Глава 30 (1/1)

?Она так постарела!? Да, это была его первая мысль. Всё меняется с течением жизни, но ему-то всегда казалось, что время не тронет её красоты. Длинная некогда огненно-красная коса стала белее снега, а лицо покрыли многочисленные морщинки. ?Но ведь ей всего четыре тысячи…? Минуту назад, услышав гулкие шаги из коридора, Урдалак, слух которого всё ещё хорош, различил в эхе звуков поступь двух осматов, тяжёлые шаги своего сына и кого-то гораздо легче и грациознее их всех. Из-за дверей послышался голос Мракоса, отдающего приказ осматам пропустить их. Ужасный У поднялся с насиженного места и беспокойно оглянулся вокруг себя. Или всё же остаться сидеть? Самый эффектный выход, когда стоишь спиной ко входу, и вошедший видит только твой силуэт – освещение, рассеянным лучом солнечного света падавшее на гигантские рубины, служившие ему троном, очень выгодно бы сейчас подчеркивало устрашающие черты Ужасного У. Створки с тяжелым мерным грохотом начинают разъезжаться, и он решает остаться на троне. Казалось бы уже начавшее гнить сердце Урдалака застучало так громко, что эти удары зазвучали у него в голове. Такой паники не испытывал вот уже очень давно. Нужно, чтобы она увидела, чего он достиг, как он вырос… Ужасный У и не догадывался, какой сюрприз преподнесет ему его старая знакомая. - Здравствуй, - говорит он. Он долго до этого думал, что сказать, и пришёл к выводу, что нужно вести себя высокомерно и насмешливо, но в итоге у него не получилось. Голос его звучит подавлено. Урдалак даже не мог разозлиться на самого себя за это. Как мир мог позволить увянуть такой красоте? Если бы Ужасный У хотя бы раз потом поинтересовался у собственного сына, то тот бы незамедлительно рассказал, что ещё два дня назад королева была свежее раскрывшегося бутона розы. Но с того момента, как они покинули Дворец, она стала стареть буквально на глазах. К концу первого дня все её волосы уже были седыми, к середине второго она стала выглядеть так, точно ей десять тысяч лет. И она слабела с каждой минутой. Казалось, что если подуть на неё, она рассыплется. - Здравствуй, Урди, - и только голос был молодой. Королева раздвигает свои морщинистые губы в приветливой улыбке. – Сколько лет прошло… До последнего Урдалак надеялся, что произошла какая-то ошибка: что его обманули, или что его сын опять всё перепутал и привёл не ту. Но теперь у него не было никаких сомнений. Только эта женщина может глядя ему в глаза, назвать его детской кличкой, и не испытать ни капли страха, зная, разумеется, в какой бешенство его это приведёт. И в другой бы ситуации Урдалак бы взорвался и навлёк на окружающих свой гнев, но сейчас он даже толком ничего не испытал. Были только шок и боль. Он догадался, что она сделала. - Зачем? – с плохо скрытой тоской говорит Урдалак. – Я не собирался тебя убивать. Улыбка королевы становится нежнее, в ней появляется сочувствие. - Может быть, мы и не виделись столько лет, старый друг, но я хорошо знаю тебя. Разве ты устоял бы перед соблазном забрать мои силы, чтобы излечить самого себя? И даже её проницательность с годами осталась при ней. Действительно, они знают друг друга слишком хорошо. - Я бы не стал забирать всё, - возражает Ужасный У, но тон его жалок. Даже он понимает, насколько слабо звучит это оправдание. - Да, но что бы потом ты со мной сделал, Урди? Оставил гнить в своей тюрьме? - Я бы предоставил тебе лучшую комнату в своем дворце! – восклицает Урдалак. Злость, питаясь его болью и ужасом, всё-таки накатывает на него. – Я бы сделал тебя счастливой! Ну вот они и вернулись к их старому спору… Не виделись столько лет, а в итоге он всё вновь привёл к этому. Королева щурит глаза и, сложив руки на груди, пристально смотрит на Урдалака. Тяжело вздохнув, она отвечает: - Я стала женой Максимилиану не потому, что он должен был стать королем, Урди… - Прекрати уже меня так называть! – вскочив с места, истошно орёт Урдалак, проглатывая застрявший в горле комок. - … но потому что любила его, - продолжает королева, и глазом не моргнув. – И сейчас люблю, как и своих сына и дочь. И мы с тобой уже говорили об этом. Я знаю, что во всех своих бедах ты винишь меня и мой отказ, но на самом деле всё не так, - глаза женщины становятся печальными. Их голубизна до сих пор завораживает, несмотря на то, что вокруг её глаз образовалась уже целая сотня морщин. – Ты был достаточно сильным духом, чтобы принять его, но слишком горд, чтобы признать. Мне больно видеть, во что ты превратился из-за всего этого, но в этом виноват ты сам, а не я или кто-то другой, и на самом деле ты это знаешь. Новый комок подступает к горлу У. Да, и эти её охотничьи повадки… Испытывать жалость к жертве, быть может, даже всплакнуть над ней, но без малейшего сомнения пустить ей кровь и разделать на куски – как это в её стиле. - С тобой невозможно говорить, - отвернувшись от неё, констатирует Ужасный. – Мы поговорим завтра. - Урди, посмотри на меня, - грустно посмеиваясь, говорит королева. – Завтра мы уже не сможем поговорить. Давай хотя бы расстанемся друзьями. Ведь ты же сам потом будешь себя винить. Как всегда… Как всегда эта женщина права. Сжав своими рукоклешнями локти, он сдавливает их до такой степени, что начинает сочиться кровь. - Уведите её, - бросает Урдалак, так и не обернувшись. ?