Глава 15. (1/1)

***Шёл седьмой день расследования убийства певицы, а в руках ФЭС не было ничего, что хоть на шаг приблизило бы их к преступнику. Словно чувствуя под собой пороховую бочку, сотрудники службы ежедневно выкладывались по полной программе. Все силы были брошены на проведение бесконечных экспертиз, осмотров, допросов, но это приносило лишь нулевые результаты. События, связанные с певицей и тайной её смерти, накладывались одно на другое, и ФЭСовцы во главе с Рогозиной просто не успевали в них разбираться. Дело не двигалось с мёртвой точки почти неделю, и всё, что оставалось сотрудникам, – обсуждать и проверять множество реальных и не очень версий. После обеденного перерыва основной состав службы в очередной раз собрался в переговорной. Сначала долго ждали Рогозину, которая влетев в двери, подобно урагану, с порога заявила, что у неё есть две новости. И обе она пообещала рассказать сразу же, как только услышит результаты, полученные за первую половину дня.- Галина Николаевна, можно я? – Белая, как в школе, взметнула вверх руку. На просьбу Рогозина отозвалась коротким кивком, и Таня лаконично отчиталась: – Я осмотрела автомобиль Елены. Могу сказать, что кроме полученных в аварии повреждений, у машины поцарапаны задний бампер и левое крыло. В царапине я обнаружила частицы обычной чёрной краски. По предварительным данным, это самая распространённая марка в стране. Так что шансы определить автомобиль виновника минимальны. Но есть и кое-что обнадёживающее. После столкновение видеорегистратор в машине Елены не выключился совсем, он продолжал ещё несколько минут записывать звуковую дорожку. Я послушала и вот что заметила: когда машина съехала с дороги, в салоне стало тихо, потом открылась одна из дверей, около минуты продолжалось непонятное шуршание, и последнее, что было записано, – работа двигателя отъезжающего автомобиля. Я много раз проигрывала эти секунды и пришла к выводу, что автомобиль преступника работает неисправно. Слышны какие-то посторонние звуки, вроде стуков.- Это действительно ценная информация, Танюш, – полковник сдержанно улыбнулась. – Иван, у тебя что-нибудь есть?- Ну изучил я биографию продюссера, — Тихонов пожал плечами. – Ничего подозрительного. Родился и живёт в Москве. Имеет жену и ребёнка, которые на данный момет являются гражданами Америки. Не состоял на учёте, не привлекался. Окружением характеризуется как профессионал своего дела, заядлый карьерист и справедливый руководитель.- Вань, не может быть, что на Пименова ничего нет, – Рогозина внимательным взглядом очертила несколько фигур на серой поверхности стола. – Посмотри ещё. Что-нибудь нечистое есть в его прошлом, – Тихонов молча встряхнул головой и сделал пару пометок карандашом на полях своего отчёта. Полковник посмотрела на Майского: – Сергей, что докладывает внешняя разведка? - Внешняя разведка немного обнаглела, но рассказала много интересного. В общем, прошлое семьи Чернышёвых очень мутное. Они переехали в Москву из Челябинска десять лет назад. Ольга – приёмная дочь. О родителях девочки неизвестно ничего, кроме того, что мать оставила ребёнка сразу же после рождения. А спустя несколько недель её удочерил Анатолий Сергеевич со своей тогдашней супругой Анной Павловной. В полном составе семья просуществовала одиннадцать лет. Но потом Анна тяжело заболела и умерла.- От чего она умерла? – между делом спросила Антонова, перебирая перед собой многочисленные листы.- У неё что-то с почками было неладно.- Так, хорошо... То есть, понятно. Но как Чернышёвы связаны с Сашкой? Почему сердце было завещано именно Ольге? – не выдержала Таня, которая до этого самого момента только пыталась делать вид, что очень устала и хочет уйти.- Этого наша разведка пока не выяснила, но, как сказала, ?уже в процессе?, – пожал плечами майор Майский.Рогозина тяжело вздохнула. Информации было много, но, тем не менее, она не решала ровным счётом ничего. Разгадка тайны гибели Сашки ещё лежала на дне тяжёлым грузом. А времени на игры в ?угадайку? оставалось всё меньше. Нужно было срочно что-то делать. Она решила подождать с новостями и начала мысленную разработку плана. Так же быстро, как появилась, Галина Николаевна покинула стены переговорной, оставив заинтригованных экспертов обсуждать своё странное поведение. Тихонов с Белой нехотя поплелись в лабораторию, где их ожидали непроверенные образцы из квартиры певицы и с места аварии. Майский и Круглов, обсуждая закреплённую за ними внешнюю разведку, направились в буфет, потому что запланировали хотя бы раз за день перекусить. Антонова полетела в морг, попутно набирая номер мужа, чтобы узнать, как они дома без неё справляются. Аллочка всё так же стояла за стойкой референта и грустными глазами провожала порядком уставших экспертов.