Глава 1 (1/1)

Главное при беге?— это дыхание. Спокойные вдохи и выдохи, никаких задержек. Только тогда организм получает достаточное количество кислорода, который из легких попадает в кровь, а оттуда к мышцам.Когда ты бежишь, можешь ни о чем не думать, просто контролировать дыхание. Вдох-выдох. Вдох?— шаг левой?— шаг правой?— выдох?— шаг левой?— шаг правой. И снова вдох. И так по кругу, пока мышцу икры не начнет сводить, или пока усталость не скопится где-то в груди. Но все это со мной теперь случается редко. Обычно я просто заставляю себя прерваться и идти домой.Кажется, я мог бы бегать дни напролет. Просто переставляя по гравийным дорожкам кроссовки цвета мокрого асфальта. Вокруг деревья. Птицы поют, то и дело перелетая с ветки на ветку. Ветер обдувает лицо, подошвы приятно пружинят при каждом шаге. А я все бегу, нарезая круги по такому знакомому парку.Добегая до своего ?ритуального? места, я снимаю капюшон и вытаскиваю из кармана сигареты. Я делаю это каждую пробежку, в независимости от погоды и времени года. Щелчок по кремню и тлеющий край стремительно распространяет свой жар по тонкой бумаге. Глубокий вдох?— медленный выдох. Я сижу на сложенных бревнах и смотрю вдаль. Этот вид давно стал мне родным. Когда-то именно здесь мои губы впервые встретились с губами человека, который исчез из моей жизни два года назад.Да, из-за него я потерял все, что казалось мне значимым. От меня ушла Беттина. Или я от нее ушел. На самом деле, это неважно. Мы просто не смогли оставаться вместе после всего этого. Даже несмотря на нашего новорожденного сына. Я просто больше не мог прикасаться к ней, а она не могла прикасаться ко мне. Мы даже не в состоянии были находиться долго в одном помещении.Вслед за женой ушел мой лучший друг Франк. Он вроде бы понимал, но принять до конца тот факт, что я?— гей, так и не смог. Поэтому же мне пришлось уйти из дежурного подразделения. Я просто перестал доверять тем, с кем еще вчера ходил вместе на рейды.Родители тоже отвернулись от меня. То, что я разрушил семью, стало для них личным оскорблением. Они даже не пытались со мной что-то обсудить. Им было проще и важнее поддержать Беттину. Когда сын стал самым большим разочарованием в жизни, их надежды нацелились исключительно на внука.В итоге я остался один. Кай уехал и забрал мою жизнь с собой. Я стал тенью. Призраком того Марка, который когда-то существовал. Я начал пить, какое-то время баловался наркотиками. Я хотел забыться. Пытался найти кого-нибудь. Хотя бы на одну ночь. Чтобы на несколько часов перестать чувствовать себя дерьмом. Перестать винить только его в том, в чем были виноваты мы оба. Перестать винить себя в любви к человеку, который устал меня ждать.Сколько раз я прокручивал в голове мысль о том, что мог сделать, чтобы остановить его. Я совершенно точно мог заставить его остаться. Ему нужно было совсем немного. Он хотел всего лишь знать, что я люблю его, что он правда нужен мне. Но когда я, наконец, понял это сам, было уже поздно. Он ушел. И как оказалось, вместе с жизнью, Кай забрал и мое сердце… У меня осталось только одно?— квартира. Его квартира!Я снял квартиру, в которой когда-то был счастлив. Эти квадратные метры служили единственным напоминанием о том, что это вообще когда-то было со мной, что этот человек был реальностью. Только здесь я чувствовал его присутствие. Эти высоченные панорамные окна, спальня, в которой мы занимались любовью, этот большой бетонный балкон…Пока Кай был рядом, я не понимал, почему он так любит стоять на балконе. Я не раз заставал его за размышлениями именно здесь. В такие моменты он становился таким задумчивым, серьезным, каким-то завороженным. Теперь и на меня этот вид действовал так же. Раньше я просто не был способен оценить его по достоинству. И не только его. Я не видел, как прекрасен город в лучах заходящего солнца. Не замечал, как гармонично уживаются здесь зеленые шапки многолетних деревьев и черепичные крыши только что построенных домов. Я был глупым и эгоистичным. Я много чего не замечал. И получил то, что заслужил. Я получил ничего. Кроме этой квартиры. Она помогла мне не сойти с ума от одиночества. Квартира и пробежки. В последнем я, кстати, делал большие успехи. Кай мог бы мною гордиться.