Вот и нет человека, который не ненавидел меня. А другого не будет?, - думает Ужасный, слыша, как створки ворот вновь закрываются за ушедшими. Урдалак и не догадывается, что проиграв в будущем войну Двух Миров, он вновь обретет такого человека, да в лице не кого-нибудь, а родственника его злейшего врага Артура – Маргариты. - Ч-чёрт… - Пятый растерял всё свое обычное спокойствие. Он ненавидел проигрывать. А последняя драка (хотя её и нельзя было назвать таковой) очень больно ударила по его честолюбию и репутации. Да и вообще положительное мнение об их команде в целом должно было изрядно пошатнуться. - Живот печёт невыносимо! – говорить он пытается тихо, чтобы только Китха и Орим смогли его слышать. Ему не хотелось бы, чтобы его слова услышала эта наглая девчонка, и тем более хозяин. Оба идут впереди них и разговаривают. По лицу Барахлюша видно, что он раздражается с каждой ответной репликой Клепи всё больше и больше. Что-то в ней его изрядно задевало. Впрочем, для мародёров тут ничего загадочного не было – они все её уже успели возненавидеть – и немудрено! - Знаешь, дружок, тебе не одному досталось, если что, - в тон Пятому тихо отвечает Китха. Она уже прикидывает, как ей получить сатисфакцию. Девушка готова поспорить на свой любимый клинок, что эта девчонка не выдержит и часа боя лицом к лицу. ?Научилась нападать из засады и калечить людей, даже не вступая с ними в поединок, и считает себя неприкасаемой. Зазнавшееся ничтожество!? - гнев в неприветливой и шипастой душе Китхи закипает в одно мгновение – ей для этого много не надо. А уж накручивать саму себя она умела как никто другой. Тем временем Орим наконец избавляется от разрезанной нагрудной пластины и осматривает рану у себя на груди. Да, доспех испорчен, но свою службу он сослужил исправно – рана смехотворная, верхняя часть поддоспешника разорвана в месте раны, кровь едва-едва омочила края пореза. Пятый смотрит на друга во все глаза. - Это же царапина! - не веря увиденному, шепотом восклицает Пятый подавлено. Решив убедиться во всем самому, он тоже сдирает с себя верхнюю часть поддоспешника и смотрит во все глаза на порез, находящийся у него немного ниже живота. Он был ещё менее глубокий, чем у Орима. Когда Пятый повалился наземь, то готов был поклясться, что ему проткнули живот насквозь. Такой паники он ни разу в жизни не испытывал. Паники и животного страха. - Тем не менее, она повалила нас с тобой наземь и заставила корчиться от невыносимой боли, - мрачно возражает Орим и, не смущаясь взглядов товарищей, обмакивает два пальца в уже начинающую густеть кровь, а затем аккуратно пробует её кончиком языка. Язык и нёбо обжигает, голова начинает кружиться, перед глазами появляются черные точки, и он срочно начинает отплевываться. - Яд, - с отвращением констатирует Орим. – Эта тварь смазала им свой клинок. Китха и Пятый не верят своим ушам. До этого им и в голову придти не могла, что такая низость вообще возможна. Это гадко и претит всем законам поединка! - Это всего лишь препарат с безобидными аниманикулами, вырабатывающими лёгкие нейротоксины при попадании в иную среду, тонконосый, - не поворачивая головы, с насмешкой вдруг возражает Санцклепия, прервав свою реплику, обращённую к Барахлюшу. – А если бы это был яд, ты и широкоскулый были бы давным-давно покойниками. Пятый скрипит зубами. Ну ладно, они с Оримом повалились во время боя, но как эта девчонка умудрилась застать врасплох Китху-Которая-Всегда-Начеку? Да ещё и заставить её потерять сознание? Охотница же очевидно младше хозяина, что вообще с этой сумасшедшей не так? Ну кроме того, что она сумасшедшая. - Послушай-ка, малявка… - начинает было шипеть Китха, сумевшая взбеситься сильнее и быстрее других. - Не надо, Китха, не уподобляйся ей, - спокойным голосом перебивает её Барахлюш, не давая девушке закончить свою угрозу. – Поверь мне, ты только доставишь ей удовольствие. О да, ему ли не знать этот тип девчонок. Её гордыня, разумеется, и рядом не стояла с гордынькой его обожаемой сестрички, но Барахлюш в свои тысячу лет уже давно научился приспосабливаться к этим многочисленным закидонам и колкостям. Правда, его сестра пусть и дралась с ним в детстве, но никогда не пыталась покалечить – хотя наверняка нередко хотела вытворить нечто подобное. - О, - непонятным Барахлюшу тоном тянет девушка. За маской её лица не видно, но Клепи похоже улыбается. – Вы защищаете мои уши от грязных ругательств? Как это по-рыцарски. Китха медленно закрывает рот. Ей сейчас это показалось, или девчушка только что заигрывала с хозяином? - Просто драки были бы нежелательны, - пожимает плечами Бюш. – Тем более, мы тут гости, а побита будешь ты. Последнее вырвалось у него непроизвольно. Обычно подобные разговоры он вёл лишь с сестрой, поэтому привык в таких случаях не пытаться замять конфликт, а скорее разозлить собеседника ещё больше. И, зная ?