29. ?Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы всё было по-другому?? (1/1)

Depeche Mode — ?I Am You?Ты опутала сердце тончайшею цепью,И мне так хорошо, словно чувствую боль.Так сейчас сплетены, мы совсем без движенья,Ведь я — это ты, и ты — это я.Нам с тобою уже не уйти от смятения,И я так упоён, как могу лишь в грехе.Знаю, с этим мне жить,Ведь я твой в вечности.Нет возврата назад,Мы с тобой в западне.Отрицать этот фактНевозможно, нет, нет.Оправданий не надо,Я частица в тебе.У нас выбора нет.Нет, нет, нет.Эта тёмная страсть, что зовём мы любовью,Это чувство, что мы — части две одного.Укрывает всё глубже нас волшебною тайной,Не давая напиться разгадки её.Странное побуждение, чем я не в силах управлять, —Души и сердца чистое владение,И мне с реальностью такой придётся жить.Я — это ты, и ты — это я.Я — это ты, и ты — это я.Я — это ты, и ты — это я.Я — это ты, и ты — это я.Нет возврата назад,Мы с тобой в западне.Отрицать этот фактНевозможно, нет, нет.Оправданий не надо,Я частица в тебе.У нас выбора нет.Нет, нет, нет.Она медленно открыла глаза и увидела Малдера, спящего рядом с ней, когда ранний утренний свет воскресенья, 3 октября, пробивался сквозь окно её спальни. Она улыбнулась, глядя на него, но вскоре её разум наполнился страхом. В какой-то момент за последние шесть лет Скалли позволила себе влюбиться в Малдера, что сделало её уязвимой перед болью и потерей, которых она пыталась избежать всю свою жизнь. Она знала, что в один прекрасный день потеряет его, и её внезапно охватила боязнь этого.Дело может пойти очень плохо. Она уже столько раз чуть было не потеряла его. Однажды их удача иссякнет. Настанет день, когда она не сможет спасти его, и эта мысль наполняла её ужасом. Даже если этого не произойдёт, однажды Малдер состарится и умрёт. Он исчезнет. Скалли не совсем понимала, почему мысль о смерти так пугает её. Люди рождались, жили своей жизнью, а потом старели и умирали с начала времён. Это был круг жизни, и это происходило каждый день по всему миру, но это пугало её.Теперь она знала, каково это, когда тебя обнимает Малдер, целует и ласкает, и каково это — достичь экстаза в его объятиях. Она знала, что теперь пути назад нет. Если с ним что-то случится, если она потеряет его, её жизни придёт конец. Кем бы она была без него? Иногда она не знала, где кончается она и начинается он. У неё отнимут половину сердца, разума и души. Как она сможет вынести такую боль? Лёжа и глядя на него, она подсознательно делала то, что всегда делала в своих прошлых отношениях: отдавала своё тело и разум, пытаясь отгородить своё сердце. Она старалась держать его как можно дальше от себя.Через минуту или две после пробуждения Скалли почувствовала совершенно другие ощущения: неприятную влагу между ног и тошнотворное чувство, растущее внизу живота. Ох, нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет. Только не сейчас! Она начала паниковать и быстро скатилась с кровати так тихо, как только могла. Она посмотрела вниз на матрас, на котором спала, но не увидела никаких пятен. Слава Богу. Она переступила через свои стринги и чулки на полу, а затем быстро, но тихо обошла кровать и прошла к двери ванной комнаты, закрыв её за собой.Посидев на унитазе, она опорожнила мочевой пузырь, и её глаза подтвердили то, о чём уже сообщило ей тело. Она вдруг вспомнила, что доктор Паренти сказал ей в пятницу, что месячные могут начаться со дня на день, но она совершенно выбросила это из головы. Малдер помог ей отвлечься от горя, которое теперь начинало овладевать ею. Эмбрионы исчезли. Её мёртвое, безжизненное чрево уничтожило и изгнало его детей. Глаза Скалли наполнились слезами, и она подавила рыдание, когда её внутренности начали сжиматься в агонии.