***—?Марк, ты должен, наконец, оставить прошлое в прошлом! —?Давид повторяет эту фразу уже, наверное, в сотый раз. Конкретно в данный момент мы сидим за столиком в круглосуточном кафе. Мы патрулировали район и сделали десятиминутный перерыв на кофе. И за эти десять минут разговор умудрился повернуться в сторону обсуждения моей квартиры, в которой я проводил все свободное от работы и пробежек время.На самом деле, я понимаю, что Давид желает мне только добра. Он был единственным, кто стал действительно по-дружески общаться со мной, когда я, придя в новое отделение, объявил себя геем. Мне просто не хотелось наступать на те же грабли и дожидаться, когда все случайно узнают и устроят мне бойкот.Приняли меня довольно дружелюбно. Никто даже лицо бить не полез, но к тесному общению тоже никто особо не стремился. Давид же, в свойственной ему манере, сообщил, что спать со мной он не собирается, но вот дружить?— вполне может попробовать. Я был рад такому раскладу, и в итоге, как-то незаметно мы стали очень близкими друзьями. Я знал, что могу во всем на него положиться. Я даже рассказал ему про Кая. Он воспринял это вполне адекватно, а потом сказал, что ?прошлое нужно оставлять в прошлом?. Вполне справедливо. Только вот мне не хотелось, чтобы Кай был прошлым… В этом была главная проблема. Где-то в глубине сознания я ждал, что он вернется.Сначала я пытался его искать, но, уехав из города, он ушел и из системы. Он никогда в нее не вписывался. Он всегда был слишком свободным для того, чтобы быть копом. И теперь я не имел ни малейшего представления, где он и чем занимается. Я ничего не мог сделать, но и забыть его я не мог. Я сам не заметил, как замер. В самом глобальном смысле слова. И это продолжалось ровно до сегодняшней ночи.***Допив кофе, мы с Давидом выходим из кафе и садимся в машину. До конца смены еще больше трех часов. Мы делаем несколько кругов по соседним кварталам. Все спокойно, поэтому Давид паркуется у круглосуточного супермаркета напротив самого крупного бара с открытой верандой в этом районе. Я выхожу из машины, чтобы купить сигарет. Меня нет всего каких-то три минуты, но, когда я возвращаюсь, вижу, как Давид захлопывает за кем-то заднюю дверь патрульной машины.—?Вышел из бара совсем пьяным, еле на ногах стоял, что-то кричал, но при аресте не сопротивлялся,?— поясняет мне друг, мотая головой в сторону машины. —?Забрал его, пусть в отделении проспится, может, цивилизованнее станет,?— усмехается он и идет обратно за руль.Я сажусь на переднее пассажирское и оборачиваюсь. Парень в тонкой кожаной куртке уже повалился головой на сиденье, уткнувшись в обивку носом. Я чувствую запах алкоголя. Вижу только коротко стриженый затылок. Я уже собираюсь отвернуться, как парень нечленораздельно фыркает и поворачивается ко мне лицом. Света в салоне катастрофически не хватает, но я все равно мгновенно понимаю, что это он! Это Кай.За секунду все мои внутренности переворачиваются. Мне даже кажется, что если сейчас он откроет глаза, то меня просто стошнит от волнения. Я столько раз представлял день нашей встречи, но ни разу в моей фантазии не фигурировало его пьяное, безжизненное тело на заднем сиденье моей патрульной машины. Я не могу пошевелиться, даже не дышу, но практически подпрыгиваю, когда Давид хлопает своей дверью. Подпрыгиваю и отворачиваясь, молясь, чтобы Кай не проснулся, чтобы не узнал меня по голосу, чтобы напарник не назвал меня по имени.—?Ты чего? —?Давид в недоумении смотрит на меня.—?Все нормально, поехали,?— стараюсь говорить тише и ниже. Друг еще несколько секунд буравит меня взглядом, а потом все-таки заводит мотор и трогается с места.Пока мы ехали, я судорожно пытался придумать, как поступить. Я не хотел говорить Давиду о том, кто именно лежит на заднем сиденье. Я знал, что напарник переживает за меня и не захочет, чтобы я снова страдал. Но я просто не мог упустить своего шанса.Когда машина остановилась на парковке у нашего участка, я вышел из машины вместе с Давидом.—?Если хочешь, я вполне справлюсь с оформлением ?тела? сам,?— я старался выглядеть максимально равнодушным и спокойным. —?А ты ляжешь спать пораньше,?