О вьюге и том, почему зимой в Рыжем Лесу делать нечего (2/2)

Очередной жмурик носивший ?Зарю?, которая на глаз была в самую пору для Ио, был на вид ещё ничего. Тело конечно уже приняло двухцветную окраску, физиономия помолодела, гнилостный запах уже вовсю стоял такой, что очи слезились, а нос закладывало, попутно сбивая дыхание, впрочем, этот душок был создан общей атмосферой, над ним потрудились все усопшие, он встал в воздухе ровно что туча и не планировал никуда исчезать, даже несмотря на порывы ветра. Омерзения, тошноты или даже антипатии к трупам и всему из них вытекающему, причём иногда в прямом смысле этих слов, Клюв не испытывал, ибо имел с ними дело не раз и не два. В группировке низшие ранги частенько заставляли заниматься сортировкой тех, кого забрал Бог. Свои обычно отправлялись в аномалии, да и враги туда же, но порой им находились менее почётные места - на кольях, на деревьях, на алтарях. Больше всего любили пробивать иноверцев штырями и усаживать в неестественные позы или даже подвешивать. А Ион рассказывал, что Алый вообще в обязательном порядке поручал своему отряду выкладывать трупы в целую композицию, он считал, что это вполне доступный язык общения с неверными. И ведь к таким телам даже мутанты не приближались, оставляя инсталляции покоиться с миром и даровать предупреждения другим. Как после такого не уверовать в священный Монолит?

После всех подобных перфомансов само собой выработалось хладнокровие, безразличие, сдержанность, которые непроизвольно накрывали ?дворфа?, когда нужно было браться за такой фронт работ, вот только сейчас их не было, ну вот совсем. Неприютно чувствовал себя фанатик, виделось ему, будто его засунули в абсолютно чужой организм, а сзади чьи-то длинные, противные, закоченелые пальцы щекочут рёбра самым зверским образом, прямо до измора. Снова захотелось побыстрее с этим покончить, поэтому Белоклювый суетливо начал проверять подсумки так тщательно рассматриваемой им до этого жертвы Зоны.

- Пощщщём ыбе м-м-о-иии вешиии… - заскрипело что-то совсем рядом, подобно тому, как ветвь скрипит в ураган. Сухо, надрывно, натянуто, словно тетива, как человек на последнем издыхании.

?- Что это может быть?? - успел было прикинуть ?соня?, но дальше с мысленным процессом всё обстояло туго. Иначе и не бывает, когда что-то ударяет тебя с размаху по голове.

