Глава 47 (1/1)

Красный шевроле, уже старенький, но бодрый вопреки несчастьям, свалившимся на него, тихим ходом движется по лесной дороге. Дождь пошёл на спад, но нет гарантий, что в следующее мгновение он не пойдёт сильнее. По крайней мере, грома больше нет.Колесо попадает в яму, вода из неё выплёскивается, кабина встряхивается. Селению, в полудрёме привалившуюся к стеклу, подкидывает, и она чувствительно бьётся о него виском. Желание спать не пропадает, но становится переносимым. Она трёт глаза и смотрит на пейзаж за окном, в который раз в раздражении ругая себя. Перед ней часть Леса, места, которому возносит молитвы её народ, и эта вся её реакция? Так ли уж часто она бывает в Лесу? В последний раз лет восемьсот назад, и вот всё её уважение.—?Проснулась?—?Не особенно,?— она прикрывает рукой душераздирающий зевок. —?Дождь всегда так действует?—?В совокупности с машиной?— всегда,?— Артур морщится и тоже зевает. —?Но ничего, мы почти приехали, остался последний поворот. А там найдём сухое место, и нам придётся проснуться.—?Сухое место? —?Селения красноречиво кивает на окно.Он удивлённо смотрит на неё и улыбается.—?Ты не часто бываешь в лесу, да? Раз даже я знаю о нём больше.—?О да, конечно, Мистер Совершенство, разумеется, мы, простые смертные, с нашим ростом и маленькими ножками ходим в Лес ежедневно.Ей не хочется думать о том, что проведя почти три дня в человеческой форме, она так и не наведалась в это священное место, которое было действительно в шаговой доступности от дома Артура. Но у неё не было времени: она тренировала этого оболтуса. И он всё ещё не готов.Артур чувствует резкий спад её настроения и осторожно поворачивается к ней.—?О чём думаешь?—?А о чём думал ты? Ладно, не важно уже,?— она раздражённо трёт переносицу. —?Как скоро?—?Уже.Он выкручивает руль, и они съезжают с дороги на травянистый берег озера?— гладкое место, поросшее низкой травой, высокими и малыми елями. Мысли о возможной смерти Артура в результате мальчишеского честолюбия временно отходят в голове Селении на второй план. Машина останавливается, и она привстаёт с места, приближая лицо к лобовому стеклу.—?Это и есть озеро?—?Да,?— Артур ставит машину на ручной тормоз и кладёт ключ в карман, со всей тщательностью застегнув его на молнию?— во избежание. —?Прости, надо было с самого начала сказать, что это вода.—?Много воды,?— рассеяно поправляет его Селения. Она тяжело опускается на сиденье. —?Я здесь уже была.В зале слышится грохот, и Берм с Селенией, напряжённо сидящие на скамейке в ожидании худшего, подскакивают на месте. Берм хватается за сердце.—?Маровня подери, твоя мама собирается разбить всю посуду во дворце?—?Это была статуя,?— неохотно отвечает Селения. Её пальцы сплетаются и расплетаются. Ни будь она уверена, что упадёт замертво, если встанет, давно бы исходила это помещение вдоль и поперёк.—?Как думаешь, сестрёнка, это конец?—?Мой?— точно.За дверьми что-то бухает и разбивается, Селения издаёт тихие звуки подбитого щенка мухоквочка. Глядя на её страдания, Берм решает её подбодрить.—?Да хорош дрожать, сестричка! Ты не боялась на охоте на маровню, а теперь так позорно трусишь! Это не к лицу воину! Боишься собственной мамки!—?Ты будто своей не боишься,?— огрызается Селения, не поворачивая головы.Берм молчит?— боится, да ещё как. А его мать, Рурия, в свою очередь боится его тётки?— Санцклепии. Так что да, есть от чего быть под впечатлением.—?Не жалеешь, что не осталась у нас?—?Ноги моей больше не будет рядом с водой.—?Опять трусишь.Селения ограничивается тем, что мрачно показывает ему язык и, нахмурившись, отгораживается от него воспоминаниями о недавнем ужасе. Берм не настаивает. В конце концов, сколько раз ему снились кошмары о воде? Пожалуй, легче сказать, когда они снились последний раз.Минипуты не умеют плавать. И это не связано с нежеланием этим заниматься, просто они физически не могут: они прилипают к поверхности и начинают медленно, но верно погружаться в желеобразную водную массу, как если бы человек тонул в трясине. Когда живёшь рядом с ней, привыкаешь, но Селения с этим перестаралась. При чём это не было бы такой уж большой проблемой, если бы она медленно тонула. Но она упала целиком и сразу, даже вдохнуть не успела. Хорошо, что рядом была Крио с её ловчей сетью и её способностью брать под контроль всё живое. Иначе быть бы их сестре кормом для личинок.—?Прости, что не досмотрел за тобой.—?Не нужно за мной приглядывать, я взрослая, мне уже двести.—?Два года,?— возражает Берм злорадно. —?Дед говорит, большеноги в этом возрасте даже говорить не умеют.Это их привычный спор. Селения знает его наизусть, поэтому решает сократить сценарий: она отворачивается от него и дуется. Однако в этот момент дверь с грохотом распахивается, и появляется Санцклепия. Свет окружает её фигуру ореолом, но голубые глаза пылают огнём дьявольской злости.—?Селения де Стрелобарб! И ты! —?Берм вздрагивает от этого пронзительного взгляда. Он готов поклясться, что на него смотрят глаза его маленькой Крио, и от этого ему странно и неловко вдвойне. —?Пройдите.Санцклепия разворачивается, и её длинная рыжая коса, совершив круговое движение, перекидывается через другое плечо и сносит ближайшую вазу с постамента. Она даже не реагирует на звук.Селения поворачивается к Берму: лицо её серьёзно, как если бы они действительно шли на смерть.