Глава 30 (1/1)

Пригасив оптику, он откинулся на спинку кресла и вздохнул. Три джоора пролетели одним мгновением, за стенами Архива давно наступил ночной полуцикл. Пора заканчивать. Виной тому вмешательство Циркита, смеси Васпа или переизбыток в оперативной памяти диагностических протоколов Рэтчета, Оптимус так и не смог найти в себе желания приниматься за личностные запросы. Снижение межфракционного недоверия как следствие политики информационной открытости — то, о чём он столько спорил и с Рэд Алертом, и с Ультра Магнусом, и с Джаззом. Где провести границу?Чем руководствуется нейтрал с подозрительно десептиконским именем Волкрашер, когда не напрямую, а именно через Архив хочет узнать о научных трудах Персептора? Научный ли то интерес, желание попасть в ученики или косвенная разведка исследовательских приоритетов всей фракции автоботов? Зачем кому-то собирать информацию о Шоквейве? Зачем… Зачем Хуку биография Ориона Пакса? Ещё один десептиконский медик проявил интерес к его персоне или за ним стоит Скрэппер? Личное любопытство или подготовка к новому этапу ?хаотичных коалиций??Усмехнувшись, он открыл касающийся Ориона Пакса запрос.?Ныне известен как Оптимус Прайм. Без уточнения цели запроса дальнейшая информация недоступна?, — напечатал он, не давая себе передумать. Затем поставил в подпись анонимный глиф Архива и закрыл этот запрос. Посмотрев на дату ожидания, он всё же нажал ?Отправить?. Хук ждал ответа на свой запрос шесть циклов и будет скорее всего разочарован.Капитуляция десептиконской фракции знаменовала собой завершение войны. Или они сумеют открыть друг для друга новые перспективы, или он и в самом деле станет Первым из Последних.Подумав, он собрал из личного дела Персептора данные по его трудам, что были опубликованы до войны, добавил к ним наиболее безопасные названия работ, что были распространены по фракционной сети уже в военный период, потом всё же вычеркнул из списка ту, ?оптическая? тема которой скрывала за собой корректировку артиллерийских расчётов при битвах у газовых гигантов. Получившийся список, оказавшийся довольно впечатляющим, он разместил в ответе для Волкрашера, добавил приписку, что Персептор возглавляет Научный Центр, и предоставил код публичной частоты Центра. Если меху нечего скрывать, он задаст свои вопросы и напрямую Персептору. Если он оценивает перспективы ученичества или партнёрской работы, точки для соприкосновения интересов Оптимус ему предоставил.На остальные личностные запросы, касающиеся функционирующих мехов, он ответил одинаковым текстом: ?В данный момент пребывает на Кибертроне. Предоставление полной личной информации невозможно. Требуется конкретизация запроса?.Оставались незнакомые ему три меха, информации по которым не нашлось ни в данных Социального Центра, ни в бесконечных списках базы Поиска, ни в самых закрытых разделах автоботской сети, в том числе и в скопированных базах ?Немезиса?. Скорее всего это нейтралы.?Информация отсутствует?, — напечатал он. Что ещё он может ответить? Чем помочь? Кто бы ни были эти три меха, их существование не оставило после себя ни единого бита информации.Он подумал и добавил к ответу ещё фразу: ?В проведении косвенного поиска поможет предоставление дополнительных сведений и визуальных материалов?. Это было долго, это требовало ручного перебора информации по конкретным городам, рабочим отраслям или сражениям. Но, может быть, те сотни тысяч мёртвых оптик, в которые он заглянул в Колодце, подскажут ему, где он должен искать.— Хватит на сегодня, — пробормотал он и нажал ?Отправить?.На искре стало чуть легче, а вслед за приятной усталой лёгкостью пришло желание выбраться за город, трансформироваться, почувствовать собственной обшивкой, собственными лапами простор и простоту безграничных пустошей Кибертрона.Улыбнувшись, он покачал головой. Стоит притормозить с прогулками, пока через датапады и персональные инфокабели не распространится интервью Циркита. Если у его вечерних прогулок были свидетели, лучше не нагнетать тревожные настроения, пусть всё идёт своим чередом. На следующем собрании стоит посовещаться с Ультра Магнусом о ненавязчивом контроле пригородных территории с помощью атмосферных зондов. Без запретов и вмешательств, а лишь чтобы понять, чего мехи (если речь идёт не о секте Праймаса) могут искать вне города.Вновь рассеянно просмотрев ту часть информационных блоков, которые он подготовил вначале, он вызвал на большой экран зала комплексную сводку о Земле. Подобно другим органическим планетам, Земля завораживала его количеством и разнообразием жизненных форм. Это был другой путь, совсем иной способ развития жизни, чем на технократических планетах, к которым относился и Кибертрон. Технические расы жили долго, в них не была заложена столь короткоживущая изменчивость. И, если не считать пару вымерших космических рас, кибертронцы обладали самым длинным жизненным циклом.Может быть, ему стоит найти время и хотя бы на несколько циклов навестить команду Гриффин-рока. Познакомит с молодой командой Джазза, а сам ненадолго окунётся в другой ритм жизни, другой тип мышления. Открытые и не измученные войной Спасатели могли стать шаблоном, по которому стоит поверять межфракционный климат Нового Айакона, даже если Оптимус прямо сейчас ни в коем случае не собирался возвращать их на Кибертрон.Но ему нужно что-то новое. Не показанное Колодцем прошлое, а более чёткие планы будущего. Он всё так же буксовал. Оптимус смотрел на виды Земли в разных климатических зонах, смотрел обзорные съёмки разных типов ландшафта, а видел печальную и в то же время ободряющую оптику Альфа Триона, что была глубже и древнее органических океанов. Растерявший все колонии, почти лишившийся союзников, изувеченный собственной титульной расой Кибертрон должен измениться. Путь Кибертрона должен измениться. Глиф ?Кибертрон?, выраженный в множестве вариантов письма, световых индикаций, звуках тональных алфавитов и жестикуляции беззвучных, должен перестать ассоциироваться для всего галактического сообщества с войной — бесконечной войной. Пусть даже на это потребуется ещё пять эонов, или четыре миллиона стандартных галактических лет. Пусть даже собственная нейросеть, движение импульсов в собственном процессоре Оптимуса не хотели уступать надежде, не воспринимали ?мир? столь же безусловной смысловой единицей, что и ?войну?.Ничего, на то он и Прайм. Дальше…— Так это и есть та самая Земля?Вздрогнув, он обернулся. Распознавание голоса не ошиблось: в дверях зала, опираясь локтём о проём двери, стоял Мегатронус.— Мегатронус? Когда ты вернулся?— М-м… Как сказать, Оптимус?..Поднявшись из кресла, Оптимус полностью развернулся к нему.— Зачем ты вернулся?Тот прищурился, не торопясь отвечать.— Зная тебя, Оптимус Прайм, я лучше честно скажу, что не уходил. Если ты закончил с работой, я хотел бы поговорить с тобой.— Не уходил? Но… — Оптимус нахмурился. — Я слышал, как закрылись внешние двери.— Но ты не проверил, что я сквозь них прошёл.Мегатронус прав. Он действительно не проверил. Его тогда больше заботило, как увести беседу Циркита на максимально далёкие от инцидента с Амбулоном темы.— Хорошо, — улыбнулся он через силу. — Я действительно не проверил, ты меня поймал. О чём ты хотел бы поговорить?— Ты точно не злишься?— Мне бы стоило скорее злиться на себя. Если Кварк предоставил тебе код допуска, ты имел полное право находиться здесь наравне со мной. Я не имел права тебя прогонять.— А если бы я остался, ты бы сбежал! Уже проходили, Оптимус.Едва сдержав желание отступить назад, он посмотрел на приблизившегося Мегатронуса. Осознанно тот преграждал ему путь к двери или нет, но поле его пылало недовольством.— Ты преувеличиваешь, Мегатронус. Вероятно я бы лишь предложил нам перенести разговор на более удобное нам обоим время, когда надо мной не будут довлеть накопившиеся неоднозначные запросы. Но сейчас я закончил запланированную работу и готов тебя выслушать. Развернув кресло к центру зала, Оптимус спокойно опустился в него. А потом, в точности как с Циркитом, указал Мегатронусу на выделяющееся размерами его собственное кресло. Но отчего-то тот не спешил садиться, а прикусил губу и коротко посмотрел сначала на предложенное кресло, а потом снова на Оптимуса.