Сложно было понять что это было и как оно успело набрать такую скорость. Однако это самое нечто определённо было твёрдым, очень твердым и оно же клином врезалось приспешнику в левую щёку, также не пощадив челюсть. Он потерял равновесие, прямо с полусогнутых вошёл в самопроизвольный перекат, поверхность под ним подло осыпалась утаскивая ?ленивца? вниз. В полёте имели место быть только странные ощущения, описать которые можно было одним словом - неразбериха, зрительный аппарат же сдал сбой, покрыл всё мраком и только диковинные солнечные зайчики в этой темноте давали представление - плясали, сходясь друг с другом, делая круг и разбегаясь вновь. Клюв свалилися в мелководье прямо лицом, порядочно хлебнул воды, отшиб колени и ладони, в уши моментально будто вставили пробки и сама вселенная как бы потухла, утратила своё значение. У него были вполне реальные шансы продлить ритуал купания на определённый срок, остаться в местом водоёме, стать очередным набухшим от воды трупом, так и не приходя в состояние осознанного существования. Однако организм ?дворфа? настолько хорошо и отчётливо принял все позывы, ощутил всю боль, что не позлил себе приостановить функционирование, как бы осознавая последствия. Странные, совсем не весёлые размышления поглотили Ведьму, словно огромная рыбина малюсенькую букашку, оказавшуюся на поверхности воды, и барахтаться эта букашка начала лишь тогда, когда рядом с ней что-то произошло. Что-то шлёпнуло далеко внизу, захлюпало, закашляло, словно кто-то подавился перечным соусом, щедро вылитым из баночки прямо в ротовую полость, и игнорировать данный набор звуков было просто невозможно. Красноволосая встрепенулась, вздрогнула, покачнулась, и сразу же глянула вниз. Глаза её расширились от удивления: Ион оказался прав, лезть в котлован было опасной затеей, чертовски опасной. Мышеловка захлопнулась, однако, вместо металлического прута, прижимающего шею несчастного грызуна, у неё были внезапно восставшие против мародёров мертвяки. Клюв, чьё неловкое падение в воду и привлекло к несу всеобщее внимание, всё время пятился, да так, что стрелять пришлось бы прямо над его головой, непомерно рискуя жизнью и здоровьем несчастливого сони. Он всё время закрывал обзор, шарахался, вызывая своей бестолковостью и ступором желание заорать, прикрикнуть хотя бы на него, одёрнуть, вернуть в реальность, вдохнуть жизнь в его вялое тельце, однако, здравомыслие заставляло отказаться от этой дурацкой идеи: бывшие трупы пока не заметили тех, кто остался на возвышенности, но стоило издать один слишком громкий звук, потревожить воздух, как вся эта орда мычащих и стонущих дурно пахнущих уродцев попрётся прямиком к ним, оккупирует склон, в лучшем случае обвалит его, в худшем — выползет наверх и примется истреблять остатки группы на ровной и почти открытой местности, где спастись от кадавров было бы почти невозможно. И наиболее прискорбным было то, что если бы зомбаки и потеряли весь интерес к Дождю и Клюву, их почти наверняка снесли бы, затоптали и похоронили в этой мерзкой и грязной жидкости, слабо напоминающей воду.?Соня? забарахтал руками, нащупал гиблое, норовящие ускользнуть дно, насилу оттолкнулся от него, загрёб туда, где по его подсчётам должен был находиться берег. Вынырнул, выплюнул всё, что находилось в его ротовой полости, но от ощущения изрезанных галькой дёсен так и не избавился, зашёлся кашлем, да таким, что если не лёгкие, то содержимое желудка точно должно было выплеснуться наружу, но этого, хвала Монолиту, не случилось. Отчаянно, порывисто и настойчиво Белоклювый затрепетал веками, пытаясь раскрыть их как следует. У него это получилось, не с первой попытки, но получилось. Как только изображение перед глазами устаканилось, парень молниеносно начал метать взгляды в поисках угрозы и нашёл её. Угроза была ему знакома и выглядела она очень плохо. Это был тот же сталкер в комбинезоне, что производят ?народные умельцы?, в том самом, который ?шахтёр? хотел бесцеремонно с него содрать. Даже один из подсумков, на котором мародёр как раз остановился, был расстёгнут. Недавно ещё безжизненное тело теперь упорно осуществляло методичный спуск по склону, волоча за собой левую, судя по всему сломанную в районе голени ногу, а в ручищах кое-как, в районе щёчек, удерживая двухствольное ружьё охотничьего типа, столь популярное на просторах Чернобыля. Двигался бездушный хаотично, бессвязно, толчками, исходившими откуда-то извне, голова его была направленна вообще наискось цели к которой он надвигался, а вот целью точно был Клюв. Монолитовец и до этого видел зомби, даже куда более отвратительных чем этот. У этого не было открытых ран по всему телу, не было странных наростов и язв, не было отсутствующих конечностей, даже лицо его ещё имело вполне человеческий вид. Но ?дворфа? подавила паника, копьём пробившая ему грудь, обратившая его рёбра в мелкое крошево. Он остолбенел, потерялся, несколько секунд просто стоял не в силах унять дрожь и вырвать ?копьё? из груди, но фигура была всё ближе, она уже начала характерно реветь, рокотать и плеваться буквами. ?Ленивец? всё же отступил на шаг, сделал свою вариацию разножки — на пару сантиметров оторвал ноги от земли, причём одновременно, и тут же принял нужную ему позу — это был его личный метод справиться с волнением, выработанный ещё в незапамятные времена. Только что воспрянувший из мёртвых пугал его до мозга костей только тем, что так резко сменил свой жизнеутверждающий статус, но в такие моменты первородного ужаса нужно было просто стрелять, как его учил Ион, так он и собирался сделать. Собственный ?семьдесят четвёртый? Клюва потонул или зарылся в песок, однако у него всё ещё оставался украинский самозарядный пистолет — Форт-12 в кобуре, вполне себе неплохое оружие чтобы утихомирить того, кто неожиданно начал претендовать на место под солнцем, которое уже даже не может лицезреть. Приспешник было одёрнул руку, сжал её в кулаке, сразу же растопырил пальцы и потянулся к тому, что должно было положить одновременно начало и конец такой вот конфронтации. В ушах у него всё ещё звенело после удара, башка немного егозила, пострадавшие места дико горели, пришквариваясь к нервным окончаниям, большой коренной зуб похоже что держался на одном святом духе, обильно подливая в ротовую полость солоноватую жидкость, всё так же чертовски сильно хотелось промыть желудок самым примитивным путём. Несмотря на всё это у Белоклювого были силы на несколько выстрелов, он точно знал это и верил в священное вмешательство извне.

