Глава 14 (1/1)

***Аппарат сердечного ритма раздражающе пищит. Размеренно, монотонно. Будто извращённым языком передает какую-то дотошную извечную истину о гребанном бумеранге.Из его матери торчит куча трубок также, как когда-то из Деви. Только вот никто не ищет для Элен доноров. В коматозном состоянии между двумя мирами ей могло помочь только прощение небес. И каким бы не был вариант их милости, он будет лучшим для ее судьбы.Каран смотрит на мать, припав разгоряченным лбом к прохладному стеклу, что отделяло их. Казалось уже привычным, что небеса не хотели считаться с ним.Да, он эгоист. Ему было адски больно. В последнее время каждая его ночь сопровождалась многочасовой бессонницей и приступами бешеной тахикардии. Прошлая и вовсе побила все рекорды своей паршивостью. День не заканчивался для него. Обратился страшной вечностью в ожидании финала… А ведь в его жизни всегда все происходило по чётким законам. Все всегда было нормально. Под контролем. Раньше. И в какой момент все дошло до этого? Его сердце разбилось. Он ощущал себя самым большим предателем на свете. Только совершенно не понимал в отношении кого… Но как бы ни было. Он проклятый Брут. Человек объединивший в себе худшее мира. Предательство и ненависть.Каран всматривается в датчик, боясь разглядеть в нем ровную полосу. Он переводит взгляд на поломанную женщину. Плохая, мерзкая, злая. Но она в его сердце. В его крови... И Каран ничего не мог с этим поделать.На плечо опустилась ладонь. Каран оторвался от стекла и развернулся. Это далось ему с трудом, потому что силой, удерживавшей его на ногах, была стеклянная перегородка в отделении реанимации.- Мама забрала Деви домой. И тебе не мешало бы отдохнуть, - Рани говорила ровно, но будто трусила.Наверное, он собрал "лучшие" черты своих родителей и одним лишь своим подавленным видом внушал неприязнь и страх. Своей единокровной сестре...И все же они совершенно не были похожи. Она - истинная Райзада. Воплощение лучших черт семьи, наследником которой так нелепо он себя позиционировал. Рани была похожа на госпожу Анджали.Каран же...- Ты уже знаешь? - спросил он.- Джей рассказал.- Понятно. - Ничего не поменялось. Мы по-прежнему семья.- Знаю.В горле было сухо, и Каран не узнавал собственного голоса. Он скосил взгляд на пальцы, сжимающее его плечо, и вдруг ощутил острую необходимость обнять сестру.Что и сделал.- Я так устал, Рани, - его тихий голос потонул в волосах девушки. - Я не хочу возвращаться домой. Все, что я сейчас хочу, оказаться подальше от всего этого…- Ох, Каран, - Рани гладила его по волосам. Её голос был кротким и успокаивающим. - Твоей вины в произошедшем нет. Все, что произошло, - следствие стародавних ошибок других. Но ты не при чём…Сестра разорвала объятия, но лишь для того, чтобы направиться к скамье. Она села и потянула его за собой.- Помнишь, в детстве мы любили разрисовывать окна и зеркала в доме ранголи из хны в праздник Дивали? Мама боялась, что, если бы будем долго вглядываться в собственные отражения, злой дух сглазит нас, потому что ей это нагадала какая-то уличная гадалка. Теперь я понимаю, что не было никакого суеверия. Она глупо боялась, что кто-то усмотрит в нас общие черты не того человека, что следовало бы...- Мне всегда казалось, что ты вылитый дядя. Меня даже злило то, насколько вы схожи в своих поступках. Ты всегда был непреклонен и упрям.- Только о наших внешних различиях разве что слепой не судачил за моей спиной... - Каран горько улыбнулся. Он вдруг мысленно попытался вырисовать в голове какую-то из старых общих фотографий, на которых присутствовал Шьям Манохар Джа. - Как ты считаешь… я похож… на него?Рани поняла, о ком вопрос. Она недолго помолчала, обдумывая свой ответ, а затем, легко пожав плечами, выдала:- Если хочешь знать мое мнение: дядя вложил в нас больше, чем кровный отец. Мы не знали его. Как бы эта тема не умалчивалась, мы оба слышали о том, какой он был личностью. Но Шьям Манохар Джа дал нам жизнь. И мы оба, кажется, не такие уж и плохие люди. Возможно это лучшее, что он сделал в своей жизни.Каран горько усмехнулся и повернул голову в сторону палаты, где лежала его мать.- О ней ты скажешь то же самое?Рани поежилась и обхватила себя за плечи.- Я тоже ее люблю… Ты прекрасно это знаешь. Наверное, поэтому так долго молчала...Каран промолчал. Рани не стремилась облегчить его душевные тяготы, выдумывая оправдания для его матери. Она просто говорила то, что думала о произошедшем. Хоть мыслей было не так уж и много, и им ещё предстояло обдумать многое. Но главным сейчас было то, что принять произошедшее в его истинном свете было больно, но возможно. Не стремиться оградиться, но осознать что кормление демонов - не выход.- Как отец?