— Я опять всё делаю не так? — пробормотал он, отведя взгляд.— Смотря что ты хочешь сделать. Всё зависит от тебя.— Если бы, — поморщился Мегатронус. — Я никуда не сбегаю. О чём ты хотел поговорить?Оптимус улыбнулся, смягчая слова, и вновь указал взглядом в сторону кресла. Но вместо того, чтобы придвинуть то ближе и сесть напротив, Мегатронус подошёл ближе и опустился рядом с его креслом на пол. Опершись грудью о подлокотник, он снизу вверх посмотрел на Оптимуса.— Что не так, Оптимус?От интенсивности его поля воздух едва не трещал статикой.— ?Что не так??— Я не знаю. Это ты мне скажи. Если бы я не решил после заправки прогуляться и не заметил включенного освещения, которое я точно выключал после себя, когда бы я тебя увидел в следующий раз?— Когда бы мы договорились о встрече, тогда бы мы и увиделись. Прости, я был занят. Мне передали, что ты…— То есть записываться к тебе на аудиенцию, а дальше в точности как с Нокаутом?— У меня нет аудиенций, слово несколько некорректно. Если в целом, любое сообщение об организации личной встречи дежурные мне передадут. А лично тебе я давно предоставил одну из своих частот.— Которые ты что-то полюбил в последнее время блокировать без предупреждения, а потом делать вид, что ничего не получал.Нахмурившись, Оптимус проверил, что в последние циклы уведомлений о попытках Мегатронуса связаться с ним не было.— Очевидно, я их не получал, потому что был далеко за городом, — спокойно возразил он. — Сети связи ещё не…— Да ну? Ты серьёзно хочешь мне сказать, что отправился в совершенно глухую зону шлак знает куда в одиночку — и твои лакеи так охотно тебя отпустили?— Во-первых, они мне не лакеи, а офицеры, прошедшие со мной всю войну. Если ты жаждешь наших личных встреч лишь для того, чтобы оскорблять меня или моих друзей…— А я тебе, что — не друг?!Когда когти Мегатронуса сжались вокруг коленного шарнира, Оптимус сдержал порыв трансформироваться и ответить на нападение прежде, чем когти пробьют пластичную броню и, как случилось эоны назад, вырвут нейросетевой узел.— Видимо, нет, — сухо сказал он. — Если ты не способен поставить свои личные желания хоть на ступень ниже моих обязанностей. Когда медицинские или иные причины требуют от меня отключения любой связи, я могу пообещать, что ты проходишь в той же категории, что и остальные кибертронцы.— Да по какой ещё категории!..— …Также в последней своей небольшой экспедиции… в которой, к слову, я был не один… я спускался в Колодец Всеискры, чтобы проверить его внутренние механизмы. Полагаю, спутники связи не настроены под его глубину или под его уникальное излучение. Если ты пытался со мной связаться, я уведомлений не получал и прошу прощения, что не поспешил уточнить твоё эмоциональное состояние сразу, как вернулся в город. Ты закончил обвинять меня во всём подряд или только ради этого на меня охотишься?— Я… Совершенно неожиданно Мегатронус замолчал. Он не спешил вставать, не спешил приглушать шипящее злостью поле, но его когти медленно разжимались.— Прости, Оптимус, — пробормотал он и отвёл взгляд. — Я опять наговорил не того. Ты потом тем более не захочешь меня видеть.— Ты говоришь то, что чувствуешь, — ровно ответил Оптимус. — Я понимаю. Мне сказали, что ты приходил в Штаб, требовал со мной встречи, но даже в общих чертах не сказал, с какой целью. Тебе нужна моя помощь? Что-то срочное?Нахмурившись, Мегатронус посмотрел на него.— Помощь? А, нет! Я просто хотел тебя увидеть и кое-что дать.— Дать?— Точнее подарить. — Мегатронус ухмыльнулся и, отстранившись, залез в грузовой карман. — Это тебе.Потом он протянул Оптимусу запечатанный куб топлива.— Что там?— Тебе должно понравиться. Сверхзаряженный, с кадмием. За абсолютную точность Нионской формулы поручиться не могу, но должно быть достаточно близко, чтобы ты не почувствовал разницы. Если, конечно, — он ловко увёл куб из-под ладони Оптимуса, — ты не стал обладателем медицинских сенсоров. Не стал ведь, да?Оптимус посмотрел на куб, потом на Мегатронуса — выражение его яркой оптики казалось искренним — и всё же дотянулся ладонью до куба.— Не стал. — Взяв куб, он покачал его с одной стороны на другую и увидел, как в нежно-голубой глубине мерцают серебряные искры. В точности как он помнил. — Откуда у тебя формула?Мегатронус пожал плечами, но его довольная ухмылка оказалась столь широка, что приподняла верхнюю губу и приоткрыла клыки. Оптимус невольно улыбнулся в ответ.— Поспрашивал — тут и там. Порылся в кое-каких химических базах. Потом дело дошло и до лаборатории в клинике.Он смотрел так, словно задал вопрос, и Оптимус вопросительно посмотрел на него. Взгляд у Мегатронуса стал нетерпеливым.— Спасибо, — вспомнил Оптимус. — Я не сомневаюсь, что у тебя получилось настолько близко к Нионской формуле, насколько это возможно.Открыв панель грузового кармана, он собирался убрать куб, но Мегатронус остановил его руку.— Ты не попробуешь?Оценив взглядом куб, Оптимус всё же покачал головой.— Я за вечер выпил полтора куба среднезаряженного. Добавлять в бак полный куб сверхзаряженного будет неразумным.— Так ты не добавляй весь. Этот куб многоразового запечатывания: допьёшь завтра.В оптике Мегатронуса сияло нетерпение. Азартное нетерпение, без примеси коварства или расчёта. И хотя заряда от смесей Васпа Оптимус уже не ощущал, необходимости дозаправляться тоже не было. Уровень заполнения бака стоял в стабильной зелёной зоне.— Кадмий быстро выветривается, — напомнил он. — Лучше встретимся с тобой завтра… нет, я поспешил, завтра я не могу, у нас совещание в госпитале… тогда послезавтра, и я принесу куб с собой и попробую при тебе.— Если ты попробуешь сейчас — шлак с ним, с выветриванием, — к послезавтра я отфильтрую тебе свежий куб.Оптимус ещё раз смерил взглядом объём куба. Обижать Мегатронуса он не хотел, тот, похоже, последние циклы носил небольшой подарок при себе и лишь ждал удобного случая.— Только если ты сейчас разделишь этот куб со мной, — сдался он. — Поровну и по-честному, каждому по половине куба. От полного куба сверхзаряженного у меня в процессоре будет фонить до утра.На мгновение, стоило посмотреть в лицо Мегатронуса, ему подумалось, что в кубе намешан вовсе не кадмий: на мгновение азарт в оптике Мегатронуса словно бы сменился растерянностью. Но, нет, стоило Оптимусу перефокусировать линзы, странное выражение исчезло, а в поле Мегатронуса ощущалось лишь нетерпеливое предвкушение. — Разделю, брат. Отчего же не разделить? Не в первый раз нам делить одну порцию топлива.Довольно улыбаясь, он кивнул Оптимусу на куб, и Оптимус со вздохом тот распечатал. Он не торопился отпивать энергон, а сначала пригасил оптику и вобрал сенсорами запах смеси. У кадмия всегда был очень рудный запах, а сейчас — освобождённый из герметичного куба — он ударил по сенсорам будто сошедшая по шахтному отвалу лавина свежерасколотой породы.Пришлось заблокировать горловые воздухозаборники, чтобы не раскашляться от поднявшихся по глоссе энергонных паров. Но когда он активировал оптику вновь, увидел, как ухмыляется Мегатронус.Оптимус усмехнулся в ответ:— Смотрю, ты не экономил на концентрации. — Для тебя мне ничего не жалко. И кто, как не ты, достоин самого лучшего, Оптимус Прайм.Не желая даже задумываться о неясной интонации в словах Мегатронуса, Оптимус отпил из куба. Первой, как и должно быть, он почувствовал горечь, но настолько сильную, что едва не выплюнул топливо обратно. С трудом заставив себя проглотить, он ждал, пока рецепторы глоссы не смягчат привкус кадмия данными о базовом топливе. Горечь сменилась знакомым сверхзаряженным жжением, которое постепенно смягчилось до более нейтрального и приятного тепла.— Ну как, Оптимус? Тебе нравится?— Я, видимо, отвык от кадмия. Крайне насыщенно. — Он протянул куб Мегатронусу на пробу и с ноткой извинения добавил: — Или мои вкусы успели поменяться.Мегатронус с сомнением посмотрел на предложенное ему топливо, быстро отпил и, слизнув с верхней губы пару капель, нахмурился.— То есть не нравится?— Пока ещё не решил. Но, как мне кажется, у тебя и в самом деле вышло близко к оригинальной очерёдности ощущений.— Толку от неё, если тебе не нравится?