Часть 26 (1/1)

***Девушка гуляла в одиночестве, ставшем уже привычным, когда к ней незаметно присоединился младший принц.- Ну как ты, Грай? - сердечно поинтересовался Бруэдер у подруги детства. Ему уже было известно, какой она сделала выбор, и всё же не верилось, что после всего произошедшего Грай продолжала любить Альвисса.- Я в порядке, - уверила Грай, - Просто не верю в происходящее...

- Ты не боишься? Ведь тебе известно о пропавшей принцессе.Грай с каким-то отчуждением пожала плечами.

- Мне по-прежнему не верится, что я его невеста. Знаешь, Брай, - она сдавленно улыбнулась ему, - Я так долго этого ждала.Бруэдер в страхе отшатнулся, увидев ее наполненные отчаянной радостью глаза.- Но ведь... - пробормотал он, - Это уже не наш Альвисс. Я не узнаю его, правда. Чудовище всецело завладело им.Грай нахмурилась. Очевидно, ее чувства оскорбило то, что Бруэдер говорил в отношении принца "чудовище". Сама она никак не могла вымолвить подобное, потому что не ощущала в поведении заколдованного принца какого-то подвоха или предательства. Тогда, на городской площади, когда она вышла к нему и они впервые столкнулись взглядами спустя столько времени, Грай почти что не видела той оболочки, что сковывала принца. Как будто то был прежний Альвисс - высокомерный и гордый, властный и нетерпеливый, но по-прежнему обладающий добрым сердцем. И эта нарочитая манерная медлительность... какой же узнаваемой, родной и неповторимой она была.

Ей тогда бросилась в глаза его выдержанная осанка: статно держался принц в обличии змея, и всё же Грай не могла не заметить, насколько тяжело ему это дается. Стоило повнимательней присмотреться к его глазам, к подвижным лицевым мышцам, и становилось понятно, что каждый "шаг" на кончике хвоста отдается в нём болью.

- Нет, Брай, это не так. Ничто не могло сломить нрав Альвисса. Я уверена, он всё тот же, только вот... понимаешь, претерпел много страданий. И не может прийти в себя.Бруэдеру вспомнилось всё то, через что пришлось пройти ему, после чего сам враг Сверр не узнал его. Да и теперь, в родном королевстве, многие видели его преобразившимся. Всего несколько человек не замечали этого и видели Бруэдера прежним, потому что любили, - его отец, Иданн, да и Грай, пожалуй.

За спинами их раздались шаги. Из-за густой стены деревьев вышли девушки, одетые в одинаковые скромные платья. Несколько фрейлин окликнули Грай:- Молодая госпожа! Не угодно ль Вам пройти вместе с нами в замок? Время свадебным приготовлениям пришло.- Пора. Спасибо, Брай, - Грай обернулась к другу и крепко сжала его руку, - Я твердо знаю, ты всегда меня поддержишь, и в горе, как то было раньше, и в радости, что постигла меня теперь. Это и правда радость для меня, пойми, - прибавила она, видя непонимание в глазах Бруэдера, и печально улыбнулась, уходя вслед за фрейлинами.

Бруэдеру отчего-то вспомнилось, как вот так же давным-давно фрейлины уводили от него впервые увиденную Иданн. На какую участь обрекали себя все избранницы альвиссовы? Если бы когда-то брат его не посватался к прекрасной дочери Сьёрда, он, Бруэдер, никогда б не встретился с любимой Иданн.

Решительности Грай же нет и не может быть предела, поэтому друг перестал волноваться о ее участи. Единственное, что его беспокоило по-настоящему... так это сам брат, ставший Линдвормом. Бруэдер не мог сомневаться в том, что именно он - превращенный принц, ведь и видение, данное ему в путешествии, уже давно подсказало, что Альвисс обращен в змея. Он даже чувствовал, что, возможно, стоит только поверить в то, что это существо и есть принц, и тотчас чары спадут. Но он не мог. Страх сковывал его при малейшем взгляде на Линдворма, и Бруэдер не осмеливался приблизиться к нему. Чувствуя, что совершает ошибку, всякий раз всё же убегал, видя приближение зачарованного принца. Грай же не была такой. Не сторонясь змея, она была ему покорна и осмеливалась разговаривать с ним - разумеется, до той поры, пока ей не было запрещено видеться с женихом в преддверии свадьбы. Она пыталась пробудить спящий разум Альвисса, понимая, что душа его находится в заточении.Хоть это и не было заметно, всё же, не смотря на всю противоестественность происходящего, Бруэдер внутренне тянулся к брату, почти так же, как тянулась к нему любящая Грай. Одна лишь Иданн видела это, а она обладала удивительным чутьем и чувствовала любое движение души мужа, и потому, когда принц вернулся из лесу, встретила его словами:- Ты должен сделать что-то, чтобы успокоить волнения сердца своего, Бруэдер. Ты не перестаешь думать об Альвиссе. Скажи, разве тебе не хочется поговорить с ним?Бруэдер с тяжестью во взгляде посмотрел на нее, зная, что ни под каким предлогом не сможет вынести разговора со змеем.- Ты права, мне есть, что сказать брату, но я не в силах содеять задуманное. Всякий раз, как я вижу его, меня охватывает страх, что брата больше нет на земле. Остался только светлый, полустёртый след его лица.

Иданн с пониманием кивала головой, в то же время напряженно думая, как же обойти ту преграду, что не позволяла братьям встретиться.

