15. Джаред и Киллиан. Ненависть сильнее любви?.. (1/1)

- Ты наверняка уже влюблена в меня по уши из рассказов этого Халка? - не сомневаясь, что Шеннон в его отсутствие перемывал ему косточки, Энзо с ухмылкой расположился на прежнем месте и протянул Киллиан коктейль, при этом не преминув воспользоваться моментом, и скользнул по ее пальцам своими - на какие-то доли секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы поддавшийся было сентиментальным настроеньям Шенануль вновь рассвирепел и потеряв последнее терпенье, въебашил с разворота по его наглой физиономии.- Ауч! Больно же! - расхохотался Энзо, даже не пытаясь от него защититься и, двинув ему еще пару раз, Шеннон успокоился - ну не мог он бить лежачего, точнее, мог конечно и делал это много раз, но этот хохотавший сукин сын будто имел над ним какую-то власть - он ее и имел - и Шенн не мог на него долго сердиться. Они пили уже по третьему коктейлю, когда у Киллиан зазвонил мобильный и она, извинившись, отошла ненадолго в сторонку, и если бы Шеннон был чуть внимательней, он бы заметил как лицо ее покрывается легким румянцем, как взволнованно блестят ее глаза и как нервно кусает она нижнюю губу, отворачиваясь и прижимая ладонь к трубке... Но нет, ничего этого он не заметил. Иногда он бывал просто потрясающим тупкой и скорее был занят тем, чтобы никто не смотрел на его малышку, чем смотрел на нее сам, поэтому пояснение Килл, что звонила ее мама, его вполне удовлетворило. Зато от внимательного взгляда Энзо кажется не укрывалось ничего...- О, мамуля, што ей надо? В смысле, как у нее дела? Малышка, а сколько хоть нашим Кэрри и Тайлюше лет, мм? - с очень тупасной улыбкой поинтересовался Шенануль, целуя возвратившуюся женушку и заботливо повязывая ей пореро потуже. - А то этот лось спросил, а я што-то забыл и вовсе. Пять? Или кажется уже шесть? - Я спрашивал и о самом маленьком тоже, - глядя в свой стакан, как бы между прочим заметил Энзо, на самом деле только им и интересовавшийся, но Шенануль продолжал жестко тупить и доставая из заплатанных штаников уже свой зазвонивший телефон, очень довольно подтвердил:- Да, да, они у нас еще маленькие, кукусики мои... Ола? Ита я не вам сказал кукусики, сорян, а хто ита говорит? Да ну нахуй? Ага... А когда?- Твой муж тебя просто обожает, правда? - склоняя голову набок и пронизывая Киллиан своими темными, искрящимися усмешкой, глазами констатировал Энзо, впервые на несколько коротких мгновений оставшись с ней наедине. Неужели это действительно она, та самая девочка из его снов?- Я бы даже сказал - слепо обожает...- Вупупий! - прервал их Шеннон, радостно прихлопывая в ладоши и не менее радостно отвешивая Энзо подзатыльник.- Опять на мою крошку пялишься, сука? Муахаха, щас какой-то падарас предложил мне какой-то контракт на мой кофей, кажется я уже становлюсь знаменитый бизнесмен! Пайдем, малышка, я отвезу тебя в отель, а то мне через полчасика на встречу, - заторопился Шенануль, сгребая Киллиан в охапку и в самый последний момент припомнив, что не пригласил Энзо в гости, он его пригласил и они так же быстро, стремительно и нелепо, как и встретились, на этом распрощались.***Шенануль очень торопился, поэтому высадив Киллиан у отеля, он не стал отпускать такси и сразу же на нем поехал по своим шенанульным делам, а помочь ей донести сумки вызвал по телефону Томата. - КиллБилл, там ита... - немного замявшись, пробормотал хорват, когда они поднимались на лифте и Киллиан спросила про детей. Обычно он сам, не дожидаясь никаких вопросов, начинал докладывать, что и как он делал с детишками в их с Шенноном отсутствие, хорошо ли они поели, сколько литров он наварил кашки, сколько раз покакал Крисуля и что опять натворил Тайлюша, но сейчас он как-то не особо торопился обо всем этом докладывать и корчил только свои странные хорватские рожи, что конечно настораживало еще больше.