Вдруг невесть что плюхнулось ему на один из берцев, на тот, что ближе стоял к воде. А потом сжало его обувку с необыкновенной силой, так, что аж пальцы стиснулись и хрустнули. ?Шахтёр? бешеным рывком одёрнул ногу, высвободился и направил свой взор к земле. Там его ждал ещё одни кадавр, куда более страхолюдный, с вытянутой вперёд культей. Весь опухший, красный, устрашающий, алармистский и расхлябанный, готовый вот-вот развалиться, но настырный донельзя. Сектант опять дал заднюю, почувствовал нарастающую тревогу, перестроился, достал оружие, извернулся, оббегая зеницами окрестность и обомлел. Полутрупов рядом было не два, далеко не два. Его уголок суши, как и все соседние был оккупирован пока что вялой нежитью. Некоторые уже поднялись, обнаружили в своих рядах незваных гостей и устремились к ним, некоторые только предпринимали попытки встать, а кто-то так и не мог осознать, что для этого нехитрого дела нужно заиметь две ноги, которые не у всех шли в комплекте. Приспешнику было не до таких мелочей, он ясно осознал масштаб проблемы, очевидность ловушки, которую они не заметили, в которую позволили себя заманить. Так он и стоял, как приваренный к земле, пока по той же щеке не прилетело прикладом второй раз. Тем не менее, в последнее мгновение рефлексы позволили вильнуть хвостом, что сделало удар касательным, смягчило его результат, только заставило пошатнуться, согнуться в три погибели, потерять равновесие, но не до фееричного падения. Зуб, вроде бы, наконец-то покинул своё насиженное место и решил составить компанию песчинкам. Из ступора Белоклювого вывел только звук стрельбы. Это и до Дождливого дошли прописные истины. Ничего из произошедшего за считанные минуты ?шахтёр? потом не вспомнил и этому факту был невероятно рад, очень не хотелось ему вспоминать тот хаос, сумбур и сумятицу. Его память почти всегда работала приблизительно похожим образом: запечатывая где-то в глубинах сознания все неудобные, позорные и зловещие воспоминания, в моменты отчаяния заставляя действовать по наитию. Благодаря этому фанатик до сих пор был жив, благодаря этому он так свято верил в своё Божество даже после того, как оно покинуло своих сынов. Его Монолит не покинул точно, ?соня? в этом даже не смел усомниться. Дальше последовали только ужас и инстинкты. Они силились воедино, начали работать вместе, несмотря на личную неприязнь. Клюв не знал, как он умудрился подняться с мокрого, шафранного-жёлтого грунта в кратчайшие сроки, как удалось ему уклониться сразу от двух атакующих, проскочить мимо столпотворений смерти и прорваться к открытому, чистому участку котлована, откуда его уже могли худо-бедно прикрыть свои, помогли не иначе как помогли великие силы. Он только орал, орал свирепо, возбуждённо, яростно, в общем-то во всю мочь и звуки издавал ничем не лучше самих преследователей, со стороны вообще могло показаться, что он хочет перекричать весь сброд разом. На самом деле это его сердце бешено колотилось в ?раскуроченной? до этого груди, то и дело выпрыгивая наружу, являя себя и все свои чувства. Очень хотелось ?дворфу? помощи от союзников. Он, даже не отдавая себе отчёта, двигался диагонально, так, чтобы стрелкам с горы было комфортнее вести отстрел, не боясь поранить в спину попавшего в беду. Орудия монолитовцев с возвышенности были приведены в боевую готовность почти что в один миг. Сначала захлопал РПК Иона, его сопроводила ?Гэшка? Ведьмы, редко, но на удивление эффективно огрызался Яддорики с помощью своего ?Бельгийца?, до обидчиков ?ленивца? даже иногда долетали короткие очереди со стороны Дождя, тому, судя по всему, было поначалу чуть легче, раз он находил время и ресурсы на оказание поддержки.