— Я ещё не распробовал.Приняв из ладони Мегатронуса куб, он отпил вновь, в этот раз задержав топливо на глоссе и вдобавок к вкусу оценивая шершавость от кадмиевой пудры, которая медленно оседала на сенсорной обшивке. Однако того знакомого ощущения лёгкого онемения сенсоров он не испытал, вкус был слишком неприятным и буквально требовал или быстрее проглотить, или вовсе выплюнуть. И тут Оптимус вспомнил!Торопливо проглотив, поморщившись от спустившейся по горлу горечи, он вернул себе куб, защёлкнул крышку и несколько раз резко встряхнул.Шлак, он настолько забыл очевидные вещи?— Если ты запечатал его несколько циклов назад, смесь уже должна была заметно расслоиться. Я сомневаюсь, что ты успел за это время сделать десятки трансформаций, чтобы она регулярно перемешивалась. Кадмий крайне лёгок. Оттого и столь сильная горечь на верхних слоях.Предъявив Мегатронусу куб, он невольно залюбовался серебристым ураганом кадмиевой пудры, от которой топливо мерцало и светилось. Словно потревоженные, недовольные крошечные звёзды торопились прожечь холодные стенки и вырваться на волю.Улыбнувшись над хмурой гримасой Мегатронуса, Оптимус осторожно открыл куб и отпил ещё раз сам. Вот! Именно так должен ощущаться кадмий: не едкой горечью, а лишь горьковатой, быстро сглаживающейся под энергонным теплом терпкой нотой.— У тебя получилось, друг мой. Попробуй сам.Он протянул куб обратно Мегатронусу, который следил за его действиями со столь знакомой подозрительностью. Голубая оптика прищурилась, верхняя губа чуть вздёрнулась, приоткрывая клыки, давая потоку воздуха пройти к сенсорам ротовой обшивки. Оптимус невольно представил большой круг, какой акула делала в бассейне вокруг первого брошенного в её обитель топлива, и не мог не улыбнуться. Когда Мегатронус поднёс куб к губам, а потом вернул ему, Оптимус ожидающе посмотрел на него.— Вроде бы лучше, — пробормотал Мегатронус с таким сомнением, словно бы вовсе не почувствовал разницы. — Намного лучше, — мягко возразил Оптимус. — Спасибо.— Всегда пожалуйста.— Ты можешь продать формулу в какую-нибудь из заправочных. — Оптимус поднял куб и посмотрел сквозь завораживающую звёздную метель на свет. — Несмотря на то, что любителей присадок настолько терпкого типа в довоенные времена было довольно мало, сейчас мехи тяготеют ко всему необычному. Даже если тебе не хватает фундаментальных знаний, твои субпроцессорные алгоритмы могут тебе помочь в этой сфере. Мой опыт общения с другими мехами…— Я не ради шаниксов это делал!— Да, прости. Я лишь подумал, что тебя это может заинтересовать.Спохватившись, он посмотрел на Мегатронуса и в качестве извинения передал тому куб. Мегатронус и в самом деле не просил его планировать, что делать с восстановленной формулой дальше, пусть даже это лишь формула вкусовой добавки.Отведя взгляд, делая вид, что наслаждается следующим глотком, Оптимус перебирал темы для дальнейшего продолжения разговора. Ещё одну благодарность за потакание старым довоенным привычкам Мегатронус может счесть издёвкой. Спрашивать, как он обустроился на месте архивиста, не было ли больше случаев враждебности со стороны наиболее ярых десептиконов, или насколько перспективным он видит своё социальное партнёрство с Нокаутом? Слишком формально. Безопасно ли будет спросить, какие Нокаут даёт сроки и прогнозы по смене альтмода на что-нибудь более функциональное?— Хотя, — старательно усмехнулся он, принимая из ладони Мегатронуса куб, — будь готов к тому, что кто-то из них сам на тебя выйдет. Как показал опыт, войны бармехов могут зацепить даже тех, кто нисколько о них не подозревает.Простенький отвлекающий манёвр удался. Одна из выразительных бровей Мегатронуса поднялась, а мрачное выражение его оптики сменилось любопытством.— Что ты имеешь в виду?— Со мной недавно поделились одной… — Он отсалютовал Мегатронусу кубом. — …разведсводкой о настроениях определённой части населения в центре автоботского района. Если тебе, конечно, это интересно.Мегатронус прищурился, будто хищник, фокусирующий линзы на добыче.— Мне всё интересно.— Я так и подумал. — Нарушив очерёдность, Оптимус сделал ещё глоток, а потом передал куб. — Всё началось, как я понимаю, с моего посещения декацикла полтора назад одного из наших режимных объектов. — Какого именно?— Одной из зон космопорта, подробности не столь важны.— Как скажешь.— Офицер, которому был доверен контроль над этой зоной, посчитал мой, честно скажем, спонтанный визит стресс-инспекцией объекта, даже если я сразу уверил его в обратном и пояснил истинную цель моего пребывания там.— И в чём же была твоя истинная цель?— Это не столь важно. — Когда Мегатронус раздражённо оскалился, Оптимус вздохнул.— Часть личной медицинской профилактики, только и всего. — На территории космопорта?— Так получилось, что да. Я прошу тебя не спрашивать деталей.— Ну, если ты так вежливо приказываешь…Сдержав вздох, Оптимус сказал максимально спокойно:— Если тебе неприятно всё, что я говорю, ты можешь предложить свою тему для беседы. Или же молча допьём этот куб и разойдёмся на подзарядку.Ему показалось, что лежащая на его колене ладонь дрогнула, словно Мегатронус собирался удерживать его, но всё же когти не сжались. Вместо этого Мегатронус уселся поудобнее, подогнув одну ногу под себя, и столь же показательно ухмыльнулся.— Ты слишком остро реагируешь на мой искренний интерес к твоей несомненно важной работе, Оптимус. Продолжай. Прошу.Склонив голову набок, он безмятежно посмотрел на Оптимуса и вернул ему куб, который был опустошён уже на треть. Хотелось столь же едко ответить или вовсе прервать свою попытку нейтрального разговора, но вместо этого Оптимус сделал большой глоток, наслаждаясь полузабытым перепадом вкусов. Сознательно затягивая паузу, он сверился с открытыми диагностическими логами Рэтчета. Сверхзаряженное явно дошло до бака: в процессоре несколько поднялась таковая частота, корпус был в незначительной зоне перегрева. Как-то слишком быстро для настолько незначительного объёма, если поделить всё выпитое на них с Мегатронусом. Видимо, остаточное влияние заряда из смесей Васпа.— Хорошо. Если уж ты так вежливо просишь. — Прогрев горло маленьким глотком ещё раз, он передал куб Мегатронусу. — Итак, подчинённый мне офицер ошибочно посчитал мой визит инспекцией, хотя я прямо сказал ему, что это не так. А потому на следующий цикл, опасаясь навлечь на себя моё неудовольствие в случае повторной ?инспекции? вверенного ему объекта, он, как это сформулировал Джазз, ?выскреб из архивной памяти? Устав. Естественно, ту версию Устава, что касалась функционирования нашей фракции в военное время.Он невольно улыбнулся над выразительным вниманием Мегатронуса.— И согласно классической версии Устава, — продолжил Оптимус, с улыбкой заодно вспомнив и выразительные взгляды Джазза в сторону Ультра Магнуса, — подчинённые ему мехи предстали излишне свободными в выборе досуговых занятий на внеслужебное время и излишне расточительными, если мы говорим об уровне гарнизонного потребления топлива.— Слишком много пьют топлива? — Мегатронус поднял брови. — В твоём городе же нет проблем с топливом.— Скорее слишком много потребляют того, что медиками считалось необязательным и при переизбытке даже вредным. К примеру, медная стружка или, — он покачал кубом, — требующий тщательной предтопливной очистки кадмий. То, что химики моей фракции, экономя ресурсы, перестали производить и тем более не добавляли в медицинские нормативы рационов. И потому Инферно…— Ага! Этого твоего олуха зовут Инферно?Не глядя на предлагаемый куб, Оптимус посмотрел прямо в оптику Мегатронуса.— Если ты думаешь, что оскорбление моих офицеров выглядит чем-то большим, чем мелочной ревностью, Мегатронус, я тебя разочарую. Проявляя неуважение к ним, ты проявляешь неуважение ко мне.— То есть если кто-то из твоих ведёт себя как идиот, то мне нельзя назвать его идиотом?— Считай, что в моём присутствии — да. — То есть я должен молчать и со всем соглашаться?— Разумная критика их действий, даже с твоей стороны, мною приветствуется. Но, поверь мне, Мегатронус, я слишком давно тебя знаю, чтобы видеть, где проходит граница. Твоё строго непредвзятое мнение о мехах, находящихся под моим началом, я неплохо уяснил за время войны и не намереваюсь…— Чьё-чьё мнение? Моё?