Каран мысленно устыдился тому, что задал этот вопрос не сразу. - Кажется медсестра заканчивала с перевязкой. Ему повезло - пуля не задела артерию, ткани несильно повреждены. Каран выдохнул. В то время, когда все его внимание было поглощено матерью, едва не произошло что-то не менее страшное. И случилось бы… Если бы не внимание и реакция отца. Он прикрыл собой Деви от пули одного из тех людей, что наняла для своих грязных дел его мать. Ранение, полученное отцом, было неглубоким. Он узнал это уже в больнице. И всё его внимание в очередной раз переключилось на мать... Он переживал об отце меньше. Каран думал об этом со стыдом... но признавал. В нем клокотало такое море эмоций, главным из которых был страх, что в конечном итоге он просто в нём утонул.И все же манера Рани спокойно передавать информацию, без обвинений и упреков в голосе, вытягивала его из тёмной толщи. Действовала лучше бальзама...Сестра его понимала.- Я зайду к нему. - Позже, - Рани вскинула руку и потянулась к нему. Он схватился за её ладонь, как утопающий за спасательный круг. Сестра крепко обняла его, и Каран уткнулся ей в колени. - Он под общей анестезией и сейчас скорее всего спит. - Хорошо, - Каран закрыл глаза. Стало легче, и мрак, сковывающий грудь в тиски, вдруг стал рассеиваться по мере того, как Рани путала пальцы в его волосах. - Невероятно, да? - сквозь наступающий сон, кажется, пробубнил он. - У меня теперь две сестры. Это не страшно, что я целовался с одной из них?Кажется Рани как-то нелицеприятно о нем отозвалась и возможно даже ударила его по макушке. Но в этом он не был точно уверен. Как не был уверен уже и в том, что произошедшее ранее было реальностью. Сон очень быстро сморил его, и негромкий голос Рани вдруг обратился в смех Деви, кружащей в своих руках Прити. ***Господин Вишну успел сменить три кружки чая перед женщинами. Майя, незаметно присоединившаяся к ним, опустошила всю вазу с печеньями. Во все глаза она поглядывала то на Паяль Гупта, то на Мохаббат, будто бы сличая сходство женщин.В том, что Паяль была искренна, Мохаббат не сомневалась. Но это было поистине странно… слушать историю о себе и не находить в ней себя. Словно сказка об одном из ее прошлых перерождений.Кхуши Кумари Гупта... У этой женщины, о которой она узнавала в данную минуту, были родители, тетя, сестра. И она неожиданно исчезла из их жизни двадцать лет назад. Ровно столько лет назад Мохаббат очутилась в ашраме и столько же она помнила о своей жизни.Все ее сознательная жизнь - служение Богу и людям. Все, что она делала, - было для кого-то. Но оказывается у нее было детство, была юность, молодость… что-то ещё было. Но Паяль словно не договаривала. Будто бы боялась раскрыть всю картину полностью.- Мама и отец будут счастливы… - едва сдерживая эмоции, проговорила Паяль. - Отец очень слаб в последнее время... но, я думаю, что именно мысль о возможном твоём возвращении не позволяла ему сдаться. Мы искали тебя, Кхуши. Очень долго искали и ждали…Мохаббат промолчала. Ей было невероятно жаль этих людей, что ждали Кхуши… И в то же время ей было как-то стыдно, не по себе от мысли, что она никак не могла связать себя с ними. Ощутит ли она трепет перед родителями, которых не помнила? Встреча с …сестрой… взволновала ее. Но… она не могла выудить из своего подсознания хоть что-то, что помогло бы ей перенести образ Кхуши на собственную личность.- Ты… ты ведь позволишь вернуть себя в семью?Господин Вишну принес по четвёртой чашке масала-чая. Пока он аккуратно менял пустые блюдца на свежесваренный напиток, Мохаббат достала из сумочки карандаш и быстро вывела на бумажной салфетке одиннадцать цифр. Такое ее поведение ранит сердце Паяль. Но молодая женщина ничего не могла с собой поделать. Все это… было для нее слишком пугающим и странным. Она не была готова. Только не сейчас, когда на ее пути к Богу оставалась всего одна прямая дорога.- Это мой номер телефона, - сказала, наконец, Мохаббат. - Ты можешь звонить мне… или писать. Но прошу… не стоит продолжать поиски, ведь ты уже нашла меня... сестра, - Мохаббат последовала внезапному порыву и неожиданно коротко обняла Паяль. А затем также резко отпрянула. - Теперь я сама должна найти себя.Она оставила Паяль в недоумении. Вслед она услышала громкий оклик сестры и скрип стульев. Но не обернулась. Почти бегом преодолела несколько кварталов без оглядки, слыша поспешные шаги Майи за собой. Ей было неведомо, последовала ли за ней Паяль. Но разве это так важно?Не смотря на скорый бег и неправильность своего поступка, "Кхуши" не оставляла своё прошлое. Но делала неумелые шаги ему навстречу.Да так оно и было. Дорога открывала ей истину. Случайности на ее пути не случайны. И лишь Богу было известно, что ещё впереди ей уготовано. Разве могла сойти она с пути, ещё не достигнув своей цели? Ведь именно дорога к Богу открывала перед ней все новые горизонты к счастью и самопринятию.