***Малдер медленно проснулся от шума душа. Он лежал, прислушиваясь, дрейфуя между сном и сознанием, пока совершенно другой звук, доносившийся из ванной, не заставил его сесть и уставиться на дверь. Он услышал, как она плачет, и, к своему ужасу, понял, что её плач больше похож на душераздирающие рыдания. Он спрыгнул с кровати, натянул боксеры и направился к двери ванной.Обнаружив, что дверь не заперта, Малдер открыл её и вошёл внутрь, чтобы услышать, как её рыдания становятся громче. Комната наполнилась горячим паром. Затем он наступил на тёмную заколку и, посмотрев вниз, увидел, что заколки разбросаны по всему полу ванной комнаты, как будто их бросили. Он подошёл к двери душа и распахнул её, чтобы увидеть плачущую Скалли, сидящую на полу душевой кабины, обхватив руками ноги и опустив голову на колени, с горячей водой, бегущей по её спине.— Скалли? — его голос был полон беспокойства, когда он наклонился, чтобы посмотреть на неё.— Уходи, Малдер, — всхлипнула она.Он почувствовал, как его сердце ушло в пятки.— Скалли, в чём дело? Что случилось?— Малдер, оставь меня в покое! Пожалуйста!Он не знал, что делать. Что могло её так расстроить? Она была в полном порядке, когда они легли спать прошлой ночью.— Скалли, скажи мне. Что с тобой? Что-то случилось?Она подняла голову, чтобы посмотреть на него, по её лицу стекал вчерашний макияж.— Я СКАЗАЛА, УХОДИ, МАЛДЕР! УХОДИ!Он вздохнул и встал, чтобы закрыть дверь, когда она снова уткнулась лицом в колени. Затем он вышел из ванной, закрыв за собой дверь, и опустился на пол спальни, прислонившись спиной к двери в ванную, и положив локти на колени. Он сидел и слушал всхлипывания Скалли, чувствуя себя совершенно беспомощным.Через несколько минут он встал, натянул носки и вернулся в гостиную, чтобы надеть рубашку и брюки. Он схватил свой галстук-бабочку и сунул ноги в туфли. Он открыл входную дверь и, не решаясь больше слушать её всхлипывания, вышел и закрыл за собой дверь.Когда Малдер подошёл к своей машине, он начал ругать себя за то, что оставил её возле дома Скалли на вторую ночь подряд. Когда он сел за руль, то заметил своё пальто и смокинг, лежащие на пассажирском сиденье. Он вспомнил, как снял их перед тем, как войти в её дом. Он задумался, зачем он это сделал. Знал ли он, что произойдёт, когда поднимался туда прошлой ночью? Или он просто надеялся, что что-то случится? Затем он завёл машину и уехал, прежде чем успел начать слишком много анализировать своё подсознание.По дороге домой из Джорджтауна Малдер заехал в ближайший магазин ?Данкин Донатс?, чтобы выпить кофе и съесть пончик. На выходе он увидел, что агент Натали Блэк стоит в очереди с несколькими друзьями и пристально смотрит на него. Он заметил, что она окинула его оценивающим взглядом, без сомнения заметив, что он всё ещё был одет во вчерашнюю одежду. Затем на её лице появилось каменное выражение, и она повернулась к нему спиной. Он вздохнул и закатил глаза, выходя за дверь.Через 15 минут Малдер вошёл в свою квартиру, принял душ и переоделся в синие джинсы и серую рубашку с длинными рукавами. Затем он сел за стол и прослушал два сообщения на автоответчике.— Здравствуй, Фокс. Это твоя мать. Я ничего не слышала о тебе с тех пор, как ты вернулся домой. Позвони мне, когда у тебя будет возможность, если ты не слишком занят.Он вздохнул, когда голос Лэнгли заполнил комнату.— Малдер, мы уже давно ничего о тебе не слышали. Где ты пропадаешь? Мы больше ничего не выяснили у групп MUFON; похоже, дело зашло в тупик. В любом случае, если тебе интересно, в воскресенье у нас марафон ?