Оптимус поморщился.Мегатронус… Он говорит с Мегатронусом. Это вовсе не одна из тех перепалок, которые иногда становились торгом за каждый клик успешного отступления или маскировкой обходного манёвра.Он заставил двинуться будто отключившуюся глоссу:— Прости. Я имел в виду, что ты склонен к снисходительным суждениям. — Он постарался удержать тот же ровный тон поля, хотя искра пульсировала с такой силой, словно спешила прожечь стенки камеры. Оптимус не хотел даже думать, что отразится в полных диагностических логах. — Я не должен был тебе этого говорить. То, что я сказал… — Сказать, что это не касается Мегатронуса, или что он вовсе на него не злится, Оптимус не смог. — Я, похоже, переоценил свою энергоёмкость. Мне лучше закончить на сегодня с заряженными смесями и отправиться на подзарядку.— Прямо сейчас? Куда?— В Штаб, в мой отсек. Куда же ещё?— В таком состоянии и в такое время? Ты можешь остановиться на подзарядку у меня. Здесь и четырёх кварталов нет.— Неудачная шутка, Мегатронус. Лучше…Он не успел встать. Молниеносно перескочившая вверх по корпусу рука надавила на его плечо и вжала в кресло.— Подожди. Ладно, договорились, я не буду ничего говорить про твоих автоботов. Расскажи до конца, что там с бармехом?Оптимус выразительно посмотрел на когти на своём плече, и Мегатронус торопливо отвёл ладонь. Та вновь отступила на уже знакомую позицию на колене Оптимуса, но в этот легла на обшивку очень осторожно, словно Мегатронус ожидал запрета. Оптимус промолчал.— Инферно решил впечатлить меня, — через силу продолжил он. — Точнее показать, что полностью справляется с доверенным ему объектом. Достичь этого он решил полным соответствием с нормами военного Устава, которые составлялись, что скрывать, в условиях широкой нехватки ресурсов. Таким образом среди полностью разумных мер по проверке боеспособности вверенных ему подразделений он ввёл запрет на разлив в заправочной любого вида топлива, кроме рекомендованного нормативами. Он покачал головой.— Ну-ка?— Думаю, ты догадываешься, что нормативы писали медики. — Оптимус вздохнул и провёл ладонью по лицу. — Пока я был занят своими медицинскими проблемами, а после думал о поездке к Колодцу Всеискры, а после совершал эту небольшую экспедицию, он посадил весь гарнизон на самое простое, максимально нейтральное военное топливо. Что вызвало, как мне кажется, некоторое недопонимание среди личного состава.— И? Что дальше?Судя по сияющей оптике Мегатронуса, он ждал на ?Немезисе? чуть ли не бунта.— Ввести топливный норматив в казарменной заправочной он имел полное право, здесь нареканий быть не может. Но, как любой офицер понимает, передавить с контролем досуговых джооров или циклов отдыха тоже нельзя. Стоит сказать, что треть служащих на объекте мехов живут в городе, а все из них как минимум имеют право выезжать на циклы отдыха согласно установленному расписанию. У них медленная ротация, обычно отсутствует не больше двух-трёх мехов. Вполне стандартный и легко контролируемый режим. Возможно, мне стоит разобраться, кто первый это организовал, и всё же напомнить, что каждый из оставшихся служить нашей фракции принимал на себя чуть большую ответственность, чем мехи, отпущенные на полностью гражданскую службу.— Кто первый организовал — что?Оптимус усмехнулся и покачал кубом в воздухе перед Мегатронусом.— Доставку запрещённых Уставом смесей. Среднезаряженных, высокозаряженных, со всеми теми же присадками и добавками, которые недавно стояли у энергонного раздатчика в казарменной заправочной.— То есть каждый первый стал добирать в личных отсеках?— Полагаю, что не все, конечно. Если бы возвращающийся с декацикла отдыха мех привёз за собой целый грузовой блок кубов с присадками, охрана внешнего периметра это бы заметила. Так или иначе, во втором эпизоде этого топливного сумбура появляются…— В третьем. Первый акт сугубо твой.Нахмурившись, Оптимус отпил из куба и передал тот обратно Мегатронусу.— Потому что я Прайм?— Потому что этот обвал запустил ты. — Подмигнув ему, Мегатронус расхохотался и, забыв отпить, вернул наполовину пустой куб ему в ладонь. — Это не критика, а факт: твой… м-м… излишне ответственный Инферно принялся за дела только из-за твоего визита. Так что я жду в третьем акте развязки с самопальным, как я понимаю, бармехом, который раскрутил дело в таких масштабах, что это так быстро дошло до тебя?Оптимус задумался, перебрал мысленно всех действующих лиц ?стратегической разведсводки? Джазза и пожал плечами.— В классических тетрагексовых пьесах как раз пять актов. Вполне сходится.— Будет ещё и пятый эпизод?— Да, если не перестанешь перебивать. — Ну, в кубе ещё дна не видно, Оптимус. Так что время есть.Строго посмотрев на Мегатронуса, который как-то слишком быстро вернул ему куб, Оптимус сделал очередной глоток и продолжил:— В третьем эпизоде нашей пятиактной заправочной комедии появляются два бармеха…— Два? Сразу два?— Да, два. Не перебивай. Насколько я понимаю, они знали друг друга до войны. Или же односторонне знали: один планировал работать с другим, но тот предпочёл держать собственное заведение. Насколько я понял намёки Джазза, там довольно деликатная история, в которую я — и как мех, и как Прайм — предпочту не вмешиваться. Так получилось, что в нынешних условиях эти два бармеха поневоле стали конкурентами. Обычно я нахожу здоровое экономическое соперничество полезным для города, а любые экономические способы обретения собственной ниши совершенно допустимыми, если в результате не нарушается закон, а продукт остаётся удовлетворяющим нормам безопасности. Однако эти две заправочные находятся не просто в одном секторе или одной жилой зоне, а буквально в соседних строениях.— А вот это уже становится интереснее!— Я сам был и в первой заправочной, и во второй. И обратил внимание на довольно уникальную, но существующую одновременно в обеих заправочных систему гибких цен. Возможно, это общая идея обоих бармехов. Или же кто-то из них двоих позаимствовал идею конкурента. Как понимаешь, пока жалоб нет, я не вмешиваюсь. — Оптимус пожал плечами и откинулся в кресле. Он покачал головой в ответ на предложенный куб и, когда Мегатронус всё же втолкнул тот ему в ладонь, поставил его на рабочий стол у своей консоли. — Цены на производимые обеими заправочными смеси каждый цикл меняются: как в большую, так в меньшую сторону. Не знаю, от чего это зависит. Полагаю, от спроса, наличия расходных материалов или цены на аналог в соседней заправочной. Я посчитал это любопытной деталью, которая, возможно, заодно мотивирует посетителей пробовать что-то новое, что в конкретный цикл, к примеру, продаётся более дёшево. Стоит отметить, что обе заправочные выходят въездными воротами прямо на ту трассу, что ведёт к космопорту.— Ага! Мы пришли к четвёртому акту?— Возвращающиеся со смены отдыха мехи гарнизона ожидаемо выбирали обе эти заправочные для того, чтобы… как это Джазз назвал?.. подработать ?лунными гонщиками?. — Когда Мегатронус рассмеялся, Оптимус вопросительно посмотрел на него, но тот лишь замахал ладонью. — Как я понял, оставшиеся на практически нейтральном пайке мехи стали просить того, кто едет из города, взять им какой-либо из видов любимого топлива.— И этот мех…— И, полагаю, далеко не всех могла устраивать цена на конкретный вид топлива в конкретный цикл. Для кого-то, чего стоит ожидать, критичной была бы разница и в десять шаниксов. Или критичен вид топлива. Что вполне ожидаемо привело к тому, — он улыбнулся и кивнул Мегатронусу, — что вскоре внутренние каналы казарменных подразделений оказались до статики забит переговорами, что кому везти и кто на какую цену согласен. Я честно скажу, что выведенная на экран распечатка проведённых переговоров меня впечатлила. Даже если мы держим в процессоре, что у нас две заправочные, то есть помимо ценового уточнения существовало и уточнение, работу чьего бармеха кто предпочитает. Это были очень интенсивные переговоры.— Оптимус, и это только четвёртый акт?Поторапливая его, Мегатронус похлопал его по колену.