Глава 17 (1/1)

- Ну как ты? - Такое ощущение, что сейчас моя голова расколется на две части… Долго я спал? Арман с трудом поднимает взгляд на сына. Под глазом у него зияет здоровенный синяк, уже начавший припухать, отчего левый глаз стал заметно меньше правого. Наш герой предпочитает не отвечать на вопрос, не требующий ответа. Тем более, что Арману не следует воображать, будто он проспал десяток суток из-за удара в лицо. - Вернуться обратно в наш мир сможешь? – осведомляется мальчик, участливо потрогав отца за плечо. Арман ему всё же папа, к тому же теперь, когда он, можно сказать, спас ему жизнь, к нему, наконец, можно проявить сострадание в открытую без стеснений (вот она – подростковая логика). Присевшая на подлокотник кресла, на котором мирно расположился задремавший Арчибальд, принцесса быстро поднимает глаза от своих сцепленных рук. Разве этот минипут не из этого мира? Артур, очевидно, за всеми заботами напрочь забыл об обещании, данном Барахлюшу, не говорить Селении о приходе в их крохотный мир некогда того, кого всё братство насекомых за глаза называет убийцей и рассказывает маленьким личинкам сказки о нём, чтобы те слушались. Другими словами, он должен не распространяться перед ней о становлении своего отца минипутом, и читатели могут помнить, в какой ужас пришёл Барахлюш, когда о такой возможности вообще зашла речь. Во всяком случае, скандалы с Селенией не были надобны никому из мальчиков. Но вернёмся к событиям! - Кажется, да, - по возможности бодро ответствует Франсуа, приподнимаясь на локте. – А что случилось? У меня в голове осталось только то, как я нагнулся за чем-то блестящим, а потом… потом уже ничего не помню, - смущенно признаётся Арман, точно это он специально подставил лицо в тот момент, когда Мразел решил замахнуться для удара. Голова нашего героя словно бы осуждающе качается из стороны в сторону, однако, губы Артура изображают улыбку. В который раз, он получает подтверждение того, что взрослые – это всего лишь дети-переростки. А теперь, когда они примерно одного с отцом роста, понять это ещё проще. - Из-за своего любопытства ты и попадаешь в такие ситуации, - как можно серьезней говорит мальчик. Хотя, ему весьма трудно сдержать улыбку. Он кивает на лиловую припухлость и улыбается ещё шире. – Так можно и головы лишиться. Тебе не хватило сегодняшнего мяча на баскетбольной площадке? Хорошо хоть доехали до дома без происшествий – во всяком случае, я боялся, что удар мог повредить тебе. Ведение машины требует адекватности. Совершенно бесшумно соскользнув с подлокотника кресла, Селения опускается на пол и, по-кошачьи, мягко ступая по деревянному полу домика нашего несчастного Барахлюша, приближается к мальчику, встав у него за спиной. Какое-то странное подозрение пронзило девушку. В том, что случайный спаситель её мужа точно не минипут, она уже практически не сомневается. Но не в этом заключается её страшное подозрение… Арман видит сейчас довольно плохо из-за заплывшего глаза, к тому же, подбит у него именно тот глаз, в обязанности которого входит обозревать левый фланг, с которого как раз хищно наползает принцесса. У Артура и то больше возможности увидеть спиной подкрадывающуюся к нему девушку. Наверное, он смог бы учуять её приближение – за время общения с ней наш герой приобрёл некоторый опыт – однако, сейчас мальчик чересчур занят разговором с отцом, поэтому тоже не замечает тот тёмный сгусток энергии за своей спиной. Впрочем, стоит только маленькой королеве словно бы невзначай прочистить горло прямо над ухом у своего короля, как тот крупно вздрагивает и вспоминает, где он находится. - А вы знакомы? – деликатно интересуется Селения, мягко дотронувшись до плеча Артура. Эти мягкость и легкомысленность по всей видимости должны были ввести принца в заблуждение, относительно намерений девушки, но