Звездных войн?. Мы будем готовить куриные энчиладас. Да, и приведи как-нибудь агента Скалли. Мы не видели её целую вечность. Думаю, у Фрохики начинается ломка. Убедись, что ты удалил это сообщение после того, как прослушал его.До него внезапно дошло, что он так и не объяснил Скалли, чем занимался всё лето. Он сказал ей, что узнал о том, что Диана проводила эксперименты над членами MUFON, но он так и не объяснил Скалли, что это были за эксперименты на самом деле. Внезапно мысль о том, чтобы рассказать ей о тех женщинах, которые постоянно беременели только для того, чтобы пережить выкидыш за выкидышем, заставила его желудок сделать сальто, он предпочёл бы унести это знание с собой в могилу.И теперь Малдер никак не мог отделаться от мыслей о Скалли и о том, как она сидит в душе и плачет навзрыд. Он всё ещё не понимал, что могло привести её в такое отчаяние. Он просто знал, что она отталкивает его, но он также был знаком с её защитными механизмами. Затем внутренний голос сказал ему, что, возможно, так и должно быть, что то, что происходит между ними, не может привести ни к чему хорошему, что они подвергают опасности свои жизни, становясь более связанными друг с другом, чем они уже были, что то, что произошло в последние две ночи, было просто гормонами и стрессом, и что она никогда не сможет по-настоящему хотеть такой никчёмный кусок дерьма, как он.Но потом Малдер велел этому голосу заткнуться на хрен. Ему нравилось то, что происходило между ними, и он хотел, чтобы это продолжалось, независимо от того, насколько его сомнения и страхи пытаются убедить его, что это была ужасная идея. Он знал, что она велела ему уйти, но он не хотел уходить. Он хотел быть там, и в глубине души он верил, что Скалли тоже хотела его там видеть, даже если она не хотела признаваться в этом. Так что если ему придётся вламываться в её личную жизнь до тех пор, пока она не смирится с его присутствием там, пусть будет так.Он взглянул на часы: было 11:21 утра. Затем он встал, прошёл в свою спальню, открыл дверь и вытащил ключи и бумажник из карманов своих брюк, которые лежали на кровати. Как только он это сделал, из переднего правого кармана выпала её записка и карточка с банкета. Он наклонился, чтобы поднять их, и ухмыльнулся, глядя на записку, прежде чем бросить её на кровать. Затем он снова уставился на карточку с надписью ?Миссис Чудик?, написанной рукой Скалли. Малдер улыбнулся сам себе, прежде чем сунуть её в бумажник.Он сел в машину и меньше чем через 15 минут был уже у её дома. Он постучал в дверь её квартиры, но ответа не последовало. Он постучал ещё раз — ничего. Он вздохнул, достал ключи и отпер дверь. Внутри было тихо, и ни в гостиной, ни на кухне её не было видно. Он подошёл к двери её спальни, открыл её и увидел Скалли, одетую в халат и свернувшуюся калачиком на кровати. Она спала.Когда Малдер закрыл дверь, он оставил её слегка приоткрытой, чтобы слышать её. Затем он прошёл в гостиную, включил телевизор и приглушил звук. Он положил ноги на кофейный столик, предвкушая долгий воскресный день.***Через несколько часов Скалли наконец-то проснулась. Лёжа в своей тихой спальне, она жалела, что накричала на Малдера. Она пожалела, что заставила его уйти. Зачем она это делает? Она хотела, чтобы кто-то любил и заботился о ней, но она просто не могла позволить себе принять эту любовь и заботу, особенно от него. Поэтому она оттолкнула его, потому что это было намного легче, чем говорить о том, что она чувствовала или о чём думала. Это произошло два утра подряд, она полностью закрылась и отгородилась от него.