— Да, но пятый акт короток. Хотя, возможно, лишь оттого, что он ещё не закончился до конца. — Он усмехнулся, греясь в нетерпеливом, столь ярком и кипучем поле Мегатронуса. — На сцену вступил Рэд Алерт, мой Первый офицер по обеспечению безопасности. — Рэд Алерт? Впервые слышу.— Ты вряд ли его видел, он не любит покидать Штаб. Готовясь к нашему стандартному декацикловому совещанию, он, по его словам, недопустимо поздно обратил внимание на информационную перегруженность тюремных линий связи. Отдельно его встревожило, что насыщенность маркерами срочности оказалась сравнима с боевой, а от ?шлаковой? лексики, во всех её производных, могла бы засбоить и более крепкая система смыслового восприятия текста. — Он шутливо ткнул Мегатронуса кулаком в плечо, когда тот захохотал, и едва не опрокинул навзничь. — Ты обещал не высказываться по поводу промахов моих солдат.— Я и слова не сказал!Он всё равно бессовестно ухмылялся, и Оптимус мог лишь вздохнуть. Взяв куб, он с наслаждением прогрел остывшие сенсоры новой порцией топлива. После небольшого перерыва вкус кадмия ощущался почти по-новому. Жаль, что Мегатронус не подумал о хотя бы нескольких глотках нейтрального растворителя.— Я честно признаюсь тебе, мой друг, — понизил он голос, — что я очень бы хотел увидеть оптику Инферно, когда Рэд Алерт выложил карты на стол. Не слишком достойное желание с моей стороны. Три экстренные беседы с выработкой ?командной стратегии? за всего один декацикл. И во всех — обсуждение, кто и чем будет дозаправляться после завершения дежурства, и у кого как бак принимает, обрабатывает и сколько теряет в отработку по конкретным смесям. — Опершись локтём о подлокотник, едва не процарапав гранью брони грудь Мегатронуса, Оптимус спрятал оптику за ладонью. А потом всё же не стал пытаться перебороть абсурдность ситуации и рассмеялся. — Наверное, Инферно был в ужасе. Он не мог не знать, что Рэд Алерт входит в мой ближний круг, и, полагаю, решил, что Рэд Алерт действует по моему указанию и я уже полностью обо всём осведомлён. Сам же я в это время… Да, пожалуй, я уже вернулся от Колодца и был на ремонте у Рэтчета.— Ремонт? Какого рода ремонт?— Ремонт? Я имел в виду профилактику. Стандартная калибровка, чистка осей после перемещения по пустошам, ничего серьёзного.Ему показалось, что Мегатронус ему не поверил.— И что ты будешь с этим Инферно и его лунными гонщиками делать?— С Инферно я уже побеседовал, успокоил его, что произошедшее не повлияет на моё мнение о нём. Предложил ему всё же вернуться к прежней версии внутреннего режима, чтобы заодно не бросить тень на авторитет местного гарнизона: отправляющийся на военное дежурство мех закупает десяток разнозаряженных кубов? Не лучшая картина для желающих найти лишь повод для критики. Тех, кто был вовлечён в инцидент с закупкой топлива, ждёт стандартная беседа о протоколах использования командных частот. Я оставил это на Инферно и Рэд Алерта. Полагаю, Рэд Алерт сможет провести более щадящую проверку состояния гарнизона: с большей ориентацией на отладку систем безопасности, чем на социальные протоколы. Инферно — молодой командир, не стоит из-за столь незначительного инцидента подрывать его авторитет моим давящим присутствием.— Но ты никого не планируешь наказывать?Откинувшись на спинку кресла и прикрыв оптику, Оптимус вздохнул. Несколько мгновений он наслаждался тишиной и темнотой. Не чувствуй он рядом поля Мегатронуса, он бы поверил, что остался один.Активировав оптику, он устало улыбнулся:— Нет. Стоит ли? Если уж я должен кого-либо наказывать, то мне придётся начать с себя, что я, сохраняя принцип военной службы под знаменем фракции, даже не подумал о корректировке классической версии Устава, с которым в противоречие вступают мои собственные административные меры.— Я видел файл Устава автоботов. У меня не было доступа, но объём меня впечатлил.— Да. Полагаю, пришла пора чуть его облегчить. — Подумав, Оптимус добавил: — Он сложился ещё до боя за Айакон, что было крайне давно. Сейчас в некоторых его положениях нет смысла, как и в намного более ступенчатой, чем сейчас, градации рангов. Никакого смысла. Восстановив в памяти строгую структуру подчинения подразделений, Оптимус будто в голопроекции увидел, как отдельные типы команд сливаются друг с другом, смешиваются, переходят под управление более сильного на поле боя или даже просто выжившего офицера. Одна удачная диверсия на капитанском мостике — и младший офицер командует всей эскадрой, прикрывающей высадку десанта. Промедление на площадке земного моста в несколько нанокликов и один удачно применённый артефакт — и кадет-разведчик едва не становится Праймом. — …смысла?— Что?— Почему это нет смысла?Ему показалось, что взгляд Мегатронуса был уж слишком внимательным. Оптимус пожал плечами и, хотя Мегатронус пытался забрать у него куб, отпил сам, а только потом передал ему.— От моей армии выжили считанные проценты. Если я заполню все офицерские ставки согласно изначальной структуре, в ней едва ли останутся рядовые, которыми можно будет командовать.Повинуясь порыву, он развернулся к консоли и активировал свой рабочий сеанс. Подключившись к закрытому от всех личному разделу, он запустил последний файл, который скопировал из архивной памяти. Он слышал, как Мегатронус поднялся с пола и встал позади кресла. От его корпуса веяло теплом, вентиляция сбрасывала его в воздух прямо за спиной у Оптимуса. Будто бы к затылку вновь приставили горячий после недавнего выстрела бластер. Оптимус помедлил над клавишами — и всё же вывел воспроизведение на большой экран. Временную отметку он сразу передвинул к середине разговора с КМ-156.— Ты знаешь этого меха? — спросил он через плечо.— Нет. Кто это?— Просто одна из первых жертв нашей войны. Смотри дальше.Он передвинул маркер к началу тех полутора кликов, когда в ужасе смотрел на появление всё новых и новых лиц угасших мехов.— А это?..— Колодец показал мне всех, кого убил лично я. — Он усмехнулся и замедлил скорость воспроизведения. Отрывок закончился темнотой, когда тот Оптимус не выдержал и пригасил оптику. Заставляя себя смотреть, Оптимус поставил его на повторное воспроизведение. — Полагаю, у Джазза примерно столько же. У Айронхайда — побольше. У Ультра Магнуса, мне кажется, поменьше. Минимум полсотни есть даже у Рэтчета. Вот он Устав всего Кибертрона: убивай, чтобы не убили тебя.Он кивнул на вновь появившееся на экране лицо КМ-156. Небольшой рабочий мех, не имевший даже имени. Скорее всего, и о нём в информационных базах не осталось ничего. И всё же он остался, остался в памяти Праймаса — и с недавних пор в собственной памяти Оптимуса. Он всё не мог перестать думать о своём посещении Колодца, о том, что через Альфа Триона сказал ему Праймас. Создатель в этот раз был удивительно туманен в своих указаниях, но, может, в этом и был ответ: в отсутствии ответа, в множественных вариантах и возможностях.Всегда ли Тринадцатый обречён жаждать мира, чувствовать, насколько тот близок к воплощению, — и не знать, что отдать за него?Когда рядом с плечом что-то скрипнуло, он вздрогнул, резко обернулся — и увидел Мегатрона. От взгляда чужой оптики по магистралям будто прошёл ток. Поле Мегатрона… Мегатронуса трещало от ярости.— Прости, — спохватился Оптимус. — Я не должен был тебе этого показывать.— Стой!..Выключив трансляцию, он едва попал по клавишам, чтобы прервать сеанс. Зачем?.. Он не показал этого воспоминания даже своим друзьям, не показал даже Джаззу или Рэтчету.— Забудь. Это просто видение. Колодец мёртв, в нём нет Всеискры.— Это то, что сделал с тобой твой всеблагой Праймас?!Поднявшись из кресла, чтобы не смотреть снизу вверх, Оптимус покачал головой:— Праймас ничего со мной не делал. Ты всё неправильно понимаешь и не должен был этого увидеть.— Но я уже увидел!Догнав его в пару шагов, Мегатронус едва не прижал его спиной к соседнему столу. Он стоял настолько близко, что зона его поля будто иззубренным клинком проникала до самой искры. Оно пылало ненавистью, той же самой ненавистью, с какой Мегатронус уже встречал выбор Ориона… новоименованного Оптимуса на роль Прайма. Всё, как тогда! В точности как тогда!— Колодец мёртв! Новых армий не будет, не за что больше воевать.— Оптимус!— Отойди от меня, Мегатронус.