мальчик уже достаточно повидал, чтобы не повестись на это. Арман же, даже если бы он и увидел, кто с ним не говорит, ничего бы не заподозрил. К тому же, он уже и забыл, что должен скрывать свою личность. - О да, - в тон Селении отвечает отец Артура. – Дело в том, что я… - Мой очень хороший друг! – провозглашает принц, решительно перебив Франсуа, ослепительно улыбнувшись принцессе. Вся её приветливость исчезла без следа. Теперь её взгляд отчаянно буравит по-детски невинные глаза Артура. Она чувствует, что ей нагло лгут, но ничто во взгляде молодого принца не выдаёт мимолётной паники. - Артур, - всё тем же тоном произносит девушка, однако взгляд её не становится менее проницательным, - давай дадим больному отдохнуть и подождём за дверью. Как считаешь? Разумеется, это не было приглашением вступать в дискуссию. Не смотря на то, что звучало это как просьба, в глазах девушки читается жёсткий приказ, и Артур считает, что лучше согласиться, поэтому, он нарочито небрежно пожимает плечами и даёт увести себя за дверь, чувствуя на своей спине счастливый взгляд отца. Ещё бы: его сын только что назвал его своим лучший другом! Когда дверь за ними захлопнулась, Миро не выдерживает и всё-таки прыскает в кулак. Какие же всё-таки расторопные эти молодые люди! - Что это было? – сурово спрашивает девушка, сверля нашего несчастного Артура, когда они вышли на улицу и спустились по лестнице вниз. Мальчик недоумённо смотрит в её строгие глаза и мысленно удивляется, откуда в такой маленькой девочке столько хищного чутья к неправде. - О чём это ты? – самым что ни на есть невинным тоном говорит мальчик, невольно отступая на шаг. Он и так едва ушёл от перекрёстного огня десять минут назад и не горел желанием повторять попытку. - Ты знаешь о чём это я, - ещё более суровее говорит девочка, подойдя к Артуру вплотную и, словно бы невзначай, больно наступает ему на ногу, будто бы надеясь, что только благодаря этому он не убежит. – Это не просто твой друг, да? - Селения, я уверяю тебя, что очень люблю тебя, и никакой парень не станет для меня больше, чем друг, - полушутливо отвечает принц, отчаянно пытаясь вырвать ногу из стальных тисков принцессы. Он произнёс первое, что пришло ему в голову, надеясь как-то перевести разговор в другое русло, но девушка проигнорировала его плоскую шутку мимо ушей. - Это твой отец, да? – как можно суше спрашивает девочка и Артуру ничего не остаётся, как молча сглотнуть досаду. Открыто врать он не умеет. - Никак не могу понять, как ты это делаешь, - угрюмо бормочет мальчик себе под нос, отводя глаза в сторону и начав преспокойно рассматривать горшочки с цветами, собранными в ярко-оранжевые соцветия. ?Ядовитые, наверное?, - автоматически подумал Артур. Брови принцессы поднимаются в немом вопросе. Действительно, она много чего такого делает, что Артур мог бы не понимать. - Я имею в виду дедукцию, - мрачно заявляет мальчик, всё-таки выдернув из-под ступни Селении свою ногу, тут же пославшую в головной мозг зов о помощи, пульсирующим эхом разнёсшийся по всему телу принца. Девушка не отвечала. Она, молча сложив руки на груди, совершенно спокойно, без какой-либо прежней угрозы, смотрела своему принцу прямо в глаза и ждала объяснений. Возможно, это была какая-то новая хитрая тактика обмана, придуманная Селенией на досуге. Но сейчас Артуру было всё равно. Ему просто необходимо было вернуть себе честное имя. - Послушай, - успокаивающе воздевая руки к небу в знак того, что сдаётся на волю победителя, умоляющим тоном говорит мальчик. – Там, наверху, мне нужно было действовать быстро. Когда мне пришло послание от Мракоса, его застал отец. Не взять его с собой было в тот момент невозможно… - Пока единственной действительно полезной для меня информацией является то, что всех нас спас Мракос, - как-то чересчур мягко и наставительно