—?Было честью служить с тобой, Берм.И, не дожидаясь ответа, выходит вслед за матерью. Берм одобрительно кивает. Отчаянная. Решительность Селении придаёт Берму сил, и он поднимается со скамьи.Дождь барабанит в лобовое стекло, а ветер усиливается, но Артур даже не замечает этого: всё внимание его сосредоточено на рассказе Селении.—?То есть, поправь, если я не прав,?— говорит он, выждав небольшую паузу, когда она закончила. —?Тебя украли. В два года. Твои родственники. И ты пробыла там… Двадцать лет это сколько? Месяц? И только теперь об этом вспомнила?Селения слабо пожимает плечами. Действительно, что тут ещё скажешь.—?Но погоди,?— Артур прикладывает пальцы к переносице, пытаясь подсчитать. —?Два года. Двести лет. Это ведь сознательный возраст у вас.Ему казалось, что эти минипутские возрастные причуды уложились у него в голове.—?Да, сознательный. Но ранний. Ты вот много помнишь из детства?Артур по-прежнему не отвечает?— он считает. К ста годам минипуты равноценны четырёхлетнему ребёнку. Дальше знания его шли о пятистолетних?— возраст подростка. Десять?— совершеннолетие, и только к тридцати годам наблюдается выравнивание минипутских возрастных рамок с человеческими. Таким образом, минипут возрастом в двести лет должен быть равноценен человеческому ребёнку, который пошёл в школу, лет шести-семи. Попытавшись с высоты своих восемнадцати извлечь из памяти какие-нибудь отчётливые воспоминания тринадцатилетней давности, Артур терпит неудачу и пожимает плечами.—?И всё-таки забыть, что где-то проживает другой народ…—?Я не забыла, но мародёры совсем не похожи на тех озёрников, которые были при дяде. Доспехи другие, и шлемов не было. Я не забыла! Просто…просто это воспоминание лежало очень глубоко, вот и всё.—?Ладно, это не важно,?— Артур выдерживает паузу. —?Как думаешь, эта часть твоей семьи - король с королевой и их дети?— что с ними теперь? Они ведь не имеют дел с Мразелом и осматами?—?Нет,?— говорит Селения, потом поджимает губы. —?Впрочем, я так говорила и про Децибеллу, а вон как всё обернулось. Нет, я не знаю. Я помню о них только хорошее, но я была ребёнком, да и много травы пересохло с тех пор. Но если это не их рук дело, то тогда прежнего короля свергли, и, вероятно, они все мертвы.В немом согласии они замолкают, решив почтить их гипотетическую память.—?Что ж,?— Селения встряхивает головой, сбрасывая посторонние мысли,?— пошли искать место для ночлега. А потом тренировка.Воробей ныряет под крону раскидистой сосны на берегу озера ровно в тот самый момент, когда Селения с Артуром выходят из машины. Он мощно отряхивается, и его пассажирам приходится ухватиться за основания пуховых перьев, чтобы не слететь вниз. Что ж, никто не говорил, что летать на воробьях значит летать с удобствами.—?Прибыли,?— Минара вскакивает с места, как-будто они не пережили только что встряску не хуже землетрясения. —?Только я не уверена, что нам можно выходить наружу. Подождите меня здесь. Мсье Урдалак, не теряйте мысль, я скоро.И она упархивает, не дожидаясь их реакции. Урдалак провожает её взглядом и поворачивается к Арчибальду и Арману. Вид у них всех совершенно потерянный: всю дорогу Минара умудрялась вести беседу так, что разговаривал каждый, но только с ней. Друг с другом они и словом не обмолвились с тех самый пор, как встретились. Вот и выходит, что кроме классических ?Ах, это ты!? и ?Да, это я!? в течение нескольких часов они не говорили больше друг другу ничего путного. Первым исправить это пробует Урдалак.—?Арчибальд, твоя, э, двоюродная внучка всегда такая…вёрткая?Лучше слова он подобрать не смог. Арчибальд пожимает плечами. Пока они летели, он так привык к компании Ужасного?— хотя бы потому что тот вёл себя как нормальный человек?— что в его памяти успел поистереться тот факт, что это то самое чудовище.—?Не имею ни малейшего понятия, я узнал о её существовании всего несколько дней назад. Но да, она живенькая.—?И очень похожа на неё.Разговор иссякает, повисает пауза. Впрочем, никого это не смущает: каждый думает о своём. Скоро появляется Минара и одаривает их жизнерадостной улыбкой.—?Никуда мы не уйдём,?— говорит она, уперев руки в бока. —?Дождь стал слабее, но недостаточно. Я поговорила с Пестрышом, он непротив, если мы переночуем здесь. Итак,?— Минара усаживается по-турецки. —?Мсье Урдалак, вы прервались на той части, где случайно наткнулись на дикое племя озёрников. Это потрясающе! Мне рассказывали про то, что марадеры объединились не так давно, и про междоусобицу при Великом Переселении. Жаль, что у меня на родине было не принято говорить об этом.Однако Урдалак успел задаться более насущным вопросом.—?Ваша любознательность в отношении моих свершений весьма похвальна. И всё же я бы предпочёл узнать ваши дальнейшие планы в отношении меня.На лице Минары изображается добродушное недоумение.И даже мимика та же.—?У меня нет конкретных намерений. И отнимать вашу свободу я не собираюсь. По крайней мере, если вы меня не вынудите,?— она одаряет его милой улыбкой, но глаза её не улыбаются, совсем нет. —?Так что вы должны задать этот вопрос самому себе. Можете прямо сейчас уйти, никто вас не остановит, хотя меня это здорово опечалит,?— лёд её глаз даёт трещину, и взгляд становится теплее. —?Я давно хотела с вами встретиться.