— Но…— Прошу по-хорошему: отойди. И Мегатронус отошёл. Всего на полтора шага, но этого хватило, чтобы Оптимус сумел взять под контроль вентиляционную систему. Перегрев, ему просто нужно сбросить лишнее тепло. Просто топливный перегрев и лёгкие сбои восприятия. Но он же выпил всего полкуба!Он смотрел на Мегатронуса и видел абсолютно ровное свечение оптики, полное отсутствие даже самого незначительного учащения или сбоя в пульсации. Насколько тот легко справлялся со сверхзаряженным и насколько, видимо, Колодец разбалансировал его собственные системы.— Я отправляюсь в свой отсек. Буду благодарен, если ты сам запечатаешь Архив и тоже отправишься на подзарядку.— Оптимус, я… Я не хотел тебя напугать. Побудь ещё немного. А… А этот куб в следующий раз допьём, ладно? Ты сказал, что свободен послезавтра?Посмотрев на куб, Оптимус увидел, что там едва ли осталось больше пары глотков. Что там допивать?— Ты меня не напугал. Это… Допей сам. Я больше не хочу.— Но я смешивал его для тебя. — Тогда можешь вылить в переработку. Я больше не хочу.— Что? Ладно, как скажешь, в шлак этот куб. Но, может, задержишься ненадолго? Просто поговорим.— Зачем?— Просто побудь со мной. Я скучал.— По чему скучал? По возможности беспрепятственно…— Скучал по тебе, Оптимус.Оптимус рассмеялся — и сразу же заставил себя замолчать, стоило ему увидеть растерянное лицо Мегатронуса.— Прости. — Он постарался улыбнуться. — Я… Я не должен был соглашаться. Мне жаль, что я не оправдываю твоих ожиданий. — О чём ты вообще говоришь?!— Мои солдаты всегда говорили: ?Праймы по вечеринкам не ходят?. Полагаю, общественная мудрость в этом вопросе более значима, чем мои необдуманные… социальные эксперименты. Лучше нам закончить на сегодня.Шагнув вбок, чтобы обойти Мегатронуса, он едва не врезался к него же. И, нет, это не система стабилизации подвела, а Мегатронус всё не прекращал свои выматывающие игры. Оптимус шагнул вбок — Мегатронус вновь преградил ему путь.— Я надеюсь, мне не придётся сражаться с тобой за то, чтобы ты отпустил меня обратно в мой сектор? — прямо спросил он Мегатронуса, когда тот ещё и удержал за плечо.— Э-э… Нет, но… — Тогда пропусти меня.— Да подожди ты немного!— Что ещё?— Я недавно заметил кое-что странное в орбитальных данных. Хотел тебе показать.Оптимус сверился с хронометром: середина ночного цикла. Он слишком задержался.— Покажи завтра Кварку. Он неплохо разбирается в общепланетной сфере.— Я хотел показать тебе лично. Это всего на несколько кликов.— Это срочно?— Возможно, — осторожно ответил Мегатронус. По крайней мере он не осмелился солгать.Внимательно посмотрев в оптику Мегатронуса, Оптимус вздохнул.— Показывай.Оптимус ожидал, что Мегатронус разместится в своём кресле, но тот просто сдвинул его бедром и остался стоять. Когда он вводил личный код доступа, он раза два обернулся через плечо, будто чего-то опасался. Наконец на большом экране появилось изображение Луны-1.Оптимус осмотрел изображение, ничего значимого не увидел и вопросительно посмотрел на Мегатронуса. Тот увеличил одну из зон, но Оптимус и там не заметил ничего особо серьёзного.— Пояснишь?— Сейчас, сейчас, — пробормотал Мегатронус. Он торопливо вводил команды, и вскоре рядом с первым изображением возникло другое: судя по общему рисунку руин, этой же зоны. Из-за чрезмерного увеличения оба снимка поверхности были размытыми, или же сбои восприятия не давали Оптимусу увидеть разницу. — Ну? Что скажешь?— Слишком поздно для игры в загадки. Что мы ищем?Отойдя от консоли, Мегатронус встал за его плечом. Но даже если он хотел проверить, что с ракурса Оптимуса всё видно… что бы он ни хотел показать… он встал слишком близко, и Оптимус поспешил сделать шаг в сторону. Так было прохладнее и спокойнее.— Смотри на первый снимок. Видишь вертикальную линию справа? Длинное такое строение.— Допустим.— Ага. А теперь малые пристройки, видишь, они чёрными пятнами: три справа вверху, одна по центру, ещё одна ниже. Видишь? — Конечно. Напоминает развалины станции шлакоочистки. Ты это хотел показать?— Да нет же. А теперь смотри на второй снимок. Длинная полоса, три корпуса в северной зоне, один — по центру… А куда делся южный?Оптимус хмыкнул, вновь посмотрел на первый снимок, сравнил его со вторым. Одного крошечного тёмного пятнышка не было.— Как тебе такое, Оптимус? — продолжил Мегатронус. — Мне сначала показалось, что это визуальный дефект снимка: всё же я могу пользоваться лишь орбитальными камерами, а не теми, что на ближних к спутнику кораблях. Ты сам мне говорил, что Луна-1 необитаема и запрещена к посещению. Но я потом проверил по другим снимкам: на Луне-1 кто-то есть, Оптимус! Это группа мехов или один сверхкрупный мех. Что бы там ни было, оно регулярно перемещается.— Ах, это… — Оптимус пожал плечами. — Это всего лишь Рой.— ?Рой??— Группа инфицированных инсектиконов. Ты можешь не беспокоиться. Луна-1 изолирована и безопасна для остального Кибертрона, не обращай внимания на их передвижения. Если это всё, что ты хотел…— Стой!Мегатронус удержал его за локоть, и Оптимус неохотно обернулся.— Что? Это Рой инсектиконов, он изолирован на Луне-1. Я впечатлён, что ты заметил его миграцию, и это действительно важно. Но не тревожься, ситуация находится под контролем.— Да расскажи ты нормально!Оптимус поморщился.— Хватит на сегодня рассказов. Встретимся послезавтра, и я… Это закрытая информация, Мегатронус, я буду благодарен, если ты не станешь делиться информацией об обитателях Луны-1 с каждым встречным.— Да какой информацией?! Я ни шлака не понял.На воздух, ему срочно надо выйти на воздух, наружу, подальше от Мегатронуса. Перегрев поднялся до жёлтой зоны, но рост температуры вроде остановился. Что бы Мегатронус там ни намешал, пара джооров спокойной езды должны будут сжечь излишки заряда, продуть все системы, вернуть логическим цепям процессора связность.Просто уйти, перенести разговор, любым способом завершить эту встречу. Если бы только он не знал, что Мегатронус потом припомнит ему это бегство с поля боя.— Хорошо. Скажу кратко: на Луне-1 находится группа десептиконов, заражённых опасным вирусом топливной системы. Вирус передаётся при укусе, в связи с чем в одном из медицинских убежищ у меня есть шесть автоботов, инфицированных тем же вирусом. Несмотря на то, что близость неконтролируемого Роя к планете представляет некоторую опасность, решено было его сохранить, чтобы подвергнуть лечению в качестве тестовой группы. Если за несколько орнов мы не достигнем заметного прогресса в создании антивируса, Рой будет уничтожен. Повторяю, Мегатронус, это не публичная информация. Я бы не хотел ни общественной паники, ни авантюрных вылазок на Луну-1, ни попыток вдохновиться другими… органическими фантазиями.— Органическими?— О деталях можешь спросить Нокаута. В конце концов это его вирус.— Нокаута? В смысле ?его вирус??— Он его изобрёл. Что двигало его научной мыслью, я не знаю, мне известен лишь впечатляющий итог: энергонный каннибализм, ненасытность и повышенный уровень жестокости, которые отчасти компенсируются заторможенной работой процессора.— Зачем ты так говоришь?— Как говорю?— Ну… Словно ты…— Словно я — что?— Словно ты только и ждал повода приплести сюда Нокаута.Обернувшись в сторону двери, Оптимус пытался оценить, насколько разумным будет просто молча уйти. Что-то не то было в топливе, не мог он настолько быстро почувствовать эффект от сверхзаряженного. Не должен эффект быть таким сильным! — Нокаут тут не при чём. — Оптимус вздохнул и неохотно посмотрел на Мегатронуса. — Это просто факт, что вирус был разработан им лично. Сейчас он всё равно ничего уже не контролирует и не способен помочь с разработкой антивируса. Мегатронус промолчал, но его напряжённый прощупывающий взгляд выдавал его.— Эта проблема не твоего уровня, Мегатронус. — Оптимус постарался смягчить слова улыбкой. — Не забивай процессор. А я лучше пойду. Запечатай Архив и тоже иди к себе.— Постой! Оставайся на подзарядку у меня? У меня нормальная платформа, обещаю уступить её тебе. — Не стоит. Мой контроль над настроениями твоего сектора не столь надёжен. Лучше не давать лишнего повода.— Тогда просто тебя провожу. Хотя бы до центра вашего сектора.