Приключения (1/1)

Я знаю Машу Старцеву всю жизнь и всю жизнь ей завидую. Мое имя Надя, и я соседка самой умной и самой гордой девочки из всех, кого я знаю. На самом деле, мы подруги. Маша часто рассказывает мне удивительные истории о своих приключениях, в которых частенько упоминаются рыцари. Она рассказывает мне обо всем: о своих соревнованиях, о школе, о лагере, о друзьях. Все это мне не знакомо. Дело в том, что больше половины своей жизни я не выходила из своей квартиры, потому что была больна. А Маша меня навещала. Я не могла ходить в школу, а уж тем более по лагерям разъезжать. И от этого мне всегда было очень грустно. По рассказам моей подруги, школа - невероятно веселое и интересное место. Я жила мечтами о школе, новых знакомствах и отношениях восемь лет. Сейчас мне и Маше по четырнадцать, и она учится в восьмом классе. Я была уже почти здорова, могла выходить во двор и по долгу гулять вокруг дома. И я решила просить моего папу заявления в школу, где училась Маша. Через несколько недель, не без Машиной помощи, я была зачислена в ее школу. Наступала вторая четверть. Мы с моей подругой отправились за всем необходимым мне для школы, а она всю дорогу рассказывала о моих будущих одноклассниках. В моей памяти отложились только две персоны - некие Петров и Васечкин. Я заметила странную улыбку на лице Маши при упоминании о ее друзьях, но не стала ничего ей говорить. Она описывала их ещё глупыми мальчишками, и этот образ сохранился в моей памяти. Через три дня осенние каникулы кончились, и мы с Машей, наконец, пошли в заветное заведение. У входа в школу я замерла. До этого момента такое понятие, как "школа" было для меня совершенно неоднозначным, туманным. Я замялась и остановилась на ступеньках. Маша меня поддержала: она сказала, что предупредила своих подружек о моем приходе, и что они радушно примут меня в свою компанию. Когда мы зашли в школу, моя голова моментально вспухла и заболела - тут было так шумно...***Я сразу поняла, что для Нади был огромный стресс находиться здесь. Она впервые в жизни пришла в школу. Я повела ее к кабинету, рассказывая о наших преподавателях. Но внезапно я услышала крик позади нас:- Посторонись! Дорогу Дон Кихоту!Я оглянулась. Конечно я поняла, кто кричал. Как будто кто-то ещё мог до сих пор, спустя столько лет, играть в рыцарей. Сзади нас пробегал Васечкин, делая вид, будто он скачет на коне. Я закатила глаза. Мальчишки. Затем послышался смех. Это уже был Петров. Мне почему-то показалось, что он взял своего друга на слабо, чтобы тот пробежался по всему коридору с такими странными для своего возраста криками. Когда Васечкин вскрикнул за нашими спинами, Надя аж подпрыгнула. Я поспешила ее успокоить, уверяя, что так далеко не всегда ведут себя в школе, а все это - просто мальчиковая дурь. Прозвенел звонок, и все зашли в класс. Я села на своё законное насиженное место, а Надя - рядом со мной. Началась геометрия. У всех были проблемы с этим предметом, но, конечно же, не у меня. Меня вызвали к доске, я, разумеется, все идеально ответила. Затем подошла к нашей учительнице и тихо попросила ее в конце урока объявить, что у нас в классе новенькая. Остальное время мы записывали теоремы и доказывали их. ***У меня неплохо получалось. Геометрия - довольно сложный предмет, однако мне он нравился. Я довольно быстро находила доказательства теорем. Когда я доказала все, которые нам давали, Маша уже сидела без дела и ждала остальных. Я отложила ручку и убрала руки под парту. В этот момент я почувствовала, что кто-то дышит мне чуть ли не в затылок. Я обернулась и поймала с поличным большеглазого парня, пытавшегося у меня списать. Я не знала как на такое реагировать, по-этому решила промолчать. Я просто смотрела осуждающим взглядом на парня, а он на меня - каким-то странным удивленным взглядом. Мы смотрели друг на друга, наверное, минуту. Потом