- Не виноватый я хоть, он сам пришел! - попытался он все же оправдаться, когда Киллиан уже схватилась за ручку двери и прошмыгнув впереди нее в номер, поспешил притаиться где-нибудь за шторками - непонятно вообще почему Томо считал себя виноватым каждый раз, когда в этой семейке происходила какая-то опасность, но так оно и было и он чувствовал свою ответственность за всех них. А в комнате между тем было необычайно тихо и спокойно - Крисуля спал в кроватке, Тайлюша детским ножичком сосредоточенно выковыривал кнопочки из телефона, а Кэрри в окружении кукол и вороха новых платьев сидела у Джареда на коленях и с затаенным дыханием разглядывала его, словно какого-то волшебного героя, вроде того, о котором он читал ей сказку и которую она совсем не слушала. - Здравствуй, Киллиан, - он слышал как она вошла, но специально дочитал страницу до конца и лишь перевернув страницу, поднял на нее глаза. Впервые за много много месяцев он позволил себе так внимательно рассмотреть ее. - Мам, смотри, а мне дядя Джей свой телефон подарил! - похвастался Тайлер и потряс искореженным блэкберри в воздухе - когда-то это было немыслимо, но теперь Джаред с улыбкой смотрел на свою бывшую любимую игрушку и будто даже получал удовлетворение от того, что с ней стало.- Время блэкберри прошло, сейчас в моде айфон, - авторитетно прокомментировала это Кэрри, слово в слово повторяя самого Джареда и прильнув к нему, посмотрела на мамочку с каким-то тайным укором. - Маленькие дети редко хранят обиды на тех, кого любят и кого видят особенно редко, но способны глубоко обижаться на тех, кто их обманывал, - попросив у Кэрри немного поиграть, пока они с мамочкой поговорят, Джаред с Киллиан отошли к окну и разглядывая ее с каким-то новым выражением в глазах, он ей улыбнулся. - Или думают, что их обманывали. Например, потому что я ей так сказал. Ты действительно надеялась, что я никогда не вернусь, Киллиан? Не думала же ты, что я настолько оригинальный, чтобы однажды не прийти и не получить то, что я хочу? Я знаю, ты ждала меня, особенно сначала. Месяца два. Может меньше. Хоть на неделю тебя хватило, любовь моя? Впрочем, это уже неважно. Все остальное время ты боялась моего возвращения и это правильно, потому что ты знала, что я с тобой сделаю. Хочешь мне что-нибудь сказать?То тревожное ощущение, которое преследовало ее в течении целого дня и вызывало какие-то смутные, но настойчивые образы в ее голове, наконец воплотилось в реальность. И если еще несколько часов назад она по каким-то причинам списывала свое волнение на присутствие Энзо, то теперь все казалось ей очевидным до боли.Ведь она всегда предчувствовала его появление.Так или иначе, она всегда каким-то образом ЗНАЛА, что Джаред где-то рядом. Словно его тайное отражение, она всегда чувствовала его, даже не осознавая этого. Но прошло так много времени... Так много, так безумно много, и все это время упало между ними огромной страшной пропастью, и она совсем забыла, каково это - предчувствовать его, улавливать его настроение еще даже до того, как придет осознание того, что вот он, рядом...То, какими глазами смотрел на нее сегодня Энзо, испугало ее именно потому, что напомнило Джареда - лишь он один когда-то имел право так смотреть на нее, лишь он один вкладывал в этот взгляд гораздо больше чувств, чем любому человеку удалось бы вложить в самые искренние слова и признания... Но это было так давно, еще до этой пропасти, и до той ненависти, с которой он приказал уничтожить ее картины...Сколько раз он разбивал ее сердце? Сколько раз она клялась себе, что это - в последний раз?..Она никогда не считала.И как наивно было полагать, что существует хоть малейшая вероятность этого самого "последнего раза".Стоя у окна, рядом с ним, так близко, что их локти почти соприкасались, Киллиан пыталась не выдать ни своего волнения, ни того, что ему снова удается сделать ей больно одним лишь своим присутствием. Каждое его слово ранило так больно, а ведь ей казалось, что старые раны на сердце превратились в зарубцевавшиеся шрамы, залеченные временем. А он так легко разбередил их...Это было жестоко - он совсем не знал, что было с ней, как переживала она то расставание, как вообще смогла выжить, потеряв его, и теперь он не имел никакого права бросать ей в лицо такие слова. Она впервые произнесла хоть слово с того момента, как вошла и увидела его с детьми, с того момента, как сердце ее пропустило несколько ударов и ухнуло вниз, чтобы потом затрепетать в груди, пугая ее саму. И ее голос прозвучал пусть не жалко, но и не так уверенно, как ей хотелось бы.