говорит Селения, смахнув несуществующую пылинку со своего плеча и вновь обратив взгляд своих проницательных карих глаз на Артура. Мальчик чувствует, что она права, и тогда он, выкинув из своего рассказа все свои размышления и воспоминания (детально описанные вашим слугой-автором ранее), он пересказывает ей свой последний день, начиная с баскетбольного мяча, удачно угодившего в лицо Арману, заканчивая тем, что он отправился к Миро справиться о его здоровье и узнать его мнения о новых врагах. Вообще-то Артур планировал остановить своё повествование на том месте, где он, дедушка и отец прыгнули в трубу после принятия зелья, но заметив, что Селении этого недостаточно, он продолжил и так увлёкся, что, если честно, даже не заметил, как пришёл к самому концу. - Очень интересно, - без каких-либо признаков заинтересованности замечает девушка, подпирая косяк входной двери домика брата. За время рассказа она не произнесла ни слова. – Всё это очень познавательно и поучительно, мой милый Артур, но позволь заметить, что ты так и не объяснил мне главного. Нахмурившись, мальчик пытается самостоятельно сообразить, о чём говорит девочка, но он так увлечён воспоминаниями (а если откровенно, ему до судорог хочется спать – он едва подавляет зевоту), что просто не в состоянии провести в своей голове параллели и придти к правильному выводу. Смиловавшись, это делает за него Селения: - Как ты собираешься объяснить это нашим строптивым союзникам-пчёлам – да и вообще насекомым – по какому основанию на нашей территории скрывается опасный маньяк и убийца, которого все они имеют полное право ненавидеть всеми фибрами своих душ? - А как бы им это стало известно? – резонно парирует Артур, решительно сбрасывая с себя оковы сна. Он аккуратно встряхивает головой и отчаянно моргает несколько раз, чтобы перестать хотя бы выглядеть уставшим. Селения молча наблюдает за его манипуляциями и, когда они заканчиваются, с тем же равнодушным видом поворачивается к нему спиной и приоткрывает дверь в домик. - Уснул, - добродушно отзывается из глубины дома Миро, завидев просунувшуюся мордашку принцессы. Девушка кивает с тем же безучастным выражением лица, каким оно было в течение всего минувшего разговора с Артуром. - Мы тогда пойдём, прогуляемся, - тоном под стать её лицу проговаривает девочка и столь же бесшумно, как и появилась, исчезает из дверного проёма. Миро со своей прежней улыбкой качает головой и усаживается с покинутое просторное кресло. ?Эх, молодёжь?, - привычно думает он. Всё в том же молчании, Селения закрывает за собой дверь и, безмолвно миновав Артура, поворачивает от дома Бюша направо и идёт прямо по улице. Похоже, ей даже в голову не приходит, что он не последует за ней. Растеряно поморгав, впрочем, уже привыкший к выходкам принцессы мальчик, покорно идёт за ней, с неудовольствием отметив про себя, что от недосыпа у него начинают заплетаться ноги. Впоследствии, он смутно вспоминал, что пытался завести с девочкой беседу, но все его попытки, которые не были сами по себе полны энтузиазма в виду его усталости, пропадали в туне. Возникало ощущение, что девочка превратилась в бездонный колодец, в который если кинешь камень, в ответ не послышится ничего, даже эха. Жители совсем уже разошлись по домам и никого не было на улицах. Было тихо и это была именно та домашняя ночная тишина загородного дома – освежающая, манящая и располагающая к здоровому сну. Зная минипутов, следовало бы удивиться, почему они не празднуют своё освобождение. Ведь всем известно, что этот маленький и подвижный народец обожает веселиться и справлять праздники – не важно какие, главное, чтобы было много еды и увеселений. В принципе, это предположение верно – пира не миновать. Но даже самый легкомысленный минипут в Деревне знал, что пира не будет, пока не наведётся порядок. А