32. ?Человек с верой может позволить себе роскошь скептицизма.? (1/1)

Death Cab for Cutie?— ?I Will Possess Your Heart?О, если бы ты виделаВсе перспективы,Все перспективы нашего союза!Это как книга в изящной обложке,Но написанная языком,На котором ты пока не умеешь читать.Нам нужно подольше побыть, моя любовь,Нам нужно подольше побыть вместе,И я знаю, ты найдёшь во мне любовь,Я завладею твоим сердцем.Иногда, медленно проходяМимо твоего окна,Я вижу в нём своё отражение,И меня притягиваетЭтот отражённый взгляд в будущее,Когда мы будем вместе, наконец, будем вместе.Нам нужно подольше побыть, моя любовь,Нам нужно подольше побыть вместе,И я знаю, ты найдёшь во мне любовь,Я завладею твоим сердцем.Ты отвергаешь все мои знаки вниманияИ отчаянные мольбы,Но я не позволю тебе дать мне отпорТак легко, так легко…Нам нужно подольше побыть, моя любовь,Нам нужно подольше побыть вместе,И я знаю, ты найдёшь во мне любовь,Я завладею твоим сердцем.Она поднялась по лестнице своего дома в Стивенсвилле, штат Мэриленд, и прошла до конца устланного ковром коридора. Она свернула налево и уставилась на белую дверь. Эта комната раньше всегда была открыта, но теперь дверь была закрыта, с той субботы, когда друзья и родственники провожали её домой из церкви, в тот день, который она надеялась никогда не пережить. Она не могла заставить себя войти в эту комнату и сделать то, что ей нужно, но она больше не могла игнорировать это. Это нужно было сделать.Она открыла дверь и была встречена знакомыми белыми стенами, зелёным ковром цвета сельдерея, покрывалом из пурпурной сирени с зелёными листьями и старинным деревянным туалетным столиком с таким же стулом и комодом. Она с нежностью вспоминала, как бывшая обитательница этой спальни взволнованно выбирала мебель и постельное бельё, когда ей было всего 15 лет. Неужели это действительно было так давно? Казалось, это было вчера. Комната была свободна с 1977 года и использовалась только тогда, когда прежний жилец приезжал домой на каникулы или на выходные. Но больше никаких визитов, никаких праздников, проведённых вместе.Она поставила картонные коробки на пол и подошла к шкафу. Она вытащила оттуда платья, юбки и другую нарядную одежду, затем она потянулась за сиренево-фиолетовым выпускным платьем с оборками вокруг овального выреза и на рукавах, облегающей талией с лентой и тюлем поверх нежного узора в горошек. Её глаза наполнились слезами. Она была так счастлива в тот вечер и так гордилась женщиной, в которую превратилась её дочь: она была красива, невероятно умна и целеустремлённа.Она аккуратно сложила платье и положила его в картонную коробку. Как только шкаф опустел, она подошла к комоду и наполнила другую коробку брюками, рубашками, пижамами и нижним бельём. Опустошив комод, она подошла к туалетному столику и убрала несколько флаконов духов и шкатулку с драгоценностями, в которой хранились сокровища её дочери-подростка. Она взяла фотографию в рамке, единственную фотографию в комнате, сделанную на выпускном вечере её дочери чуть более 10 лет назад. Её дочь получила докторскую степень. Она так гордилась своей маленькой девочкой. Это был счастливый день.Она посмотрела на мужчину на фотографии. Он положил руку на плечо её дочери, и они улыбались. Её дочь была так увлечена этим человеком. Он был единственным, о ком она когда-либо говорила. Жаль, что у них ничего не получилось. Он всегда ей нравился. Затем она положила фотографию в коробку, к остальным предметам со стола.Как только туалетный столик был убран, она вынесла коробки в коридор. Вернувшись в спальню, она ещё раз огляделась по сторонам и уставилась на кровать. Она решила, что не помешает всё проверить, опустилась на колени, и заглянула под кровать. Что ж, это был сюрприз. Она никогда не видела этого раньше. Она вытащила из-под кровати коробку. К ней был приклеен белый конверт с надписью ?Мама?. У неё подступил ком к горлу, и по щекам потекли слёзы, когда она поднесла указательный палец левой руки к конверту и открыла его.