Жидкость обратилась в какой-то мазут уже на первой сотне метров, утягивала в себя ноги, сбивала ритм шагов, рельеф то и дело норовил создать под ногами беглеца яму, в которую тот должен был провалиться. Парнишка ещё каким-то образом умудрялся и отстреливаться вполоборота, собственная огневая мощь стала феноменально действенной, когда рыжий Астарот сначала ушёл на перезарядку, а потом и вовсе сменил вектор обстрела, оказывая содействие Человеку Дождя. Однако палил Белоклювый почти что наугад, просто в толпе из более чем двадцати рыл, которые отстают от тебя максимум на десять метров, передвигаясь неравномерной колонной, сложно не найти для пули уютного места внутри мясного покрытия. Первый, а за ним и второй сменный магазин рухнули в пучину, не найдя себе места в неловких руках. Поначалу всё выглядело гладко, ?шахтёр? даже было успокоился, стал нестись в перёд не так самоотверженно, и всё же мертвяки пребывали быстрее, чем их успевали отстреливать, а энные даже умудрялись вставать после самых тяжелых ранений. Клюв ещё и ухитрился найти мысом обуви кочку, что послужило для него уже вторым падением в жидкую среду, тем самым падаль сократила разрыв ещё на пяток метров, начиная дышать добыче прямо в спину.

Тогда и началось самое интересное — вторая стадия переполоха, бучи, малодушия и прилива адреналина во все возможные и невозможные места. Последний был выведен из всех закромов и мгновенно приведён в действие, ибо без него выживание не представлялось возможным. ?Соня? слышал только своё учащённое, аритмичное, заходящееся и булькающие дыхание, барахлящее шипение искупавшейся рации, в ушах эхо барабанной дроби - это билась в агонии жидкая соединительная ткань. Позади скверно, паршиво, томительно чавкали десятки шагов, так и норовящих ускориться и поймать свой завтрак, обед и ужин. Дурно вопили, рычали, стонали, рыдали, ревели и причитали кадавры, их однотипные, осевшие, сломанные голоса, зачастую даже просто сопение из-за неимения голосовых связок, переплетались, смешивались, звучали в унисон, образуя саму симфонию сумасшествия и отчаяния. ?Дворф? вкусил кусок безумия и его будто во внеочередной раз ударили по голове.Опомнился он уже тогда, когда колени его подкосила усталость, когда спину и плечи его нафаршировали шипами и иглами, а сам ?ленивец? стоял перед самим обрывом и глазел на небосвод, чуть выше голов собратьев и одной сестры по вере. Белоклювый напряжённо выдохнул, всеми силами пародируя паровоз, отёр грязным, намокшим предплечьем пот со лба, оттянул ставшую режущей куфию, сплюнул багряным сгустком неизвестных образований на берег, потёр запёкшуюся юшку на скошенном подбородке и осел на кучу песка, откидываясь на спину, прямиком на прохладные крупица грушевой мякоти. Истома наступила сама собой, позволяя даже закрыть глаза и дёрнуть уголками губ. Через какое-то время к нему медленно подошёл Дождь, который выглядел не многим лучше его, особенно измученными у него выглядели очи, но садиться долговязый не собирался, только опёрся рукой о податливую поверхность и принялся за восстановление дыхания. Сильнее всего в сложившейся ситуации радовало то, что Дождь был жив, возможно, даже живее Клюва, ведь купаться в местных ?водах? и хлебать их ему не довелось. Перекур длился недолго, рыжебородому надоело стоять и свысока поглядывать на неудавшихся грабителей с физиономией полной удивления, негодования и превосходства, о чём свидетельствовали борзо, наступательно выпяченные глаза. Поэтому представление ?мима? закончилось быстро, он сам оборвал его кратко и велегласно.- Эй! И чё?!