Она вдруг резко поднимается на ноги и замирает. Под копной волос, скрывающих её уши, видно движение: она вслушивается в звук дождя. Ни Урдалак, ни с Арчибальд с Арманом (который похоже вообще украдкой задремал) не препятствуют ей, когда она, ничего не говоря, начинает взбираться по воробьиным перьям наверх.Начинается часть, где перья уже мокрые, но Минара взбирается всё выше и выше, не обращая на это никакого внимания. Скоро она выбирается наружу, и её глазам представляется вид на озеро и его побережье. Взгляд быстро вылавливает человеческую машину, известную на всех Семи, и двух большеногов, передвигающихся вдоль берега в их сторону. Минара готова подпрыгивать в предвкушении: действующих лиц для представления всё больше.И всё-таки было бы здорово, если бы Мракоса продержали в тюрьме ещё день.—?Здесь,?— Артур достаёт сделанные Дейвом палатки. Подумав, он предварительно ощупывает найденное дупло изнутри. Пусто и сухо. —?Пора.Из кармана извлекается флакончик элексира, и Артур поворачивается к Селении…чтобы обнаружить, что она сидит на корточках возле воды.—?Что случилось?Он подходит к ней и, сев рядом, тоже изучает поверхность озера.—?Селе…—?Лиокторы.—?Что?—?Лиокторы. Это насекомые, они могут передвигаться по поверхности воды и не тонуть.—?Водомерки?Селения с отвлечённым видом поводит головой?— откуда она знает, да это и не важно.—?Кататься на них было запрещено без специальных тренировок. Знаешь, они передвигаются быстрыми толчками, развивают невероятную скорость и останавливаются так же резко. Это выглядело весело.Селения замолкает и, потянувшись к воде, окунает ладонь. Видимо, она не думала, что рука пройдёт так легко: рукава свитера и плаща сразу же намокают, и она поражённо одёргивает руку. О поверхностном натяжении она слышала, но упустила эту информацию из виду.—?Настолько весело, что ты решила попробовать?Она отряхивает ладонь и мрачно ухмыляется.—?Берм предупреждал меня, что этого делать нельзя. Зря. Это было ошибкой. Единственный запрет, которому я тогда следовала, это что нельзя отказываться от чего-то только потому, что кто-то сказал ?нельзя?. Да даже после этого случая я ничему не научилась.?Пока мама не умерла?.Эта мысль мелькает в голове Артура настолько отчётливо, что его передёргивает. Комплекс вины Селении всегда был колоссален, и он благодарит небеса, что ей хватает ответственности и силы воли не совершить что-нибудь непоправимое.—?В общем, я даже пикнуть не успела. Лиокторы очень чувствительны, и даже чтобы оседлать их, нужны годы тренировок. Мгновение?— и я погребена под водой. Она набилась в нос, рот, уши. Не вздохнуть и не пошевелиться,?— она выдерживает паузу. Видно, что рассказ даётся ей нелегко. —?И до берега далеко, по крайней мере, так Берм говорил. Меня спасла его сестра, Крио. Я даже поблагодарить её не успела. Да мы и до этого мало общались, я в основном вилась хвостиком за Бермом,?— она усмехается, но на этот раз уже тепло.—?Подумать только, увидела это место, и как-будто коробку со старыми вещами открыла. Сразу столько воспоминаний. А хочешь верь, хочешь нет, а до этого спроси ты у меня об озёрниках, я бы даже предположить не могла, кто это и что.—?Память?— забавная штука,?— говорит Артур, только чтобы сказать что-нибудь.Некоторое время они молча слушают ветер, покачивающиеся сосны и накрапывающий дождь. Свежий порыв налетает им в лица, вороша волосы.—?Пошли?—?Пошли. Бруски свои жалкие ты ведь прихватил с собой?—?Обижаешь,?— Артур протягивает ей флакончик. —?После вас, Ваше Величество.Пребывая в приподнятом настроении, Минара соскальзывает по основанию пера вниз к остальным. На лице её широчайшая улыбка.—?Артур с Селенией уже прибыли,?— объявляет она. Минара предпочитает не замечать изменившееся при этом лице Урдалака. —?Нас всё больше.Её голос будит вздремнувшего было Армана. Он всхрапывает и сонно оглядывается. Глядя на него, Минара выдаёт сочувственную улыбку?— с непривычки перелёт на птицах очень утомляет.—?Предлагаю расположиться прямо сейчас и поспать.Оглядев спутников и не встретив встречных предложений, она удаляется в поисках слежавшегося пуха для сооружения спальных мест. Дупло пряно и терпко пахнет прелой листвой и сырой древесиной. Странно, что это место не облюбовала птица. Впрочем, оно слишком низко расположено к земле, и ни одно животное, заботящееся о неприкосновенности своего дома, не стало бы здесь обосновываться.Мысленно прочесав пространство, Артур не находит ничего подозрительного.— Расставим палатки сейчас или?..— Вот ещё. На изготовку, солдат!Вздохнув, Артур ловит на лету кинутую ему деревянную щепу, при нынешнем размере героев служащую палкой. Селения начинает медленно идти вправо, он тоже. За последнюю неделю этот кружащий танец стал привычен.— Напомни мне, что ты должен делать в бою!Для Артура, не смотря на многочисленные тренировки, остаётся ещё немало сюрпризов в действиях Селении. До сих пор он оставался максимально осторожным, но в его действиях появилась решительность и напористость. Он понял предел способностей Селении, поэтому уже не боится травмировать. Изучил добрую часть приемов с мечом, поэтому не страшится ее атак и знает, как их парировать. И, самое главное, не зазнаётся и понимает, что далеко не профессионал.- Что ж, если так надо, - отвечает Артур и становится в твердую стойку, готовый одновременно и атаковать, и защищаться.