12. Еще один шанс. (1/1)
... После того, как он разнес Стивом весь ресторан, Шеннон отпиздил еще и бедолагу Джека, а потом с каменной мордой схватил за шкирку Килл, запихнул ее в чью-то машину и, вообще не слушая ее и велев ей заткнуться, повез ее домой, по пути подрезая всех подряд, выглядывая в окно и угрожая всех перепиздить, если не съебут с его полосы и вел себя очень опасно. Он был перемазан в торте и кровянке, вообще не смотрел на Килл и воплощал собой само макаканство.Киллиан, которая была и напугана, и возмущена одновременно, сначала в самом деле пыталась орать на Шеннона, но быстро уяснила, что если не прекратит, то он запихнет ее в багажник , чтоб не нервировала. Так что она покорно притихла и украдкой следила, как нервно он ведет машину, сохраняя при этом на лице маску непробиваемой невозмутимости. Выдавали его лишь яростно ходящие желваки.Он все еще был взбешен.- Вылезай, - приказал Шеннон, останавливаясь у дома Джонса. Он вышел из машины первым и, видимо, счел что Килл слишком долго копается, так что через секунду уже достаточно грубо выволок ее за локоть наружу и потащил к дома.- Хватит, Шеннон, стой!.. Прекрати!.. - потребовала Киллиан, пытаясь отбиться, но муженек был непреклонен. Он не замедлил хода и не остановился, пока не выбил входную дверь и не швырнул Килл на диван в гостиной.Доминик Джонс, который как раз спускался со второго этаже, замер на лестнице и схватился за сердце, издав какой-то опасненький и очень гейский звук. Непонятно было, испугался он или счел происходящее очень романтичным.Киллиан вот, например, романтичным все это совершенно точно не сочла. И если все это время с момента их отбытия с праздника она была послушной, страшась праведного гнева муженька и чувствуя себя перед ним виноватой, то сейчас она разгневалась уже сама.- Ты что, спятил?!. Какого черта ты обращаешься со мной, как со своей вещью?!. Ты сначала бросил меня, а теперь избиваешь моих друзей и тащишь меня домой, будто имеешь на это право! Но ты не имеешь, понял?!. Доминик Джонс принялся осторожненько пятиться назад по лестнице. Что-то страсти накалялись, он не хотел не вовремя подвернуться под руку зятьку и умереть страшной смертью абсолютно ни за что. Милые бранятся - только тешатся! Так решил старый гейлуша и через минутку уже закрылся в одном из туалетов на втором этаже. В том, где стоял леопардовый унитазик.Килл тем временем продолжала орать на Шенану - это было небезопасно, но ее уже понесло, и остановиться она не смогла бы уже ни за что.- Боже мой, Шеннон, да какого черта?!. Ты же чуть не убил Стива! И за что?!. Да он просто вышел и назвал меня моим вторым именем! А ты вообще хоть знал, какое мое второе имя? Вряд ли, потому что тебе просто похрен, вам всем похрен, вы просто приходите в мою жизнь, говорите, что любите меня, а потом, блять, бросаете, будто это нормально! Если тебе не нужна, то зачем ты продолжаешь делать это? Зачем ты даешь мне надежду, зачем ты вообще сейчас стоишь тут, я тебя ненавижу, ненавижу! Ты не можешь просто дать мне попытаться жить без тебя? Ты всегда будешь делать мне больно, всегда будешь напоминать о том, что я принадлежу тебе? Скотина, ты такая скотина!.. Шеннон с меланхоличной мордой стоял, молчал и слушал. А может и не слушал, просто думал о чем-то своем и ждал, пока она выдохнется и заткнется. Когда-то же это должно было произойти. И произошло, в конечном счете.Киллиан оборвала свою истерику на полуслове, накрывая на миг лицо ладонью.- У тебя губа разбита. Нужно приложить лед, - голос ее звучит уже гораздо спокойнее, с нотками вины и заботы. В конце-концов, он из-за нее дрался. Жаль Стива, но разбитая губа Шеннона сейчас кажется гораздо важнее того, что Стив, может быть, в реанимацию попал... Стив - не часть ее жизни. - Так пойди и принеси мне этот лед, - спокойным голосом отозвался Шеннон и, приложив пальцы к губам, с какой-то отрешенностью взглянул на собственную кровь. Для него было характерно после бурных вспышек и самых диких проделок впадать вдруг в этакое странное состояние оцепенения и заторможенности, нарушить которые не могли ни крики Киллиан, ни ее требовательные вопросы, ни даже самая настоящая истерика, которая с ней происходила. Но стоило ей сделать несколько шагов к двери, видимо, чтобы действительно принести ему льда, как Шеннон бросился за ней и грубо перехватив на лестнице, зажал ей рот рукой, заглушая тем самым ее невольно вырвавшийся крик.