- ?Ни-чё?, - отмахнулся от него черноволосый хранитель, - отлично сработано, конкретно вы наши задницы прикрыли, иначе лежать бы нам среди тех, кто встать не удосужился. Все целы и ладушки. Ладно, Клюв, отдохнём немного и на исходную, без костюмов и снабжения уходить смысла нет, иначе все усилия и патроны в пустую ушли. ?Монтажники-Высотники?, вы тоже не расслабляйтесь там шибко, ваша выручка ещё может понадобиться, мало ли кто там живой из мёртвых остался.

Бледноликий закончил речь, ?молот? ещё какое-то время потрепетал, поурчал, взобрался на верхние ноты своего негодования, но утих, понимая, что и без него все всё давным-давно решили. Клюв заворожённо вперил свои глядела в плавающие в водной глади трупы, то и дело немного пружинящие невесть от чего, из них вытекала уже знакомая, похожая на бензин жидкость.- Да, конечно. Сейчас. - ответил ?соня? абсолютно холодным и люто уставшим тенором.

*** Мокрые, грязные, с бледными и уставшими лицами, они сидели прямо на мерзлой земле пока шел "переучёт" всего, чем удалось разжиться столь дурным и опасным, как оказалось, способом. Плата за все страдания и старания как водолазов, так и компашки их прикрывающей, по итогу оказалась не такой уж и скудной, особенно для некоторых. Главным достижением было то, что Клюву с Дождём в этом безумном месиве удалось раздобыть всем хоть какое-то снаряжение, в котором, вероятно, их не пристрелят первые встречные.

- Итого мы имеем… — спохватился подвести итоги ревизии Ион, поднимаясь с колен и оглядывая разложенные на земле пожитки, - Три ?Зари? в посредственном состоянии, но их хотя бы надеть можно не рискуя, что нас запишут в ряды тех, с кого мы их содрали. Две ?СЕВЫ?, одна прямо-таки чистенькая, хорошенькая, ах, жаль только не мой, совсем не мой размер, а мне конечно же досталась дырявая, угу. Везёт же бабам, ё-моё… Что ещё? Капитал в размере целых тринадцати тысяч рублей с копейками. Не знаю зачем это нам, но пусть будет на всякошный случАй, хоть полюбуемся на предметы роскоши неверных. Приличное количество патронов калибра 7,62 и 5,45, неприлично маленькое количество НАТОвских 5,56, остальные запасы у нас в порядке, мы их не пополняли. Так же наша горячо любимая флегма посеяла свой ?калаш? где-то в лихом омуте, поэтому у неё новый, вроде как стреляющий, но в боевых условиях не проверенный… И ко всему этому штук пять аптечек в трёх разных комплектациях, все без обезбола, без анестетика, ни кеторолака тебе, ни налбуфина, даже лидокаина не было ни у одной бездушной швали. Всё сожрали, свиньи. В прямом смысле слова, ни у кого так же и провизии не обнаружилось, даже нормальной питьевой воды. Значит голод остаётся острым вопросом не повестке дня, не сегодняшнего, но грядущего. А вообще, это все наталкивает на одну мысль….

- Ту самую, которая несёт в себе предположение о том, что все эти бедняги наши менее удачные собратья по общей беде? - перехватил инициативу ?леший?, не отрываясь от ухода за своим Браунингом. - Хах, вот это ты интеллектуал, умник, разумист! Голова! Ищи дураков в другом месте, здесь каждый уже успел это понять минут за пятнадцать до тебя, детина.

- Да? А я вот уверен, что Клюв ничегошеньки не понял! А, птица-антиговорун? Отличаешься ты умом и сообразительностью? - ответом бородатому ироду послужила тишина, приспешник даже глазом не моргнул.

- Над душевнобольными смеяться нехорошо, мой горячо любимый друг, неужели не знаешь? Хотя почём тебе знать, если смеялись всегда над тобой… Впрочем, кроме шуток, парнишка действительно пережил тяжелую травму, слышал как он орал? Я громче шестидесяти децибелов от нашего ленивца ни единого возгласа не слышал, а тут были все девяносто, нет, даже сто.