— непринужденная улыбка.—?Ты уверен? —?Давид поднял одну бровь, выражая сомнение.—?Да, конечно! Не впервой! —?усмехнулся я и рефлекторно полез в карман за сигаретами.—?Вообще, прилечь сейчас было бы очень кстати! —?Давид улыбнулся и протянул мне руку. —?Тогда до встречи! —?жму ему руку. —?И подумай еще раз, что я тебе сказал! —?он хитро смотрит на меня, зажмурив один глаз и показывая на меня указательным пальцем, делая попутно шаги назад, в сторону своего автомобиля.Я могу только улыбнуться, учитывая тот факт, что мое прошлое лежит сейчас на заднем сиденье. Лежит и явно не планирует никуда уходить. Я же курю сигарету ровно до того момента, пока машина Давида не скрывается за поворотом. После я откидываю окурок в сторону и, выдохнув, открываю заднюю дверь. Кай по-прежнему лежит. Я осторожно вытаскиваю его из машины.Первое же прикосновение заставляет мое сердце биться быстрее. Я снова чувствую его запах. Та же туалетная вода, что и два года назад. Но он сам кажется легче, чем был раньше. Вытаскивая из машины, я держу его под ребра и чувствую впалый живот. Похудел. Сейчас понимаю, что и лицо стало худее. Черты заострились, скулы стали резче. Теперь о них, кажется, можно порезаться.Облокачиваю его спиной на машину, придерживая одной рукой, второй закрывая дверь. Он совсем пьян, его качает. Я же прячу лицо, на случай, если он все-таки соизволит открыть глаза. Но он, кажется, уже смирился с участью безвольного тела. Он не сопротивляется, пока я веду его не в участок, а к своей машине. Он молча укладывается на уже следующее сиденье.Я веду машину, а в голове кровь стучит набатом. Вокруг буквально роятся вопросы, один интереснее другого: ?Давно он вернулся??, ?Что он делал в том баре??, ?Что будет дальше??, ?Какова будет его реакция, когда он меня увидит?? и все в этом духе. Из раздумий меня вырывает голос с заднего сиденья.—?Куда мы едем? —?язык заплетается, а слова еле-еле можно разобрать из-за того, что лицом он упирается в сиденье. Но у меня и из-за этого невнятного бормотания все внутри холодеет.—?Домой,?— говорю, почти не запнувшись. Говорю голосом, который не похож на мой, но мне все равно кажется, что он узнает. А он не узнаёт. Он даже ничего не отвечает, успев снова уснуть.И таким, практически спящим, я буквально вволакиваю его в квартиру и кладу на кровать прямо в одежде, скинув лишь с ног ботинки и оставив их у кровати. Накрываю его пледом, он подминает рукой подушку так, чтобы удобнее положить голову. Я стою, подобно маньяку, и просто смотрю, как он спит. Спит в моей кровати. Я слишком взбудоражен, чтобы лечь рядом. Я не могу до конца поверить, что все это происходит. Я не верю, что он здесь. Кай здесь!Руки самопроизвольно начинают ходить ходуном. Чтобы успокоиться, иду на балкон. Ночь уступает место первым солнечным лучам. Так и темнота моей души уступает место робким зачаткам надежды. Надежды на то, что все еще можно исправить, что Кая еще можно вернуть.На моих глазах солнце полностью выходит из-за горизонта. Чувствуя его тепло, я перестаю бояться. Я сижу в комнате и смотрю за тем, как спит человек, по которому я так сильно скучал. Я даже, кажется, не осознавал, как сильно хотел его увидеть. Сейчас в груди все сжимается лишь от того, что я могу смотреть на него, скользить взглядом по его прямому идеальному носу, очерчивать острые скулы, мечтать прикоснуться к слегка пухлым губам. Рассматривать щетину, вспоминая, как она царапала меня, когда он прикусывал за тонкую кожу мои ключицы.Я просидел рядом с ним не меньше пары часов и просто ощущал себя по-дурацки счастливым. Мне начало казаться, что эта встреча не может быть банальным совпадением. Мы должны быть вместе. Так распорядилась судьба. С такими мыслями я тихонько вышел из комнаты на кухню. Мне хотелось приготовить завтрак для любимого человека.Даже не знаю, сколько времени я провозился за готовкой. Но в какой-то момент я услышал хлопок. Это было похоже на звук закрывающейся входной двери. Я быстрыми шагами прошел в комнату и увидел лишь пустую кровать. Я бросился на площадку прямо босыми ногами - из формы я успел переодеться в футболку и домашние штаны. К тому моменту, когда я добежал до лифта, двери уже закрывались. Я успел только в последнюю секунду увидеть его глаза: холодные, безжизненные, пустые, будто бы стеклянные.