В этот момент Селения улыбается, опускает импровизированный меч острием к земле и манерно поворачивается к нему спиной, изображая пренебрежение. Это не самый хитрый маневр, но почти всегда действенный. Его Артур тоже знает, поэтому не поддаётся на провокацию и не кидается на врага, готового в любой момент контратаковать. Вместо этого он тихо, но быстро, подбегает к Селении и бьёт палкой о землю за её спиной. Принцесса воспринимает сигнал к атаке молниеносно и остаётся приятно удивлённой, когда, рубанув палкой по пустому пространству позади себя, обнаруживает только гудящий воздух, в то время как рука с ?оружием? уходит немного дальше, чем предполагалось, и открывает её.Не теряя времени Артур кидается в стремительную атаку, рассекая воздушное пространство, сокращая расстояние до цели. Но сила опыта оказывается больше силы хитрости: живот Артура встречает сапожок Селении. Не слишком больно, но беспроигрышный, казалось бы, маневр прерван. Теперь они стоят на равных.- Лучше, но, как видишь, не то, что должно тебе помочь, - говорит Селения.И сразу после этого на парня опускается ещё один быстрый и точный удар. Реакция не подводит, приобретённые навыки тоже: выставив палку эфесом вверх и "лезвием вдоль тела", он не только отводит удар в сторону, но и получает преимущество в манёвре для рубящего наискось удара.Только вот во время самого удара Селении уже нет на месте. Изящный кувырок в сторону перенес её Артуру за спину, где, оставаясь на уровне ниже пояса, она наносит режущий удар по ногам. Артур успевает отпрыгнуть в сторону, и импровизированное лезвие только слегка успевает задеть его подошвы.Снова они стоят против друг друга, перехватывая эфесы поудобнее. И вновь начинается карусель двух бойцов, идущих по кругу воображаемой арены, словно воины минувшей эпохи с дальнего восточного архипелага, выжидающие ошибки соперника.Впрочем, вечно кружиться в бою не решится никто даже в дешёвых книгах, поэтому Артур решает опробовать ещё одну хитрость. Решительно рявкнув, он делает выпад вперёд и почти совершает удар сверху, но останавливается буквально на половине пути. Селения почти поддаётся на эту уловку, даже делает полшага вперёд, готовясь принять выпад в блок и контратаковать. Но, вовремя осознав маневр, она останавливается. Задержки длиною в миг хватает, чтобы Артур попытался атаковать снова. Удар сбоку заглушён блоком Селении, удар с другого бока по ногам принят деревянным лезвием, взмах наискось снизу проходится по воздуху, а принцесса уже дышит ему в щеку, уходя изящным уворотом. Настаёт очередь Артура держать оборону. Не столь красиво, но эффективно он отбивает удары деревянного оружия с разных направлений. Селению с каждым выпадом посещает какая-то неуверенность в том, что они делают. Смутное ощущение, она никак не может понять, что не так. Нет, техника в порядке, приобретенные навыки те самые, которые необходимы для боя. Но что же ее так настораживает. Что-то такое, о чем она должна была подумать раньше, а поняла только сейчас.Артур бьёт. Отмашистый удар из приседа, который она блокирует, сменяется резким уколом в живот, от которого ей везёт увернуться. Да, такой укол должен был бы пробить броню Мразела, или даже попасть между пластин и стать фатальным. Броня! В мозгу снова что-то колется. Да, она забыла какую-то особенность. Она смотрит ему в глаза, и… Глаза! Чёрт подери, глаза! Как можно быть такой идиоткой! Она смотрит ему в глаза в тот момент, когда он стоит на слегка согнутых и разведенных в боевой стойке ногах, когда как сама Селения стоит почти прямо после уворота. Артур выше неё… а Мразел выше Артура! На полторы, а то и две головы. Она учила его сражаться с низким противником, в то время как его оппонент будет смотреть на него сверху. И если бы это была единственная проблема. Мразел обладает куда более сильными руками, что позволит ему просто швырять Артура, подойди он к нему слишком близко! А меч? У Артура не хватит ни сил, ни умений пробить его пластины обычным мечем. Только колотый удар или размашистый удар тяжелым эспадоном. Но она его не учила этому! От осознания своей полной слепоты и позднего прозрения, у Селении опускаются руки.- И всё равно неидеально, - смотреть на её тревожное лицо сложно, почти больно. - Ускоряйся. И используй больше колющих.Артур повинуется. Удар, ещё удар, колющий выпад. Нет, он не умеет делать его достаточно быстро и точно. Конечно, Селения не такая большая и более верткая, так что какой-нибудь из уколов и может помочь, но только если Артур не забудет об этом в пылу сражения и не попадется под вторую руку Мразела. Да о чем она думала!?- Стоп! Может, ещё будет возможность отточить мастерство, но не сейчас, когда он уже не может учиться. И если она скажет, что всё это время учила его неправильно, то рискует его деморализовать уже сейчас, а до боя ещё целый день! – Продолжим…продолжим потом.Артур, готовящийся к новому финту, замирает и останавливается. Уже? Их обычная тренировка занимала час или полтора, перерыв на полчаса - снова тренироваться, и так далее, пока с ног не свалишься. Она ведь не хочет сказать, что собирается ложиться спать?