Часть 1 (1/1)

Рассвет в Манхэттене по-настоящему прекрасен.Джордж всегда просыпается гораздо раньше, чем в действительности нужно. Так уж у него повелось?— отточенный донельзя режим хоть и предусматривает подъем лишь в семь часов утра, парень поднимается в шесть.Ему нравится смотреть, как только-только загораются на горизонте красивые красно-оранжевые блики, как отражаются они от поверхностей мегаполисов, даря первые теплые лучи. В такие моменты он чувствует себя прекрасно. Так, словно Фаунд?— и сам один из этих многочисленных бликов, призванных услаждать взор людей.Он живёт не в самом центре Манхэттена. Их особняк расположен на одной из более крайних, но тем не менее самых обеспеченных улиц этого района, потому что так решил отец. Однако из окна этого дома рассвет кажется куда прекраснее, нежели с высоты многоэтажного здания, в котором Фаунды некогда проживали. Когда солнце поднимается над линией горизонта, заливая всю его обширную комнату своим светом, Джордж уже успевает сделать утреннюю гимнастику, слушая классическую музыку. Форма, которую он должен надеть в школу, идеально выстирана и поглажена еще с вечера, поэтому он надевает ее, нисколько не торопясь. Собравшись и причесавшись как следует, он спускается вниз, к завтраку, где за столом неизменно восседает мама, мягко и приветливо ему улыбающаяся.—?Доброе утро.Ванесса Фаунд всегда выглядит безупречно. Неважно, утром или вечером, днем или ночью?— в детстве Джордж даже думал, что она совсем не спит, но все равно остается по-прежнему красивой.—?Доброе утро, мам.Он садится за стол, взяв в руки столовые приборы, и только тогда дворецкий открывает металлическую крышку, являя взгляду аппетитно выглядящую яичницу с беконом. Фаунд, как всегда, ест неспеша, по небольшому кусочку, соблюдая этикет, которому его учили с пелёнок; пока на небольшое мгновение взгляд юноши не поднимается на родительницу, замечая нечто странное в её повседневном поведении. Пусть это не так сильно бросается в глаза, но всё же Джордж успел от и до выучить каждое движение близкого человека за столько лет однотипных трапез.—?Отец сегодня не сможет позавтракать с нами? —?впервые нарушает он тишину после приветствия, стараясь не слишком выдавать себя отличающимся от обыкновенного тоном. Миссис Фаунд сразу же надевает маску кристального спокойствия и доброжелательности обратно, откладывая вилку в сторону и промокая губы салфеткой, прежде чем ответить.—?Нет, дорогой. Он, как всегда, слишком сильно занят на работе, ты же знаешь.Юноша отвечает понятливым кивком, а затем запивает еду апельсиновым соком. То, что мистер Фаунд как всегда занят, не является для него каким-то секретом: он задаёт этот вопрос скорее из вежливости, нежели искреннего любопытства.—?Ты не забыл принять блокаторы? —?раздается тем же ровным, умело прикрытым заинтересованностью тоном, но Джордж привык к такого рода напоминаниям слишком хорошо, чтобы не ответить положительно.—?Разумеется, мам.Когда с завтраком, наконец, покончено, парень встает из-за стола, благодарит за еду и вновь поднимается наверх, в свою комнату, дабы собрать вещи и приготовиться к отъезду. С собой он неизменно берет подавители запаха и течки. В них нет особой необходимости, так как юноша исправно принимает довольно сильные блокаторы, да и, к тому же, урожденные альфы тоже маскируют свой запах в целях обеспечения безопасности. Тем самым, Фаунд ничуть не выделяется на их фоне, но знает наизусть, что ?всегда и во всем следует соблюдать предусмотрительность?.Дело в том, что Джордж родился омегой.В их мире омеги мужского пола составляют крайне небольшой процент от всего населения, а потому считаются огромной редкостью. Вот только Фаунд не то что бы этому рад. На самом деле, он обязан был родиться альфой?— ведь абсолютно все мужчины до седьмого колена в его роду являлись именно ими.Но что-то пошло не так, и получилось то, что получилось. Джордж появился на свет хрупким, нежным ребенком, и при одном только взгляде на новорожденного малыша можно было заявить без всякого теста: он?— омега.Отец не мог понять, что именно было не так. Он специально женился на девушке, у которой в семье урождались лишь чистокровные альфы, и объяснить появление на свет маленького омеги представлялось практически невозможным. В конце концов, врачи объяснили это фактом смешения крови, и Джордж стал… Разочарованием.