***За тридцать пять лет до основных событийЧерез грязное окно общежития в маленькую комнату пробивался бесполезный поток света. За столом сидела светловолосая девушка. По всему полу были раскиданы детские вещи и несколько плюшевых игрушек. В руках девушка держала пожелтевший листок бумаги, на котором было написано одно только имя. А на кровати в продавившемся матрацем спала новорождённая девочка, даже не подозревающая, на что её в эту секунду решила обречь родная мама. Девушка перевязала одеялко, в которое была замотана её дочь, розовой лентой, подложила под неё записку и взяла ребёнка на руки. Она, закусив губу, последний раз взглянула на лицо малышки и вышла из комнаты.За двадцать пять лет до основных событийЖенщина держала на руках мирно сопящего ребёнка и старательно прятала глаза от мужчины, стоящего над ней. Это было похоже на страшный сон. Она сдерживала подступающие слёзы, надеясь, что ей удастся найти выход из сложившейся ситуации. Но выход не искался. В голове роилось много мыслей, и ни одна не была дельной. Хотелось кричать и рвать на себе волосы. Но женщина взяла себя в руки, подняла на мужчину глаза и с каменным выражением лица отдала ему ребёнка. Он удовлетворённо хмыкнул и молча покинул квартиру. Женщина откинулась на спинку дивана и постаралась провалиться в долгую бессознательность.***Полным злости взглядом Анжела смотрела на звукорежиссёра Николая. Ей казалось, что даже стекло, разделяющее их, не сможет спасти его, если она решится на испепеление. От негодования и нетерпимости Николай постоянно хватался за голову и начинал ходить из стороны в сторону, косясь на аппаратуру. Его невообразимо раздражала эта девушка. Она неплохо знала текст, она почти попадала во все ноты, но она НЕ была Сашкой. Значит, думал он, она не может исполнять её песни, даже если того очень хочет Пименов. Николай понимал, что, ругаясь с этой барышней, он рискует своей должностью. Ему было бы страшно покинуть ставшую родной студию из-за одной Анжелы, но идти против себя у него не получалось. Он изо всех сил старался не вставлять после каждого слова что-нибудь нецензурное, пытался не оскорблять её и быть как можно более интеллигентным. А девушка его молча ненавидела. Она чувствовала, что ей здесь не рады. Чувствовала, будто что-то сверху давит прямо на плечи. Но понять причину такой агрессии не могла. Ей до безумия хотелось быть популярной, выступать на больших концертных площадках и раздавать людям на улицах автографы. И песни Сашки, которые та сама не успела записать, были для Анжелы настоящим подарком. Она всей душой рвалась к исполнению своей мечты, но на её пути, в первую очередь, стоял звуковик Николай, который испытывал личную неприязнь. Анжела долго и упорно сверлила мужчину взглядом, пока он не взял себя в руки. Николай тяжело выдохнул, сел на пульт и кивнул девушке, чтобы та начинала. Анжела быстро надела наушники и, дождавшись мелодии, запела будто уже не своим голосом:Верила тебе средь бездонных дней своей душою –Вера изошла в край, где правит мгла, и стала болью.Испила сполна терпкого вина твоей измены...Николай смотрел, слушал и ненавидел себя за то, что позволил Пименову собой командовать. Будь у него хоть слово против продюссера, он ни за что бы даже не пустил Анжелу в студию, не позволил бы очернять Сашку и её песни, которые всегда были для звукорежиссёра святыней. Но он не мог никак повлиять на решение Евгения Викторовича, поэтому был вынужден записывать и править голос Анжелы. Это была далеко не Сашка, она не была даже немного на неё похожа. Это был абсолютно новый и вместе с тем совершенно пустой человек. Она была чужая в Sashka Records. Этого не понимали только Пименов и сама Анжела, которой продюссер напустил пыли в глаза о славе и поклонниках.***Внешняя разведка, как и доложил Майский Рогозиной, была в процессе слежки. Коля и Ира ни на шаг не отставали от Чернышёва: они ежедневно ходили следом за ним в больницу, потом ездили в магазин, после возвращались к дому. Ребята делали перерывы на ночь только для того, чтобы рано утром следующего дня с новыми силами приступить к выполнению своего задания. Пономарёв очень основательно подошёл к этой миссии. Он считал своим долгом поймать и наказать убийц Сашки, поэтому, когда Галина Николаевна предложила ему сотрудничество, он незамедлительно согласился. Коля не был до конца уверен, что именно Чернышёвы замешаны в преступлении, но и сбрасывать со счетов их кандидатуры тоже не мог. Журналист знал, что остальных подозреваемых отрабатывают сотрудники ФЭС, которые занимаются этим профессионально точно. Это