Глава 3. Связующая нить, или Бесконечный ливень. Часть 2. (1/2)

Шизуо всегда ложился сначала на футон, и где-то к середине ночи перебирался к Орихара. Почему он сразу не ложился к нему – не знал. Будто искал для этого вескую причину, хотя оба знали, что лихорадка обычно бывает ночью. Утром они всегда просыпались в обнимку, один непременно оказывался в объятиях другого. И они не разговаривали. Ни о чем. И не то, чтобы разговор не клеился, скорее, здесь слов не нужно было вообще. Когда словаизлишни, а все необходимое можно и нужно передать через жесты, прикосновения, временами неловкие, но необходимые.Утро снова встретило хмурой серостью. В доме было прохладно из-за сырости на улице, рваный туман обрывком повис у самого окна. Шизуо проснулся и лежал, крепко прижимая к себе расслабленное спящее тело. Было непривычно уютно и тепло, Хейваджима невольно уткнулся в черноволосую макушку, вдыхая какой-то томный запах кардамона с горчинкой лекарств. Шизуо чувствовал своей грудью гладкую кожу спины Изаи, и это странно успокаивало. Вот только это странное ощущение где-то внизу, словно что-то мешается.… Шизуо поерзал и замер. Крепкий утренний стояк упирался Орихара прямо между… Хейваджима чудом остался неподвижен, хотя первый порыв был немедленно вскочить. Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, Шизуо аккуратно и медленно поднялся с постели, стараясь не будить Изаю. Тот пошевелился, но, слава Ками, не проснулся.

Встав под упругие струи душа, Шизуо с содроганием подумал о том, что было бы, если Орихара проснулся раньше него.

Возбуждение не уходило, сколько бы ни стоял под прохладной водой. Со вздохом Шизуо взял в руку напряженный член и провел пару раз по всей длине. Удовольствие сладким медом разлилось в низу живота, поднимаясь теплой волной по всему телу. Пальцы на ногах тут же поджались, голодный похотливый зверь потребовал большего, и Шизуо ускорил темп, раз за разом проводя по увлажнившейся головке, сгребая в горсть мошонку, чувствуя, как под кожей пробегает остро-сладкий яд. Вдруг Хейваджима вспомнил, как тесно прижимался он членом к ягодицам Орихара, как горяча была эта соблазнительная ложбинка даже сквозь слой нижнего белья, нежная кожа гибкой спины, ее дурманящий аромат, вспомнил одно-единственное прикосновение влажного языка к своим губам, и волна запретного чувства скрутила мучительной судорогой все тело. К шуму воды примешались тихие, едва слышные стоны. Опустошенный, Шизуо прислонился к стене. Стало вдруг мучительно стыдно, от того, чем он здесь занимался, было бы гораздо легче, если он представил себе любого другого человека, а не Орихара. Намылив губку, Шизуо принялся яростно тереть кожу, словно так он мог отмыть это липкое ощущение, засевшее где-то глубоко в теле. Надо, надо убить в корне эти неясные чувства, которые были знакомы Хейваджима только во времена наивного детства да Райры, когда одна девушка, прелестная, как свежий весенний цветок, приходила к нему после переделок в больницу, чистила ему фрукты и рассказывала разные истории; сидела рядом с ним на уроках, каждый раз улыбалась, когда взгляд Хейваджимы падал на нее, и от простого движения губ что-то обрывалось в Шизуо в звенящую сладкую пропасть. Ее убили, когда она случайно оказалась в самом эпицентре разборок бандитских группировок. До сих пор Шизуо помнил ее длинные каштановые волосы, задорную косую челку, ясный взгляд зеленоватых глаз, тоненькую фигуру и те чувства, которые он к ней испытывал. Он знал, как расцветают ядовитые цветы влюбленности, и сейчас всеми силами старался ростки эти вырвать. Потому что неправильно. Бесперспективно. Глупо испытывать такое к Изае.

Все. Вот он себе и признался, что нежность, граничащая с желанием помочь, плавно перетекла во влюбленность. И это надо искоренить. Орихара выздоровеет и уйдет, оставив Шизуо с вечной тишиной в мрачной комнатке, способен ли вообще любить этот равнодушный провокатор, Хейваджима не знал. Шизуо обреченно тряхнул головой. Вот блин, он уже об ответных чувствах думает! Вдруг Хейваджима громко захохотал, да так, что эхом отдавшийся смех едва не оглушил самого Шизуо. Все это казалось настолько нереальным, что хотелось побиться об стену, чтобы проснуться из этого дикого сна. Шизуо хотел любви. Нет, не ласковых объятий или нежных поцелуев на людях, ему не нужна такая мишура. А то чувство, которое идет изнутри, которое светится прямо из души другого человека, заставляя в ответ протягивать руки и принимать в себя, упиваясь им без остатка. Он не знает, какой из себя настоящий Изая, но мог сейчас предположить, что он Шизуо ненавидит, считая его помощь чистой жалостью. Ну, а если попробовать дать понять, что это нечто большее, чем просто помощь? Нет, - твердо ответил себе Хейваджима, несмотря на то, что внутри что-то больно кольнуло. Но он хотел, хотел прижимать к себе это худое тело, зарываться носом в его черные пряди, слушать ядовитые замечания, и все равно, если они порой будут проходить на грани издевок, лишь бы Изая стал прежним, а Шизуо, если нужно, будет кидать поводы.