Артур пытается сложить случайно собранную информацию о колебаниях в её настроении во время боя. Что-то в середине её здорово расстроило, но раньше она говорила, что её не устраивает, что случилось на этот раз? Палатки собирались просто, Дейв не зря брал за свою работу деньги. Каждая раскрывается на подобии зонтика и имеет ряд маленьких крючков, которыми один край скрепляется с другим, образуя проход. Но у Селении совсем не то настроение, чтобы удивляться человеческому видению палаток. Она молча находит подходящие для покрывал листья, вручает один Артуру и, так и не сказав больше ни слова, исчезает внутри своей палатки. Он остаётся снаружи, чувствуя себя опустошённым, с выжженной дырой вместо сердца, и это точно не его собственные чувства. Подумать только, как же сильно на его чувствительность к ней повлияло недавнее проникновение в её сознание во время случая с Давидо. Раньше он не ощущал чувства Селении, как свои собственные, да и не с кем другим такого не случалось, раз уж на то пошло. Лично Артур успел переволноваться и проклясть себя сотню тысяч раз за последнюю неделю, и к этому дню он успокоился и принял ситуацию. Будь что будет, вот какая основная мысль - а что оставалось? Он перебрал множество развитий событий, и давно пришёл к выводу, что можно было поступить умнее. Но сделанного не воротишь, ему надо нести ответственность за свои поступки. Ему и его близким, и вот это уже грустно. А к Селении окончательное осознание этих последствий пришло похоже только сейчас, и теперь оно съедает её изнутри. Артур прикидывает, как он может успокоить её, и понимает, что никак. Единственное, чем он может помочь, это выспаться и победить завтра. Правда нет гарантий, что он заснёт, когда поблизости такой мощный источник тревоги и страха. По крайней мере, пока Селения не уснёт сама. Вздохнув, Артур забирается внутрь и, обернувшись в лист, пытается забыться. Один глаз Урдалака приоткрывается. Не двигаясь, он осматривает спящих. Его глуповатый, но забавный спутник и Арчибальд, впрочем, мало интересуют бывшего императора. Да, он чувствует, что с каждым днём его тело становится слабее, но едва ли эти человечки способны противостоять ему. А вот девочка с глазами Санси опасна. Сначала ему показалось, что это не она: не могла девушка с такой мордашкой взять и убить Рагги. Но за долгим разговором Урдалак присмотрелся к её взгляду, и за глазами своей первой и единственной любви разглядел то, от чего любого простого обывателя бросает в холод - он разглядел убийцу. Это не так сложно, если знаешь, что искать. В глазах убийцы всегда живёт простое житейское знание: он может убить тебя в любой момент, если того потребуют обстоятельства. Возможно без всякого удовольствия, может быть даже со слезами на глазах, но если так уж надо, для него это моральное решение будет не сложнее чем утренняя пробежка. В эти спокойные времена с таким взглядом можно было столкнуться только у стариков. Гляди Урдалак почаще в зеркало, он бы сталкивался с таким же постоянно. Ужасный У изучает фигуру Минары. Грудная клетка мерно и медленно поднимается, глазные яблоки под веками недвижимы. Убедившись, что она крепко спит, он выжидает ещё пять минут и медленно поднимается. Встать даётся тяжело: сердечная мышца бешено сокращается, перед глазами темнеет, тело - точнее его остатки - ноет и скрипит. Но сам Урдалак не издаёт ни звука. Претерпевая боль, он медленно отходит в тень спиной вперёд, не отрывая взгляда от Минары. Да, двое других не смогли бы ему ничего сделать, но эта девочка его уровня, и в своём состоянии ему было бы нежелательно вступать с ней в схватку. Когда силуэт Минары пропадает за основаниями перьев, Урдалак разворачивается и прибавляет шагу. Его заклятый враг здесь, спит на том же дереве и ничего не подозревает. И он должен просто смириться с этой мыслью? Да с какой стати? Раздавить, опозорить, так же как это сделал он - вот тогда его жизнь будет иметь смысл. Он умирает и знает это, пусть тогда его жизнь завершится чем-то логичным, чем-то громким, о чём будут говорить поколениями... Ужасный быстро достигает спуска и ставит ногу на первую перекладину, чтобы начать карабкаться вниз. - Тоже не спится, мсье Урдалак? От неожиданности он чуть не подскакивает. Обернувшись, он обнаруживает Минару. Глаза большие и голубые, внимательные, в них нет улыбки, но и угрозы тоже нет. Так смотрят хищные кошки, когда они сыты - с любопытством и осторожностью. - Я вот тоже решила проветриться. Завтра большой день. Повисает пауза. Раздражённо вздохнув, Урдалак убирает ногу со спуска и поворачивается к ней. - Простите, кажется я разбудил вас. Но вынужден откланяться, меня ждут дела, не терпящие отлагательств. - Понимаю, - Минара кивает, по-прежнему не сводя с него глаз. Её взгляд становится грустным, и Урдалак чувствует (хотя все, и он в том числе, были уверены, что больше на такое он не способен) это как если бы прекрасной статуе изо льда отколотили голову. Поруганная идеальная красота. Чувство знакомое до дрожи, но он подавляет его и отвечает тем, что может защитить его от влияния этой девчонки: яростью и злостью. - Нет, сомневаюсь, что понимаете, - сквозь зубы цедит Урдалак. - Этот Артур! Он всё разрушил! Столько усилий, столько лет, столько планов и боли, и всё крахом. И почему? Только потому что какой-то мальчишка решил, что он хороший, а я - плохой. Даже не так, нет. Ему нужно было достать эти проклятые камни, которые его глупый дед спрятал под землёй. Но их нашёл я. Где был