданность быстро прошла, Тайлер прижал ее мокрые кончики волос к разгоряченной шее – ощущение, заставившее Вайолет сильнее желать прикосновений. Она слышала тяжелое дыхание, сердцебиение, чувствовала грудью прохладную клипсу бейджа, теснее прижимаясь к мужскому телу, утягивая юношу вглубь комнаты. Он улыбнулся. Пальцы дразняще покалывали от касания к его скулам. Не прерывая поцелуя, Тайлер кинул что-то на стул, следуя за девушкой. Под ним – скрип матраса, ее колени смяли покрывало, и жар его ног ощущала она через ткань своих джинсов. Губы сводило, и запахи перебивали друг друга: влага тела, усилившийся аромат амбры и кедра, металл… Подушечки пальцев нащупали бешено пульсирующую венку на его шее, и это ощущение, биение крови под кожей окончательно свело с ума. Зажав его губу между зубов, Вайолет надавила. Мгновение – и с тихим стоном тонкая кожа лопнула, и тепло на языке, и все тело ее бросило в нечеловеческую агонию. Тайлер дернулся, сжимая ее талию. Все больше и больше она чувствовала, как стремительно выкачивалась кровь. С трудом она оторвалась, услышав наконец протест из набора звуков. В плохо освещенной комнате быстро бегал блестящий взгляд светлых глаз. Застыв под ней на матрасе, тяжело дыша, Тайлер не без боли коснулся окровавленной губы. Вайолет рухнула на кровать подле, уставившись на медбрата. И во рту – лишь сильный, дразнящий металлический привкус. Вайолет затрясло. - Уходи. Утираясь, Тайлер улыбнулся, словно и не злясь. - Да не-- -уходи, Тайлер, пожалуйста, уйди! Вайолет не могла больше на него смотреть. Медбрат замер. Она чувствовала его возбуждение, чувствовала, как горит не только его губа, но и все его тело. Принявшись сталкивать его с постели, она облизывалась. Молча, без шуток или комментариев, Тайлер схватил оставленный на стуле предмет и вывалился в коридор, оглянувшись перед тем, как прикрыть за собой дверь. За окном кричала сова, с неба вновь неспешно посыпал снег.*** В ту ночь Вайолет вновь рвало – водой и кровью. Сильно, до боли в желудке, так, что начало казаться, будто размякли и органы, отторгаясь от тела. Когда боль отступила, Вайолет придвинула стул к окну и нашла злосчастную ручку форточки. В неистовстве подтащила поднос, и заветревшийся ужин полетел в сугробы. И она расплакалась. Не из-за слабости, но от бессилия, от одиночества, от страха – перед собой, перед изменениями в собственном теле, которые теперь казались чистым проклятием. От того, что первый поцелуй в ее жизни произошел с малознакомым самоуверенным красавчиком-санитаром из центра наркотической зависимости, в животном порыве ее организма, когда она и сама не была уверена, чего хотела больше: его тела или его крови. Первый поцелуй, который закончился прокушенной губой и очередным выворачиванием кишечника.И, зажимая лицо влажной подушкой, Вайолет поняла – ей нужна эта девушка из соседней палаты, ей необходимо ее выслушать…