Не сдержавшись, Оптимус засмеялся.— Поедешь у меня на кузове? Или тоже хочешь оседлать меня? Или пойдём пешком, чтобы эта встреча и моя неспособность нормально перерабатывать топливо точно стала достоянием общественности?Покачав головой, он на миг пригасил оптику, а потом перефокусировал её с лица Мегатронуса на неподвижный большой экран. Так системе стабилизации было легче.В чёрной панели погашенного экрана он на мгновение увидел бесконечный космос, безбрежное море звёзд, скоплений и галактик. А Кибертрон среди них был лишь незначительной, невидимой песчинкой. И разродившаяся из этой песчинки буря прошла через все бесчисленные планеты и системы.— …Оптимус?Нахмурившись, он посмотрел на Мегатронуса.— Да?— Спрашиваю: может, тогда останешься на пару джооров здесь? — Когда ты пришёл, я уже закончил работу на сегодня. И сейчас…— Нет, я не про работу. Просто останься ненадолго. Спокойно поговорим. Обещаю ничего не говорить про твоих автоботов. Что скажешь, Оптимус?— Я… Я не знаю. Мегатронус, я сомневаюсь, что способен сейчас на полноценную беседу. Мне сложно думать, не то что разговаривать.Он как будто сказал что-то смешное, потому что Мегатрон заухмылялся. И даже если Оптимус пригасил бы оптику, почувствовал бы эту довольную улыбку в пульсации поля, которое Мегатронус даже не пытался контролировать. Когда тот шагнул ближе, Оптимус вынужден был перефокусировать линзы, чтобы чётче видеть его. По локтевой броне вновь осторожно царапнули когти.— Мы можем не разговаривать, — вкрадчиво сказал Мегатронус. Его ладонь с руки Оптимуса сдвинулась вниз, осторожно обняла бок.— На что ты намекаешь, Мегатронус? — потребовал Оптимус и отстранился. Но другой крупный корпус оставался слишком близко, и вместо прохлады воздухозаборники забирали исходящее от Мегатронуса тепло.— Ты же понимаешь, на что я намекаю. Если ты захочешь, я просто помогу тебе сбросить лишний заряд, — прошептал Мегатронус. Его когти скользнули вглубь по спине, щекотно прошлись по стыкам пластин. — Никто не узнает. Обещаю.— Ты…Договорить Мегатронус ему не дал, но Оптимус не смог бы решить, стоит ли упрекать Мегатронуса в разворачивании ситуации в свою пользу или требовать гарантий, что в этот раз действительно никто не узнает. Он не целовал Мегатронуса в ответ, но позволил тому аккуратно прихватывать губами свои губы, позволил и второй цепкой ладони скользнуть себе за спину, позволил чуть подтолкнуть себя на шаг назад, потом ещё на один, пока не упёрся кормой в чей-то стол. Никто не узнает.Никто не…Нет.— Нет. — Когда он отвернул лицо от Мегатронуса, острый край чужого шлема неприятно лязгнул по нащёчной броне. — Мегатронус, подожди.— Я скучал по твоим рукам, Оптимус, — прошептал Мегатронус и провёл глоссой по аудиосенсору, — как ты прикасался к моей обшивке, как обнимало меня твоё поле. И твой божественный корпус, твои бёдра!.. Хочу почувствовать их между своими коленями, почувствовать все возможности твоего…— Хватит, Мегатронус. Нет.Тот стоял близко, настолько близко, что Оптимус не чувствовал своего поля, полностью подавленного присутствием Мегатронуса. Глосса спустилась ниже, влажно и холодно мазнула по шейным кабелям, а угол чужого шлема скрипнул по стёклам. Это происходило слишком… Он не видел, но чувствовал, как коленом Мегатронус упёрся в вертикальную панель стола, прижимаясь к нему ещё теснее, словно хотел сплавить их корпуса воедино.— Хватит, Мегатронус, — повторил Оптимус и, нажав ладонью на грудь Мегатронуса, заставил его сделать шаг назад. — Ты пользуешься бессвязностью моего мышления. Недо… недопустимо. Мне давно… пора уйти.Посмотрев в лицо Мегатронуса, он ждал злости или обиды, но тот лишь усмехнулся:— Если бы ты хотел, ты бы уже ушёл. Я чувствую, как пульсирует твоя искра, я могу помочь тебе…— Лучше нам…— …и сейчас, и вообще. Просто признай, Оптимус, что ты хочешь быть со мной.— Хочу. Но не могу. — Заблестевшая было оптика Мегатронуса сузилась в недобром прищуре. — Треть кибертронцев убеждена до сих пор, что ?Прайм? означает ?вседозволенность?. Я не могу позволить себе оправдать их ожидания, а Новый Айакон…— Да при чём тут вседозволенность? Ты правишь этим городом, крайне мягко — скажу я тебе! — правишь. Прошёл я этот твой шлаков тест, что я не какой-то дрон. Сколько раз я должен…Он едва слышал Мегатронуса от статики в перегруженных сенсорах. Внутримагистральное давление подскочило, оптику на четверть заблокировали множественные предупреждения о перегрузке топливной системы.— Нет, Мегатронус. Мой ответ: нет. Я ждал пять эонов возможности пройти по улице, не активируя бластера! Если ты не способен умерить желания и подождать пару орнов, пока обстановка не стабли… стабилизируется, то… то… Иди ты в шлак, Мегатронус! Ты мой друг, иного я тебе дать не могу.— Друг, значит?Положив ладонь на плечо Мегатронуса, Оптимус сжал острый шип, почувствовал, как острая грань давит на обшивку. Подрагивающие стены зала вновь обрекли чёткость.— Ты остаёшься моим другом, даже когда всё моё внимание уделено совсем иным вопросам. Но я солгу, если скажу, что могу… что готов бросить всё ради личных привязанностей.— Ничего не изменилось, да? — Мегатронус оскалился. — Тогда ты готов был молиться на мою революцию, сейчас — на собственное правление, так?— Я ?готов молиться? на всеобщее счастье, как бы эфир… эфемерен и недостижим этот концепт ни был. Твоя революция или моё правление… Ты понимаешь сам, это лишь метод, а не цель. Я не лгу: когда передо мной встанет выбор между счастьем общественным и моим, я выберу город, других кибертронцев. Мои удовольствия… Если я буду слишком счастлив, это вызовет…— Так оно уже есть, твоё счастливое общество! У тебя сытый город, послушные солдаты. Те, кто не хочет склониться перед твоим правлением, просто не возвращаются. Я так понял, что ты их даже не преследуешь особо! Ты правишь, и у тебя есть полное право слать в шлак не меня, а всех остальных, кто под платформу к тебе заглядывает.— Мегатронус…Вскипевшее было раздражение стихало, забирая с собой часть избыточного заряда. И хотя желание продолжить спор никуда не делось, оно бы лишь привело к новой ссоре. Решить, трусость это или благоразумие, он не смог.Но пройти мимо Мегатронуса он не смог тоже. Тот обнял его за пояс, удерживая и подтаскивая к себе. Оптимус неохотно обернулся, а когда перефокусировал оптику, перед ним возникло внимательное и серьёзное лицо Мегатронуса.— Оптимус.— Хватит.— Я не могу без тебя. Мне по болту на всех остальных, кто что обо мне или тебе думает. Мы давно знаем друг друга — и друг без друга не сможем. Не упрямься и не играй в святого. Слушай… Если хочешь, я откажусь от Нокаута.— Дело не в Нокауте.— Если тебе не нравится идея триады и тебе более привычно…— Дело не в Нокауте! Дело в тебе. В том, что ты пять эонов мешал моё имя со шлаком. Дело в том, насколько убедителен ты в своей пропаганде оказался. В том, что твоя фракция не хочет верить в создаваемый мною мирный Кибертрон. В том, что все вокруг хотят и ждут войны. Потому что война это просто. Война это удобно и понятно. Потому что убивать легко! Потому что легко не думать и лишь ждать приказов. Даже Праймас не против войны, потому что круговорот искр… — Он ткнул пальцем в грудь Мегатронуса. — Твои ?верные десептиконы? не простят мне, если я сделаю тебя своим любовником… своим трофеем. А я…— Что — ты?!Оптимус отвёл взгляд и заставил себя выдохнуть.— Я не хочу их убивать, Мегатронус. Чем больше искр я сохраню, тем надёжнее будет основание моего города. Чем позже я начну их убивать, тем больше шанс, что мне не придётся этого делать. Нажав ладонью на грудь Мегатронуса, он почувствовал, как пульсирует у того искра, как вибрирует обшивка от работы внутренних систем. Но, жалея, что не может продлить прикосновение, он мягко оттолкнул Мегатронуса, вывернулся из ослабевшего объятья и сделал шаг назад.— Оптимус, ты…— Ты мой друг, Мегатронус, — повысил Оптимус голос, не давая тому договорить. — На следующие пару орнов ты мой друг. Никаких ?никто не узнает? быть не должно, прошлый опыт доказал нам, что и друг с другом мы быть не можем, если не ограничим влияние… — Он осёкся, глядя на раздражённо исказившиеся губы и блеснувшие тёмно-серые клыки. Как это? Нет, так не должно быть. — Покажи глоссу.