порядок наведётся тогда и только тогда, когда все наберутся сил и отдохнут. Это же понимала и Селения. Только уже пройдя по каменным ступенькам и уставившись на резную дверь, оказавшуюся внезапно прямо перед его носом, Артур понял, где находится. - Подожди, - с усилием разлепляя веки пробормотал мальчик, устало облокотившись на перила крыльца. – Почему мы оказались у тебя дома? Но девушка снова проигнорировала его. Будь Артур бодрее, это уже начало бы его злить, но сейчас равнодушие девочки передалось и ему. Внезапно, мальчику начинает казаться, что всё, что происходит – кем-то заранее прописано, а значит он просто должен следовать всему, что ведёт его, без малейших колебаний. Поэтому, он идёт за девушкой в её домик и беспрекословно даёт ей закрыть дверь. Тут наваждение спадает и он в молчаливом недоумении смотрит на свою принцессу, вставшую около дивана. - Новый диван? – тупо спрашивает Артур, одновременно давя очередной зевок. - Ага, - скучным тоном отзывается наконец Селения и делает приглашающий жест в сторону бордового дивана, который даже на вид такой мягкий, что кажется, будто в нём можно утонуть. – Ложись, не стесняйся. Кажется, от этих слов сон спадает с мальчика без остатка. - Прошу прощения? – очень спокойно, но явно начиная паниковать говорит Артур, у которого в голове недавно прокрутилась недавняя сцена с Барахлюшем и необычайно смущённой Селенией. Девушка смотрит на него всё теми же безразличными глазами и коротко добавляет тоном более сухим, чем хотела бы: - Только не говори мне, что это не ты валился сейчас с ног от усталости и едва добрёл до моего дома, хотя он находится буквально в двух шагах от домика Бюша. Если твои ноги заплетались бы хоть чуточку сильнее, то твоя милая веснушчатая мордашка была бы расплющена в виду того, что ты падал бы на каждом шагу, и… - Спасибо, - глухо прерывает её мальчик. Поглощённая своей начавшейся было тирадой Селения даже не заметила, что Артур уже воспользовался её предложением, повалившись, сел на диван и умудрился сквозь волны набегающего сна поблагодарить её. Принцесса сразу же замолкает. Она обходит диван кругом и, нагнувшись, молча изучает черты лица мальчика. Стоило ей только убедиться, что он заснул, лицо её вдруг меняется с холодного на почти ласковое и очень живое. Она быстро оглядывается вокруг себя, явно ища что-то, выпрямляется и быстрыми шагами доходит до ящиков с постельным бельём. Стараясь не шуметь, Селения вытягивает из ровной стопки одеял то, что было соткано из перьевых пластинок пуховых перьев дикого гуся, закрыла ящик и неуверенно повернулась к спящему мальчику. ?Нет, стоп! - нерешительно говорит она самой себе. – Если я накрою его, а он после обнаружит мою заботу, этот наглец решит, что я его так легко простила!? Да никогда! ?Но если я накрою только себя, это будет выглядеть просто по-идиотски… да и ночи холодными стали, он может замерзнуть?. Проклиная себя за сентиментальность и заботу к человеку, который не стоит и её мизинца, она маленькими шажками приближается к нему, благодаря Бога, что он спит. Оставался только компромисс. И Селения поступает согласно ему. Не жалея ног, Барахлюш несётся по улице – прочь от разъярённой сестры. Ну кто бы мог подумать, что он такой впечатлительный и, что у него фантазия не оттуда ноги берёт? Ведь теперь в результате его и без того несладкие отношения с Селенией могут возыметь ещё более негодное состояние. У него одна проблема следовала за другой сегодня. По мнению самого мальчика, ему хватило бы и двух штук. Но третья не заставила себя долго ждать. Когда Бюш оглянулся на бегу, не догоняет ли его сестра, он налетел на что-то большое, больно ударившее его по коленам, в виду чего под воздействием закона о сохранении энергии не успевший хоть немного притормозить придаёт ускорение этому предмету, а сам