Снова тяжело вздохнув, Хейваджима откупорил бутылку с шампунем. Вот так метаться – что может быть хуже? С одной стороны – уже привязанность, с другой – трезвое понимание того, во что ввязываешься, с третьей – рациональный ум прямо таки вопит о необходимости смять ненужные чувства и сжечь обрывки самому, чтобы другой не смог причинить этим еще большей боли. Пока не поздно, надо, надо.Запах кардамона ударил в нос неожиданно и как-то подло. Шизуо стоял и вдыхал тягучий запах шампуня, закрыв глаза и понимая, что поздно.

Шизуо с раздражением повернул кран душа, чуть его не сломав. И почему именно в душе посещают подобные раздумья? Как вообще могут струи воды, мокрые кафельные стены и влажная, иногда липнущая к телу, холодная занавеска настраивать на псевдофилософские мысли?Смахнув капли воды с тела махровым полотенцем и одевшись, Хейваджимапонял, что в сотый раз прогнав по кругу все мысли и чувства, снова ни к чему не пришел.Раздраженный от копания в чувствах, Шизуо вышел из ванной, громко стукнув дверью. В конце концов, если будет нужно, он все выскажет прямо.На кровати зашевелилось одеяло, из-под теплой материи выглянул растрепанный Орихара. Каким расслабленным было это лицо, когда сон все еще дремал на тонких чертах и в глазах не было привычного льда, и черные пряди, мягко блестящие в тусклом сером свете утра манили своей шелковистостью, что Шизуо подавил в себе порыв забраться обратно к нему под одеяло. Все же выглядел Изая намного лучше, нежели неделю назад. Он оставался таким же тощим, но мертвенная бледность медленно покидала Орихара, лихорадка мучила его по ночам недолго, когда как в первые дни она сжигала тело до самого утра.

- Шизу-тян, ну и смех у тебя, ржешь, как тягловая лошадь. И вообще, ты считаешь – хохотать одному в душе – нормально?- Захлопнись, - чайник вспыхнул желтым огоньком на выключателе, и Шизуо не спеша разложил завтрак. Орихара посидел, потом добрался до ванной, умылся и даже сел за стол, предварительно замотавшись в одеяло.- Люди такие интересные и манящие. Но ты, Шизу-тян, побил все рекорды. Вот сколько я у тебя живу? И ни один холодильник, да что там, ни один стакан мне в голову не прилетел.

- Ща прилетит, - пообещал Шизуо, пододвигая чашку Изае.

Орихара фыркнул и притянул к себе вазочку с печеньем. Наступившую тишину прорезал звонок мобильника и на экране высветился номер Тома.

- Йо, Шизуо, как жизнь?- Сокращается. Как съездил?Том вздохнул.- Да так себе.… Слушай, пора возвращаться на работу. И я, и ты достаточно отдохнули, поэтому ближе к обеду жду.- Понял. До встречи.Черт, а Хейваджима даже как-то отвык от всего. Работа… слово словно покрылось налетом пыли от времени, так долго, казалось, он вообще не слышал этого слова. Но как раз вовремя, все-таки бюджет у Хейваджимы был не резиновый.

- Слушай, - оборонил Шизуо, потягивая чай, - Может зайти к тебе в дом, принести чего-нибудь?У Орихара выпало печенье изо рта.

- Ну уж нет. Сомневаюсь, что там останется все в целости и сохранности после твоего посещения… Потом приведешь к своему дому кучку бандитов, а оно тебе надо? Сомневаюсь, что якудза после такого-то просто спустят нам все это с рук, и готов поспорить, дежурят посменно у дверей моей квартиры. Бедная, несчастная Намие, интересно, что с ней? –пропел Орихара.Хрупкая ручка чашки треснула под напором жестких пальцев Хейваджимы. Кто эта за Намие такая?