***Скалли лежала без сна, когда утренний свет осветил её спальню, и смотрела на спящего Малдера. Она, как всегда, испытывала противоречивые чувства. Она хотела, чтобы он был рядом с ней всё время, но понимала, что если слишком привыкнет к его присутствию, особенно в личной жизни, не связанной с работой, то только станет ещё более зависимой от него. Это, в свою очередь, сделает сердечную боль и страдания, которые ждут её в будущем, ещё более невыносимыми. Она хотела, чтобы он был рядом, но инстинкт самосохранения, как обычно, взял верх.Она скатилась с кровати, прошла в ванную и надела халат цвета слоновой кости. Вернувшись в спальню она увидела, что он всё ещё спит, лёжа на спине, нижняя половина его тела была прикрыта кремовыми простынями.—?Малдер, вставай,?— произнесла она, мягко тряся его за руку.—?Хм? —?ответил он, всё ещё не открывая глаз.—?Ты должен проснуться. Тебе пора возвращаться домой.Он начал моргать, чтобы проснуться.—?Но ведь сегодня суббота, Скалли,?— пробормотал он, зевая.—?К чему ты клонишь? Малдер, ты провёл здесь последние девять ночей подряд.Он усмехнулся ей.—?Скалли, ты считаешь?Она пристально посмотрела на него.Он всё ещё улыбался ей.—?Почему бы тебе не вернуться в постель, Скалли?Он потянулся к ней, но она отступила назад. Реакция Скалли в стиле ?дерись или беги? уже начала действовать. Ночью, в темноте?— это одно. Секс с Малдером средь бела дня?— совсем другое дело, и она не собиралась идти по этому пути.—?Мне нужно напоминать тебе, что на самом деле ты здесь не живёшь, Малдер? Тебе пора возвращаться домой.Он вздохнул и сел на кровати.—?Но почему? Я хотел побыть здесь с тобой сегодня.Она бросила на него раздражённый взгляд.—?Малдер, мне нужно кое-что сделать. Мне нужно написать статью для журнала, и я никогда не закончу её, если ты будешь здесь. Я полагаю, ты планируешь провести здесь всю следующую неделю?—?Да,?— ответил он без колебаний.—?Ну, тогда мне нужно это сделать,?— ответила она. —?Малдер, разве у тебя нет других дел? У тебя, должно быть, накопилась гора белья, и, вероятно, не повредит убрать то бедствие, которое ты называешь квартирой.Он закатил глаза и встал с кровати, когда она вышла из спальни и направилась на кухню. Когда она ставила чайник на плиту, чтобы он закипел, он вошёл в кухню, полностью одетый.—?Не хочешь позавтракать вместе, прежде чем я уйду? —?спросил он.—?Нет,?— ответила она. Если она позволит себе это сейчас, то со временем это войдёт в привычку, а затем превратится в ещё один аспект их совместной зависимости. Она подумала, что возвращение немного большего расстояния между ними не повредит.Малдер внимательно посмотрел на неё, вздыхая.—?Тогда ладно.Он подошёл к тому месту, где она стояла перед раковиной, обнял её обеими руками и ухватился за край стойки. Скалли почувствовала себя в ловушке. Он выглядел так, словно собирался поцеловать её. Они никогда не целовались только ради того, чтобы поцеловаться, несмотря на то, что она могла сказать, что он хотел этого довольно часто за последнюю неделю или около того. Но поцелуи были сохранены с одной целью?— привести к сексу, наряду со всеми другими проявлениями привязанности. Ей нужно было хоть как-то контролировать ситуацию, она не хотела позволить себе увлечься и начать вести себя как влюблённый подросток. Она боролась с собой, чтобы не привязаться к нему ещё сильнее, чем сейчас.Засвистел чайник, и Скалли отвернулась от него, уже наклонившегося к ней, и на секунду прижалась к его руке, пока он не отпустил стойку. Он вздохнул, глядя, как она наливает горячую воду в кружку, а затем повернулся и пошёл к входной двери. Она последовала за Малдером и открыла ему дверь.Переступив порог, он обернулся и разочарованно посмотрел на неё.—?Скалли, можно мне остаться?Она пристально посмотрела на него.—?Нет. Боже, Малдер. Сегодня суббота. Иди и сделай что-нибудь, что угодно. Уберись в квартире. Покорми рыбок. Сделай какие-нибудь дела. Сходи на пробежку. Поиграй в баскетбол. Навести Стрелков. Я уверена, что у тебя есть жизнь, к которой тебе нужно вернуться. Ладно? Увидимся в понедельник утром.