- Как ты ловко измеряешь громкость на слух, диву даюсь! - с читаемой издёвкой и иронией в голосе произнёс ?молот?, как бы ставя под сомнения способности товарища.

- А ты как думал, Игогошенька? У меня, между прочим, идеальный слух, я бы даже сказал музыкальный. Я слышу песнь, что мне поёт природа! - товарищ же сделал вид, что услышал исключительно похвалу, отчего разошёлся ещё сильнее, продолжая раздражать лиходея. Последнее предложение даже произнёс на манер стиха.

- К слову о природе, как там твой лес? Хватило ему кровушки, может он сжалится над нами? – рыжий-конопатый перепрыгнул на другую тему, в надеждах подловить своего визави на лжи, желая отыграться, отомстить за ущемлённое достоинство.

- Ой дурааак… - ошеломляюще точно сымитировал момент из советской классики юродивый, - Вот ты бы на месте могущественной силы стал принимать в дар то, что вытекало из упокоенных? Это не ?руда?, а один гной, ихор и помёт, такое дарование тебе минимум обратно в лицо выплюнут, в чём будут максимально милосердны и благосклонны. Ему нужна свежая, живая, энергичная, мотивированная кровь. Такая, которая дарует, гонит по венам жизнь, а не тленное существование. Наша, к примеру. Вскроешь себе вены ради нас? - вдруг в голосе сына леса прорезался интерес, такой острый, будто он действительно хотел понаблюдать за такого рода ритуалом, но огонёк затух так же быстро, как и разгорелся, - Заодно и посмотрим, прав я был или нет…- А ты меня в задницу поцелуешь, пёс! Тоже мне, шутник нашёлся, инвалид, мля. Щас на своих двоих потопаешь, сучье племя!.. - глубокий вздох - Умозаключения твои можно ведь и под сомнение поставить, ты же утверждал, что нас аномалия отрыгнула из-за несварения, много ей оказалось, как акуле, что кита съела. Но там столько народу, неужели все по одному или в паре туда попали?- Мы не знаем как работают другие пространственные аномалии, не знаем даже сколько этих молодчиков консервировали, а ведь разница в датировках смерти у них ОХ какая! Ничего не знаем об их особенностях и возможностях. Потому как для начала в них нужно хотя бы побывать, угу? Я трактовал вам описание одной конкретной, ничего более.- Оставьте эту белиберду светилам науки, - вклинился было Дмитрий, но тут же начал перхать, бухать и грохать, выплёвывая слова вместе с микробами, - они хоть деньги за свои труды получают, а вы только птиц пугаете… - Вороны с раскидистых ветвей хвойных растений действительно всё никак не могли успокоиться после стрельбы, орали, желая выпроводить нарушителей спокойствия с их законных территорий. Живыми здесь были только они, теперь уж это не подвергалось сомнению, - Уходить отсюда нужно, причём скорее.- Может пожрём сначала? С утра ведь ни крошки в желудке. - упросил Ио, хлопая себя по пузу.

- Как-то аппетита нет совсем… - вдруг прошептал Белоклювый, однако его услышали все без исключения.

- Да. - вперемешку подписались под словами ?сони? остальные двое, что участвовали в диалоге.

- Ах, какие же вы мерзавцы, я не могу! Ладно, давайте тогда собираться что ли? Замечаний на счёт последней фразы ни у кого не было, все просто молча приступили к сборам. Сперва переоделись в краденные, на подсознательном уровне мерзкие и липучие комбинезоны. Ио даже с материнской заботой помог Яддорики облачиться в броню. Старые хотели было оставить прямо на месте бойни, но это казалось вопиющей роскошью. Кто-то считал это богохульством, кто-то расточительством, кто-то просто нелогичным действием. Так или иначе костюмы принадлежащие ордену было решено волочить с собой до мест более пригодных для организации тайника, либо до того момента, когда балласт станет непосильной ношей. Когда рюкзаки были набиты снаряжением поровну, когда нательное обмундирование и оружие было проверено, тогда животы дружно заурчали, подгоняя караван с единственным, но точно крайне ценным грузом двигаться вперёд.