такой тип девушек?, Барахлюш ждёт ответных колких реплик. Но вместо этого Санцклепия как ни в чём ни бывало соглашается с ним. - Ага, - легко признаёт она, поведя подбородком. – Зато я стреляю и засады делаю лучше всех. - И что на такую оценку твоих умений говорят твои соплеменники? – вновь забыв прикусить вовремя язык, насмешливо интересуется Барахлюш. - Ну, разумеется, они полностью согласны, - нимало не смутившись, хмыкает охотница. Внезапно беседа их делает такой резкий скачок, что Бюш едва ли не останавливается, сбитый с толку. – А вы? – тон её вновь становится странным. – Я слышала, вы были свидетелем основных событий войны Двух Миров. ?Тонко подмечено?, - мрачно думает Барахлюш. Она ещё и смеётся над ним. Впрочем, что верно, то верно – он вечный свидетель. - Да, - коротко отвечает принц. - Должно быть, это очень здорово! – Барахлюш готов поклясться, что эти нотки в её голосе напоминают ему Селению, вот только в какие моменты?.. – Как-нибудь расскажете обо всём? Китха ушам своим не верит. Она же бесстыдно кокетничает с ним! Гнев девушки меняет оттенок: теперь топливом ему служит возмущение. Бесстыдство этой девчонки просто не имеет предела. И ведь она даже не пытается скрыть своих намерений. Китха ловит взгляд Орима и понимает, что ей это всё не чудится. На лице товарища почти написано: ?Да какого чёрта происходит?!? - Эм… Ну, может быть, если встретимся снова… - он сконфуженно замолкает. – Откуда вообще такой интерес к моей персоне? - В своё время мне пришлось очень много про вас узнавать, - нехотя отвечает Клепи, и снова резко меняет тему: - Так вы уже достигли совершеннолетия? ?Она явно редко разговаривает с людьми?, - думает Барахлюш. Ему это было знакомо. Поболтать-то он всегда любил, вот только его мало кто слушал. Артур вообще редко появляется, а Мракос… Вспомнив лучшего друга, Бюш невольно сникает. Наверное, сейчас Мракос безумно счастлив. Мракос в ужасе. В записке значилось: ?Не волнуйся, буду через два дня, люблю. Крио?. Ему очень не понравилось, что она подписалась первым своим именем. Во-первых, оно невольно ассоциировалось у него с безжалостной убийцей, а не с нежной и заботливой девушкой, ставшей ему женой. А, во-вторых, она никогда до этого не вспоминала это имя, и его упоминание подтверждает догадки бывшего мрачного принца. Записка, которую он нашёл на столике у входной двери, вообще не вызывала у него приятных эмоций. На кухне он обнаружил свёрток со свороком – порция действительно два дня, очевидно, выходя, она забыла о нем. ?Значит она спешила, и не хотела, чтобы я пришёл и остановил её?. Мракос буквально чувствует её запах, в котором смешались страх и паника. Она умела действовать спокойно и обдумано – он наблюдал за ней это много раз – но это происходит, если она уверена в своём решении. А тут налицо сомнения. И всё это лишь в очередной раз подтверждает его подозрения – Минара решила вернуться домой и вернуть трон своей семьи. ?Так, спокойно, спокойно! – приказывает себе Мракос. – Последний раз мы виделись около полутора часов назад, за это время она ушла не так далеко?. Он выскакивает из дома, но останавливается на пороге и, чертыхнувшись, бьёт сжатым кулаком по колену. Вот только он даже представления не имеет, куда идти. Ему раньше даже в голову не приходило спросить, где конкретно находится её дом. И он очень вовремя вспомнил об этом. Впрочем… Мракос разгибается и сломя голову бежит вверх по холму. В этом городе как минимум трое (исключая его самого, разумеется) знают, кто такая Мин и откуда она. Что особенно хорошо в этой части трубы, так это то, она тёмная. Мерцающий свет проникает в неё и бьёт столбом за поворотом, но их пузырь находится вдалеке, и свет едва-едва достигает его. И запах воды… На глаза Минаре наворачиваются слёзы всякий раз, как она здесь застревает. ?Прямо как дома?, - мечтательно вздыхает девушка. - Долго здесь приходится сидеть? – интересуется Арчибальд, прервав её ностальгические воспоминания. - Нет, - она откашливается, прочищая охрипшее горло – слишком долго молчала. – То есть обычно нет… Мы вышли из Деревни в двенадцать, а ваша супруга включает полив в теплицах в два часа дня, так что нам придётся подождать с часик… Девушка выжидающе замолкает, думая, что Арчибальд станет задавать ещё вопросы. И она права – станет. Только не по поводу условий поездки. Помолчав немного, дедушка Артура тихо говорит: - Прости, как ты сказала? – не видя в темноте её лицо, он по характеру её ответного молчания догадывается, что нужно пояснить. – Ты назвала Третий континент теплицей, а тамошние дожди – поливом. Из маленького народа так никто не делает. ?