Он внимательно посмотрел на неё. Он чувствовал, что вот-вот скажет: ?Ты?— моя жизнь?, но быстро остановил себя. До него внезапно дошло то, что она сказала.—?В понедельник?! —?Его словно током ударило.Скалли вздохнула.—?Да, Малдер. Увидимся в понедельник утром. В офисе. —?А потом она захлопнула дверь у него перед носом.***Малдер ворчал себе под нос всю дорогу к лифту. До него дошло, что она создаёт правила. До сих пор она не позволяла себе ни держаться за руки, ни целоваться (кроме как ночью в своей квартире), ни проявлять другие чувства, особенно на людях. Она не позволила бы ему пригласить её на ужин или куда-нибудь ещё, что могло бы означать ?свидание?. Он полагал, что в этом нет ничего плохого. Не то чтобы он хотел, чтобы его дружба с ней стала чем-то вроде прежних отношений, которые у него были. Наверное, он и в самом деле понятия не имел, как наладить романтические отношения. Все женщины, с которыми у него были серьёзные отношения, бросали его, так что он, должно быть, делал что-то не так.Но в то же время Малдер чувствовал, что ему чего-то не хватает. Он всегда испытывал разочарование, когда не мог поцеловать Скалли на прощание или в знак приветствия, когда их руки соприкасались, когда они шли по тротуару, и она клала свою руку в карман куртки как раз в тот момент, когда Малдер машинально брался за неё, когда он небрежно поглаживал её спину или плечи в их офисе, а она уходила от него. Малдер обычно отмахивался от этого, напоминая себе, что он понятия не имеет, как быть романтичным, она явно хотела сохранить некоторое чувство границ между ними, и что эта ситуация между ними была довольно хороша именно такой, какой она была.Но в глубине души Малдер хотел большего, чем просто секса. Он хотел, чтобы Скалли любила его, и не только как близкого друга. Может быть, если он заставит её открыться ему больше, и не только в темноте своей спальни, она это сделает. Когда они ложились рядом ночью, он видел нежность в её глазах. Но выходя из своей спальни, она отгораживалась от него. Он хотел бы знать почему. Он подавлял эти чувства с того самого дня, когда она бросилась к нему на колени на диване и их партнёрство перешло на неизведанную территорию. И вместо того, чтобы сесть и обсудить всё, эта тема просто присоединилась ко всем остальным, о которых они избегали говорить на протяжении многих лет. Они со Скалли были профессионалами в том, чтобы ничего не обсуждать.Честно говоря, ему было легко похоронить эти чувства в прошлом, потому что он никогда по-настоящему не знал, каково это?— расти в семье, где было много любви и привязанности. Он думал, что любил Фиби, но чем старше он становился, тем больше понимал, что его чувства были ближе к одержимости и что Фиби никогда не любила его по-настоящему. Он думал, что любил Диану, но в этих отношениях было много такого, что его не устраивало, и теперь, когда он знал правду о ней, он предпочёл бы просто обо всем забыть. Малдер никогда толком не знал и не понимал, что такое настоящая, искренняя любовь. Он никогда не испытывал этого, и никогда не видел, как это демонстрировали взрослые, когда он был ребёнком.Но в глубине души Малдер жаждал безопасности любовных отношений с кем-то, кто действительно заботится о нём, кто никогда не будет морочить ему голову, кто никогда не будет лгать ему. Его глубоко укоренившаяся тяга к семье и отцовству, которую он подавлял большую часть своей жизни, также постоянно присутствовала в глубине его сознания. Теперь, когда он почувствовал вкус всего, что Скалли могла ему предложить, эти давно похороненные желания начали медленно всплывать на поверхность, и игнорировать их становилось всё труднее. Это только усилило его замешательство. Он понятия не имел, кто они со Скалли, к чему всё это приведёт и как долго это продлится. Было ли это лишь на некоторое время? Он надеялся, что нет. Неужели это навсегда? Он быстро подавил эту мысль.