Что он должен был подумать? А что, если она всё испортит? Что, если он подумает, что ему лучше остаться в стороне, чем терпеть её? Что, если всё вернётся на круги своя и он больше не захочет прикасаться к ней? Её глаза наполнились слезами. Но потом она услышала его, этот звук, и внезапно слезы, текущие по её лицу, уже не были вызваны страданием. Она узнала бы этот звук где угодно: хруст семечек. Малдер вернулся.Она вышла в гостиную и увидела, что он сидит на диване, смотрит телевизор и уплетает семечки.— Ты здесь.Малдер повернулся и посмотрел на Скалли, стоявшую в халате с лицом, покрытым пятнами. Она опять плакала.— Я здесь, — вздохнул он.— Но… ты же ушёл.— Да, — ответил он. — Ты же не думала, что я буду сидеть здесь весь день в смокинге?Она усмехнулась, а затем отвела глаза, уставившись на свои руки. Она чувствовала себя неловко из-за того, что произошло утром в ванной. Она хотела извиниться.— Малдер, я…— Скалли, ты так и будешь стоять или подойдёшь и сядешь рядом со мной на диван? — спросил он, прерывая её.Она слегка улыбнулась ему, а затем подошла и села рядом с ним, он прибавил громкость телевизора, а затем положил руку на спинку дивана у неё за головой.— Какие команды играют? — спросила она.Он посмотрел на неё, подняв брови.— Тебе действительно не всё равно?— Нет, — ответила она, усмехнувшись и он рассмеялся. Она посмотрела на его пакетик с семечками. — Я надеюсь, что ты не устроишь здесь беспорядок.Он ухмыльнулся.— Если будет беспорядок, я его уберу.Она скептически посмотрела на него и вздохнула; её затошнило, но она также чувствовала, что могла бы съесть лошадь. Она немного отодвинулась от Малдера, но прежде чем он успел начать беспокоиться, она легла и положила голову ему на колени. Он улыбнулся и провёл рукой по её волосам, убирая их со лба.— Хочешь поговорить? — мягко спросил он.Она вздохнула.— Нет, не совсем.Он заколебался, не зная, как к ней подступиться. Всё это было так странно и ново, и всё же почему-то казалось совершенно естественным, как будто между ними вообще ничего не изменилось.— Ты… хочешь… заняться… чем-нибудь ещё?Она покраснела и прикусила нижнюю губу.— Хм, нет…— Ладно, может быть, позже, — ответил он.Скалли вздохнула. Она должна ему всё рассказать.— Ну… у меня сегодня утром начались месячные.Он моргнул.— О. — Он прожил с женщиной почти пять лет и знал, что это значит. Её тело было вне пределов досягаемости. Он вздохнул.— Это всего на несколько дней, Малдер, — усмехнулась она. — Мы сможем снова заняться сексом, когда всё закончится.Он перевёл удивлённый взгляд на Скалли, чья голова лежала у него на коленях лицом к телевизору, и на его лице появилась улыбка. Неужели она только что сказала…? Да, да, она это сделала. Итак, это… он понял, что теперь всё по-настоящему. Они просто будут продолжать это делать. Ну… тогда ладно.И тут он вспомнил сцену в ванной комнате, произошедшую ранее.— Скалли… поэтому ты плакала сегодня утром?Она вздохнула.— Вроде того…— Почему ты просто не сказала мне?— Я не хотела говорить об этом, Малдер.Он вздохнул. Захочет ли она вообще о чём-нибудь говорить?Она хотела попросить его о чём-то, но не хотела показаться слабой и нуждающейся.— Хм… ты планируешь снова остаться на ночь?Он улыбнулся ей, но тут же вспомнил о своей машине, припаркованной на её улице.— Не думаю, что смогу. Я приехал сюда на своей машине.— Ну и что? — Она была в замешательстве.— Ну, это будет уже третья ночь подряд, когда моя машина будет стоять возле твоего дома.— К чему ты клонишь? — Ей это объяснение показалось странным.— Дело в том, Скалли, что кто-то может её увидеть.Она усмехнулась.— Например, кто?— Кто-то из ФБР. Или из Министерства обороны. Или, я не знаю… они.Она вздохнула.— Но, Малдер, они все мертвы.