- Как странно... - рассуждала вслух она, - Грай, что так желает видеть принца денно и нощно, вынуждена отказываться от встреч с ним, а ты, что волен видеться с братом своим, не хочешь встретиться с ним даже раз. И всё из-за пресловутого обычая, что веками живёт в земле вашей! Не правильно это, нет... Всякий жаждущий встречи должен иметь возможность утолить свою потребность, иначе каждый останется в одиночестве... Когда на брата твоего было наложено заклятие, Бруэдер, не был ли он один, всеми оставленный, так что и некому было оказать ему помощь?Не смея возразить, проникнувшийся словами ее, Бруэдер смотрел на жену свою милосердную и дивился тому, как далеко ему еще до нее и до того, чтобы заслуженно зваться сыном короля Эйрика Милосердого.- Сделай что-нибудь, - попросила Иданн, моляще заглядывая ему в глаза и пытаясь пробудить в Бруэдере хотя бы малое чувство братской любви и сострадания, - Вспомни, как важно было для нас с тобою общение пред днем свадьбы.- Тогда мы обменивались с тобой письмами... - улыбнувшись, вспомнил принц, и тут же замер, поняв, чего хочет от него Иданн.- Ты должен, Бруэдер, - серьезно проговорила девушка, - Приди на помощь своему брату. Помоги ему вновь сделаться человеком. Пусть ты не можешь подойти к нему и сказать пару слов, - я понимаю это, - но ты ведь в силах написать для него послание. А он, наверное, был бы ему рад, п о-ч е л о в е ч е с к и, - она надавила на последние слова. Бруэдер ненадолго задержал на ней пристальный взгляд, а потом решительно кивнул и направился к письменному столу. Только спустя несколько часов удалось принцу написать задуманное.***С тихим шуршанием в покои принца-Линдворма влетела свернутая пополам записка, проскользнувшая в тонкую щель под запертой дверью. Нерадивый молодой слуга, присланный к нему с посланием этим, не рискнул войти и протянуть письмо чудовищу, даже не имеющему рук, чтобы развернуть его.

Тем не менее наследный принц, увидев письмо, поспешил к нему, затрепетав сердцем. Вопреки принципам своего величия, опустился он к полу, склонив голову над сложенной бумагой, и словно бы пытаясь мысленно прочесть послание, гадая, от кого оно может быть, и одновременно боясь узнать правду. Не спешил принц разворачивать его, утоляя любопытство свое лишь угадыванием просвечивающих на бумаге строк. Легкий, порывистый почерк напоминал ему о ком-то, кого он, кажется, любил когда-то. Кажется, и сам он владел премудростями искусного письма? Зачем, если нет возможности воспользоваться ими?..

Провалы в памяти угнетали, вводили в уныние. Искры воспоминаний иной раз озаряли его, но были столь редки. Принц не мог понять, кто враг ему в родовом замке, и в городе, а кто - друг. Хотя более всего он склонен был думать, что друзей здесь нет и не может быть. Годы отчаянного одиночества оставили поистине неизгладимый след в его сознании. Кто же мог написать ему? Не в силах более томиться неведением, принц осторожно ухватил кончик листка зубами и развернул испещренное тонкими строчками послание."Возлюбленный брат мой,

Пишу тебе впервые - я и не знал, что это так тяжело. Я бесконечно виноват перед тобою, молю, прости мне всё, что припомнишь. Я не должен был покидать тебя в ту ночь, когда исчезла тень твоя из замка, не должен был верить в твою гибель и оставлять пропажу твою в стороне. Но я знаю, что в душе своей ты не держишь на меня обиды - ведь ты мудр и справедлив, и никогда, никогда не предавал меня.

Несмотря на то, что с тобой случилось... вернее, так: вопреки всему, что случилось, знай, что я по-прежнему люблю тебя так же преданно, как и всю жизнь мою.

Смею молить тебя лишь об одном: не дай опасному существу своему, таящемуся в недрах души твоей, причинить хоть малую обиду Грай. Избрав ее в невесты, отнесись к ней как к никакой другой: ведь сама земля знает, сколь преданно любит тебя Грай. Ветер, что даёт ей дыхание, знает: никого нет для нее дороже тебя; горы, за изгибы которых цепляется подол платья ее, знают: никого нет для нее дороже тебя; и море, что собирает соленые слезы ее, более всех знает: никого нет для нее дороже тебя.

Прощай, дорогой брат мой, надеюсь увидеть тебя исцелившимся от тягостного недуга твоего"Написанное поразило Линдворма. Не в силах подняться, принц опустил голову на лист бумаги, печальные глаза его укрылись под золотыми волосами, беспорядочно разбросанными по полу. Охватившее принца волнение отняло у него последние капли самообладания, и некоторое время он просто лежал так, погрузившись в казавшуюся непреодолимой дремоту.

Лишь поздней ночью пришёл он в чувства. Открыв глаза, он ощутил под щекою всё тот же таинственный лист бумаги. Линдворм не мог заставить себя вспомнить, кто же этот благодетель, что написал ему столь доброе письмо. Брат? Что значит это слово? Однако ж имя девушки, начертанное в письме, было ему сейчас знакомо. Ведь речь в нем шла именно о той избраннице, что готовится стать женою его. "Никого нет для нее дороже тебя" - беспрестанно повторял таинственный благодетель, именующий себя братом. Не музыка ли эти слова? Принц слушал их в мыслях своих, вспоминая и те, что были брошены ему строптивицей Ингрид: "Да неужто кто-то и впрямь согласится стать твоей женой!" И губы его, сначала невнятно, а потом всё более отчетливо стали выговаривать и повторять:- Есть у меня она... и она та, что любит меня. Спасибо, брат мой. Есть у меня она, и она та, что любит меня. Спасибо... - и чернила на пожелтевшей бумаге смешивались от проливавшихся на них слез.