Глава 9 (1/1)
Казуя оглянулся по сторонам и схватил Уэду за руку:— А ну-ка, пойдём!Протащив его по коридору и вглядываясь в таблички на дверях, Каме толкнул Тацую в одну из комнат, оказавшуюся костюмерной. Прислонился к двери и зашипел, словно рассерженный кот:— Совсем с ума сошёл?! Что это было?!Последовал невозмутимый ответ:— Я попросил поцеловать меня.С надеждой:— Уэда, ты под кайфом?— Нет. Более того, я даже трезв.— Тогда почему ты меня об этом попросил?— Потому что ты гей, и целовать парней для тебя — обычное дело.— Парней?! — взвизгнул Каменаши.Уэда примирительно поднял руки:— Ладно, парня. Томохису.— Слушай... Чего тебе надо?— Поцелуй меня.— Опять?! А зачем?!— Не кричи, а то услышит кто.— Уэда!!— Мне надо кое-что проверить.— Да что ты говоришь!Понимая, что взвинченному Казуе требуются подробности, Уэда неохотно их предоставил:— Я тут на днях с одним парнем целовался... Что ты так на меня смотришь?— Ничего-ничего, продолжай.— Так вот, мне понравилось. Более того, я возбудился и...— А так как это было у тебя впервые...— Не, встало не впервые, ты не думай...— На парня, на парня впервые! И ты хочешь знать, без разницы ли твоему... кхм, на кого вставать, или нет?— Именно. Так что — целуй меня.— А зачем мне это? Твой стояк — твоя проблема.— Потому что ты мне должен. И признаёшь этот долг.Каменаши насупился — проклятый Уэда был прав. Но... он же реально был занят. Дорамой. Передачами. И Томохисой. До Уэды ли было ему, когда случился редкий момент урвать личного счастья?..Тацуя, внимательно следивший за его лицом, негромко заметил:— Поцелуешь — перестану упрекать.Казуя посмотрел на него:— Я не стану изменять Томо.— У тебя нет ко мне романтичных чувств, чтобы считать всего лишь один поцелуй изменой.— Всё равно.Уэда решил подкатить к принципиальному Каме с другой стороны:— Слушай, но он же целовался в дораме?— Это другое. Это работа.— А тут — помощь другу.Казуя вздохнул:— Почему бы тебе не попросить кого-нибудь ещё?— И много ты геев знаешь в Агентстве? Может мне Ямашиту попросить?— Убью!— Вот-вот. Так тебе нужен покой в группе или как?Взгляд Каменаши потяжелел:— Но если ты хоть кому-то проговоришься...— Да нафиг мне это нужно!Казуя закрыл глаза, успокаиваясь. Потом снова посмотрел на Тацую:— Ладно, иди сюда. Поцелуемся.Уэда приблизился и осторожно положил руки на талию Каме. Тот пробормотал:— Поверить не могу...Потянулся и поцеловал Уэду. Тот, закрыв глаза, напрягся и затаил дыхание, ожидая страстного напора в стиле Нишикидо, но — ничего подобного. Казуя целовал легко и нежно, не делая попыток проникнуть, так что проявлять инициативу пришлось Уэде. Каменаши поддался, Тацуя сильней прижался... И всё. Отстранившись, он со странной смесью сожаление и облегчения просмотрел на Казую— Не понравилось.— Не совсем так... Это всё равно, что целоваться с братом. Мягко и приятно, но не более.— Значит, я тебя не возбуждаю?— Нет.— А тот другой?— Я буквально терял голову.В Казуе проснулось нешуточное любопытство:— И кто же это? Ты нас познакомишь?Уэда замялся:— Вы знакомы... Все знакомы. Более того, это джоннис.Казуя задумчиво поморщился:— У нас в Агентстве не так много геев... Это кто-то из джуниоров?Уэда фыркнул:— Нет! И больше ничего я не скажу. Не готов. И он... тоже не готов.Потом хлопнул Каме по плечу:— В любому случае — спасибо.— И что же ты понял? Что гей?— Нет. Что меня возбуждает один конкретный парень.— Это, должно быть, особенный человек... — пытливо произнёс Казуя.Уэда многозначительно улыбнулся:— Ты даже не представляешь, насколько.На том они и разошлись.