3.8. ГРИМ (1/1)

Гарри потянулся за будильником: половина пятого. Он лег и повернулся на бок, пытаясь заснуть. Но теперь уже ему мешала разбушевавшаяся стихия: раскаты грома, вой ветра за окнами, скрип деревьев в Запретном лесу. Еще несколько часов, и он будет носиться над полем, сражаясь с бурей... Да, теперь уже не заснешь. Гарри встал, оделся, взял свой ?Нимбус-2000? и тихонько пошел к двери. Едва Гарри открыл дверь, мимо ног метнулось что–то пушистое. Он нагнулся и успел схватить Живоглота за кончик хвоста. — А ведь Рон, похоже, прав. — Гарри выволок кота за дверь. — В замке полно мышей, их и лови. Вместе с котом Гарри спустился по винтовой лестнице и отпустил его только в гостиной. — Оставь Коросту в покое! В гостиной буря была слышнее. Но матч все равно состоится: из-за таких пустяков матчи не отменяют. Гарри, однако, забеспокоился: вспомнил Седрика Диггори. Они с Вудом недавно встретили его в коридоре. Диггори учится на пятом курсе и куда крупнее Гарри. Ловцы обычно маленькие, юркие, но в такую погоду вес Диггори — преимущество, легче противостоять порывам ветра. Гарри до рассвета сидел в гостиной у камина. Живоглот рвался вон из гостиной, и Гарри то и дело вскакивал — Короста явно подвергалась опасности. Время тянулось медленно. Наконец кажется, пора завтракать. Гарри пошел к портрету. — Обнажи меч, жалкий трус! — заорал на него сэр Кэдоган. — Да ну вас! — отмахнулся Гарри и зевнул. В столовой Гарри взял большую тарелку овсянки и, ложка за ложкой, понемногу приходил в себя. Дошла очередь до тоста с джемом.- Ужасного утра, - поздоровалась с ним Неотрисс и села рядом, прихватывая кубок с апельсиновым соком. - Как настрой?- Отвратительно, - сказал Гарри. - В плохом смысле отвратительно.Гарри снял перстень с философским камнем и отдал сестре. - На сохранение, - произнес мальчик.Затем он проверил браслет испещренный рунами на прочность узелка и, успокоившись, приступил к тосту.В Большом зале появилась вся команда. — Сегодня круто придется! — Вуд сидел за столом, не притрагиваясь к еде. — Будет тебе, Оливер, — пыталась успокоить его Алисия. — Не сахарные, не растаем. Ливень как ливень. Но такого ливня давно не было. Вся школа спешила на матч. Бежали через луг, нагнув головы навстречу свирепому ветру, рвавшему из рук зонтики. Перед раздевалкой Гарри увидел Малфоя, Крэбба и Гойла, укрывшихся под одним большим зонтом. Они смеялись, тыча пальцами в его сторону, но один злобный взгляд заставил их в нерешительности отвернуться, будто они заметили что-то поинтереснее.Нужно попросить Уэнсдей сделать для них что-нибудь особенное. Младшая сестра сейчас как раз сидела с Неотрисс и Роном с Гермионой на трибуне Гриффиндора. Своими мантиями они разнообразили ярко-красную палитру факультета.Переодевшись в алую гриффиндорскую форму, команда ждала от Вуда обычного напутствия, он начал было говорить, в горле у него булькнуло, он покачал головой и взмахом руки пригласил команду на поле. Ветер сшибал с ног. Близкие раскаты грома заглушали крики болельщиков. Как тут разглядеть крошечный снитч? На противоположной стороне поля появились канареечно–желтые пуффендуйцы. Капитаны обменялись рукопожатием. Диггори дружелюбно улыбнулся, а Вуд только кивнул, словно у него свело челюсть. — По метлам! — прочитал Гарри по губам мадам Трюк. Гарри дернул ногу, грязь громко чавкнула, и он оседлал свою верную метлу. Мадам Трюк поднесла к губам свисток, сквозь шум дождя раздался далекий–далекий свист. И четырнадцать игроков взмыли в воздух. Через пять минут Гарри продрог до костей и вымок — нитки сухой нет, товарищей по команде не различишь, а снитча и подавно не видно. Гарри носился туда–сюда, мимо мелькали красные и желтые пятна. Что происходит, какой