бы сейчас он, его королевство и его дурацкий сад вместе со всеми Семью и его никчёмными жителями, если бы я не нашёл их? Но ваш Артур, ваш герой, не стал объяснять ситуацию, не сказал, зачем они ему нужны и как важны, нет. Может быть, я ему бы их отдал, в конце концов, угроза была общая. Но куда там, нет! Этот умник решил за меня, разрушил всё построенное и взрощенное таким трудом! Как посмел этот шкет решать, что плохо, а что хорошо? Я был так близок, так близок к завершению. Я бы доказал ей, что я лучше, что я сильнее! Только и нужно было, что уничтожить этот проклятый Первый! Не было там ничего хорошего, всё, что было, умерло, остались только этот гнусный предатель и его отпрыски! - Тётя Санси всегда это знала. - Что? - имя, которое он запрещает произносить даже про себя, разом ставить его в ступор. Минара выдаёт грустную улыбку. - Что вы умнее и сильнее кого бы то ни было, - она склоняет голову набок. - Я была маленькой, но это ведь из-за неё мы с братом так вас уважаем. Тётя Санси вас обожала, рассказывала кучу историй. - Ты лжёшь, девочка. - Что? Нет, зачем? "Урди всегда был сильнее всех, и сколько чудесных вещей он придумывал. Однажды он научил меня пользоваться кошкой, и я чуть руки себе не изодрала, так старалась, чтобы он меня похвалил". К горлу Ужасного подкатывает огромный ком, от которого он вот-вот задохнётся. - Нет! Она не хотела со мной говорить, она... - Хотела. Она говорила, что допустила ошибку, когда объясняла свой отказ, что разозлила вас только сильнее. Она сказала что-то вроде "ты всегда будешь для меня братом", что-то вроде этого, верно?Улыбка Минары, такая грустная, и её глаза как-будто всё понимают и чувствуют. Её глаза. Это сбивает с толку, от этого становится трудно дышать, потому что он прекрасно знает: Санси мертва, а последнее слово осталось за ним - единственный раз, когда он этого не хотел. И что они так толком и не поговорили. Санцклепия была права как и всегда - она умерла в течение нескольких следующих часов, в тюремной камере. Совершенно одна. Рассыпалась пеплом, от неё не осталось ровным счётом ничего. Не поговорили - вот что терзает до сих пор, а глаза этой девчонки дают надежду, которой возникать уже не должно. Но Минара продолжает говорить, а у Урдалака нет ни сил, ни желания сопротивляться. Надежда - такая вещь... - Тётя Санси так убивалась, что сказала это так, не сформировала иначе. Стоило ей это произнести, вы разъярились и ушли, так она говорила. На самом деле, правда заключается в том, что она любила вас едва ли не больше, чем своего мужа. - Нет, нет, замолчи... - Любила так сильно, что спешила к вам, когда умирала. Она ведь и рассказывала мне все эти истории потому только, что ей было больше некому, она хотела говорить это всё вам. - Замолчи, замолчи!Но Минара безжалостна, и её глаза как никогда похожи на глаза Санцклепии в последний раз, когда он её видел. Душа Урдалака, о существовании которой он и сам забыл, похожа на туго натянутую струну гитары, которую натяни ещё хоть чуть-чуть, и она лопнет. А эта девочка только завинчивает колковый механизм всё сильнее. От этого невыносимо больно, и в то же время Урдалак чувствует, что с каждым разом он освобождается от чего-то. Как-будто с плеч снимают огромный груз, просто он так долго ходит с ним, что они успели срастись друг с другом, и уже нельзя безболезненно снять его. - Тётя Санси гордилась вами, даже несмотря на то, что говорили о вас. И всё, что она хотела, это чтобы вы просто вернулись домой. Отпустили гордость и вернулись. - Да замолчи же! - каждое слово Минары похоже на удар ножом. Урдалак морщится и до боли сжимает зубы. От кома в горле хочется хвастать ртом воздух, но он сдерживается. Невыносимо, невыносимо! - Да, она не могла выйти за вас замуж. Потому что её любовь к вам была выше и чище плотских отношений. Она не могла посягнуть на святое, это бы означало оскорбить и вас и её саму, вот что она хотела сказать тогда. - Хватит! - рукоклешней он разрубает перед собой воздух, едва не задевает Минару, но она как ни в чём ни бывало уклоняется. - Глупая девчонка, ты не можешь знать! Не понимаешь, о чём говоришь! Однако Минара нисколько не обижается. Она честно задумывается и поводит плечами. - Ну, может быть. Но она ведь сама это говорила... Впрочем, простите, я знаю, вам не хочется об этом говорить, простите. Она замолкает, и повисает неловкая пауза. Впервые за несколько тысяч лет Урдалак чувствует неловкость за то, что не смог сдержать гнев. Однако он и в молодости не любил извиняться, и теперь гордыня, культивируемая в течение тысячелетий, даже не даёт задуматься об извинении. Но ему хватает такта понять, что нормальный разговор после такого затеять он не может. Когда дело касалось социального взаимодействия с людьми - если это была не Санцклепия - в трудные моменты Урдалак всегда предпочитал бегство. Вот и сейчас он решает, что разговор окончен, и ему лучше уйти. Он ведь собирался... Точно, Артур! - Ну, в любом случае, - Минара в отличие от У думала и рассуждала немного иначе, - кто я такая, чтобы говорить о мести, я сама иду мстить. Так каков план? - План? - Ужасный тупо смотрит ей в глаза, и не видит ничего, кроме любопытства. Нет, она по-прежнему не издевается. - Какой план? - План мести! - её глаза загораются огнём предвкушения. - Я жду не дождусь! То