Вот маровня!? Минара тихонько сглатывает. Так позорно проштрафиться… - Да, мне хорошо знакомы все ваши людские термины. У нас их так и называют. Мой дед… - она замолкает, вспомнив наказ отца. - Послушайте, мы прибудем на Третий континент, и там вам всё объяснят, хорошо? – Минара жалеет, что Арчибальд не видит её в темноте, а значит использовать на нём силу своих глаз не получится. Да, темнота – явный минус, когда имеешь дело с собеседником, в ней не ориентирующимся. – Мне сказано молчать об этом, хорошо? Подумав, Арчибальд медленно кивает. ?Теряет доверие?, - с беспокойством понимает девушка. А что она в принципе хотела? Разбудила, быстро протараторила, кто она такая, и потребовала помощи. А тот, доброй души человек, согласился помочь. Конечно, если бы Арчибальд отказался, она бы выложила свою последнюю карту, хотя отец ей и запретил это, но, слава Богу, обошлось. Тем не менее, сейчас, лишённая силы своих глаз, она рискует всё испортить. - Послушайте, Арчибальд, я правда не могу! То, что вы узнаете в скором времени… это должно вас очень удивить, и... – девушка сглатывает. ?Ты ведёшь его на смерть, - думает она, - расскажи ему обо всём сейчас. Это же не по-людски. Вспомни, кто он тебе!? Но приказ есть приказ. - Сейчас вы должны знать только одно: мой народ и моя семья очень нуждаемся в вас. Только вы сможете образумить моего деда. Если вы это сделаете, начнётся переворот, и вашему внуку не придётся драться с Мразелом. Арчибальд вновь кивает. - Что ж, это звучит разумно, - аккуратно отвечает он. ?Это вообще неразумно!? Минара буквально слышит, как Мракос говорит это. Она ушла пораньше, чтобы он её не застал, и теперь им придётся маяться в этом пузыре целый час. Девушка горько вздыхает. Подумать только, каких-то полтора часа назад она была самой счастливой девушкой на свете, а теперь… Да нет, сейчас в принципе тоже неплохо. Забывшись, Мин расплывается в нежной улыбке. Просто ей нравится вспоминать, что с ней приключилось сегодня. Девушке стоит огромных усилий не начать радостно хихикать и хлопать в ладоши, точно маленькая девочка. Чтобы снова всё не испортить, Минара решает, что лучше ей больше не заводить разговор с Арчибальдом, поэтому она вновь уходит в себя. - Господи, как давно ты не держал меч в руках? - Ровно десять лун… Мракос с придыханием гладит клинок. Минара не может не улыбаться, глядя на это умилительное зрелище. - А я думала тебе больше нравятся кувалды или моргенштерны… Он отвлекается от любования мечом и, нахмурившись, поворачивает голову к девушке. - Меня учили определять возможные оружейные предпочтения противника, - терпеливо объясняет она, поведя плечами. – Можно? – девушка протягивает руку, и Мракос с опаской кладет в неё рукоять меча. Минара, не обращая внимания на его напряжённое выражение лица, взвешивает меч на руке. Неодобрительно хмыкнув, она поднимает меч и, осматривая его, поджимает губы. Ногтем указательного пальца свободной руки Минара потирает пятнышко ржавчины у самого основания лезвия. Уголки губ её иронически приподнимаются, но она поспешно прячет возникшую усмешку. – Здесь ведь не очень-то в почёте кузнечное дело, верно? Мракос вздыхает. - Нет, не слишком. Минара медленно кивает, продолжая разглядывать меч. - И откуда же он такой весёлый? – она пробует пальцем лезвие и со смешком качает головой. - Ты гляди, его не точили наверное тысячу лет! Пожав плечами, Мракос ищет глазами Барахлюша, попутно отвечая: - Все мечи мы нашли в их оружейной. Но минипуты – это такой мирный народ, который даже в войну сражается ягодами. - О, - только и отвечает Минара, подчёркивая тем самым всю тяжесть случая. – Значит мирная, улыбчивая, открытая... Состроить из себя такую будет несложно. ?Вот и пригодилась моя миролюбивость, Берм?. - Состроить? – удивляется Мракос, продолжая разыскивать следи окружающих невысокого минипута с рыжим хохолком – тогда Бюш только-только начал расти. – Зачем состроить? Здесь этого совсем не нужно. Среди них есть и довольно агрессивные… - Мне нужно быть как все и совсем не выделяться, - отчеканивает девушка безрадостно. – И ты о принцессе говоришь? – со смехом уточняет Минара. – Я видела эту девушку – она милейшей души человек, поверь мне. Бывший мрачный принц уже открывает было рот, чтобы выразиться в том смысле, что он согласен, что Селения – не самый страшный пример женского сумасбродства (в Некрополисе он вообще много чего успел повидать), но назвать её милой – это перебор, однако тут он всё-таки находит Барахлюша. - Бюш! – громко окликает его Мракос, для верности даже начиная размахивать рукой (что абсолютно излишне: принц находится не так далеко, да и Мракос весьма заметно выделяется на фоне окружающих). - Бюш, подойди сюда! Вид у маленького принца веселый, но изрядно потрёпанный – он только что пришёл со второго мероприятия, и, если Мракос не ошибается, оно заключалось в полосе препятствий. Артура пока не видно, да и вообще людей пока не очень-то много, значит, там всё только началось, и Бюш пришёл сюда заранее, чтобы всё подготовить. - Вот ты где, Мракос! – восклицает Барахлюш обрадовано. – Где тебя носит? Он замолкает, увидев Минару. Медленно переводит взгляд на Мракоса. ?