И пока Малдер шёл к парадной двери дома Скалли, он остро осознавал, что действительно хотел остаться с ней на все выходные. Он хотел проводить с ней время и делать вещи, которые не обязательно предполагали раздевание. Он был бы вполне доволен, если бы весь день сидел на её диване и смотрел с ней телевизор. Или сидел и слушал, как она говорит, о чём угодно. Ему было всё равно. Или сводил бы её куда-нибудь в хорошее место, хотя обычно она сбивала его с ног всякий раз, когда он предлагал это. Но скоро должен был начаться баскетбольный сезон. Может, он достанет для них билеты на игру. Зная, что речь идёт о спорте, она могла бы не думать, что он переступает личные границы, которые она создавала.Выйдя на улицу, он понял, что у него нет машины. Он раздражённо вздохнул и зашагал по улице Скалли, пока не добрался до северо-западной улицы и не поймал такси. Такси высадило его у любимой местной закусочной ?У Эбигейл?, которая находилась всего в трёх кварталах от его квартиры на Хегал-Плейс. Позавтракав яйцами, солониной и тостами, он отправился домой.Малдер не знал, чем себя занять. Его квартира была похожа на свинарник. Его одежда была разбросана по всей спальне. Его тарелки с завтраком были сложены в раковине. Он подумал об уборке, как предложила Скалли, но быстро отказался от этой мысли. Он переоделся в толстовку ?Никс? без рукавов и спортивные шорты, схватил баскетбольный мяч и направился на местный корт.***Она целый час вела свой серебристый ?Бьюик? 1995 года выпуска и вдруг обнаружила, что сворачивает на знакомую улицу. Прошло почти девять лет с тех пор, как она была там в последний раз. Она живо помнила тот день. Это был День благодарения 1990 года. Вместо того чтобы дочь приехала к ней, как она обычно делала на праздники, она захотела приготовить ужин на День благодарения у себя дома. Родители её бойфренда тоже приехали, чего её дочь никак не ожидала. Они были приглашены, но поначалу отказались дать однозначный ответ. Её бойфренд был почти уверен, что они не придут. Но они всё-таки появились, и она помнила, что атмосфера была очень напряжённой и неловкой. Ей было очень жаль молодого человека. Весь день он выглядел совершенно несчастным.Когда она ехала по улице, то нашла дом, где раньше жила её дочь, но ей пришлось проехать немного дальше, чтобы найти место для парковки. Она довольно долго сидела в машине, не в силах выйти. Она не была уверена в том, что она скажет. Она посмотрела на на то, что лежало на пассажирском сиденье и вспомнила письмо дочери, которое было приложено к посланию вместе с её инструкциями. Она не совсем понимала, о чём говорилось в письме, а также причины, по которым письмо было оставлено под её старой кроватью, и почему она просила её принести это сюда. Очевидно, в жизни её дочери были вещи, которые она тщательно скрывала от неё.Просидев в машине около 10 минут, она открыла дверцу и вышла. Она подошла к пассажирскому сиденью и, открыв дверь, схватила с него коробку. Затем она заперла машину и направилась к дому. Она вошла в парадную дверь и направилась к лифтам.Когда двери лифта открылись на нужном этаже, она вышла на деревянный пол и направилась в противоположный конец коридора. Она остановилась перед дверью квартиры и подняла руку, чтобы постучать, но замерла. Что она собиралась сказать? Может, ей просто оставить её и уйти? Может быть, ей стоит задержаться и посмотреть, не откроют ли её прямо перед ней? Имеет ли она вообще право спрашивать, что в ней? Письмо дочери заставило её почувствовать, что она предпочла бы этого не знать. Но что, если она постучит и никто не подойдёт к двери? Она не могла оставить это в коридоре. Хватит ли у неё духу приехать сюда во второй раз?Сделав глубокий вдох, она постучала.—?Подождите, я сейчас,?— раздался из квартиры знакомый голос.Когда дверь открылась, она увидела, что он стоит с мокрыми волосами, в джинсах, с полотенцем в руке и с выражением крайнего изумления на лице.—?Миссис Фоули?Она улыбнулась.—?Здравствуй, Фокс.