давало парню стимул к тому, чтобы постараться превзойти опытных следователей. Толку от этого, конечно, будет мало: в основном, пресловутое самоудовлетворение, а вообще – он будет знать, что смог сделать всё возможное и невозможное в раскрытии убийства. Более того, Пономарёв понимал, что никто не задействован в разработке семьи Чернышёвых, кроме него. Это давало плюс: Коля – единственный источник информации для Рогозиной. Ира же не рвалась так рьяно, как Пономарёв, расследовать убийство. Смерть кумира, конечно, задела её сильно, девушка также хотела справедливости, но работать на одном уровне с полицией она даже не планировала. Всё получилось само собой. Не знай она так хорошо Колю, она бы и не подумала соглашаться на эту авантюру. А так, решила, что не может бросить друга одного, поэтому предложила свою помощь и пообещала сделать всё, от неё зависящее. Ребятам нравилось работать вдвоём. Они чувствовали себя как в каком-то очень крутом фильме, финал которого во многом зависит от них. Это придавало сил и позволяло ощутить ещё большую ответственность на своих плечах. Они понимали, что время у них ограничено, а достоверной информации необходимо найти максимально много. Поэтому они разработали план, которого придерживались все дни своей разведки. Ежедневно ребята записывали каждый шаг Анатолия Сергеевича, параллельно с этим копаясь в его биографии через сеть, доступ к которой Пономарёв получил через соседский Интернет. Потом они отправлялись за ним в больницу, где, по возможности, собирали все сплетни об Ольге и её операции на сердце. И, в конечном итоге, возвращались к первоначальному занятию: внешней слежке из ближайших кустов у дома и изучению веб-страниц. На те несколько дней, что Коля и Ира провели под прикрытием, они не смогли отметить в поведении Чернышёва ничего не обычного. Им иногда казалось, что они занимаются бесполезным делом, а Анатолий Сергеевич и его дочь, на самом деле, не имеют никакого отношения к Сашке. Но останавливаться и сдаваться они не собирались.- Ир, я вот что подумал: а если убийство Сашки организовала родная мать Ольги? Ну, она узнала о болезни дочери и решила спасти её ценой чужой жизни, – задумчиво проговорил Коля, на секунду перестав стучать пальцами по клавиатуре и уставившись куда-то вдаль.- Ага, и насильственно заставила написать Сашку завещание на имя своей дочери, – недоверчиво отозвалась брюнетка. – Нет, я думаю, здесь что-то другое. Если Чернышёвы действительно имеют прямую связь с Сашкой, то нужно копать в другом направлении, искать какие-то явные совпадения. Отталкиваться, например, от того, что и Саша, и Ольга были брошены родными родителями в младенчестве. - Слушай, а это мысль! Пономарёв принялся опять что-то быстро-быстро печатать на ноутбуке. Ира задумчиво отвернулась в другую сторону и закусила губу. Вся эта история была для неё странной. Казалось бы, всё просто, никаких недосказанностей и промашек, но в то же время всё слишком трудно. Ситуация осложнялась с каждым днём больше, а подобраться к ней с нужной стороны не удавалось. В то мгновение Ира решила действовать настойчивее и оперативнее, чтобы, как по щелчку пальцев, раскрыть преступление.***Маша попыталась дёрнуть ручку двери, но это никак не помогло. Она прошлась лучом света от фонарика вокруг себя, пытаясь отыскать что-нибудь, способное помочь в освобождении. Ничего похожего на лом или камень даже и не наблюдалось. Девочка понимала, что одна с этой дверью она не справится, а от маленького и напуганного Вани толку будет мало. Маша в отчаянии стала оглушительно громко колотить кулаками по железной поверхности в надежде, что сможет привлечь внимание снаружи. Ваня крепко зажал ладонями уши, забившись где-то в неосвещённом углу. Он не осознавал происходящего в полной мере. С его детским взглядом на мир было сложно принять тот факт, что никто с ними в игры не играет и сейчас им грозит реальная опасность. К тому же, он не знал, как поступить в такой ситуации, поэтому полностью доверился сестре. А Маша продолжала истерично сбивать в кровь кулаки и молить о помощи хоть кого-нибудь.Внезапно всё стихло. Маша остановилась перед дверью, как вкопанная. Ваня поднял на сестру заплаканные глаза и увидел в свете фонаря её удивлённое лицо. Она не сводила пристального взгляда с двери. Ваня поднялся на ноги, отряхнул запылившиеся колени и подошёл к девочке.- Маш, ты чего? – дёрнув её за рукав блузки, спросил Ваня. Ещё несколько секунд стояла гробовая тишина. Потом Маша отступила назад и наклонилась к брату:- Ты это слышишь? – она указала на дверь. – Там кто-то есть.Со стороны двери послышался скрежет, словно кто-то снаружи пытался её выломать подручными средствами.