Миленько, - сухо думает Барахлюш. – Ещё не хватало, чтобы второго моего друга затянуло в этот омут бесконечных романтических вздохов и амурчиков?. Девушка смотрит на него в ответ. ?Глаза как у покойной королевы!? - мысленно восхищается Минара, испытывая приступ материнских чувств – она не успела за те два дня, что пробыла в Деревне, повстречать принца, но этот мальчик определённо очень мил! Кожей чувствуя, как молчание нагнетает обстановку, Мракос, слепой к укоряющему взгляду Барахлюша, произносит: - Барахлюш, это Минара, она совсем недавно здесь. Минара – это Барахлюш, принц Первого континента. Тон бывшего мрачного подсказывает мальчику, что он ошибается в своих подозрениях. Украдкой выдохнув, он отпускает свои мимолётные переживания и расплывается в приветственной улыбке. - Ты забыл добавить, что я ещё и друг жениха, - мгновенно меняет расположения духа Барахлюш – ему приятно, что Мракос представил его не как сына своего отца или брата своей сестры - ведь обычно о нём только так и говорили – но как более или менее важную персону. – Приятно познакомиться, Минара. - Мне тоже очень приятно, - согнувшись в лёгком полупоклоне, отвечает Минара. Мракос косится на девушку. Поразмыслив секунду, он предлагает: - Поможешь нам в устройстве боёв, Минара? Девушка поднимает глаза на Мракоса и удивлённо смотрит на него. Она действительно приятно удивлена: её новый знакомый забыл все свои прежние страхи. При чём она ведь ничего для этого особенного не сделала: пара улыбок, пара шуток, хорошее обращение. Глаза она практически не применяла, так что всё вышло само собой, получается… Бывший мрачный принц едва подавляет в себе желание отшатнуться. Сердце его вновь разлетелось на маленькие кусочки, и он наконец понял, почему оно такое хрупкое рядом с этой девушкой. ?Быть не может…? - не веря собственным ощущениям, шепчет про себя Мракос, уже привычно собирая сердце по кусочкам. - С удовольствием, - кивает девушка. Минара улыбается – за губами улыбается и всё лицо, и наваждение пропадает. Почти. Тот, кого называли самым глупым, внезапно понял всё раньше других. Прежде чем войти обратно в дом, Артур останавливается на пороге и, положив ладонь на ручку двери, оглядывается на сад. Капли глухо, быстро и хаотично стучат по черепичной кладке навеса, шумят в деревьях и траве. Для минипутов наверняка нет более грозного и красивого зрелища. Каждая капля размером с него самого, и летят они на довольно большой скорости. Дождь пока слаб, но, судя по туче и грому… Словно в подтверждение его незаконченной мысли на горизонте виднеется вспышка. ?Раз, два, три, четыре…?, - считает он про себя. Раздается гром, и Артур коротко кивает – да, большая часть бури ещё далеко. ?И это плохо, - мрачно думает он, наблюдая, как капли проникают в сухую почву, пока даже не задерживаясь на поверхности. – Дождь так может затянуться на целый день?. Но всерьез из-за погоды Артур переживать не умеет – для него на самом деле любой прогноз хорош. Просто в связи с дождём скорей всего возникнут сложности у Барахлюша. Да и им с Селенией придётся несладко, когда они уменьшатся… На губах его помимо воли Артура появляется ликующая улыбка. А вот и выход! И кто говорил, что стоять и ничего не делать – пустое занятие? Дверная ручка под его рукой поворачивается, и он с удивлением отпускает её. - А, ты тут стоишь… Селения отводит глаза и встает рядом с ним, закрыв за собой дверь. Сложив руки на груди, она тоже смотрит на дождь. - А когда находишься там, внизу, шумит как будто куда сильнее. Артур разводит руками. - Человеческие уши… - Да что ты заладил с этими ушами, - Селения шутливо толкает его под локоть. – У меня тут мир перевернулся, знаешь ли… Помимо воли Артура, улыбка расцветает у него на губах. ?Господи, всё наконец-то вернулось на круги своя!? - Судя по твоему поведению, у нас перемирие, - не желая даже пытаться скрыть радость, подытоживает он. На губах Селении тоже появляется улыбка. - Временная, умник, - непринужденно пожав плечами, отвечает она. – Просто я уже здорово устала злиться на тебя. Да и Барахлюша сейчас с нами нет, так что… - вместо продолжения она пожимает плечами, мол, почему бы и нет. Да, Бюшу было не положено знать, какие их отношения на самом деле. Ну, то есть какие они, когда не мучают друг друга вопросами о любви и прочей чепухе. - Скучал по этому? - Ты не представляешь, как скучал! - Хей, как это ты скучал? Ты рискуешь разозлить меня ещё сильнее! – она снова толкает его под локоть. ?