- Хочешь, чтобы я заплакала? Или попросила прощения? Может, чтобы рассказала тебе, как умирала без тебя и в глубине души надеялась, что ты вернешься?.. Слишком поздно для этого, Джаред. Ты обещал мне кое-что другое, но кажется, что ты не умеешь исполнять свои обещания. - смотреть на него было сложно, но если прятать глаза, это будет выглядеть жалким. Имея над ней почти безграничную власть, он знал об этом и без демонстраций. А ей хотелось быть сильной. Хотелось не сломаться перед ним. Хотелось быть такой же равнодушной, как и он... Вот только она так не могла.- Я боялась твоего возвращения, - призналась она, надеясь, что в глазах ее сейчас не заблестят слезы. - Потому что ты ненавидишь меня. Ты ясно дал понять это на моей выставке... Ты ведь знал про Криса, да? Задолго до того, как сказал это Шеннону в Индии? Ты, наверное, знал с самого начала, что он... Произнести вслух это простое слово Киллиан не смогла. Твой, хотела сказать она.Но ей вдруг показалось, что одно это маленькое слово способно в долю секунды разрушить весь ее тщательно выстроенный на руинах мир. Твой - и каждое болезненное, дорогое ее сердцу воспоминание вернется. Твой - и теснота в груди заставит ее закричать. Твой - и она снова окажется в его власти.Поэтому она оборвала себя на полуслове, глядя в эти голубые глаза, которые когда-то были смыслом ее жизни, а сейчас были глазами ее палача. Терять его было так мучительно больно, но обретать его снова - вот что по настоящему могло убить ее. Особенно когда она знала с первой секунды, что он здесь не для того, чтобы быть рядом, а для того, чтобы причинить ей боль.Знать, что он не любит ее - это было не так больно, как знать, что он ее ненавидит.С его не-любовью она могла бы смириться. С его ненавистью - нет.Киллиан замолчала и секунды побежали вдруг с невероятной быстротой, секунды, в которых ее короткое рванное дыхание гулко отзывалось в его собственной голове и так больно, так знакомо ему было все, что он увидел в ее глазах, что в какой-то момент Джареду показалось, что это он сам стоит напротив себя, что это свое прерывистое дыхание он слышит, это его глаза начинают блестеть от слез и это он смотрит на себя и ждет в полнейшем подчинении своей расправы. Она была еще и очень жестокой, эта маленькая тварь, умеющая любить так глубоко и так самозабвенно. Она не просто оставила после себя шрамы, она изломала его до глубины души, перевернула в нем все и кажется даже не догадывалась об этом. Джаред расхохотался, заключая Киллиан в свои объятья - он видел, что еще немного и она, не выдержав, заплачет, а он этого не хотел. Ни ее слезы, ни прощение уже не могли его удовлетворить.- Нет, Килл, ты иногда меня слишком переоцениваешь. О ребенке я узнал случайно, да и то, не сразу поверил, что он мой, ты после меня очень быстро сошлась с Купером, а перед этим долго жила у Джека, знаешь. И я не обладаю телепатическим чутьем, чтобы угадывать трахалась ты с ними или нет. И ты права, я не умею держать обещания. Но знаешь, что еще хуже? Я давно переступил ту грань, когда меня это волновало. Я не испытываю ни сожалений, ни вины, ничего, за что бы ты могла меня зацепить, ничего, кроме ненависти, а еще...Джаред прижался лбом к Киллиан, весь отдаваясь этому одурманивающему, ни с чем несравнимому ощущению ее близости и прошептал совсем тихо, показавшись себе таким жалким и слабым в этот момент:- Еще я очень хорошо научился врать. Самому себе. Отвратительное это чувство, не правда, Киллиан?В этот момент заплакал в кроватке Крис, к нему кинулся Томат, опрокидывая по дороге столик, заскулила собака, на которую этот столик обвалился и Джаред резко отстранившись, уже своим обычным, бесцветно-добродушным голосом поинтересовался:- Я заберу ребенка, на неделю, ок?- Нет, - она произнесла это раньше, чем могла бы обдумать смысл этого утверждения, так номинально облеченного в форму просьбы. Произнесла испуганно, быстро, и схватила его за руки в каком-то безотчетном жесте. Словно она была утопающей, а те, как известно, хватаются за своего спасителя отчаянно и крепко.В ее руках, с виду таких тоненьких, оказалось так много силы, что даже если он и не хотел смотреть на нее, то ему пришлось.И что же он увидел?..