Томас Фаунд просто не мог смириться с таким позором. Рождение в истинно родовитой семье омеги мужского пола, по его мнению, являлось следствием некой донельзя досадной ошибки природы. В конечном итоге в голове отца появилась ?великолепная? идея?— скрыть вторичный пол сына ото всех. С тех пор Фаунд-младший вынужден принимать сильнейшие лекарства, из-за которых его здоровье с каждым годом становится всё хуже и хуже, что, впрочем, никого из его семьи явно не волнует.Джордж не любит вспоминать своё детство.Когда он спускается к гаражу, то привычно здоровается с водителем, ежедневно подготавливающим машину ровно к нужному времени. Эрнест никогда не задает лишних вопросов, и как раз за это Фаунд так сильно его уважает. Внутри транспорта у парня наконец-то появляется время на то, чтобы обдумать сегодняшние странности в поведении матери. Быть может, он и накручивает себя, но некоторые ее движения, кажется, действительно были слишком нервными, торопливыми… Совсем ей не присущими.За тонированным стеклом вскоре показывается знакомое здание?— его школа. Вздохнув, Джордж решает на сей раз прекратить думать об этом.Подъехав к месту назначения, водитель выдает первую за всю дорогу фразу?— пожелание удачи, и парень, наконец, выходит из автомобиля, полной грудью вдыхая воздух. Пожалуй, единственное, что ему не нравится в этих умиротворенных поездках по городу, так это удушающий аромат, невидимым туманом стоящий в салоне.Учебное заведение, в котором он продолжает свое обучение вот уже одиннадцатый год, является одним из самых престижных в Нью-Йорке. Здесь обучаются ученики самых разных возрастов и национальностей, а также отсутствует разделение по первичному и вторичному полу, так как администрация гарантирует полную защиту от неудобных происшествий. Отец, как ему рассказывала няня, устроил его сюда практически сразу же после рождения. По её словам, это было с его стороны огромной благодатью, потому что после окончания образования в этой школе ученикам открыты все пути. Конечно, через год ему нужно было сдавать экзамены, чтобы поступить в такой же элитный университет, но на этот счет Фаунд нисколько не волновался. Его отец также предусмотрел высококвалифицированные домашние занятия для его просвещения и подготовки к любым жизненным ситуациям.Поднявшись по знакомым ступеням, Джордж приоткрывает массивные двери. Сегодня первый день учебы после каникул, так что, несмотря на ранний час, здание битком набито учащимися и их родителями. Парень не любит День открытых дверей, потому что ему кажется, что гораздо удобнее, когда в школе хотя бы есть, где протолкнуться. А, впрочем, может и потому, что его родители никогда с ним не приходили.?Я прекрасно знаю, что там высокий уровень обучения, так что не вижу в этом смысла??— таким был ответ его отца, когда шестилетний мальчик робко спросил, почему родители друзей приходят в школу, а его?— нет. С тех пор Фаунд даже не думает интересоваться, да и не видит в этом смысла.Его класс находится на втором этаже, потому он привычно проходит по лестничным пролетам, ласково проводя ладонью по позолоченным перилам. Похоже, Джордж действительно соскучился.Да и как тут не заскучать по едва ли не единственному месту, где он может встретиться со своими друзьями? Все многочисленные секции отец организовывает на дому, словно избегая возможности лишний раз позволить сыну выйти в свет. Впрочем, его можно понять?— так риск быть раскрытым вторичному полу отпрыска гораздо меньше. И все-таки, парень терпеть не может сидеть в четырех стенах?— душа так и рвется к социуму, только вот… Его никогда не отпускают.Именно поэтому Джордж так счастлив: наконец-то, этот долгожданный день настал?— школа. Фаунд был наслышан, что многие его ровесники ее ненавидят, но ему нравилось. Здесь, по крайней мере, не контролируют каждый его шаг, не поправляют строгим: ?Ты ошибся, Джордж?. Здесь можно хоть немного расслабиться, и пускай на него все равно смотрят все до одного учителя, одноклассники и завистники, ожидая неверного шага… Он счастлив хоть на немного почувствовать свободу.