Он посмотрел на неё сверху вниз. Его рука снова вернулась к её волосам, пробежав пальцами по беспорядочным рыжим локонам, и он подумал о дьяволе, который преследовал его во снах и превращал их в кошмары.— Не все, Скалли, — тихо произнёс он.— Малдер, я сомневаюсь, что Министерство юстиции всерьёз беспокоится о нас. Если только мы не станем причиной какого-то публичного позора для Бюро. И я думаю, что Министерство обороны перестало заботиться о нас в тот момент, когда они вскрыли твою голову и оставили тебя умирать. — Она почувствовала, как в ней поднимается гнев, когда она вспомнила, что чуть не потеряла его всего несколько месяцев назад.Он не знал, что на это ответить, поэтому решил сменить тему разговора.— Скалли… я хочу поговорить о докторе Паренти.Она нахмурила брови.— Расскажи мне, что он тебе сказал, Скалли.Она вздохнула.— Доктор Паренти сказал, что большинство женщин проходит через несколько циклов ЭКО, прежде чем один из них сработает, и что он считает, что я должна попробовать ещё раз.Он помедлил.— Ты… хочешь… попробовать ещё раз?Она ничего не ответила. Она не знала, что сказать. Она хотела попробовать ещё раз, но не могла заставить себя попросить его повторить этот процесс во второй раз. Теперь всё изменилось, и это могло привести к неловким разговорам о будущем, о том, кем они были и чего хотели, а она просто не хотела думать об этом.— Скалли, как же мы добьёмся чуда, если даже не попытаемся?Она вздохнула. Чудеса. Если наука не может её вылечить, то и чудо не поможет.Он не хотел, чтобы она отступала.— Ты ведь не сдашься, правда?Она не ответила.— Скалли, если есть шанс, что это сработает, мы должны им воспользоваться. Я не против сдать ещё один образец.Она прикусила губу и снова нахмурила брови.— Скалли, посмотри на меня.Она повернула голову, лежавшую у него на коленях, и посмотрела на него.— Ты хочешь попробовать ещё раз?— Да, — ответила она, глядя ему в глаза.— Хорошо. Когда мы можем начать? — спросил он.Она вздохнула.— После моего следующего менструального цикла, когда бы это ни было. — Она проклинала свои нерегулярные месячные.Он молча кивнул.Скалли отчаянно хотелось сменить тему.— Малдер, я умираю с голоду. Давай закажем пиццу.***Позже той ночью она долго лежала без сна после того, как Малдер заснул рядом с ней. Всё менялось, и теперь, когда она начала получать то, что хотела, её охватил страх. Она всё ещё не могла заставить себя открыться, поделиться своими настоящими чувствами и высказать своё мнение. Она всегда была на грани того, чтобы сказать то, что хотела сказать, но потом она становилась всё более осторожной.Было так много вещей, которые она хотела ему сказать. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного. Конечно, она была увлечена разными мужчинами на протяжении многих лет, и влюблялась много раз. Но любить — это совсем другое дело. Иногда она чувствовала, как что-то болезненно пульсирует под рёбрами. Скалли наконец поняла, почему похоть, секс и любовь могут сводить людей с ума. Почему строились и разрушались империи, и из-за этого велись войны. Нет ничего более ужасного и более чудесного, чем любовь.Она была бы дурой, если бы сказала это раньше него. Она могла представить себе шокированное выражение его лица и неловкость, последовавшую за этим. Она ни за что на свете не поставит себя в такое положение. И когда разум Скалли начал погружаться в сон, она вспомнила кое-что из того, что он сказал ранее: ?Как мы добьёмся чуда, если даже не попытаемся? … Если есть шанс, что это сработает, мы должны им воспользоваться. … Когда мы можем начать?? Что именно он имел в виду, говоря ?мы?? Но, глядя на спящего Малдера, она поняла, что у неё никогда не хватит смелости спросить его об этом.