счет, непонятно — голос комментатора утонул в вое ветра. Вместо болельщиков — море мантий и истерзанные зонты. Уже два раза Гарри чуть не сбил с метлы бладжер: из-за воды, заливающей глаза, Гарри не заметил его приближения. Сколько уже длится игра? Метлу все труднее держать прямо. Небо быстро темнеет, как будто ночь решила наступить раньше. Пару раз Гарри чуть не налетел на кого–то. Свой или чужой? Из-за плотной пелены дождя не разберешь, да и форма на всех намокла, хоть выжимай. При первой вспышке молнии раздался свисток судьи. Расплывчатая фигура Вуда махала рукой, веля приземлиться. Гарри спикировал вместе с остальными в огромную лужу. — Я взял тайм–аут! — прокричал Вуд — Бежим вон туда! На краю поля торчал огромный зонт. Укрывшись под ним, Гарри убрал ладонью холодные капли с лица.— Кто ведет? — Мы, оторвались на пятьдесят очков, — ответил Вуд. — Скорее лови снитч, а то придется играть ночью. Отдышавшись еще пару минут Вуд приказал команде: — Взлетаем! Словно открылось второе дыхание, Гарри уверенно вел метлу сквозь воздушные вихри, ища глазами снитч, легко уклонялся от бладжера и нырял под Диггори, когда тот мчался навстречу. Снова громыхнуло, блеснула раздвоенная молния. Играть становилось опасно, надо скорее поймать снитч! Гарри развернул метлу и помчался к середине поля; новая вспышка осветила трибуны, и Гарри увидел в пустом верхнем ряду, на фоне неба неподвижную фигуру огромного лохматого пса. Закоченевшие руки Гарри скользнули по мокрому древку метлы, и он провалился метра на два вниз. Тряхнул головой, откинул волосы и глянул на трибуны — собака исчезла. — Гарри! — истошно завопил Вуд от колеса. — Гарри! Сзади! Гарри оглянулся. Седрик Диггори несся вверх, между ними висел крохотный золотой шарик. Гарри словно ударило молнией, он прижался к древку и ринулся вниз. — Давай же, давай! — хрипел он. — Быстрее! И вдруг произошло что–то странное. На стадионе воцарилась мертвая тишина. Ветер дул с той же силой, но беззвучно, словно звук кто–то выключил. Или Гарри внезапно оглох?Знакомая леденящая волна ужаса захлестнула его и пронзила насквозь: внизу по полю что–то двигалось… Гарри забыл про все на свете, оторвал взгляд от снитча и глянул вниз. Около сотни дементоров устремили к нему задранные вверх скрытые капюшонами головы. Грудь у Гарри словно охватило ледяным обручем. И он снова услышал… кто–то кричит… голос женщины... ?Только не Гарри, пожалуйста, не надо!? ?Отойди прочь, глупая девчонка... Прочь...? ?Пожалуйста, только не Гарри... Убейте лучше меня, меня...? Гарри оцепенел, белый туман клубился перед глазами... Что он делает? Куда летит? Он должен помочь... ее убьют, ее... Гарри падал все ниже, ниже сквозь ледяной туман. ?Пожалуйста, только не Гарри, пощадите...? Плач женщины... чей–то пронзительный хохот... — Повезло еще, что земля мягкая. — Я подумал — все, конец. Гарри слышал чьи–то голоса, шепот. И ничего не понимал. Где он? Как сюда попал? Что перед тем делал? Болело все, как будто его сильно избили. — Никогда ничего более страшного не видела. Ничего более страшного... страшные черные фигуры в капюшонах... холод... крик... Гарри открыл глаза: он лежит в больничном крыле, вокруг его команда, все с головы до ног в грязи. Тут же Неотрисс с Уэнсдей и Рон с Гермионой, мокрые, словно только что из пруда, где купались в одежде. — Как ты, Гарри? — спросил Фред. Он был бледен как полотно, это не могли скрыть даже потоки грязи. В воображении у Гарри проносились картинки. Молния... лохматый пес... золотой снитч... дементоры... — Что случилось? — Гарри вдруг сел в постели, и у всех перехватило дыхание. — Ты упал, — коротко объяснил Фред. — Метров с двадцати. Он оглядел друзей, которые согласно закивали. — Мы думали, ты умер. — Алисию до сих пор била дрожь. Гермиона всхлипнула, глаза у нее были красные. — А как же матч? Будем переигрывать? Все молчали. Правда навалилась тяжелым камнем. — Мы что, проиграли? Лучше бы я я умер, — прошептал Гарри. — Диггори поймал снитч, — сказал Джордж. — Сразу после того, как ты упал. Он сначала ничего не понял. Посмотрел вниз и увидел тебя на земле. Он тут же попросил не засчитывать им победу, хотел переиграть матч. Но все было честно. Даже Вуд признал.