переворачивается в воздухе, задевает руками землю и уже готовится совершить идеально правильный кувырок. Но что-то, видимо, изначально пошло не так и Барахлюш не набрает нужной высоты. Поэтому вместо того, чтобы сделать элегантное приземление на ноги, он задевает при кувырке лицом землю, набрав в рот немного сырой земли и больно стерев кожу на носу и щеках, бездарно плюхается на спину в нескольких шагах от предмета, ставшего виной его падения. Ускорение, переданное ему Барахлюшем, не заставило его сдвинуться ни на капельку. Приподнявшись на локтях, мальчик с неудовольствием смотрит на него и понимает, почему. Это был человек. И он как сидел на корточках, так и продолжал сидеть. Толчок Бюша лишь заставляет его перенести опору с ног на руки, так что с места, где сейчас был мальчик, лица человека не видно. Однако, это проблема устраняется достаточно просто и скоро. Объект сам поднимает голову, и острый взгляд тёмных, как тучи, застилающие на поверхности сейчас небо над домиком Артура, цвета молочного шоколада глаз без ресниц устремляется на распластавшегося на земле Барахлюша. Вид его можно было назвать угрожающим, вся поза его была напряжена, и каждый мускул – Барахлюш готов был на это присягнуть – словно бы слегка вибрировал, приготавливаясь к прыжку. Но в одно мгновение всё переменилось: человек расслабляется, руки его сгибаются и разгибаются, опуская всё тело в коротком, но почтительном поклоне до земли. Этот человек узнал Бюша. А Бюш узнаёт его. - Китха, это ты, - успокоенный встречей со своей любимицей произносит мальчик, улыбаясь, уже забыв, что совсем недавно он спасался от верной смерти и, что она чисто теоретически может всё ещё настигнуть его. – Прости, что налетел на тебя. Я… - Вам не следует извиняться, - тоном, полным почтения и преданности отвечает девочка, совершая третий поклон и возвращаясь в то положение, в котором Барахлюш изначально застал её врасплох. – Это я села посреди улицы и была слишком увлечена своими притязаниями, что не заметила вашего приближения. Руки её возвращаются на колени и смиренно складываются там. Китха замирает и молча выжидательно взирает на продолжающего валяться Барахлюша. Их гляделки длятся не более полуминуты, и только тогда девушка говорит: - Если вы прикажете мне помочь вам подняться, я помогу. Мальчик, будучи не в силах оторвать взгляд от бездонных карих глаз девушки, делает над собой усилие и поднимается сам. Нельзя же так позориться, в конце концов! - Что за глупости, - дружелюбно произносит он, тыльной стороной ладони пытаясь снять грязь с лица. – Если хочешь помочь, просто помогай. - Так точно, сэр, - по-военному отдав честь, но продолжая сидеть на корточках, отчеканивает Китха. Мальчик аккуратно отводит глаза и встаёт на ноги. Как по команде вместе с ним поднимается и девочка, не опуская руку козырьком. - Говорить тебе, что со мной можно обращаться по-простому, наверное, бесполезно? – всё тем же добродушным голосом уточняет принц, но теперь в его словах слышится едва уловимый оттенок жалости. Впрочем, для Китхи он остался незамеченным. Она пожимает плечами. - Мне кажется, можно попробовать, - уже не тем чеканным голосом, но всё равно почтительно говорит девочка, смиренно склонив голову и едва заметно ухмыльнувшись. – Вы простите, но у нас часто меняются командиры, и далеко не всегда ясно, что они от нас хотят. А как известно, лучше перегнуться, чем недогнуться, - и она вдруг обезоруживающе улыбается. Что-то внутри мальчика заставляет ответить ей на улыбку своей фирменной усмешкой, открывающей белые зубы на миллион долларов. - Тогда давай так, - по-прежнему миролюбиво говорит он, решительно разрубая перед собой воздух ребром ладони, - ты, да и те двое, забудут о военном уставе, и, всё равно будучи у меня в подчинении, - от долгожданных верноподданных Барахлюш ни за что бы не отказался, - будете обращаться со мной, как со своим другом. - Вы действительно хотите…- начала было Китха, но мальчик её перебил. - И начнём мы с обращения на ?