***Когда Кай сбежал, я просто не мог в это поверить. Я вернулся в квартиру, отключил сковородку, на которой уже успели подгореть блины, которые я готовил для него, сел на табурет на кухне и закурил. Я чувствовал себя неизлечимо больным пациентом, которому на мгновение дали надежду на исцеление. Теперь из меня будто выкачали весь воздух, и я судорожно пытался заполнить освободившееся место сизым дымом.Я не чувствовал боли, мне не хотелось плакать. Я просто ничего не мог понять. За последние несколько часов я сжился с той мыслью, что судьба подарила мне второй шанс. Я не знал, что именно должен делать. Но я верил, что все будет хорошо. А оказалось, что все снова чертовски плохо.Выкурив подряд сигарет десять, я встал из-за стола. Зайдя в комнату, я увидел незаправленную кровать. Соблазн был слишком велик, и я сделал это. Я подошел и взял подушку в руки. Ту самую, на которой только что спал Кай. Я уткнулся в нее лицом, как последний гребаный фетишист. Она все еще пахла его туалетной водой. В этот момент я решил, что не хочу терять этот запах снова. Он не может просто так взять и сбежать из моей жизни.Моя нынешняя должность не позволяла мне сделать официальный запрос, не вызывая лишних вопросов. Поэтому я решил просто подождать очередного подарка судьбы. Конечно, было бы глупо сидеть и ждать, пока Кай заявится ко мне в квартиру. Хотя в тайне, я все равно на это надеялся. Тем не менее, я стал постоянно бывать на улице. Гулял в людных местах, заглядывал по вечерам в бары и кафешки. Каждый день я проходил или проезжал мимо того бара, в котором мой напарник задержал Кая.Не прошло и двух недель, как мои усилия увенчались успехом. Я шел по тротуару, когда увидел, что за самым близким ко мне столиком уличного кафе сидит Кай. Он выглядел потрясающе: черная рубашка с двумя расстегнутыми сверху пуговицами, легкая небритость, чуть отросший ?ежик?, который отливал русым на солнце. Когда я подошел вплотную к заборчику, огораживающему территорию кафе, Кай оторвался от меню и поднял на меня глаза. По взгляду было ясно, что он не ожидал. В глазах даже как будто читался страх, но он быстро спрятал его в самый потаенный уголок своей души. Он всегда был сильным. Гораздо сильнее меня.—?Может, поговорим? —?я всеми силами старался не выдать эмоций, которые окатили меня жаром, как только я увидел его.—?Думаю, нам не о чем говорить, Марк,?— голос был чуть хриплым. Перед моим именем он сделал небольшую паузу.—?А я думаю, что есть,?— решительность во мне просто зашкаливала. За эти, без малого, две недели я прокрутил в уме сотни вариантов этого диалога, подготовил миллион речей. Каждая призвана была убедить Кая в том, что мы должны попробовать все начать сначала.Я не учел только одного. Пока мы сверлили друг друга взглядами, к его столику подошел человек. Я рефлекторно перевел взгляд и увидел мужчину: темные волосы средней длины, узкое лицо, прямой нос, идеальный подбородок, карие глаза.—?Познакомься,?— я посмотрел на Кая, он обращался ко мне. —?Это Томас,?— он сделал паузу,?— мой парень.Бывают такие взгляды, секунды, слова, способные выбить из тебя дух. Будто кто-то угодил тебе кулаком прямиком в солнечное сплетение. Будто в тебя попала пуля огромной разрывной силы. Или кто-то бросил гранату в самое сердце. Хлопок, и внутри уже ничего нет. Черная дыра. Огромная, зияющая темнотой, черная дырища! И ты будто оглох от разрывающего барабанные перепонки звука, ослеп от самой яркой в жизни вспышки, задохнулся от огромного ядовитого гриба. Тебя откинуло взрывной волной и уже даже земелькой присыпало. Ты труп. Одна секунда, а ты уже умер.Вот лучше бы так. Чем стоять и, как дурак, продолжать смотреть в его холодные глаза. Никогда не думал, что он может быть таким. Будет сидеть, подрагивая губами. Молчать и продолжать невозмутимо смотреть прямо мне в глаза.—?Приятно познакомиться! —?это было единственным, что я смог пробормотать. И поплелся вперед, мимо того самого низенького заборчика, который заботливо оберегает столики от незваных гостей. Таких как я. Я был здесь явно лишним.