прошлое где меня нет (1/1)

Ипполит в один день превратился из солнечного мальчика, как его ласково звали однокурсницы, в угрюмого и неразговорчивого парня. Гардероб заполонила тёмная мешковатая одежда с длинными рукавами, которые он натягивал по самые пальцы, что-то явно скрывая от друзей и прохожих. Однажды Серёжа нашёл у него в кармане пачку сигарет. Ругать не стал. Хоть Поля и был младшим из всех братьев, но всё же являлся совершеннолетним и со своей головой на плечах. Вроде как. Муравьёв-Апостол внезапно появлялся на первой паре, так же таинственно исчезал после последней, иногда даже раньше.А ещё Ипполит не любил вспоминать прошлое. Стискивал кулаки, когда кто-то случайно, по старой привычке называл его Кисой. Это милое прозвище придумал Кузьмин, который был на два курса старше и около пяти месяцев назад выпустился из института. И бесследно исчез, оставив на губах Поленьки горькое ?я уезжаю?— мы расстаёмся?.В тот момент младшекурсник земли родной под ногами не чувствовал, а за горло как будто схватила чья-то рука и с силой давила, перекрывая доступ к кислороду. Ипполит не мог вздохнуть. Он стоял в глубине местного сквера, подрагивая и вытянув руку вперёд. Стася шёл быстро. Его Стася убегал. От него. Не поворачивался. Просто бросил зажжённую спичку на почти достроенный мост, сжигая дотла не только дерево, но и живое человеческое сердце. Вскоре силуэт Кузьмина пропал. Муравьёв-Апостол поджимал бескровные губы и смотрел перед собой в пустоту, в которую желал провалиться.Сначала его любили. Потом его бросили.А может и просто выбросили как старую и потрёпанную жизнью куклу.***Прошло два года. На России по-прежнему лежала стабильность нищих и голодающих людей, высоких показателей по детским самоубийствам и несменяемой власти, из каждого утюга трубившей о важности демократии. Но стабильность была и взрослых состоятельных дяденек устраивала.Крыша пятиэтажки, построенной ещё при Брежневе, была местом от части романтичным, но в то же время неплохим для полного уединения и одиночества. Посидеть, подумать о жизни, понять, что всё хуже некуда и уйти домой, так и не коснувшись рукой того самого прекрасного, что так далёко.Ипполит по лестнице поднялся на крышу, чуть прикрыв за собой дверь. Поправил лямку чёрного рюкзака и подошёл к краю. Снизу показался внутренний двор дома, детская площадка и пустующие лавочки. Померещилось счастливое детство, которое он провёл на тех скрипучих качелях, в той разваленной песочнице. Близкое и такое родное грело сердце, манило прямо к себе.Семьсот тридцать дней, два года… каждый сам себе скажет много это или мало, но для Ипполита разница огромная. Он изменился не только внешне, но и внутренне, стал осторожней в плане отношения к людям. Но вредная привычка осталась с ним, казалось, навсегда. Муравьёв-Апостол щёлкнул по дну пачки, одна сигарета вылезла. Парень подхватил её зубами. Ощупал карманы на предмет нахождения там спичек, но те видимо выпали по дороге или просто-напросто закончились, а он и не заметил. Неожиданно появилась чья-то рука, протягивающая зажигалку. Киса прикурил и, повернувшись в пол-оборота, ухмыльнулся, узнав в незнакомце Кузьмина. Анастасий сел рядом, долго вглядывался на только занимавшийся закат, никак не решаясь начать разговор.—?Как ты?Ипполит подавился табачным дымом, едва сдержал кашель. Он был возмущён, совершенно не зная, как реагировать на подобный вопрос. Но с минуту подумав и собравшись с мыслями, ответил:—?Ты сейчас серьёзно? Кузьмин, послушай, прошло два с небольшим года. То, что я пережил даже самому заклятому врагу не пожелаешь,?— собственная фамилия в этот момент показалась самым отвратительным словом в мире от которого только так и воротило,?— ты просто так взял и разорвал наши блять отношения, просто одним словом уничтожил, то что мы строили по блядским кирпичикам несколько месяцев. Одним словом, как точным выстрелом киллера прошёл сквозь моё сердце. Ушёл как батя за хлебом, но странно, что ты вообще соизволил вернуться. Чисто ради желания удовлетворить собственное любопытство, спрошу. Почему ты вернулся в этот богом забытый город из своей наипрекраснейшей Москвы?—?За… тобой,?— Анастасий робко потянулся к чужой ладони, наивно надеясь на то, что Муравьёв-Апостол сразу же кинется в его объятия. Думал, что младший всё ещё любит его.