я тебя вижу, жаль только, что ты не настоящий (1/1)

Год после смерти Сонхуна.Маленькая Суён стоит возле стеклянной камеры с прахом и фотографией Ли Сонхуна. Ее голос начинает дрожать, когда, подойдя ближе, она начинает свой монолог:－ Дяденька, вам, наверное, хорошо на небесах, наверное, вы уже познакомились с моей мамой, она хорошая женщина, правда, как и вы хороший… Я никогда не забуду то, что вы сделали для меня.Незаметное движение, и маленький букетик цветущих ромашек прикрепляется к стеклянной стеночке камеры. Суён думает о том, что она действительно скучает по нему и, даже видя каждый день похожего, как две капли воды, Сонджуна, она все равно считает их абсолютно разными. Глаза наливаются детскими слезами и горечью, и первую упавшую слезинку ловит ее отец, подошедший совсем недавно, очерчивая контуры лица своей дочери.－ Не плачь, дорогая, каждому в этом мире есть свое место. Его место оказалось там.Мужчина показывает пальцем на белый потолок помещения, гладя другой рукой шею девочки.—?Ему там не плохо, я уверен. —?Отец кладет обе руки на плечи девочки.－ Я тоже так думаю, папочка, пошли скорее.Суён берет за руку своего отца, и они возвращаются на первый этаж, где их ждут Мирэ и Сонджун. Стоило только открыться дверям лифта:－ Мирэ! —?девочка летит в объятия молодой девушки, и обнимает ее так сильно, как только можно.－ Хэй, Суён, а ты не думаешь, что папа будет ревновать, а?Дэкчен подхватывает на руки дочь и указывает Мирэ на выход. Выходя, они уже спорили о том, чем же они сегодня поужинают: куриными крылышками в кунжутном соусе или говядиной средней прожарки. Побледневший Сонджун так и остался стоять посреди коридора. Его внешний вид оставлял желать лучшего. Впавшие скулы, залитые кровью из-за разрыва капилляров глаза, а из-под рукавов рубашки в три четверти видны многочисленные порезы. Но не такие глубокие, как раны на его сердце. Треть прошедшего года после смерти Сонхуна он пролежал в психиатрической больнице из-за многочисленных нервных срывов. Этот год он страдал так, как никогда ранее. Ровно четыре раза он пытался покончить жизнь самоубийством, и все четыре раза его спасал Дэкчен, проговаривая уже сотый раз фразу: ?Жить нужно назло всем, несмотря на обстоятельства. Ты сильный, ты сможешь?,?— и каждый раз Дэкчен обнимал того так, будто в последний раз.И он понимает, скоро тот раз настанет, но он не хочет в это верить. Поэтому заходит к парню каждый день, боясь увидеть ужасную картину.Живя на обезболивающих, Сонджун думает о том, что на долго ли хватит его, морально и физически. Смотря долго в одну точку, зацикленный на своих мыслях, он не сразу замечает, что обеспокоенная медсестра несколько раз переспрашивает о его самочувствии.－ Все хорошо, правда, не беспокойтесь. Я просто потерял дорогого человека и все.Взгляд медсестры опускается, она кланяется и говорит слова извинения.Но никакие слова в такой ситуации не помогут. Сонджун ухмыляется, и из его глаз начинают лить слезы, он уже не контролирует их, они живут отдельной жизнью, и, вообще, Сонджуну кажется, что все от него живёт отдельной жизнью. Сделав первый шаг, он направился к тому месту, куда не осмеливался приходить целый год. Колумбарий. Поднимаясь на лифте, он уже не помнит, какую цифру вводил, он только знает, что это тот самый этаж, это именно то, что ему нужно. Перед ним разъезжаются стеклянные двери, заходя во внутрь, он сразу замечает фотографию 15×20 см, стоящую в левом углу камеры с прахом.На ватных ногах он приближается, кажется, сердце уже не пропускает удары, кажется, процесс газообмена в лёгких прекратился, и они вовсе перестали функционировать. Через стекло он всматривается в такие родные черты лица, он будто видит ту фотографию впервые и так каждый раз, не смотря на то, что каждый уголочек его дома украшен этой фотографией, которая убивает, но не даёт умереть. Ещё шаг, другой, третий, подойдя совсем близко, он кладет холодную руку на стекло за которым стоит коробочка с прахом. Тут же отдергивая ее, будто руку облили раскаленной лавой.