Мегатронус нахмурился.— В смысле? Я что-то не понял.— Покажи глоссу, Мегатронус.— Зачем это?— Затем, что… Не став договаривать, Оптимус сверился с тем коротким кликом, когда Мегатронус его целовал, когда был настолько близко, что Оптимус мог различить сегменты чужой радужки, каждого шрама на лице, каждого микрона лицевой обшивки, когда мог почувствовать вкус и запах чужого дыхания. Вот оно что! Сжав ладонь в кулак, он вложил в удар всю силу. Даже зная, что шлем Мегатронуса погасит большую часть импульса — именно потому, что шлем погасит большую часть импульса.Было странно почувствовать боль в пальцах и в стиснутом чужой ладонью запястье — и не увидеть стандартной пелены запросов от боевого процессора. Было странно не ждать нападения в ответ. Было странно увидеть в оптике напротив вместо ярости растерянность и обиду.Словно всё происходило не по-настоящему. Не с ним. Не с Мегатронусом. В мнимой реальности.— Какого шлака ты творишь?!Не пытаясь ударить второй раз, Оптимус вывернул запястье из захвата Мегатронуса и, сделав неловкий шаг в сторону, ударился бедром о спинку чьего-то кресла.— Нагреваясь от внутренних систем, окисленный энергоном кадмий оставляет характерный блеск. Белый блеск. И я сомневаюсь, что ты настолько сумел изменить его свойства, что… Ты хоть один глоток сделал или сознательно спаивал весь куб мне? В этом был твой план: воспользоваться…— Мне нельзя сверхзаряженный! Ни капли.— И ты ожидаешь, что я поверю тебе?— Нокаут запретил мне всё, кроме слабозаряженного. Это ещё Рэтчетовская рекомендация. И я всё равно не хотел пить с кадмием, я для тебя его фильтровал.— Ты мог сказать. Я бы никогда тебя…— Именно, что никогда: ты не хотел даже пробовать! Я не виноват, что тебя от неполного куба так унесло!— Ты… Я бы понял, если бы ты просто сказал, Мегатронус. Я тебе сразу сказал, что уже заправлялся. Но ты не можешь обойтись без обмана. — Он отбил в сторону протянутую ладонь. — Не смей! Не смей даже прикасаться ко мне. Я… Ты… Мне все говорили, что твоя искра не изменилась, что я играю с огнём, восстанавливая тебя. Они были правы! Ты… Ты десептикон, твоя искра пропитана ложью. Поэтому ты так настойчиво пробивался в Штаб, отказываясь обозначать суть своих намерений? Ты преследовал меня, только чтобы напоить и фрагнуть? Идеальный план, я впечатлён.— Да не поил я тебя! И не пытался я тебя напоить. Ты пил сам! А если ты сам не способен…— Если ты мой друг, ты проследил бы, чтобы я был способен! А не предлагал бы сбросить заряд.Отшатнувшись от Мегатронуса, он запоздало сообразил, что тот вновь блокирует ему проход к двери. Сейчас Мегатронус готов к нападению, на его стороне и скорость работы процессора, и пространственное восприятие. Всё в процессоре призывало Оптимуса трансформироваться и положиться на размер и массивность предаконского альтмода, на его чистую мощь. Но их окружают информационные экраны и консоли, сражение здесь станет худшим из раскладов.От процессорного перегрева ему казалось, что в аудиосенсорах что-то непрерывно звенит, словно по корпусу расходилась дрожь от ввинчивающегося медицинского сверла. Ему нужен полный и спокойный цикл вентиляции. Но если он сумеет обогнуть Мегатронуса и всё же вырваться наружу, не выместит ли тот злость на оборудовании Архива?Тот до сих пор переминался на месте, но прищуренная оптика, нервно подрагивающие когти, сама его поза говорили, что он готов, что он ждёт, что он жаждет прямого столкновения. Второй раз застать себя врасплох он не даст.Оптимус заставил себя выпрямиться и разжать кулаки.— Я не хочу драться с тобой, Мегатронус. Просто уйди. Дай мне остыть, и я сам запечатаю Архив.— А если я не хочу уходить? Что ты сделаешь?Что он может сделать? Угрожать — недостойно. Приказывать — тщетно. Просить — бессмысленно. Что он может сделать, чтобы добиться от Мегатронуса понимания? Что, чего не смог пять эонов назад?— Ладно, я уйду, — вдруг продолжил Мегатронус. — Но запомни, что ты сам этого хотел, Оптимус Прайм.Он заставил себя промолчать, чтобы не дать повода к продолжению перепалки. Напоследок Мегатронус зло посмотрел на него, но всё же ушёл. Дождавшись, когда с ещё большим грохотом, чем прежде, захлопнутся внешние двери, Оптимус проверил по наружным видеодатчикам, что Мегатронус действительно покинул здание.Стоило ему направиться в обход по залам, чтобы проверить, что здесь никого больше нет, по искре пробежал холодок. Словно бы та осуждала, что он покинул с таким трудом отвоёванное логово.В залах было пусто и тихо. Погасив освещение везде, кроме рабочего зала, он вернулся и тяжело опустился в своё кресло. То даже не скрипнуло, и Оптимус невольно усмехнулся. Пожалуй, единственный плюс от войны, что на прежние корпусные стандарты сейчас уже никто не смотрел и даже среди хрупкой аппаратуры Архива он больше не чувствовал себя столь выделяющимся. Словно бы это хоть как-то могло помочь успокоить хаотично перескакивающий с мысли на мысль процессор.Перед тем, как пригасить оптику, он личным кодом заблокировал изменение режима безопасности здания, чтобы точно знать, что никто не сможет войти, затем стёр все записи с внутренних систем наблюдения с момента, когда пришёл в Архив, и приостановил дальнейшую запись. И только потом откинулся назад, запрокинул голову и дал воздухозаборникам команду усилить продув систем.Охлаждение шло слишком медленно, и, подождав несколько кликов, Оптимус всё же разблокировал броню, дал пластинам верхней части корпуса сдвинуться и открыть обшивку. Так было лучше, ненамного, но лучше.И всё же у искры продолжала заходиться неприятная пульсация. Не то перегрев вентиляционного блока, не то эмоциональный пик, не то сбой в самой искре. Дав команду открыться створкам нагрудной брони, он развернулся в кресле к чёрному центральному экрану и посмотрел на собственное отражение. Проведя ладонью над грудью, он почувствовал явный жар, исходящий от внутренних систем, но выглядело всё нормально, он не заметил ни замыкания, ни мелких протечек энергона. Каркас Матрицы Лидерства был всё таким же золотистым, ни следа копоти или испарины.— Финальный тест, мой друг, — посмотрел он в оптику двойника, который внимательно посмотрел на него в ответ, и вместо того, чтобы отвести ладонь от Матрицы, осторожно обхватил её пальцами.Почти сразу же в процессоре всплыло предупреждение-запрос на открытие крепежей. Оптимус посмотрел на неуверенно замершее отражение и подтвердил исполнение запроса. Он услышал два щелчка, а потом Матрица сама вдвинулась ему в пальцы, словно просилась наружу.Она оказалась неожиданно тяжёлой. И холодной. Оптимус поднял её к лицу, рассматривая центральный золотистый шар. Тот будто и создан был под его ладонь — или под чью-то другую крупноформатную ладонь, ладонь с длинными и цепкими когтями. По боковым дугам, с помощью которых Матрица удерживалась у камеры искры, шли глифы, но прямо сейчас Оптимус совершенно не хотел заниматься их расшифровкой.Без Матрицы в груди стало легко и пусто, однако вопреки желанию спрятать реликвию вновь за слоями брони, он осторожно положил её в центр стола. Стоило Матрице коснуться металла, на мгновение Оптимусу почудилось, что в отражении на золотистой поверхности мелькнуло что-то фиолетово-чёрное, будто бы чей-то силуэт. Но за спиной никого не оказалось. Просто блик, перелив света.Он отвёл ладонь, откинулся на спинку кресла и постарался прислушаться к собственным ощущениям. Впервые за тысячи ворнов он оказался совершенно не связан с Матрицей физически. Наверное, он мог бы просто встать и уйти, оставив её нежданным подарком на любом из рабочих столов, хоть на столе Мегатронуса. Связана ли была Матрица с его искрой раньше, сейчас они друг от друга не зависели. И он всё ещё оставался Оптимусом Праймом, лидером автоботов, правителем Возрождённого Кибертрона и незавершённым перерождением Тринадцатого Прайма.Он всё так же сидел в пустом Архиве, окружённый тишиной и спокойствием ночного полуцикла. В его магистральных системах так и продолжала бурлить злость, смешанная с разочарованием.— Я сделал выбор и не буду жалеть, — сказал он и потянулся за Матрицей.