Часть 2 (1/2)
НОЧЬБагровый и белый отброшен и скомкан,в зеленый бросали горстями дукаты,а черным ладоням сбежавшихся оконраздали горящие желтые карты.Бульварам и площади было не странноувидеть на зданиях синие тоги.И раньше бегущим, как желтые раны,огни обручали браслетами ноги.Толпа - пестрошерстая быстрая кошка -плыла, изгибаясь, дверями влекома;каждый хотел протащить хоть немножкогромаду из смеха отлитого кома.Я, чувствуя платья зовущие лапы,в глаза им улыбку протиснул, пугаяударами в жесть, хохотали арапы,над лбом расцветивши крыло попугая.Владимир МаяковскийВ метро было шумно и душно. На поверхности земли ночь окутала во тьму серость города. Теперь он представлял собой мечущихся черных, невидимых на черном фоне кошек со светящимися белыми, красными глазами. Они мчались куда-то, их не манили двери высотных домов, во тьме представляющих громадные мрачные глыбы, некоторые освещенные под стать тем самым кошкам.
Повсюду мигали и резали глаз желтые фонари, полностью заменившие своим мерцанием свет зелени, а голубых в этом времени и вовсе было не найти.
Ноги спешили кто куда, создавали невероятную суету, они будто плясали под ритм музыки, ноты которой струились из каждого угла. Этот ритм неумолимой городской суеты приглашал всех на вальс. Мысли людей играли в такт, не давая их обладателям остановиться. Музыка заставляла смеяться и, не думая о причине смеха, бежать, веселиться и кричать, а может кричать и от бешенства.
Бешеные кошки, бешеные ноги на концерте театра теней. Все эти крики, смех, громкие разговоры имеют тень злости и зла, а для кого-то ненависти. Ненависти? Ненависти на самого себя.
В метро очень светло, но и на поверхности из-за обилия огней не мрак. Тут царила шумная толкотня и неугасающая речь со всех сторон, струящаяся через пространство, доносящего до ушей любого прохожего одни лишь обрывки. "В поздний час кончаются уроки, добравшись до дома, упаду в постель!.. Осталось три остановки до пересадки... Как же давно мы не виделись!.. Синус тридцати поделить на тангенс девяноста?.. До скорой встречи, мы будем ждать вас в субботу к пяти... А судьи кто?!.."Бесконечные речи создавали фоновой шум, на который редко обращали внимание. Каждый говорил или думал о своем.
Молодые выделяются яркими пятнами и музыкой из наушников, пожилые привлекают внимание огромными сетками, набитыми продуктами с рынка или яблоками с деревни, дети заметны неожиданным здесь в такой час появлением, громкими криками высокими голосами.
Я рассматриваю их всех. Сижу в поезде, не думая о том, куда мчится тот. Рассматриваю черноволосого мужчину, сидевшего напротив. Ему лет за тридцать. Мужчина со щетиной, достаточно длинными, непослушными волосами, завязанными сзади в торчащий хвост, темными приоткрытыми глазами. На нем темный костюм, очки. Он мог работать и в банке, и в магазине, быть музыкантом, но не рабочим. В поздний час мужчина уставший, наверняка едет домой. В руках держит кожаный портфель. Тогда я и замечаю на его пальцах слабые следы краски, почти незаметные, но я отличаю зеленый, желтые цвет. Этот человек художник. Но я бы сказал, что он учитель какой-то художественной школы. После такой мысли весь образ мужчины так и кричал, подтверждая догадку, и тогда я уже думаю, как можно было спутать его с продавцом или бизнесменом?Неподалеку стоит молодая девушка, держится за оранжевый, облезлый поручень. Коротко стриженая блондинка, может быть крашеная. Я вижу ее сзади, но различаю очертания белой блузки и небесного цвета юбки по колено, не очень строгой, но и не нарядной. В ушах симпатичные сережки. В руках она держит сумочку светлых тонов. Я считаю, что она какая-нибудь официантка или служащая невысокой должности. Может быть, она едет домой с каких-то курсов. Мне кажется, что я слышал обрывки ее фраз, хоть и не видел, с кем она могла говорить.Рядом с ней мальчик с наушниками, висевшими на шее, и с растрепанными волосами. Он еще должен был учиться. Если дольше рассматривать, тогда можно было бы понять, где.