Стоит только парню переступить порог, как на шею тут же кидается Ник, его лучший друг, которого он привык называть забавным прозвищем ?Сапнап?. Тот, как всегда, по-дружески взлохмачивает его волосы с озорной улыбкой на лице, прежде чем заговорить.—?Ну надо же, Гоги, сколько лет, сколько зим! А ты, сдается мне, подрос!Джордж морщится обиженно-притворно, так как на самом деле терпеть не может, когда его так называют, но в груди обширным потоком растекается тепло. Он так сильно соскучился по Нику, его веселому голосу, одним лишь тембром сгоняющему все печали, черной непослушной шевелюре и незамысловатому стилю, что злиться нисколько не получается.—?А вот ты, похоже, остался таким же коротышкой, Сапи. —?юноша победно улыбается, когда друг в ответ на эти слова показательно строит оскорбленный вид.—?Но я всё же по-прежнему выше тебя.Затем они начинают по старым привычкам пихать друг друга в бок?— Ник тот ещё ребенок, когда дело касается игр, а Джорджу просто нравится чувствовать себя живым. Вдобавок к этому, их класс на удивление пуст, поэтому они могут позволить себе маленькие шалости, пока никто не видит известного наследника одного из самых влиятельных людей Америки.—?Хэй, Фаунд! —?раздается сзади знакомый хрипловатый голос, и Джордж, улыбаясь во все тридцать два, поворачивается к дверному проему, чтобы поздороваться с еще одним хорошим знакомым. Бэд искренне заливается смехом, глядя куда-то за его спину, и Фаунд оборачивается, замечая Сапнапа, пытающегося стырить с учительского стола аппетитный батончик. Когда другу все же удается сделать это, они делят лакомство между собой, параллельно разговаривая о каких-то пустяковых вещах ещё минут с десять.Джордж чувствует себя абсолютно счастливым ровно до того момента, как в класс не начинают заходить остальные люди.И снова он вынужден делать это. Быть идеальным, отвечать на все вопросы с учтивой улыбкой, держать ровную, как струна, осанку. Фаунд терпеть это не может, но и знает, что отпустить себя не имеет права. У отца глаза буквально везде.Но вскоре случается то, к чему юноша был готов и чего одновременно не желал всеми фибрами своей души?— в класс неизбежно заходит он.Появление Клэя Тэйкена абсолютно всегда сопровождается фальшиво-радостными женскими криками. Они облепляют его со всех сторон, вразнобой спрашивая, как у него дела, чем он занимался на каникулах, чем питался и на сколько футов вытянулся?— Джордж не может стерпеть и всё-таки брезгливо морщится, отворачиваясь.Клэй Тэйкен, с которым они в одном коллективе буквально с первого класса начальной школы, определенно заслуживает почетного звания его главнейшего врага.Фаунд заставляет себя прекратить обращать внимание на раздражающе визгливые голоса, прося Ника, чтоб рассказывал очередную свою историю погромче. Тот, словно не замечая постороннего шума, действительно прибавляет тон, и у Джорджа почти получается вникнуть.План, однако ж, в очередной раз проваливается.—?Ну привет, Фаунд.Парень шумно выдыхает, а затем с абсолютно спокойным выражением на лице поворачивается к раздавшемуся за спиной голосу?— чертов Тэйкен, вытянувшийся за это лето так, что мама не горюй, смотрит на него с ехидной ухмылкой.Клэй?— редкостный засранец, бабник и просто тот, кто проматывает деньги богатых родителей. И всё же несмотря на то, что находится на одном уровне с Джорджем, этот парень почти всегда умудряется всё извернуть так, что Фаунд оказывается хуже него в чем бы то ни было. Будь то учеба, на которую ему вроде бы совершенно наплевать, но которая отчего-то слишком легко ему дается; спорт, преимущество в котором, впрочем, вполне объяснимо физиологией полов, но оттого ничуть не менее обидно; и, разумеется, внимание. Хотя быть хуже в последнем пункте Джорджу даже нравится: гораздо лучше, когда к тебе приковано как можно меньше взглядов.На самом-то деле и у самого Фаунда куча поклонников и поклонниц, причем среди них есть и беты, и омеги, и даже альфы. Ну, а кому в наше время не нужны деньги? К тому же все они наивно считают, что он является бетой, с которым по правилам этого мира можно заводить семью каждому полу. Но Джордж научился отшивать всех и каждого настолько умело, что многие стали считать его мудаком. Впрочем, даже если они и правы?