- От его добродушности аж блевать захотелось, - произнесла младшая Аддамс.— А где Вуд? — Гарри только что заметил, что Вуда нет. — В душе, — ответил Фред. — Наверное, хочет утопиться. Гарри спрятал лицо в коленях, запустив пальцы в волосы. Фред взял его за плечо и легонько потряс. — Ладно тебе, Гарри, ты никогда еще не упускал снитч! — Надо же когда-нибудь и упустить, — рассудительно заметил Джордж. — Можем еще отыграться, — заметил Фред. — Мы проиграли сто очков, так? Значит, если пуффендуйцы проиграют Когтеврану а мы у Когтеврана выиграем. Ну, и у слизеринцев... — Пуффендуйцам надо проиграть с разницей в двести очков, — уныло возразил Джордж. — А если они еще и побьют когтевранцев... — Да нет, Когтевран им не по зубам. А вот если Слизерин продует Пуффендую... — Все будет зависеть от очков. Как ни считай, сто очков нам придется... Гарри лег, не говоря ни слова. Проиграли... Он первый раз проиграл матч. Проиграл... Минут через десять пришла мадам Помфри и распорядилась всем оставить палату. — Мы еще зайдем, Гарри, — пообещал напоследок Фред. — И не терзай себя, ты все равно лучший ловец. Такого у нас никогда не было. И вся команда, оставляя за собой грязные следы, вышла из палаты. Мадам Помфри с недовольным видом закрыла за ними дверь. Друзья подошли поближе к кровати мальчика. — Видел бы ты, как рассердился Дамблдор, — прерывающимся голосом сказала Гермиона. — Я никогда его таким не видела. Ты стал падать, он выбежал на поле, махнул палочкой, и падение замедлилось. Потом он нацелил палочку на дементоров. Из нее вылетело серебристое облако, дементоров как ветром сдуло... Он был вне себя от ярости, что они вошли на территорию… — Дамблдор наколдовал носилки и положил тебя на них, — перебил Рон. — Носилки сами тебя несли, а он шел рядом до самой школы. Все думали, что ты... Рон замолчал, но Гарри его не слушал. Он думал о том, что с ним сделали дементоры, о голосе... Потом взглянул на Рона и Гермиону и опомнился. Он прочитал у них в лицах такую тревогу, что тут же принялся лихорадочно искать нейтральную тему для разговора.- В этот раз оберег не помог, - произнес Гарри, обращаясь к Неотрисс.- Я уверена, ты бы выиграл, если бы не летающие, высасывающие душу обстоятельства.- Наверняка. А где моя метла? — спросил он. Рон с Гермионой переглянулись. — Где она? Ее подобрали? — Она, понимаешь... ее отнесло ветром, — издалека начала Гермиона. — И что? — И она упала... понимаешь, Гарри... угодила прямо в Гремучую иву. У Гарри сжалось сердце. Гремучая ива — страшное дерево. Она одиноко высилась посередине луга и крушила все, что попадалось под удары ее ветвей. — И что? — Гарри со страхом ждал ответа. — Ну, ты ведь знаешь ее, — ответил Рон. — Она всегда дает сдачу. — Профессор Флитвик только что принес твою метлу, — едва слышно сказала Гермиона, нагнулась, подняла с пола мешок и вытряхнула на постель кучку щепок и поломанных прутьев — все, что осталось от верного ?Нимбуса–2000?, непобедимого, но в конце концов все–таки потерпевшего поражение.По настоянию мадам Помфри Гарри пролежал в больнице все выходные. Он ни на что не жаловался, не спорил, но не позволил ей выкинуть щепки и прутики, оставшиеся от ?