*** Думая, что худшая часть их приключения осталась позади, Ведьма ошиблась, да так сильно, как не ошибалась уже очень давно: стоило потрёпанному и побитому жизнью отряду двинуться с насиженного, в прямом смысле этого слова, места, как погода решила окончательно испортиться, а Рыжий лес — доказать, что не зря он по праву считался одним из наиболее опасных мест во всей ЧЗО. Температура воздуха начала снижаться так резко, что всего через каких-то двадцать минут ходьбы вся пятерка монолитовцев прочувствовала все прелести зимнего перехода по редколесью. Листья под ногами уже почти не различались, казалось, вся листва здесь давно сгнила, сбилась в один плотный слой, в котором ноги теперь тонули едва ли не по косточку, застревали в нём, ботинки то и дело цеплялись за прикрытые месивом из листвы палки и вылезшие на поверхность гнилые корни старых деревьев. Некогда зеленые исполины стали попадаться всё реже, а если и встречались на пути, то непременно оказывались преградами, создающими проблемы: стволы множества деревьев были обломаны, разломаны напополам, и нижние части вместе со всей корневой системой торчали из мерзлой земли, в то время как обломанные верхушки валялись рядом, загораживая всю дорогу, заставляя искать обходные пути, а то и перелазить прямо через стволы, норовя насадить себя на очередную ветку словно на вражеский штык, и остаться здесь навсегда ещё одним маленьким жалким украшением Леса. Ещё одним извечным источником проблем был Яддорики, который оказался слишком тяжелой ношей даже для крепыша Иона, а потому заставлял последнего всё чаще требовать привал, пусть и кратковременный, но позволяющий немного отдышаться, восстановить силы и брести дальше, словно навьюченный мул за поводырём. Во время одного из таких привалов погода решила испортиться окончательно. Редкий снежок пролетал и до этого, но в определенный момент у Ведьмы создалось впечатление, что злой ?некто? открыл какую-то ?Шкатулку Пандоры?, в которой вместо всех бед был ветер со снегом, и с этого самого момента продвижение группы замедлилось ещё сильнее.

Если до этого Ведьме удавалось хоть как-то разбирать дорогу и ориентироваться на местности, то и дело осматривая стволы деревьев в поисках того самого мха, что должен расти на их северной стороне, то теперь единственным ориентиром ее был компас, стрелка которого дёргалась, дрожала, словно билась в агонии, не в состоянии точно указать путникам на север.Метель набирала силу: снег уже не кружился вокруг стволов деревьев, выписывая дивные кренделя, теперь он бил прямо в лицо и грудь, заметал глаза, больно хлестал по раскрасневшемуся лицу, словно злой дворник, орудующий метлой как оружием ближнего боя. Однако, плюс у такой погоды всё же имелся: ни один здравомыслящий сталкер, если он здесь и был, не стал бы покидать хоть какое-то убежище, а покинув его, уже наверняка давно сдался бы; то же касалось и мутантов: хищникам в такую пору не на кого было охотиться, а травоядным или падальщикам и вовсе не было никакого резона высовывать носы из своих нор. В момент когда все молитвы были брошены, когда уже пришло смирение, а обморожение было ближе рядом идущих однополчан, всё поутихло, но даже и не думало заканчиваться, элементарно дало шанс адептам на передышку. И они им воспользовались, как дворовые животные, что просто хотят дождить до тёплых деньков. Впереди появились явные очертания рыжего и коричневого, усердно скрытые белоснежностью, впрочем, меткий глаз проводника подметил ориентир и повёл бойцов возможно в последнем их направлении. Через четверть часа возникли знакомые каждому бывшему в Рыжем Лесу вольному сталкеру очертания, такие, которые ни с чем не спутаешь, которые никогда уже не забудешь. Прямо по направлению, как ни символично, был Ведьмин Круг.

- Твою мать! Мы выбрались из этого дерьма! Вы слышите? МЫ ВЫБРАЛИСЬ! Ох, давай куда-нибудь к знакомым землям двигать, хоть к Чёртовой Стоянке, но двигать!- переорал режущее уши ненастье Ион, с задором подкидывая своего пассажира выше на спину, тем самым выражаю крайнюю степень счастья и готовность идти дальше.Дождь молчал, ему было очень стыдно.?Я раз за разом ищу что-то, что я мог бы уничтожить. И вечно нахожу лишь себя?.