Мне это ужасно наскучило. Я хочу отвлечься от мыслей, но все вокруг такое обыденное, не достойное внимания, что очень трудно не потерять мысль, все быстрее несущуюся в неприятное русло. Если дать одну маленькую возможность ступить в поток, то тебя унесет быстрая горная река воспоминаний. И эти воспоминания, такое чувство, неугасаемые, горели вечным огнем, опаляющим меня. В груди что-то сильно сжималось.
Домой не хотелось. Я не люблю там надолго оставаться. Приятнее было находиться в постоянных разъездах, наведываясь к друзьям, веселясь за выпивкой, смеясь над любой проблемой, только час назад казавшейся страшным переломом в жизни.К друзьям я ехать не хочу. Глупые ассоциации не давали покоя. Я не знаю, каким образом в эти ассоциации попало слово "друг", но факт был неисправим. Сейчас не хотелось пить.
Тогда я выхожу на одной из следующих остановок поезда, погрузившись в толкотню. Выбравшись из нее, я достаю телефон, раздумывая. В голове всплывают образы. Остановившись на одной девушке, я набираю номер.Как всегда время визита не может меня беспокоить. Сейчас нужно что-то, заставляющее забыть весь день. Забыться, не задумываясь не о чем отдаться Его Величество Случаю.Я слышу милый голосок девушки.
Анжела была приятным собеседником. Она в любое время могла беззаботно щебетать, забывая о происходящем вокруг, погружаясь в поток информации. Она умела разговаривать. Знала, как вовлечь в разговор, а может быть делала это на интуитивном уровне. Ее речь была приятна, не тяжела. Этот Ангел учился на филолога в свои девятнадцать лет, а по ней и не скажешь, что она молода. Я думал, что она пренебрегает косметикой. Но этот образ поддерживал яркий цвет волос, она не боялась экспериментировать на этот счет. В последний раз я ее видел с короткой, будто растрепанной стрижкой огненного цвета.
Мы виделись не так часто. Но она была предельно откровенна. Такое чувство, что и не задумывалась, о чем говорит, а просто выкладывала то, о чем думала. Беседа с ней была приятным времяпровождением.Анжела раскрепощена и податлива, с ней я, правда, смогу забыться.Думая так, я прячу телефон в карман, как только услышал ее любезное согласие принять меня, и направляюсь к ее дому, до которого оставалось совсем недалеко от того места, где я выбрался из метро.Она быстро согласилась на визит. Несмотря на редкие встречи, мы были близки. Она в любом случае не подходила мне, она и сама это понимала. Слишком яркая личность перебивает мою активность, и во время продолжительного общения появилось бы большое количество ссор за право доминирования. Хоть и есть между нами что-то противоположное, то этих крупиц хватало лишь на симпатию и ее последствия.Я иду к дому Анжелы вдоль дороги, редко проезжают блуждающие машины. Здесь было более безлюдно по отношению с центром, но оставался фоновой шум. Я пытаюсь больше обращать внимание на тихий шелест темно-синей листвы под дуновением слабого ветра. Деревья равномерно рассажены вдоль трассы. Их освещают фары шумно проезжающих машин, утихая вдали. Потом снова листва окрашивается в темно-синий.Я смотрю вверх, в черноту небес. В городе нет звезд. Я хочу дальше идти вперед, не обращая внимания на время и пространство, пренебрегая законами физики. Идти туда, где есть звезды, и дальше.Так я добираюсь до нужного места. Как и другие, окутанное синим одеялом здание возвышается надо мной отвесной скалой.
Набрав код, который заранее узнал у обладательницы одной из квартир, я пропадаю в дверях многоэтажки. Внутри много света. Приближаюсь к нужному этажу, я хорошо представляю продолжение сегодняшнего дня. Передо мной откроет дверь милая хозяйка. Угостит чем-нибудь вкусным, приготовит великолепный чай. Будет широко улыбаться, щебеча о себе, обо мне, о мире и о том, чего я не замечу, пропустив отдельные фразы долгого разговора. Вскоре из-за стола мы переместимся в спальную, и продолжится сценарий оперетты. В опереттах всегда счастливый конец, а вот то, что будет утром, уже не входит в сценарий и записывается как действия за кадром.Я вижу высокую девушку в струящемся, по-домашнему уютном платье в цветочный узор, с рыжими, отпущенными почти до плеч волосами, такими же яркими, как в последний раз, но, наверное, солнечнее, желтее. Она и была Солнцем. Я вспомнил на мгновение искреннее желание видеть звезды. Я искал что-то загадочное, такое далекое. Но я бегу от этого сломя голову. Поэтому возвращаюсь к Солнцу, откидывая глупые мысли.- Милорд! - театрально восклицает она, подавая руку.Я поддерживаю игру, украдкой улыбаясь, целую протянутую ручку.