- Если хочешь сделать мне больно, лучше убей меня сразу, потому что когда ты заберешь Криса, ты не у меня его заберешь, понимаешь?.. Ты заберешь его у Шеннона, у близнецов, ты разрушишь все, что мы с ним снова собрали по кусочкам... Он не заслуживает этого. Он ради тебя готов на все... Он вернулся ко мне только ради тебя, - голос Киллиан сорвался до шепота, шепота исполненного боли, и она разжала руки, чтобы закрыть собственное лицо руками. Да, все это время в Коста-Рике ее жизнь была словно чудесная сказка, но в глубине души она терзалась мыслью о том, что Шеннон забрал ее сюда не потому, что в самом деле так уж любил ее, а потому, что обещал брату... Она не знала подробностей того разговора в Индии, и никогда не стала бы спрашивать, но она знала, как глубоко предан Шенн младшему брату и как много способен он сделать ради Джареда.Озвучить перед самим Джаредом свой тайный страх - это было как признаться в собственной ненужности никому на свете. Но теперь уже ей было плевать на это - возможно, он и сам лучше нее самой знал все это.- Ты привезешь его к Лили, или любой другой своей любовнице, и что случится потом? Когда тебе наскучит это? И что ты скажешь Кэрри, когда она спросит, почему ты не можешь взять и ее? И что скажет Шеннон, когда его дочь снова станет говорить ему, что здесь был ее настоящий папа? Я не могу отдать его тебе вот так. Не до тех пор, пока Шеннон узнает об этом и позволит мне, понимаешь? Это не только между мной и тобой, Джаред. Это решение за твоим братом.- Я обожаю тебя, Киллиан, - Джаред снова расхохотался, взбешенный до крайности ее словами, взбешенный особенно тем, что она сама верила в то, что говорила и проявила такую слабость перед ним. Про себя он констатировал, что тем было хуже для нее. - Ты может быть не поняла, но я сейчас не спрашивал твоего разрешения. Тем более мне плевать, что подумает и почувствует по этому поводу Шеннон, не говори мне, что он сделал ради меня, пожалуйста, Киллиан, меня от этого выворачивает. Я бы конечно получил его гребанное разрешение видеть собственного сына, если бы захотел, и очень даже просто, но мне это не нужно. Он и так мой. А то, что мне нужно я уже получил и собираюсь делать это дальше. Я хотел видеть тебя, понятно? Поэтому твой муж сейчас поехал на несуществующую встречу. И конечно я разрушу ваш карточный домик иллюзорного счастья - ты думаешь, я этого не знаю? Ты действительно верила, что могла меня сейчас остановить, Киллиан? Дай мне его, - последние слова Джаред произнес уже подходя к кроватке и отбирая у Томо маленького Криса, который на его руках разошелся в крике еще больше.- Да как ты держишь дитё, криворукий, надо вот так, - попытался было влезть Томат, но Джаред грубо отмахнулся от него и его суетливых попыток запихать ему в сумку детских вещичек, и не поворачиваясь к Килл, сообщил, что привезет ребенка через неделю или она сама может приехать за ним.Томо преследовал Джареда и в коридоре отеля, и в лифте, пытался дать ему хорватские наставления как лучше покормить малыша и какой давать прикорм, во сколько купать и укладывать спать, а Киллиан заперлась в ванной и, пустив холодную воду, чтобы близнецы не слышали ее рыданий, скорчилась на полу.Ей казалось когда-то, что хуже, чем его уход уже ничего не может быть. Но, как оказалось, его возвращение сделало ей намного больнее.С каким маниакальным, мрачным удовлетворением он бросал ей злые слова! Казалось, он готов был на все, чтобы дать ей понять, насколько ему плевать на ее чувства и на нее саму. Когда-то, в другой жизни, наговори он ей столько же жестоких вещей, она не поверила бы ни единому его слову - когда-то его жестокость, обращенная к ней, была средством самосохранения. Теперь же... Теперь же она видела только жестокость.Он так ненавидел ее, что готов был причинять боль и Шеннону тоже, потому что это заставило бы ее страдать еще сильнее. И это пугало ее. Это пугало ее до оцепенения. Она не знала этого человека. Она не знала, на что он был способен.Как так вышло, что он исполнился к ней такой ненавистью? И как так вышло, что она даже сейчас не может ненавидеть его?..Когда он прижимался лбом к ее лбу, или в тот момент, когда он сказал ей, что хотел видеть ее - Киллиан уже не могла больше понять, искреннен ли он, или же просто ведет с ней свою игру, испытывая, есть ли у него по прежнему эта безграничная власть над нею. Кажется, ее прошлое настигло ее неминуемо, стирая в порошок настоящее и превращая будущее в нечто зыбкое.