- Ты меня совсем за идиота держишь, малышка? - прошипел он за ее спиной и развернув к себе, уставился на нее своими бешено горящими глазами - Шеннон был дико уязвлен и не пытался этого скрыть. Его тяжелое дыхание, казалось, заполняло все пространство.- Этот уебок в ресторане ПРОСТО назвал тебя твоим вторым именем? Ты просто с ним трахалась и он просто назвал тебя так, да? Я, по-твоему, совсем слепой, Килл? Я просто не понимаю, как ты можешь так врать, постоянно мне врать, глядя в глаза? А я еще считал себя последним уебком все эти дни, мучался ебанными угрызениями совести и боялся встретиться с тобой, посмотреть тебе в глаза, потому что тогда бы ты все поняла, а мне не нужно твое прощение, не нужно, понимаешь, Килл, потому что сам себя я от этого бы не простил, а возненавидел еще больше. Но ты... - Шеннон брезгливо разжал руки и отпустил Киллиан, но отпускать ее совсем или уходить сам он не собирался - история их любви безнадежно шла ко дну, как тонущий корабль, в котором все меньше и меньше оставалось воздуха - было страшно подумать, что это действительно конец, но выхода обратно уже не было. Слишком много они давали себе шансов и все без исключения проебали. - Или ты уже ничего ко мне не чувствуешь, малышка? - Шеннон сидел на лестнице, обхватив голову обеими руками, не зная даже тут ли еще Килл или ушла. - Скажи, ты может быть действительно хочешь новой жизни, хочешь делать что угодно и с кем, а я не отпускаю и только мучаю тебя? Хотя знаешь, мне как-то похуй. Вот я сейчас сижу и говорю тебе это, и понимаю, что мне абсолютно похуй хочешь ты этого или нет. Я не готов отпустить тебя из благородных намерений и не понимаю, что это вообще такое... Так что тебе не повезло, Килл. В каком же мы с тобой дерьме... Киллиан смотрела на него большими, сухими глазами, в которых не было уже ни удивления, ни испуга, ни надежды. Только горечь.И когда он отпустил ее, когда опять говорил ей слова, жестокость которых его не заботила, а ее задеть уже больше не могла, она и в самом деле думала, что единственное правильное решение сейчас будет - уйти. Куда угодно, уйти, не говорить с ним ни сейчас, ни потом, ни завтра, ни через тысячу лет. Однажды она смогла оставить в прошлом то, что было для нее так дорого... Почему же с Шенноном этого не выходит?..Глядя, как тяжело он опускается на ступеньки, как знакомым жестом обхватывает руками голову, она дрогнула.Можно было лелеять свою гордость бесконечно, можно было твердить себе, что она устала и хочет быть счастливой и свободной, хочет начать новую жизнь, но, глядя на этот жест отчаяния, она точно знала - она не будет счастлива без него. Может, она просто моральный урод, мазохистка, не способная на какие-то другие отношения. без надрыва, без безумия?.. Ей было плевать. - А ты бы поверил мне, если бы я сказала, что хочу, чтобы ты отпустил меня?.. - Киллиан села с ним рядом, несколько отчужденная внешне, но в этот самый момент на каком-то другом уровне она ощущала себя гораздо ближе к нему, чем когда-либо. - Я не вру тебе, потому что не умею. Я не... я просто хотела тебе отомстить, и сделала для этого то же самое, что обычно делал ты. Наверное, с той лишь разницей, что твои шлюхи потом не пытаются влезть в твою жизнь вопреки твоему желанию... Я пожалела обо всем этом уже миллиард раз. Это было не настоящее все. Просто когда ты... Когда ты сказал, что вернулся не ко мне... Когда сказал про Лили... Шеннон, я подумала, ты нашел себе новую Киллиан. Мне никогда еще не было так больно... Я хотела, чтобы это прекратилось. Но я люблю тебя. Я просто не знаю, как мне справляться в моменты, когда ты уходишь. Не уходи больше...