Вы?, - наставительно произносит принц, подведя девочку к чьей-то дворовой скамейке и заставив сесть. Затем он сел и сам и начал объяснять ей, беспрестанно жестикулируя, почему к нему неуместно обращение на ?Вы?, что он к этому не привык – даже его подданные всегда называли его по имени и никак иначе. Он абсолютно забыл о недавней стычке с сестрой и о том, что она может гнаться за ним. Впрочем, как мы уже знаем, на его счастье, её попытки начать погоню были пресечены в зародыше. В течение всего объяснения Барахлюша, ставшего на удивление многословным, и – что главное – речь которого была вовсе не запутанной, как обычно, а стройно и логически выстроенной. Зная его, можно было подумать, будто он всю жизнь размышлял о том, почему к нему не следует обращаться на ?Вы?, так непривычно складно он говорил. На протяжении монолога Барахлюша, Китха не произнесла ни слова. Вообще, похоже, девушка – благодарная слушательница. Она с очень внимательным видом выслушала многосложные его рассуждения, в ударных местах кивала и буквально глядела ему в рот. Похоже, она тоже успела его записать в любимые командиры. Как бы там ни было, когда Бюш кончает, она сразу же отвечает ему. - Простите, но, боюсь это невозможно, - извиняющим тоном говорит Китха, перенеся руки со скамьи на колени. – Это было бы панибратство. Как можно обращаться к кому-то выше по званию на ?ты?? Вот у вас есть тот, кто стоит над вами? Бюш задумался. Он вспомнил папу, но это был плохой пример, ведь одно дело тот, кто выше по званию, а другое дело – родитель. - Есть, - бодро отвечает мальчик. – Артур, например, – при этих словах Китха едва заметно мрачнеет, но Барахлюш не замечает этого. – Он старше меня и, если так можно выразиться в данном случае, выше всех по званию в нашей компании. ?Даже если это кому-то и не нравится?, – едко добавляет про себя принц, вспомнив Селению. Однако, вспомнив о своём главном враге, он резко поворачивает голову в ту сторону, откуда прибежал. Несмотря на то, что там тихо, он ещё с полминуты пристально наблюдает за улицей, даже не чувствуя на себе непонимающий взгляд Китхи. – Убедившись, что на горизонте чисто, он продолжает как ни в чём не бывало: - И мы всегда были с ним на ?ты?. Но Китха лишь покачала головой. - Это совсем другое. Если вместе они прошли много битв, генерал от инфантерии может обращаться на ?ты? с генералом-фельдмаршалом. Теперь настал черёд Барахлюша тупо уставиться на девочку и отчаянно пытаться понять, что происходит. - Да именно так, - надеясь, что говорит всё правильно, сдавленно откликается принц, нервно сплетая и расплетая пальцы. - Но я уверена, что мы втроём сможем попытаться изменить что-нибудь. Принц оживляется, поняв, что Китха не заметила его неосведомлённости относительно армейских чинов. - Чудесно, - заключает он, сложив пальцы в замочек и тоже положив их на колени. – Предлагаю для начала избавиться от приветственных поклонов. - Тоже исключено, - спокойно, но решительно отвечает девушка. В голову мальчика возвращается воспоминание того чувства удовольствия, смешанное немного с удивлением, когда неожиданно для него Китха совершила тройной земной поклон. Он понимает, что даже рад, что поклоны будут в любом случае. За всю его жизнь принца, ему никогда не кланялись с таким почётом и уважением. Однако, Барахлюш должен хотя бы сделать вид, что пытается спорить. - Надо хотя бы уменьшить их количество, иначе получается слишком долго, - скрепя сердце, предлагает Барахлюш. Китха возводит очи к земляному своду над ними, прикидывая, и кивает в знак согласия. Принц улыбается – совершенно искренне и широко. Его первая настоящая улыбка от души за сегодня.