Нимбуса?. Он знал, что это глупо, что метлу не починить, но ничего не мог с собой поделать: как будто потерял самого лучшего друга. Гарри навещали друзья, старались приободрить. В субботу вечером Хагрид прислал охапку желтых цветов, похожих на кочаны капусты. Джинни Уизли, отчаянно краснея, подарила самодельную открытку с пожеланием скорейшего выздоровления. Открытка сама собой раскрывалась и пела истошным голосом, так что Гарри пришлось придавить ее вазой с фруктами. В воскресенье утром в палату ввалилась вся факультетская команда, и Оливер Вуд замогильным голосом сообщил, что ни в чем Гарри не винит. Рон и Гермиона сидели у Гарри с утра до ночи, а Неотрисс частенько брала мантию-невидимку, чтобы пробираться в Больничное крыло и ночевать с мальчиком. Но Гарри по–прежнему был в подавленном состоянии, и никто не догадывался, что дело не только в метле или проигрыше. Он не рассказал о Гриме Рону с Гермионой. Рон испугается, а Гермиона фыркнет: она не верила предсказаниям профессора Трелони. Он доверился только сестре, рассказав все одной ночью, которую они в очередной раз провели в одной постели. И она восприняла его слова всерьез. Никуда не денешься: Грим появился в его жизни, и Гарри едва не погиб. Упал с такой высоты. Похоже, призрак пса не отстанет, пока Гарри не свернет себе шею. Что же, так всю жизнь и оглядываться с опаской, нет ли Грима поблизости? И дементоры… Мерзко на душе и стыдно. Их все боятся, но кто еще при их появлении слышит голоса погибших родителей и падает в обморок? Гарри догадался, что это кричит мама. Взамен Неотрисс поделилась информацией о Люпине, но просила пока никому не разглашать ее. Она была не уверена, что Северус был прав, обвиняя его в сговоре с Сириусом Блэком. Возможно он мыслил так же, как Рон и Гарри на первом курсе, которые во всем подряд обвиняли Снейпа, лишь из-за личной неприязни.Ночью Гарри долго не мог уснуть, глядел на полосы лунного света на потолке и ему все слышался ее голос. Когда дементоры приблизились к нему, он услышал последние минуты ее жизни; она пыталась защитить его от Волан–де–Морта, а тот, убивая ее, смеялся. Гарри задремывал, но ему снились полусгнившие осклизлые руки и отчаянная мольба; Гарри просыпался и в ушах снова стоял крик матери. Но он не чувствовал страха, он принимал это как должное, с благодарностью. Неотрисс говорила:- Мы не можем вернуть тех, кто уже умер за нас, но мы можем их благодарить и общаться с ними, делясь своими радостями и невзгодами.А еще она пообещала провести спиритический сеанс на Рождественских каникулах, под надзором Мортиши, она была в этом профи и периодически общалась со своими родителями.В понедельник Гарри вернулся в школу. В школьном шуме и суете думать о голосе было некогда. Правда, приходилось избегать Драко Малфоя. Малфой был на седьмом небе от счастья, что гриффиндорцы проиграли матч. Он снял бинты и на радостях, что обе руки здоровы, вдохновенно изображал, как Гарри упал с метлы. Мальчику уже надоели эти карикатурные и ничуть не веселые насмешки, ведь на его месте можно было придумать издевательства куда веселее.На уроке зельеварения Малфой развлекался тем, что изображал дементора. Рон не выдержал и запустил ему в лицо огромное влажное крокодилье сердце. Снейп вычел у Гриффиндора пятьдесят баллов.— Если защиту от темных искусств опять ведет Снейп, я притворюсь, что болен, и не пойду, — сказал Рон после обеда. — Гермиона, погляди, кто в классе. Гермиона заглянула в дверь и сказала: — Заходи, не бойся. За учительским столом сидел профессор Люпин. Он осунулся, потрепанная одежда висела мешком, под глазами синели круги, но, когда все расселись по местам, он приветливо улыбнулся. Аддамсы прекрасно знали в чем причина такого неважного вида у профессора. Даже были догадки о том, что Люпин и есть Грим, которого Гарри видел.