Воцарилось молчание. Ипполит вертел в руках тлеющую сигарету, затянулся в последний раз и выбросил куда-то перед собой. Огонёк погас, коснувшись земли. Парень тяжело, с насмешкой выдохнул и спрятал тёмную макушку в сгибе локтя. Закрыл глаза. Воспоминания ярким светом всплыли в памяти.Подавленное состояние, медленно, но верно перетекавшее в затяжную депрессию на почве неразделённой любви. Появилась замкнутость, он начал бояться людей, иногда шарахался даже от братьев, но позже привык. Каждую ночь Ипполит мучал себя, утыкался лицом в подушку и содрогался в немом крике, не хотел будить родных. Решил, что с болью поможет справиться лезвие. Проверил. Помогло. Теперь на руках красовались неглубокие, но длинные порезы. Тогда же появились толстовки овер сайз. Но чуть позже появился проблеск на небе, солнце протянуло собственные лучи, осторожно лаская боязливого парня.Темнело. В домах напротив зажигались огни. Люди возвращались после тяжёлого трудового дня. Кого-то встречала семья, кого-то безысходное одиночество. Муравьёв-Апостол съёжился от холода и обнял себя руками, пытаясь согреться.—?Не молчи, пожалуйста,?— Кузьмин кусал обветренные губы, сильно нервничал и всё ещё верил в лучшее. Внезапно поднялся холодный северный ветер, что взъерошил отросшие волосы Анастасия и отрезвил его мысли. Парень наконец понял, что как раньше уже ничего не будет. Он больше не увидит милую и забавную улыбку Муравьёва в свой адрес, больше не сможет так свободно прикасаться к прекрасному юношескому обнажённому телу, выбивать из своего мальчика протяжные стоны.—?У меня появился парень. И… я больше не хочу тебя видеть в собственной жизни. Будь добр, исчезни как тогда,?— Поля спрыгнул с бортика и поплёлся к выходу. Честно говоря, уже жалел о сказанном, потому что знал, что Кузьмин?— жёсткий собственник. Хотел уйти. Уйти, чтобы Анастасий открыл себе новую страницу своей жизни. Уходил с гордо поднятой головой, потому что больше не был привязан, не любил. А Кузьмин внезапно понял, что не сможет без мальчишки. Горький парадокс. Рука потянулась к дверной ручке, но Анастасий успел схватить его за плечо, резко развернуть и со всей силы вмазать по лицу. Муравьёв-Апостол отшатнулся и, запутавшись в собственных ногах, упал на пол.Кузьмин тёмной грозовой тучей нависал над парнем. После очередного удара Ипполит потерял концентрацию, пытался сфокусировать зрение хотя бы на одном объекте. Послышалась возня, его больше никто не бил. Сильно зажмурился, в надежде, что это поможет, медленно открыл глаза. Двое парней дрались на опасной высоте. Одно неловкое движение?— кто-то из них и полетит вниз. Второго человека Муравьёв-Апостол узнал только по голосу. Им оказался Миша, с которым тот договаривался пройтись после встречи со старым другом. Но ещё во время телефонного разговора Щепилло уловил странную интонацию и решил подняться на крышу. И как оказалось не зря. Тихонько открыв дверь, он застал момент, когда Кузьмин заносил кулаки над его парнем. Своих в обиду Миша не давал…Ипполит сидел на краю своей кровати, пока его любимый парень заботливо обрабатывал раны и останавливал кровь из носа. Муравьёв слегка приподнял подбородок и закрыл глаза, вспоминая, как эти же самые руки настойчиво кормили куриным бульоном с ложечки, радуя организм нормальной едой за последнюю неделю. Оба молчали, Серёжа стоял за дверью, молясь всем богам, что младший брат придёт в себя. Он помнил, как Матвей лично грозился оторвать тому Кузьмину всё что надо и не надо. Так и жили. Щепилло после пар со всех ног мчался к Ипполиту, спустя несколько дней младший заговорил. Обрывочными фразами и короткими ?да? или ?нет?. Спустя месяц согласился выйти на прогулку. Так день за днём младший Муравьёв-Апостол приходил в себя. А потом понял, что снова влюбился.—?Ай,?— шикнул Ипполит.—?Знаю, что больно, но потерпи,?— Миша наклеил пластырь и поцеловал парня в щёку. Хотел было уйти, но тёплая ладонь придержала его за запястье.—?Посиди со мной,?— Муравьёв-Апостол забрал ватку, смачивая её перекисью водорода,?— прости, пожалуйста, это из-за меня тебе досталось. Но я должен был с ним поговорить. Взглянуть в глаза собственному прошлому и понять, что меня больше ничего не сковывает и не тянет, понять, что меня там больше нет. И я убедился, что лю… —?Муравьёва стушевался, но потом вдохнул и на выдохе быстро произнёс,?— люблю только тебя.Щепилло улыбнулся и притянул Полю к себе, тот запустил ладонь в русые волосы и склонил голову в сторону. Разбитая губа Миши всё ещё неприятно саднила, но целоваться совершенно не мешала.