Девушка расплывается в улыбке, легко показывает рукой куда-то за собой, приглашая войти. Проскальзывает внутрь, быстро защелкивает за мной входную дверь. Анжела направляется в гостиную.Комната просторна, из-за обилия зеркал пространство выигрышно увеличивается. Светлая мебель не испорчена обилием сувениров. Лишь в некоторых местах я замечаю фарфоровых кукол ручной работы хозяйки дома. Своему хобби она уделяет много времени, лица кукол аккуратны, платья сшиты богато, со вкусом. В других комнатах наверняка лежат другие, еще недоделанные.
Посередине помещения стоит небольшой столик, на котором красуются сладости и чайный сервиз. Я сажусь за стол к девушке, ожидающей там.- Как всегда готова угостить гостя, - улыбаясь, хвалю я.
У девушки близко посаженные зеленые глаза, красиво очерченные губы, светящиеся алым, на персиковой коже играет румянец. Сквозь пряди волос виднеются сережки в виде цветов, которые украшены бирюзой.- Неудачно сутки прошли? – усмехается она, - никак не возьмусь назвать днем данное время суток.- Были свои заморочки. Все сегодня такие нервные, не замечала? Все тайное становится явным.- Обычно эта фраза используется поучительно,хотя бы с положительной стороны, а ты в какую-то далекую степь ее затянул. Вокруг тебя вечно кипит все и хлопает крышкой. Живется с этим нормально? Я, конечно, тоже пытаюсь активно себя проявлять и держу возле себя круг общения, но все-таки надо иметь туз в рукаве, а не ввязываться в разнообразные проблемы день за днем.
- Будто у тебя этих проблем нет. Не со всеми у тебя отношения блестящие, многие тебя на дух не переносят.- Но они меня не знают. В этом мы с тобой определенно различны. Первое впечатление обо мне заставляет людей призадуматься, потом же, после нашего общения, отношения налаживаются, у тебя же немного иначе. За тобой энное количество фанаток бегает. Только все это до первого знакомства.- Зато в наем первом знакомстве проблем не возникало, - припоминаю я.- Это другое дело. Или ты решил причислить меня к своим фанаткам? Ты такой мечтательный милый парень, - говорит она, подозрительно щуря глаза.- А ты не веришь, что я могу быть добрым наивным существом?- Вот наивности тебе уж точно не занимать.- Намекаешь, что я в людях не разбираюсь? – произношу я обидчивым тоном.- Никогда такого не скажу.Я сомневаюсь.- Если подобное ляпну, ты меня до могилы доведешь доказательствами обратного, а такое завершение дня, да и жизни моей не радует. Так что и мне и тебе стоит воздержаться, надеюсь, ты не решишь поиграть в садиста.- Ты представляешь меня в роли садиста?- Не думаю, что это твое призвание. Сам только что сказал, что ты наивный. И я соглашусь. Из тебя вообще актив никудышный, - я строю обидчивую гримасу, - зато яойный мальчик из тебя замечательный.- Яойный? - переспрашиваю я.- Да не важно, - Анжела расплывается в улыбке.Девушка словно случайно вспоминает о еде на столе прямо у них перед носом и берется разливать чай по маленьким чашечкам.А я задумываюсь о нашей первой встрече. Такое чувство, что с этого времени ничего не изменилось: Анжела раскрылась при первой же возможности, не утруждая собеседника выискивать информацию о себе, распознавать характер, искать для разгадок пятна краски на руках или учебники литературы в сумке. Мы разговорились совершенно случайно на улице после развитого на нее кофе по моей вине. Я провожаю ее к себе домой, за это время многое узнаю о девушке. Образование, увлечения, даже знак зодиака. Хоть я и поддерживал разговор, информации с моей стороны исходило куда меньше. Рассказывает о себе она содержательно.Однако мне очень часто кажется, что Анжела куда больше знает обо мне, чем я о ней. Даже когда мы направлялись к моему дому, она называла меня композитором, откуда-то зная о моем существовании ранее.