- Ты лучше, кровосос, объясни, чего такого сделал, что на этот раз инстинкт сохранения собственной задницы не сработал?Улыбавшийся до этого Изая вдруг посерьезнел. Словно захлопнулась дверца, не позволяя увидеть то, что для чужих глаз не предназначено.- Мои дела – только мои дела, Шизу-тян.

Вот и поговорили. Допив чай, Хейваджима с раздражением встал из-за стола и надел черный пиджак.

- Я уйду отсюда, как только немного наберусь сил, Шизу-тян. И в благодарность больше никогда не буду показываться тебе на глаза. Идет?Шизуо замер на пороге.

- Оставайся, сколько хочешь.И стремительным шагом вышел, не услышав звук упавшей чайной ложечки.***Сигаретный дым терпким жаром осел в легких. Дождь перестал идти, но зеркальные лужи на асфальте иногда мелко подрагивали от тонких, как иголки, капелек. Прохожие торопливо обгоняли Шизуо, стараясь как можно быстрее зайти в теплое помещение, а шагая по улице, дружно прятали носы в яркие шарфы, раскрывали разноцветные кружочки зонтиков и вполголоса ругали взбесившуюся погоду. Хейваджима медленно шагал по отсыревшей улице, не обращая внимания на задевающих его зонтами и вещами прохожих. Все, что он сейчас чувствовал – это сырость и запах дыма любимых сигарет. В голове было удивительно пусто.

До встречи с Томом еще три часа. Чем заняться? Надо было остаться дома, но Изая вел себя слишком … агрессивно? Чуть стало лучше, и на тебе, отчаянно грызется, как будто специально подначивает. Зачем ему это нужно? Нет, конечно, и раньше это занятие было излюбленным хобби Орихара, но сейчас за его словами было какое-то двойное дно, природу которого Шизуо понять не мог.Хейваджима остановился на мосту и прислонился к влажным перилам. Черная от дождя река тревожно вздымала волны, с шипением оставляя белую пену на берегу.

?Я уйду отсюда, как только наберусь сил?.Почему не хочется отпускать это совершенно несносное, вредное, с отвратительным характером существо? В голове с шальным треском пронеслась мысль: может, сломать ему что-нибудь, например, ноги, чтоб не вставал? Шизуо усмехнулся. Тогда точно останется.Вдруг чья-то крепкая ладонь громко хлопнула по плечу. От неожиданности Шизуо выронил сигарету из зубов. Проследив, как красный огонек утоп в черных водах, Хейваджима медленно обернулся. Небольшая группа, явно якудза, из-за отворотов куртки выглядывают огромные татуировки.- Наконец-то нашли, Хейваджима Шизуо.А то, подарок судьбы нашли, блять. Из толкучки вытек коренастый мужчина со шрамом на левой щеке. Он выпучил глаза и тыкнул пальцем в Шизуо. Хейваджима удивленно узнал в нем того самого бандита, которого когда-то угостил железным углом сарая. Как бишь там его, Исами?- Эт он!Шизуо осклабился.

- Ребятки, вы таааак кстати, черт вас раздери, - Хейваджима не торопясь снял неизменные очки и аккуратно положил их в карман, - Давно я не разминался.Из машины бандитов громко орала музыка.

We live in a cold dark world with venom in it's fangs.You can spit it in my face but I know I'll be ok… *(Мы живем в холодном, мрачном мире, клыки которого наполнены ядом.Можешь плюнуть мне в лицо, я знаю, я буду в порядке…)Истошно скрипнул выдираемый из земли фонарный столб. Якудза попятились, кое-кто достал острое лезвие длинного охотничьего ножа. Прохожие стремительно исчезли, словно ветром сдуло листву.It's on the attack. It's a war, It's a game.*(Это нападение. Это война, это игра.)Мах влево, мах вправо, и былая ненависть крепко ударила в голову, как дорогой алкоголь, оставив только желание крушить, ломать, ударять. Зверь в груди, оказавшись на свободе, победно взревел, разминая когти, сверкая клыками и полосуя хвостом землю.Don't fight, or it deny it, invite it cause when it…*(Не сопротивляйтесь, не отрицайте это, а наоборот примите, потому что когда…)Вскоре весь район был живописно украшен валяющимися там и тут дорожными знаками, автоматами, банкоматами, мотоциклами, всем выдранным, что попалось в руки Шизуо, вперемешку с растерявшими весь былой лоск якудза. По подбородку что-то стекло. Промокнув ладонью,Шизуо с удивлением увидел кровь. Неужели кто-то достал? Нет, всего лишь губу прокусил.Say what you want, take your shots!*(Скажите, что вам нужно, рискните!)Досадно сплюнув кровавую слюну на поле побоища, Шизуо, чуть сгорбившись и вложив руки в карманы, пошел прочь.***