Такие просьбы от взрослых людей всегда звучат как-то по-детски, беззащитно, немного нелепо, но всегда очень искренне. Когда кто-то просит вас быть рядом, невзирая ни на что, закрывает глаза на любые жизненные факторы и просит вас сделать то же самое, просит обещать то, что, может быть, и не выполнимо - он любит вас так же слепо, как и ожидает чтобы его любили вы... - Лааадно, - протянул Шеннон после долгого молчания, во время которого они с Киллиан сидели на лестнице и смотрели друг на друга. Простое "ладно" в ответ на все, что она говорила, и только Киллиан могла понять, что это вовсе не его пренебрежение, не одолжение, а единственно верное, что мог сделать Шеннон в такой момент. Он положил свою тяжелую руку ей на плечи и взяв в другую ее холодные пальчики, бережно поцеловал, согревая своим дыханьем. - Платье у тебя какое открытое, малышка, - ворчливо заметил Шеннон, но в его якобы недовольном взгляде было трудно не заметить вспыхивающий огонек любопытства и неуклюжего макаканского заигрыванья. - Может мне тебя согреть, мм?... Слушай! - вдруг серьезным голосом проговорил Шенн, уже вместе с Килл на руках направляясь в ее комнату. - Завтра мы летим в Коста-Рику. Ничего не спрашивай и не отвечай, я уже все решил. Только что. И поверь, я делаю это для тебя - если ты хочешь конечно, чтобы твои... - Шеннон даже сплюнул, так ему неприятно было говорить о них, - Твои дружки остались живы и с руками и ногами. Потому что если я блять еще хоть разок увижу этого ебанного мафиози, малышка, или этого ублюдочного Пидральто, я... Ты сама знаешь, что я тогда сделаю. Сегодня были только цветочки. Так што... Скажи, а этого мафиозника ты так же целовала, как меня сейчас, мм? И почему он блять вообще знает твое второе имя!Ревность Шеннона была гораздо опаснее его гнева, но Киллиан была женой этого макакана, и она уж точно знала, что нужно ему сказать, как на него посмотреть и куда поцеловать, чтоб он утешился и понял, что его жена все еще и навеки принадлежит ему одному, целиком и полностью.Обсуждать с ним Стива она, конечно, не стала - хотя Шенануль еще какое-то время настырно допытывался до истины. Делал это он минут пять, пока они не оказались в спальне, а там уже ему стало очень и весьма некогда.Было ему некогда всю ночь и все утро - и ей было некогда вместе с ним, конечно, тоже... Утром, когда в их спаленке наконец прекратился шум - там всю ночь что-то отовсюду падало, Шенануль пел песни, плескалась вода, восторженно визжала Киллиан и опасненько скрипела кровать, - Доминик варил на кухне детям кашку.Пьяный в дучки Томат спал посреди лестницы - он пришел ночью, очинь поздно, ибо дрался с Биланом и Пидральто на вечеринке за то, кто доест хоть торт, в который хакнулся Шенануль со Стивом. Томат, кстати, победил, ну а потом и отметил это дельце как следует и потрахался там с какой-то найс телочкой, которая не говорила по-английски, но сиськи у нее были изумительные.В общем, он пришел домой - так-то, жил он не здесь, просто пришел проверить, тут ли Шенануль, - услышал наверху опасные звуки макаканской любви и хотел пойти сходить туда, сказать хоть три слова, типа, как я рад или еще чего, но как-то не дошел и уснул прямо на лестнице.Пидральто не пришел вообще. А жаль, Доминик его ждал. Все-таки, Саманта была хоть и сука, но вкус на мужиков у нее был хороший. - Мама, а Тайлер насрал у Криса возле кроватки!.. - возмущенно закричала Кэрри, врываясь в мамину спальню, но тут же замерла на одном месте и подозрительно сощурилась.Из-под маминого одеялка торчала нога. Опасная, волосатая и уж точно не мамина.И, судя по волосам на этой ноге, она принадлежала...- Тайлер, иди скорее сюда, тут папа у мамы в кровати! - восторженно заверещала малышка и через три секунды прибежал Тайлер с голой дучкой и мотком туалетной бумаги.- Пап, вытрешь мне дучки? - подпрыгивая от нетерпения у кровати, маленький макакан потыкал в папку туалетной бумагой.- Мам, а мне косички заплети, - тут же активировалась Кэрри. - Но я сначала папу поцелую, ладно? И надо убрать какашки от кроватки Криса. Задохнется же ребенок!- Дууучкиии вытрииии, - доставал Тайлер, тормоша Шенанулю, который пытался спать и бормотал что-то про кофе. - Однако, я покакал же! Пааап!..Итак, они снова были все вместе, и вечером, прихватив Томата, улетели в Коста-Рику...