Спустя время они будут общаться с помощью сообщений. Паяль рассказывала ей о своих делах в Лакхнау. Присылала фотографии своих сыновей, их большой семьи… У них действительно такая большая семья! Кхуши, сидя на ступени набережной реки Пайсуни, внимательно рассматривала каждую чёрточку их лиц, скрывая слезы в счастливой улыбке.Нет. Она не бежала от своего прошлого. Кхуши Кумари Гупта наконец-то шла ему навстречу.Незнакомая старая женшина опустилась рядом с ней, скрестив ноги с удивительной для ее возраста ловкостью. Она развернула свёрток с несколькими небольшими кружочками пани пури и устремила свой взор в сторону затухающего горизонта. Мохаббат также, наконец, оторвала взгляд от их с сестрой совместной фотографии - на ней девушки были молоды и счастливы, а Кхуши ещё себя не потеряла.Старушка молча протянула Мохаббат незамысловатое угощение, и женщина с благодарностью его приняла. Приятное тепло разлилось в ее сердце. Вместе, два незнакомых человека, они будто стали невероятно близкими в этот момент.У самой кромки воды обычно всегда серьёзная Майя, но в этот раз необыкновенно весёлая, принимала бутон бархатца с коротким стебельком с ладошки маленькой кучерявой девочки. Ребенок был одет в потертую длинную рубашку, подпоясанную тонким ремешком. Не смотря на свою скромную одёжку, девочка была счастлива и очевидно невероятно любима своими родителями. Молодая семейная пара, явно происходившая из варны шудриев, с улыбкой наблюдала за происходящим неподалеку. Они были бедны материально, но в своей любви друг к другу были многим богаче сильных мира сего. И свою маленькую девочку они растили в подобной любви - Мохаббат была в этом уверена.Вечер на берегу Пайсуни был восхитителым, как и сам город в котором они оказались. Читракут - последний город перед Аллахабадом-Праягом. И хотя им пришлось совершить немалый круг перед священным Сангамом, в объезд платных дорог, Мохаббат радовалась этому пути. Пожалуй, именно этот город подарил небывалое успокоение ее душе после множества потрясений.Майя вернула цветок девочке и что-то проговорила ей на ухо. Ребенок в ответ активно закивал головой и направился в сторону Мохаббат. Девочка молча, скромно взглянув на нее из под пушистых ресниц, протянула ей цветок. Мохаббат в ответ тепло улыбнулась, приняла солнечный бутон и приложила руку к груди в знак благодарности. Малышка обрадовалась и быстро вернулась к своему случайному другу. Майя подхватила девочку и перед тем, как пойти в сторону ее родителей, она тепло посмотрела на подругу. Все эти дни прошли для неё в переживаниях за Мохаббат. Ее очень взволновало произошедшее. Наверное - неменьше чем саму Мохаббат.Старушка тем временем отряхнула крошки еды с подола своего сари и поднялась. Солнце почти спряталось в бесконечных водах индийской реки, что где-то вливались в Джамну, а та в свою очередь в Ганг, подобно сосудам человеческого тела втекавшим в другие. Все вокруг имело схожее природу и начало, действуя по вечным божественным законам. Вот и старушка оказалась на ее пути, наверняка, не случайно. По-крайней мере, Мохаббат в очередной раз поблагодарила небеса за то, что они укрепляли ее веру в человеческую простоту и добросердечность. И в ту же секунду она подумала, что не обмолвилась ни словом с этой доброй женщиной. Их единение было случайным, коротким и необыкновенно судьбоносным. О последнем Мохаббат пока не знала.Старушка устремила напоследок свой взор куда-то вдаль, а затем на семейную пару и Майю, которая подвела к ним их ребёнка.- Ну девица - точно послание с небес…Неизвестно - в чей адрес сказала эти слова незнакомая женщина: то ли Майи, то ли маленькой девочки?Однако в сознании Мохаббат эти слова вдруг начали принимать удивительные очертания и формы."Юная девушка прижимала к груди свою новорожденную дочь. Она невесомо целует ее в носик и любуется на едва ещё различимые ямочки на щечках. Такие были у ее отца...Пышнотелая женщина склоняется над молодой мамой и ее ребенком и поправляет для них одеяло. Не смотря на свою внешнюю грубость и будничную опытность в подобных вещах, глаза женщины полны тепла, когда она вглядывается в глаза малышки… так схожие с материнскими…- Ну девица - точно послание с небес, - пряча слёзы, бубнит акушерка.Кхуши улыбнулась в ответ на ее слова, а потом одарила ласковой улыбкой свою крохотную дочку. Она назвала ее Деви. В честь любимой Богини, которая никогда не оставляла ее, и которую никогда не оставит она сама. В тот вечер Кхуши ещё не знала, что ее дочь пробудет с ней так недолго. Что небеса проверят ее на верность испытанием длиной в огромных двадцать лет. Мир в одно страшное мгновение остановится для неё со словами, сказанными доктором:- Ваша дочь мертва…"Тонкий стебель бархатца переломился, слишком сильно зажатый в пальцах молодой женщины.***