Слезы текут по лицу, и Сонджун даже слышит, как они разбиваются о кафель, как однажды разбилось его сердце. Сонджун опускает голову и начинает бормотать, что-то невнятное себе под нос. Он просит прощения.－ Сонхун~а, я пришел, даже если ты меня не видишь, тебя вижу я.Безумная улыбка появляется на его лице.－ Я вижу тебя везде: за столом, возле шкафа, и даже в отражении зеркала, ты как будто живёшь со мной, только от этого мне не легче. Прости меня Сонхун~а, прости, что не сдержал свое обещание, прости!С шёпота слова переходят на крик. Нечеловеческий крик. Сонджун кричит раненым зверем, его ранили, и ковыряют в нем ножом, обливая ледяной водой, чтоб тот не терял сознание. Его убивают, его убивают чувства, чувства недосказанности, тоски, любви, скорее даже не братской.На бешеные крики сбегается охрана, подхватывая парня под руки и уводя за пределы здания, а он вырывается, он кричит.－ Сонхун~а, ты меня слышишь?! Сонхун! Сонхун, я люблю тебя! Сонхун, люблю!Сонджун не чувствует себя ни человеком, ни клоном, ни зверем, никем. Он просто амёба передвигающаяся в пространстве, никому не нужная лабораторная мышь. Голос срывается, он продолжает кричать, а слезы засыхают на ветру. Его вышвырнули недалеко от здания. Его вышвырнули, как ненужного котенка, хотя так и есть, он и вправду никому не нужен, он так думает уже целый год. На холодном асфальте он скручивается калачиком, сохраняя в себе последние сгустки здравого смысла, поднимаясь на четвереньках, пошатываясь из стороны в сторону, он облокачивается на стену, а после выходит на дорогу, нет, не чтобы кинуться под машину, а чтобы поймать такси до дома, хотя первый вариант звучал очень даже заманчиво.Расплатившись с водителем, он вваливается в квартиру, скидывая по дороге верхнюю одежду и обувь, оставаясь в одной футболке и джинсах. Он плюхается на диван в гостиной, даже не дойдя до спальни, и мгновенно отключается, словно по щелчку пальцев. В квартире холодно, и совсем не уютно. В квартире, в которой четыре раза пытались покончить с собой, не будет уюта, никогда. Но тут Сонджун чувствует, что его укрывают пледом, становится уютней, как никогда раньше, от странных ощущений он приоткрывает глаза, жмурясь от луча света, падающего от щели дверей кухни в гостиную. Замотавшись в плед, он собирает себя по кусочкам и встаёт на ноги, пошатываясь и держась за стены, как за последний волосок между жизнью и смертью, доходит до двери комнаты и приоткрывает ее, и, кажется, падает в обморок. Только не в этот раз. Он видит Сонхуна, стоящего за столешницей и делающего чай.Сонджун улыбается, он уже совсем с катушек слетел, плед с его плеч падает, и он подходит к брату, проводя, как обычно, сквозь образ галлюцинации рукой. Успокаивая себя тем, что он просто сошел с ума, в этот раз он поступает также. Проводя рукой по плечу брата, прикрыв глаза, он распахивает их настолько, насколько возможно. Пальцы не проходят сквозь образ. Неужели новый уровень галлюцинаций? Не может быть. Сонджун, шатаясь, двигается назад, содрогаясь и крича, срывая голос.－ Сонджун~хен, я сделал нам чай, садись и перестань вести себя, как ненормальный.Сонджун в шоке пытается схватить какой-либо острый предмет и чудным образом из верхней столешницы он достаёт канцелярский нож и кидается на брата, пытается всадить его ему в самую глотку. Но его опережает рука, которая сильнее, и канцелярский нож отлетает в сторону. И только тогда Сонджун понимает: либо он окончательно сошел с ума, либо это не сон.