- Звучит здраво, - отметила его слова Неотрисс. Ученики первым делом стали жаловаться на Снейпа. — Это нечестно, он ведь только заменял вас, а задал такое домашнее задание! — Мы ничего не знаем об оборотнях... — ...целых два свитка! — Нужно было сказать профессору Снейпу, что вы еще оборотней не проходили, - Люпин слегка нахмурился. Класс загалдел громче: — Да мы сказали, а он говорит, мы очень отстали… — Он и слушать ничего не хотел… — Целых два свитка!!! Общее возмущение было велико, но Люпин только улыбнулся, будто тема оборотней никак к нему не относилась и это была лишь прихоть строго Северуса.— Ничего, я поговорю с профессором Снейпом. А его задание можете не делать.— Ну, вот! — огорчилась Гермиона. — А я уже сделала. Урок прошел замечательно. Люпин принес стеклянный ящик с болотным фонарником. Это хрупкое и безобидное на вид одноногое существо, казалось, было составлено из струек дыма. — Заманивает людей в болото, — диктовал Люпин. — Видите у него в руке фонарь? Он с ним прыгает по кочкам, путник идет на свет, он все дальше… А с трясиной шутки плохи… При этих словах фонарник изо всех сил скребнул ногой по стеклу, не хуже чем ножом, так что весь класс передернуло. Прозвенел звонок. Собрав сумки, все двинулись к выходу. — Одну минуточку, Гарри, мне нужно тебе что–то сказать. Гарри вернулся. Несмотря на обращение лично к мальчику, его сестра тоже осталась. Люпин накрыл тряпкой ящик с болотным чудищем.— Слышал о вашем матче. — Люпин стал запихивать в портфель книги. — Жаль твоей метлы. Ее можно починить? — Нет, — ответил Гарри. — От нее только щепки остались. Люпин вздохнул. — Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Помню, мы придумали игру: кто первый подбежит к ней и коснется ствола. Одному мальчику, по имени Дэйви Гаджен, она чуть не выбила глаз, и нам запретили к ней подходить. Ее лучше не трогать. Никакая метла бы не уцелела. — Вы и о дементорах слышали? — с трудом проговорил Гарри. Люпин бросил на него внимательный взгляд. — Да. Профессора Дамблдора в такой ярости еще не видели. Дементоры уже давно проявляли недовольство... разъярились, что их не пускают на территорию школы... Ты из-за них упал? — Да, — признался Гарри. И, сам того не ожидая, спросил: — Ну почему? Почему из–за них я падаю в обморок? Я что... Люпин словно прочитал его мысли. — Нет, ты не трус. Дементоры так сильно действуют на тебя, потому что ты пережил такое, чего другим и в страшном сне не снилось, — сказал Люпин.- А почему вас не было на игре? - подала голос Неотрисс.- По личным причинам пришлось уехать, о чем я сожалею.- То есть не потому что вы оборотень, а в этот день было полнолуние? - спросила девочка у Люпина, поставив руку на стол, словно участвовала в допросе.На его молодое, хоть и в глубоких морщинах лицо, обрамленное седыми волосами, упал косой луч зимнего солнца. Люпин перестал складывать вещи в портфель и на секунды его взгляд уперся ровно в стол.- Именно поэтому, - хриплым голосом сказал он, словно в глотке не хватало воды, или она за доли секунды успела испариться оттуда.- Гарри видел Грима во время матча. Мы надеялись, что это вы. Профессор Люпин, вас точно не было на игре? - продолжила девочка, будто не ввергла только что мужчину в шок.- В такие дни...я прячусь далеко от Хогвартса, - произнес профессор.- Значит это все-таки был Грим, - с огорчением в голосе сказал Гарри. - Спасибо профессор.Развернувшись мальчик пошел в сторону двери и сестра поспешила за ним.- Постойте, вы ведь будете держать язык за зубами? - спросил их Люпин.- До сих пор ведь держали.Большего оборотню и не хотелось услышать, он проводил их взглядом, пока двери за спинами Аддамсов не закрылась. Затем, тяжело дыша, откинулся в профессорское кресло.