Она знала, что случится дальше.Шеннон вернется, будет жалеть ее, но пройдет совсем немного времени и он бросит ее, потому что его место рядом с братом. Самое страшное, что ее это уже не задевало. Когда перед Шенноном стоял этот выбор, вариант был всегда лишь один.А Джаред в самом деле всегда получает то, чего хочет...Успокоившись - если то, что она выпила почти полупаковки транквилизаторов, можно было назвать этим словом, но по крайней мере ее перестало трясти, - Киллиан вышла к детям, и, как и предполагалось, Кэрри принялась спрашивать, почему папочка взял с собой только Криса, а ее оставил здесь. Прибежавший Томат взял все на себя и велел Килл пойти сварить кашку, а на самом деле просто хотел чтоб она посидела в другой комнате и не травмировала близнецам психику своим видом полного зомби, равнодушного ко всему на свете.Так она и сидела на кухне до самой поздней ночи, вяло думая о том, что же ей теперь делать, и имеет ли вообще это хоть какой-нибудь смысл...Киллиан сидела на кухне за столом, в каком-то очень неудобном положении, поджав под себя ноги, и смотрела в одну точку, даже не пошевелившись, когда вошел Шеннон. Наверное, она его просто не услышала. И глядя на нее такую, сердце Шеннона упало. Он подошел к ней и молча, без слов, обнял, прижав к себе обеими руками. Потом так же молча он ее поднял и отнес на кровать, переодел, укрыл одеялом и сев на краешек постели, спиной к ней, тяжело вздохнул. В темноте чиркнула спичка, на несколько мгновений освещая его хмурое лицо, а затем воздух наполнился терпким ароматом его любимых сигар. Шеннон был благодарен темноте, потому что не хотел, чтобы Килл видела, как дрожат его пальцы, подносящие сигару ко рту, хотя наверное будь даже эта комната освещена тысячью ламп, она не обратила бы на это никакого внимания. Она была как тряпичная кукла, пока он нес ее, пока укладывал в постель, принимала любое положение, подчиняясь его рукам, а с ее лица с застывшей маской неестественного спокойствия, на него смотрели ее совершенно чужие отсутствующие глаза, и даже не на него, а как бы сквозь. И Шеннон знал это ее выражение, знал очень хорошо... Услышав за спиной шевеление, он вышел из своего оцепенения и стряхнув пепел, впервые за все время, тяжело извлекая из себя слова, заговорил.- Малышка... Килл... Ты не бойся, он нам вернет малыша. Я его догнал в аэропорту. Мы говорили... И я надрал ему задницу, если тебя это утешит. Не знаю, что он тебе наговорил... Наверное как обычно всякое дерьмо. Я не знаю, что с этим делать, Килл, не знаю, наверное даже если я увезу тебя на другую планету, он нас найдет и сделает с тобой это... Сделает тебя такой... Малышка?.. Ты его до сих пор любишь, да? - голос Шеннона застыл в темноте. Он не знал, слышала ли его Киллиан или давно спит, наверное, ему даже хотелось, чтобы она спала или сделала вид, и не ответила ему на этот вопрос...- Не оставляй меня, Шеннон, - ее голос прозвучал еле слышным шелестом в этой темноте, но он услышал ее. И ощутил, как она придвигается ближе, как обвивает непослушные руки вокруг его пояса, делает усилие, подтягиваясь еще ближе, поворачивается и ее голова оказывается у него на коленях. Он смотрит на нее сверху вниз, и в слабом алом отблеске тлеющего кончика его сигары ее глаза выглядят огромными и блестящими, словно какой-то безумный мираж.Она похожа сейчас на покорившееся животное - этот взгляд выражал одновременно тупость и достоинство - сломленная, но не разрушенная, вопреки всему на свете. Если бы только она могла объяснить Шеннону, что это именно благодаря ему она держится, если бы умела правильно до него донести все, что творилось в ее душе...Но поверил ли бы он ей?..- Просто не оставляй меня. Ради тебя я вынесу это, и что угодно еще, слышишь?.. Просто выбери меня на этот раз... Никогда прежде она не решилась бы просить Шеннона о чем-то подобном. Но сейчас, в этой темноте, под воздействием таблеток, в состоянии, которое было и страшным и приносящим облегчение одновременно, она смогла признаться ему в том, чего боится. Больше не было у нее от него никаких тайн. И больше ему не нужно было бояться, что Киллиан любит его брата. Даже если и теплились в ее душе какие-то нежные чувства, то эта жестокость уничтожила их навсегда...