есть... Не поймите меня неправильно, но вы уже очень немолоды, и каждое ваше свершение может оказаться последним. А вы ведь наверняка так долго думали, как отомстить. Ох, наверное это должно быть что-нибудь легендарное! Что-то такое, от чего люди скажут: "Ах, этот Ужасный У, он был редкостный злодей, никого не жалел - и бла-бла-бла, ну, вы знаете - но зато посмотрите, как он коварно и тонко всё рассчитал! Каков гений!" Тётя Санси всегда говорила, что о вас точно сложат какую-нибудь грустную, но благородную легенду после кончины, и ваша история точно должна кончиться красиво и мощно, в вашем исключительно стратегическом стиле. Так что за план? Желания идти куда-то резко поубавилось. Легенда? Красивый конец? - Ой, - Минара прикрывает рот рукой и хмурится. - Это ведь наверное тайна, вдруг я захочу вам помешать, Артур с Селенией как-никак мои родственники. Вы правы, безусловно правы, глупо было ожидать, что вы мне расскажете, простите. Просто я на секунду перепугалась, что вы собираетесь просто пойти туда и придушить их во сне, как вор.Урдалак молчит. Он забыл об Артуре, сейчас его мысли заняты тем, как сохранить лицо. И ситуация кажется безвыходной. - Хотя... Нет, я не отговариваю вас, просто мнение. Чего вам сдался этот Артур? Конечно, у вас точно больше причин мстить ему, чем мелочное желание уничтожить его как символ своих неудач. Наверное он плохо с вами обращался, пока держал вас у себя. Ух, тюремщики так часто забывают о совести и бывают такими жестокими! - она игнорирует тот факт, что Урдалак как-то странно отводит глаза. - Всё равно цель маловата. Хочется что-то значительное. Уничтожение целого народа путём сложных интриг - вот ваши масштабы. Ну или спасение - на худой конец. Что-то крупное. - Случая как-то не подвернулось, - говорит Урдалак, за грубостью маскируя растерянность. - Это да, не каждый день доводится такой случай. Уникальная возможность. Правда, - Минара щёлкает пальцами: ей в голову пришла идея, - если честно, мне вот помощь стратега бы не помешала. Давайте я расскажу вам все детали, и вы скажете, интересно ли вам заняться моим делом?Урдалак с сомнением смотрит на неё и поворачивается на спуск. Что ж, выслушать у него найдётся время. Перевернувшись на другой бок, Селения ждёт минуту, но сон не идёт. Всё её тело бьёт нервная дрожь. Она пытается перестать думать о завтрашнем, но это всё равно что просить не думать о крапчатых слонах - ты всё равно думаешь о них. В её животе что-то неторопливо ворочается, как-будто внутри большая кошка неторопливо тянется и разминает коготки. Стук сердца отдаётся в ушах. Громко выдохнув, Селения резко садится и, зарыв пальцы в волосы, пытается перестать паниковать. Да-да, он сам виноват, только какая ей теперь разница? Мысль, что он понесёт наказание за свои необдуманные поступки, успокаивала раньше, но что с того, если Артур...если Артур...если Артура больше не будет, чтобы научиться на своих ошибках. К её глазам подкатывают слёзы, и она с яростью их утирает. Надо что-то придумать, что-то сделать, как-то ему помочь. Но что сделаешь? Если бы только она могла пойти вместо него, ну почему, почему он так глупо поступил! Они ведь едины с ним, зачем он решил идти в одиночку?! Ей становится сложно дышать, и она, обернувшись покрывалом, выходит из палатки на свежий воздух. Что-то, ну хоть что-нибудь. Может можно будет им как-то переодеться, и она сможет выдать себя за него? Первые славные секунды Селении кажется, что это выход, но потом она осознаёт, какая эта глупость, и паника накатывает новой волной. Слёзы душат её изнутри. Всё кончено. Он обречён. Завтра...завтра она снова окажется одна. Её сердце падает куда-то в звенящую пустоту. Нет. Нет, нет, нет и ещё раз нет. Она не хочет. Вслух Селения может сколько угодно говорить Артуру, какая она самостоятельная и независимая, но правда заключается в том, что он давно стал смыслом её жизни. Ожидание его возвращения, сладость каждого его слова, взглядов, улыбок, горечь расставания - она живёт с этим почти половину прожитых дней. Восемьсот лет это не шутки: пусть они и находились далеко друг от друга, их кожи срослись, души слились в одно целое. Они понимали друг друга с полуслова и были счастливы. Да, никто этого не понимал, но это была правда, чистая правда. И оба они только и жили мыслью, что рано или поздно воссоединятся и смогут быть всегда вместе. Во всяком случае, Селения: за себя она могла точно сказать. И тут всё это должно пойти под откос, и только оттого, что он сглупил? Да, это было глупо, ему надо научиться так больше не делать, но если только ради нравоучения она должна посылать его на смерть - увольте! Да, точно! Это будет непросто, но они наплюют на ответственность! Если понадобится, она свяжет его и волоком потащит до Первого, но не даст бесславно и глупо умереть в этом бессмысленном поединке. Если они вместе, то смогут противостоять любой напасти, так всегда было и будет! На сердце разливается тепло, Селения с облегчением выдыхает. Точно, так она и поступит. Развернувшись к палатке Артура, она решительно шагает к ней. Вырезанная сцена 18+. Она очень сюжетная, увы, пропустить её нельзя. Те, кто не достиг (ну, вы знаете...) или не любит это всё дело: вам будет достаточно прочесть первые три страницы и последние несколько строк, а потом возвращайтесь ;) Ссылка тут: https://ficbook.net/readfic/2431322/15782287#part_content Выслушав Минару до конца, Урдалак молча отдаёт дань уважения её коварству. Он даже почти гордится ей - как-никак, она его названная племянница. - Так что? - Минара скромно улыбается. - Возьмётесь мне помочь? - Должен сказать, - тихо произносит Урдалак, - что вы очень жестоки. Но практичны. Почти впервые вижу человека, который способен отвлечься от того, что хочется, и думать о том, что надо. - Жизнь приучила, - она пожимает плечами. - И вы неправы, я пытаюсь кое-кого спасти, во всяком случае, я сделала, всё, что смогла. Так что, вы поможете? Дабы соблюсти приличия, Урдалак делает вид, что думает. Ха, она ещё спрашивает! Это обещает быть чем-то действительно стоящим! Конечно, это не то же самое, что уничтожение народа, но тоже пойдёт. Куда интереснее, чем просто мелочная месть, девочка права. - Да, пожалуй вы меня убедили. Только я бы внёс кое-какие поправки. ~Солнце? ~Да, дождя не слышно. Похоже наконец распогодилось. ~Фух, наконец-то! Я уж думала... Селения широко открывает глаза и поднимает голову на Артура. - Погоди-ка, - она подтягивается на уровень его глаз. - Ты ведь это сейчас не вслух сказал? Он сонно разлипляет глаза, и увидя её серьёзное выражение лица, хмурится и силится скинуть дремоту. ~Нет, я молчал. - Нет, я... - Так, - Селения снова ложится. - Этого я не ожидала. ~Получается мы вообще можем не говорить вслух друг с другом. ~Это забавно. ~Ничуть не забавно, это не отключается. То есть это приятно. Ааа, ну замечательно! Теперь ты будешь знать всё, что я хочу сказать, что я думаю, что я чувствую! Даже если это что-то глупое, как например сейчас! ~В таком случае, это скорее что-то милое, а не глупое. ~Но это не отключается, так теперь будет всегда. Я буду слушать твою голову, а ты мою. ~Ну и ладно, займёмся этой проблемой, потом, если я не умру. ~Точно! Вставай! Селения порывается встать и вовремя вспоминает, что не одета, и ложится обратно. ~А тебе понравилось вчера?.. - Отвернись! Брови Артура задираются. ~С ума сойти! Он улыбается так широко, что можно рот порвать. ~Твои мысли действительно сильно расходятся со словами! Это очаровательно! Получается, у нас теперь один разум на... ~...на двоих, да! Это катастрофа! ~Что, почему? Наоборот. ~Ну, наверное да, то есть нет, конечно, нет. Это неудобно, вот если бы мы могли это контролировать. ~Мне понравилось. ~Что? Погоди, ты о... ~Ты была такой милой и нежной вчера. Я бы хотел повторить. ~Да, я тоже... Селения зло стонет, её сильно передёргивает. ~Ну замечательно, просто замечательно! Ладно, да, я признаю, что хочу ещё. Но это сейчас не важно. ~Важно. Это будет мешать нам сосредоточиться. Руки Артура притягивают её к себе, начинают гладить. ~Нет, нельзя. Ну, может быть чуть-чуть. Нет-нет, надо... ~Но может быть чуть-чуть, да?.. Он целует её, и возражения снова отходят на второй план. Разобравшись наконец, что нельзя, а что чуть-чуть можно, они вновь приступают к тренировке. ~С твоего позволения, я буду говорить вслух. ~Как Вам будет угодно, Ваше Величество! - Не ёрничай, - Селения перебрасывает свой брус из руки в руку. - Нам надо исправить ряд ошибок. ~Они мои, и мне правда очень жаль. Чёрт, не слушай меня! ~О боже, ты так очаровательна, почему мы не сделали этого раньше!~Не отвлекайся! И будь серьёзен. - Мразел гораздо выше меня. - Хм, ну да. - Что, "ну да"? Обычный меч для него не страшен, вспомни его броню. Нужно много колющих ударов и возможность держаться от него на расстоянии. ~И как интересно... ~Вслух! - И как можно это сделать? - Надо менять стратегию. Будь быстрее. И больше колющих. Они встают на изготовку. Кружатся, сближаясь. Артур наносит удар. ~Ох, горе ты моё, руку не разгибай полностью. ~Хорошо.Новая серия ударов, они расходятся. - Больше ударов! Коли меня сильнее и быстрее!Одинаковая ассоциация приходит им в голову. Артур фыркает со смеху. ~О, Великий Лес, и это мой муж! Мне вообще стыдно, что я об этом подумала! Будь серьёзнее, иначе я кину палку. ~Ого, вот это угроза! Только позволь, бросание палок это ведь по моей части. Селения с сердитым видом бросает в него палку. Приятно знать, что на самом деле внутри она смеётся вместе с ним. - Своими шутками ты Мразела не одолеешь, - говорит Селения. - Было бы кого одолевать! - замечает незнакомый голос. Они резко поворачиваются на него. Со звоном Селения обнажает Великий Меч, Артур встаёт в изготовку, не отражая тот факт, что у него в руках палка. Позади себя они обнаруживают посетителя. Высокий, широкоплечий, с белоснежно-белой копной волос, одет в кожаные доспехи темно-красных и синих цветов с хитиновыми пластинами. Карие глаза нагло и бесстрашно смотрят на них. Их переполох похоже здорово его забавляет. Незнакомец хохочет и полушутливо поднимает руки. - Воу, воу, сдаюсь! Потише, сестрёнка! Разве так встречают брата после долгой разлуки?~Берм?.. Как он подкрался к нам? ~Прости, я отвлёкся и не обратил на него внимания. Так это твой брат? Он похож на... ~Вот поэтому я и говорю: сосредоточься! - Очень мило, что вы тут тренируетесь заваливать Мразела, я бы с удовольствием на такое просмотрел, - Берм выдаёт мечтательную нагловатую улыбку. - Но вообще вы зря тратите силы, - он вздыхает и сочувственно разводит руками. - Потому что Мразел мёртв, сестрёнка. Мразел мёртв.