Ничего он не рискует… Боже, нужно просто абстрагироваться. У меня же уже голова кипит от всего этого!? - Да, но мы с тобой за всё это время так нормально и не поговорили… - обнадёженный переменой стиля их общения, произносит Артур. - О, нет, Артур, не начинай, - выставив между ними прямую ладонь, просит Селения. – Ты же знаешь, какое это состояние хрупкое, и как потом долго мне в него возвращаться. А сейчас… просто поверь, лучше не надо.Философски вздохнув, Артур кивает. Это был у них уже своего рода ритуал – рано или поздно Селении становилось так тесно в своей скорлупе, что она просто вынуждена была из неё вылезать. И когда она это делала, Артур всегда был тут как тут – дабы получить ответы на вопросы, которые его волнуют. Но попытки разговорить её всегда оканчивались одинаково. ?Артур, поверь, лучше не надо?. Сколько раз он уже слышал это от неё? Артур знает, что всякий раз, когда Селения вот так начисто меняет модель поведения с ним, она готова говорить о чём угодно, только не об их взаимоотношениях. Но пытаться он, наверное, никогда не перестанет. Конечно, ему удавалось вытянуть из неё откровение, как например несколькими часами ранее в Деревне, но такие случаи – огромная редкость. Артуру иногда даже казалось, что становясь такой милой, дружелюбной и весёлой, она специально его дразнит. - Как скажешь, - как будто соглашаясь, говорит Артур и садится на скамейку при крыльце. – Ты дождь не любишь, верно? – решив начать издалека, произносит он. Девушка тоже садится, но примерно в расстоянии двух ладоней от него. - Терпеть не могу, - пожимает плечами она, - и ты это знаешь. Чего спрашивать тогда? - Я пытаюсь завести лирически-интеллектуальную беседу, - непринуждённо поясняет Артур, внимательно разглядывая ручейки, стекающие вдоль садовой дорожки. Селения, глядя туда же, важно кивает. Ей очень нравится шутливый тон их болтовни – он успокаивает и отвлекает её от ненужных мыслей. – А вот скажи… Ну, на Первом всё понятно: Деревня находится под землёй, и свод её хорошо заделан, чтобы туда не проникала дождевая вода. Третий в теплицах, там дожди по расписанию, все уже к этому привыкли. Четвертой наполовину под землёй, как Первый, наполовину заселен насекомыми. Пятому вообще море по колено – канализация, да и клёво-чуваки, что с них взять? – говорит он неспешно и задумчиво, подперев кулаком щёку. И не скажешь, что он завёл эту беседу намерено. – Шестой и Седьмой… ну, считай, они вообще без жильцов… - Я бы так не сказала, - послушно переняв его задумчивый тон, отвечает Селения. Словно загипнотизированная она смотрит на текущую воду, но не в страхе, как раньше, а в приступе какого-то нездорового любопытства. – Если уж они и заселены никем, то с этим ?никем? приходится считаться поневоле… - Да, но что делают на Втором континенте? – чувствуя, что беседа идёт не туда, поспешно возвращает её в прежнее русло Артур. - Они-то живут на поверхности. Селения совсем расслабляется и даже позволяет себе немного придвинуться к Артуру: все те нехорошие мысли, что возникли у нее в его комнате, исчезли, и она уже не боится сорваться. - Тутатамцы – народ специфический, - с задумчивой улыбкой пожимает плечами девушка. Она и не думала, что шум дождя может так успокаивать. – Жалко, что ты там не был никогда – всё бы разом понял, - Селения прикрывает глаза и откидывается на спинку скамейки. – У них с собой всегда есть самодельные одноместные лодочки, иглы для лопания капель и прочие приспособления, которыми они владеют в совершенстве, - она совсем закрывает глаза и произносит возмущённо, явно не понимая, как мир способен на такое: - И при этом ярые пацифисты! Когда У захватил их, они даже не пикнули. Тутатамцы считают почётным прогибаться под самыми ужасными условиями, ничего при этом не делая для их улучшения, - она открывает глаза и раздражённо выдыхает. - А ты говоришь клёво-чуваки. Вот кому уж всегда было море по колено, так это племенам Второго континента! Артура всегда завораживало умение Селении накручивать себя. Всего за пару секунд она могла придти к совершенной уверенности, что если приучить народ Второго к мысли о сопротивлении, это спасёт мир, и, что самое забавное, тут же бросится выполнять задуманное. Беда в том, что она часто терпела неудачу в такого рода мероприятиях, а недовольство выливалось на других. И все равно было интересно наблюдать, как в её аккуратной и хорошенькой головке зарождаются идеи. Но сейчас Артуру не хотелось бы, чтобы Селения принялась перестраивать мировоззрение целого