Уэда ещё некоторое время пробыл в Агентстве, улаживая свои дела, а затем спокойно отправился домой — его ждала горячая ванна вкусный ужин и долгий разговор с Нишикидо, полный двусмысленностей и пошлых намёков. Тацуе было хорошо и весело, а вот Каменаши испытывал моральные терзания. Оказавшись дома в объятиях Томохисы, он в который раз пожалел, что согласился на тот поцелуй. И дело было не в том, что кто-то мог об этом рассказать — их никто не видел, а Уэда не стал бы трепаться. Нет, дело было в прошлом.Много лет назад между Каме и Томо вспыхнула страсть, завязался бурный роман, из которого родилось настоящее чувство. Оба были молоды, амбициозны, считали, что весь мир у их ног — и потеряли свою первую любовь. Прошли годы, парни поумнели и решили начать всё сначала, но с условием — предельная откровенность. Больше никаких секретов, могущих разрушить их новые отношения.Но вот Казуя поцеловался с другим парнем, и теперь, обнимая Томохису, мучился угрызениями совести.— Тебя что-то гложет? — заботливо поинтересовался Ямашита.— Это так заметно?— Немножко есть. Поделишься?Казуя растерялся. С одной стороны, он не хотел ничего скрывать, а с другой, зная ревнивую натуру своего парня, это было очень рискованно. А с третьей — именно недоверие когда-то разлучило их на годы.— Поделюсь. Но пообещай, что потом не треснешь дверью, оставив меня одного.— Даже так?— Даже так.— Ну... обещаю.И тогда Каме, осторожно подбирая слова и делая паузы, рассказал, как несколько дней назад к нему обратился Уэда с необычной просьбой. Томохиса предсказуемо напрягся, но не спешил скандалить, более того — он всё так же прижимал Казую к своей груди, хоть услышанное явно не лишило его равнодушным. Понимая, что балансирует на грани, Каме старался максимально откровенно объясниться в своих мотивах, и особенно напирал на то, что к Уэде ничего не чувствует в романтическом плане. И совсем его не хочет.— А Тат-чан довольно красив... — задумчиво проговорил Томохиса после небольшой паузы. — И губы у него аппетитные...Теперь напрягся уже Каменаши:— Тат-чан? С каких пор он для тебя не просто Уэда?— Ну... Я целовал тебя, ты целовал его, значит, у меня с ним получился непрямой поцелуй. Не чужой он мне, получается.Казуя понимал, что сам напросился, но слышать такое было всё равно неприятно.— Прости меня. Знаю, что не должен был этого делать, но...— Но ты лидер и должен заботиться о группе. И если цена покоя всего лишь поцелуй...Казуя приподнялся:— Ты и правда меня понимаешь?— Ага. У меня тоже когда-то была группа, помнишь?Каме улёгся обратно на грудь Томохисы.— Мне очень интересно, кто же заставил Уэду играть за нашу команду. Как думаешь?— Понятия не имею.— Это точно не кохай. Сэмпай, возможно. Или же...Казуя встрепенулся:— Кто-то из Ньюс? Канжаней? Ух, а если это Мару или Джунно?Томохиса слегка улыбнулся, хоть на душе у него было паскудно:— Кто ухаживал за Уэдой, пока он болел? Кто-то из ваших ребят?— Нет... Точно нет.— Ну вот. Этот "кто-то" и совратил Тацую.— Хмм... Возможно.В спальне снова воцарилась тишина, которую Каме и нарушил, тихо спросив:— Ты простил меня?Ямашита не ответил. Это лишь внешне он казался невозмутимым, но внутри всё кипело и переворачивалось! Его Казуя целовался с другим! И это после всего, что было сделано и сказано... Вообще после всего! И снова Казуя... Неужели прошлые ошибки его ничему не научили?Воспоминания с новой силой захлестнули Томохису, и были так ярки, словно всё случилось недавно. Шок. Неверие. Боль от предательства. Бессонные ночи и отчаянные попытки выбраться из этой ужасной трясины. Эмоциональное опустошение... Лекарством оказалась работа и любовь фанатов, и он выбрался, но такую цену он в жизни больше не заплатит!— Томо?— Нет. Но прощу. Но не сразу. Мне ещё надо это всё переварить.— Я люблю тебя.— Я знаю, Казуя. Иначе ты бы мне ничего не рассказал.— Мне уйти?— Этим ты сделаешь лишь хуже.— Томо...— Я тоже люблю тебя, Казуя. А теперь давай спать.И оба старательно сделали вид, что погрузились в объятия Морфея.