— что с того? У него есть друзья, проверенные временем и трудными ситуациями, и этого ему хватает с головой. Главное во всем этом ненароком не уронить репутацию их фамилии, что Фаунду-младшему, впринципе, вполне удается по сей день.—?Ты что-то хотел, Тэйкен? —?С вежливой улыбкой, мастерски отточенной за все эти годы, интересуется он. Одноклассник пожимает плечами в ответ.Вообще, не признать того, что Клэю есть чем похвастаться во внешности, было бы довольно глупо. У него ухоженные, идеально лежащие белокурые волосы, яркие зеленые глаза, тонко очерченная линия вечно поджатых в хитрой ухмылке губ и, наконец, накачанная фигура с широкими плечами и узкими бедрами. При этом во всех его чертах читается некая аристократичность, не присущая обычным альфам?— вокруг этого парня постоянно витает густая аура, которая, должно быть, и привлекает омег. Хотя Джордж не знает точно, действительно ли это так, ведь запаха он никогда не чувствовал (и уж тем более эта чертова магия на него точно не действует, так как он вдобавок к обыкновенным подавителям пьет блокаторы ауры). Тэйкен соблюдает устав школы, маскируя свою сущность, однако чистокровность его рода ощущается даже через подавители. И это еще одна галочка в списке ?раздражающие черты ублюдка-Клэя?.—?Мой милый Джорджи, всё, чего я хотел, так это поздороваться. Почему ты так строг ко мне? —?блондин слегка склоняет голову набок, прожигая его взглядом, и Фаунда в этот момент так и тянет заехать по этому наглому лицу. Какого черта он начинает ?войну? уже сейчас, с первого же учебного дня?!Должно быть, технику сокрытия собственных эмоций он в точности перенял у матери. Ник сперва очень сильно и много удивлялся, каким образом ему удается не палиться, когда охота убить человека на месте, но при этом быть до жути искренним с друзьями.И эта техника?— основное оружие Джорджа в войне, продолжающейся вот уже десять с лишним лет.—?А кто сказал, что я собираюсь с тобой здороваться? —?он чувствует, что выражение собственного лица со стороны не меняется ни единой черточкой, а затем ощущает уже на каком-то подсознательном уровне легкое раздражение парня напротив. Хоть лицо Тэйкена в той же степени вызывающе, как и мгновение назад, он определенно недоволен тем, что оппонента в который раз не вышло вызвать на эмоции.О, Джордж обожает это приятно окутывающее душу чувство триумфа.—?Ну, как хочешь. —?Клэй напоследок подмигивает ему, а затем уходит на другую сторону класса, расталкивая толпу зевак. Ни для кого не секрет, что их непутевые одноклассники очень любят эти зачастую глупые зрелища, устраиваемые самыми популярными парнями школы.Сапнап толкает его локтем в бок, испуская смешок.—?Круто ты его, а?Фаунд прячет довольную улыбку. Что же, учебный год начинается не так уж и плохо.***Когда он возвращается домой с Эрнестом, чувство смутной тревоги не покидает его ни на мгновение.Будучи занятым в школе, Джордж как-то совсем забыл об утреннем происшествии. Дело в том, что Ванесса Фаунд действительно никогда не позволяет лишним эмоциям проявиться на своем лице. Так в чем же сегодня было дело?Неужели случилось что-то такое, о чем она предпочитает ему не говорить? В таком случае, это всегда заканчивается плохо.Парень сглатывает, когда машина плавно заезжает на парковку. Неуютное предчувствие сменяется откровенной тревогой, когда Эрнест молчит, не глядя на него в зеркало, хотя обыкновенно делает это по приезду домой.Ему хочется спросить хотя бы у мужчины о том, что конкретно его ждет, но юноша одергивает себя в последний момент. Вряд ли не приближенный к отцу водитель знает больше него. Скорее, он просто ощутил эту ауру тревоги, которую Джордж создал вокруг себя. Да, должно быть, всё именно так.Пальцы чуть подрагивают, когда рука тянется к ручке двери в особняк. Приоткрыв её и сделав шаг внутрь, он всё же заставляет себя поднять глаза — и, как и ожидалось, видит отца.Руки Томаса соединены в замок за спиной, а привычно строгий, непоколебимый взгляд черных глаз устремлен прямо на него. Ванесса сидит в кресле, неподвижно глядя в одну точку, и её осанка кажется юноше какой-то неестественно прямой. Опасения Джорджа подтверждаются целиком и полностью.—?Сын, нам нужно поговорить.