народа. - Ты абсолютно права, - непринуждённо соглашается он, кивая. И тут же продолжает, не давая Селении накрутить себя ещё больше. – А у людей всё гораздо проще. Не успев придти к мысли перевоспитания тутатамцев, Селения снова расслабляется и, повернув голову к нему, кивает, как бы спрашивая продолжения. - Ну, мы используем зонты, но когда дождь слабый, а идти недалеко, можно и без них обойтись… - Совсем-совсем? - Ага. Задумчиво кивая, Селения продолжает внимательно разглядывать его профиль, но когда он поворачивает лицо к ней, поспешно переводит взгляд на садовую дорожку: для зрительного контакта с Артуром она ещё не готова. - Хочешь переждать дождь в человеческой форме? – уточняет девушка. Голос её звучит немного сонно – стук капель не только успокаивает, но и убаюкивает. Глаза Селении помимо воли закрываются, а на губах обозначаются намёки на улыбку успокоенного человека. - Да, ты, конечно, хотела поскорее рвануть на Седьмой к Единорогу… - начинает было Артур, мимоходом любуясь такими знакомыми и родными ему чертами лица, но девушка сонно перебивает его: - Нет, совсем нет. Она придвигается к нему вплотную и прислоняет голову к его плечу. Улыбка её становится более заметной и приобретает оттенок удовлетворения. Двумя руками она обнимает его руку – от плеча до предплечья – и сжимает ладонями его кисть. - В этом нет смысла, - голос её совсем уже вялый и сонный, а на лице сияет по-детски радостная улыбка. Забывшись, Артур протягивает свободную руку к её лицу и поправляет выпавшую из-за уха прядь. Он любит Селению в любом настроении, и эти её вечные перемены поведения были для него своего рода прогулкой по переменчивому морю на крепком рыболовецком судне. Но в такие моменты Артур никак не мог понять: открывается ли она ему наконец или прячется внутрь себя ещё сильнее. Улыбка Селении становится шире, она тихонько приподнимает голову, ластясь к его ладони. Все её низменные желания пропали, остались лишь те чувства, против которых она на данный момент ничего не имеет: нежность и бесконтрольное желание обниматься – да, такое с ней тоже случалось. - Почему нет, милая? – зачарованно гладя её по щеке, тихо спрашивает Артур, жалея, что у него рядом нет бумаги и карандаша. - Потому что, - односложно отвечает девушка. Понимая, что для объяснения этого мало, она сквозь наползающую пелену сладкой дрёмы неохотно добавляет: - Мразел не просто так сказал об У. Наверняка, это ловушка, вот что я считаю, - решив, что остальное Артур додумает сам, она возвращается к поднятому вопросу. - А раз уж мы здесь… - её улыбка становится ехидной. - О, поверь, нам есть чем заняться и в этих человеческих телах. Мино заканчивает читать главу, когда в домик врывается Мракос. Испуганный, кротёнок подскакивает на месте и громко захлопывает книгу. - Что?! Что случилось? – боясь услышать худшее, восклицает Мино. - Где твой отец? – вопросом на вопрос отвечает бывший мрачный принц. Он бы не хотел впутывать этого кротёнка в свои проблемы. Достаточно вспомнить, какой у того был перепуганный вид, когда он разговаривал с Минарой в тёмном переулке… Парнишка явно знает не только откуда она – а он как правая рука советника, конечно же, знает – но и на что способна. - Ищет Арчибальда, - нахмурившись, отвечает Мино, откладывая книгу и поднимаясь с кресла навстречу рослому посетителю. Сердце Мракоса падает. Он не ошибся в своих догадках. ?Чёрт!? Дело принимало серьёзные обороты. - Отлично, - цедит сквозь зубы Мракос. – И где он сейчас? - Кто? – испугано уточняет Мино. – Арчибальд или мой отец? - Твой отец, - терпеливо поясняет бывший мрачный принц, сложив руки на груди. - Ну… э… где-то в Деревне, я полагаю. ?Боже, дай мне сил?. - Ты здесь из-за Минары, да? Мракос прикрывает глаза и вздыхает. Ладно, нужно действовать быстро. - Да, она пропала, - коротко отвечает он и продолжает, не давая кротёнку ответить. - Послушай, Мино, - проникновенно произносит он, положив руку на его крохотное плечо. – Я знаю, кто она такая, и понимаю, что для тебя это сюрприз, но… - С чего бы это было для меня сюрпризом? – Мино выворачивается из-под его тяжелой руки. – Погоди-ка… - он хмурится ещё сильнее. – Ты что, не помнишь? Я был в том же зале, что и ты, когда… ну, когда эта девушка использовала свои волосы на том парне… Забыв на минуту о поджимающем времени, Мракос присвистывает. - Точно, ты же всегда там был, следил за круглыми стёклами… - Линзами, - автоматически поправляет его Мино и вдруг замирает. – Прости, как ты сказал? – он садится обратно в кресло. – Пропала? – он закусывает нижнюю губу и, видимо размышляя вслух, бормочет: - А тогда она пришла к Ужасному за Арчибальдом… Как это может быть связано? - Подожди, - прерывает его мысли вслух Мракос. – Но если ты знал, что я знаю, от чего ты хотел меня предостеречь, когда недавно шёл ко мне? – Мино удивлённо поднимает на него взгляд. – Да, я видел, как ты разговаривал с Мин тогда, - отвечает на его немой вопрос бывший мрачный принц. Кротёнок снова заливается краской от кончика носа до ушей. - Ну… чтобы предупредить тебя о… о её намерениях. ?Надо же! А Минара-то оказывается как в воду глядела!? - Сейчас, конечно, не время, - сощурившись, пожимает могучими плечами Мракос, пристально глядя на Мино. – Но тебе не показалось тогда, что мы как-нибудь сами разберёмся? – он качает головой. – Вот уж от кого не ожидал… - Господи, да не в этом ведь дело! – взрывается Мино, вскакивая с места. – Ты хоть понимаешь, что это всё значит? – не ожидая ответа, он сам говорит его: - Вы с Минарой совершили условие. - Условие? – медленно повторяет Мракос в непонимании. – Какое ещё условие? - Условие предсказания! – торжественно отвечает Мино и ждёт в течение двух или трёх секунд. Мракос продолжает обескуражено молчать. – Брось, быть не может, чтобы ты не слышал об этом! – явно возмущённый его невежеством восклицает кротёнок. – Оно было даже написано в Большой книге! Предсказание о начале конца! – Мино выжидает положенное время, чтобы Мракос вспомнил, о чём он говорит, но тот продолжает непонимающе разглядывать его. – Ладно, слушай, - Мино вновь садится в кресло, и Мракос, послушный как никогда, следует его примеру, усаживаясь в кресло напротив. – И будет в королевской семье пятеро детей. Двое из них заключат брачный союз, но не будет это грехом, ибо они не родственники, - важно и нараспев произносит он, явно цитируя. – Тогда брачными узами свяжет третий ребёнок: и брат восстанет против брата, а угнетённый народ поднимется с колен и восстанет, - он с намёком кивает Мракосу, и тот вспоминает их с Минарой разговор восемь лет назад. ?Да, да, почти слово в слово, - невесело думает он. – Тогда она говорила об этом как о традиции… Неужели она уже тогда знала, что это так называемое предсказание будет замешано на ней??. Тем временем Мино продолжает вещать. - И обручатся четвёртый на шестой, которая не является шестой, и семья вспомнит друг о друге и сплотится воедино. Тогда случится пятая свадьба, и начнётся новая эра, и придёт мир на землю. Но ценой тому будут две смерти: два человека из королевской семьи умрут, и эти жертвы обозначат начало конца, - Мино делает глубокий вздох и, явно довольный собой, замолкает. - Да, но в семье Минары только она и её брат… - начинает было Мракос, но прерывает сам себя. ?Да, но ведь… - он быстро совершает подсчёты про себя. - Но даже если так, пятеро не получается! И уж тем более шестеро?. – Нет, тут какая-то ошибка, - качает он головой. – Да и откуда известно, что первая свадьба была? Я вообще впервые слышу о таком… ?Хотя старый Миро что-то говорил о попытках провернуть такую свадьбу… Я ещё тогда ужаснулся самой этой мысли… Боже, ничего не помню. Вполуха тогда его слушал. Вот балбес!? - В любом случае, папа говорил, что всё верно, и первая из них, самая странная по описанию, всё-таки уже случилась, - поводит плечами Мино. Мракос трясёт головой, отгоняя лишние мысли. Ему совсем не интересны старые предсказания, ему нужно лишь уберечь свою жену от ошибки, которую она собирается совершить. - Послушай, друг, это всё очень здорово, - говорит Мракос нервно. – Но я всего лишь хочу вернуть Минару домой. Она пошла в свой город и, я так подозреваю, захватила с собой ещё Арчибальда. Я верну их обоих, если ты мне скажешь, где находится их поселение. - Я бы с удовольствием, - сочувствующе качает головой кротёнок, - но это политическая тайна, - видя появившийся в глазах Мракоса недобрый огонёк, он, выставив перед собой лапки в знак смирения, восклицает: - Я даже принцу Артуру не сказал этого, хотя по долгу службы должен был доложить всё, что знаю. А вместо этого пришлось обманывать, - Мино тяжело вздыхает. – Иногда я просто ненавижу свои обязанности, - он встречается взглядом с бывшим мрачным принцем. – Но они должны были отправиться на Третий континент. Это отправной пункт между нами и городом этого народа. - Вот так бы сразу, - цедит Мракос. Он поспешно поднимается с кресла и в два шага достигает двери, но его останавливает голос кротёнка. - Я понимаю, что ты хочешь её остановить, и ты прав. Вернувшись домой в открытую, она подвергнет себя опасности… - Её убьют, - яростно перебивает его Мракос, не поворачивая головы. – Не колеблясь, убьют! ? У них в предводителях Рэксам, о чём тут ещё можно говорить?!? -… но ты не сможешь остановить её, - продолжает свою мысль Мино. – Мы здесь очень уважаем предсказания, но у её народа всё куда жестче. Для них оно имеет почти сакральное значение. Они больше всего на свете хотят, чтобы эта новая эра наступила. Какую бы цену не пришлось заплатить. С секунду Мракос стоит в дверях. Затем он кивает и молча, не сказав больше ни слова, выходит из домика.