его сосед по парте толкнул его в бок локтем, и парень отвёл взгляд. Потом я слышала за спиной какой-то бубнеж и время от времени смешки. Я пыталась вслушаться в их разговор, но внезапно для меня наша учительница, имя которой я ещё не запомнила, чуть ли не крикнула:- Кстати, класс, у вас появилась новенькая, - она улыбнулась, а весь класс зашептался. Неужели они меня не заметили? - Это Надежда Судакова. Наденька, встань, - я встала, и на меня все посмотрели. Это было странное чувство. Прозвенел звонок, и все повалили из класса. Я вышла за Машей, она вела меня знакомиться с ее друзьями и вообще со всем классом. ***Я никогда не понимал теорем. А списывать из тетради Васечкина бессмысленно - там все ещё хуже. Я увидел, что девочка впереди меня отложила ручку и понял, что она-то уж точно неплохо разбирается в геометрии. Я заглянул в ее тетрадь, но тут она обернулась. И я застыл. У неё были очень выразительные глаза. Темно-карие, их едва ли можно было отличить от зрачков. Ее худенькое лицо было таким правильным: курносый носик без каких-либо горбинок, узковатая форма глаз, аккуратные губы. Я завис, разглядывая ее лицо, ее темно-каштановые волосы, собранные в хвост. Вдруг Васечкин толкнул меня в бок, и я отвёл взгляд. - Чего тебе? - начал было я, но мой друг меня перебил. - Чего уставился на неё? Ты бы ещё покраснел для полного набора, - он издал ехидный смешок. - Я случайно. - Ага, случайно, а как же Машка-Промокашка?- Ну-ну, издевайся дальше. Когда-нибудь ты окажешься в моем положении, - я продолжил доказывать эти несчастные теоремы, но тихий смех Пети меня отвлекал. - Это уж вряд ли, - он ехидно улыбался. Сразу со звонком мы с Васечкиным выбежали из класса. Он продолжал надо мной подшучивать. Его хлебом не корми, дай поиздеваться. Я видел и Машу, и Надю. Они ко всем подходили знакомиться, и я понял, что к нам тоже подойдут. Я немного заволновался. ***Петров настоящая жрица любви. Он все время жрет и любит. И меня это раздражает. Вместо того, чтобы искать со мной приключения на свою..голову, он постоянно на кого-то смотрит и не слушает меня. Это сильно бесит. А сейчас ещё и эта новенькая. Небось теперь выпендриваться перед ним будет. На перемене я всячески пытался разговорить Петрова, но он просто игнорировал меня. Это меня довело, и когда Маша с новенькой проходили мимо, я с криками: "Тогда не очкуй!", вытолкнул Васю на них. Он просто встал перед ними столбом. Это показалось мне очень смешно, и я улыбнулся, глядя на странное поведение друга. Меня кто-то позвал, и я обернулся. Я не понял, кто кричал. Вдруг я почувствовал что-то странное. Будто кто-то смотрел на меня. Я снова посмотрел на Петрова, Машу и новенькую. Как бишь ее там.. эта новенькая таращилась на меня, и от этого мне стало как-то не по себе. В какой-то момент мне надоело, что Петров ей что-то говорит в то время, как она пялиться на меня, и я поднял на неё голову и посмотрел с неодобряющим выражением лица. Новенькая вдруг дернулась и отвела взгляд. Теперь уже она слушала Петрова с большим интересом и совсем не поворачивала голову в мою сторону. Она что, испугалась?***Мы с Машей и так собирались подойти к этим Петрову и Васечкину, но тот, что выше буквально влетел в нас. улыбнулась ему. - Привет, я Надя.. Ну, думаю, ты меня уже видел в классе, - я посмотрела на него, а он и не думал мне отвечать, - ты немой? - он отрицательно покачал головой, - ты Васечкин? - опять мотает головой из стороны в сторону, - значит, Петров? - вот теперь утвердительный кивок, - рада познакомиться, - я посмотрела на Машу. Она пыталась что-то сказать Петрову, и отчаянно жестикулировала. Ее выражение лица означало негодование, удивление и даже некий упрёк. После такого взгляда, Петров потряс головой и, наконец, начал говорить. Он говорил про мой новый класс, про то, что тут всегда полно приключений. На этих словах, я попросила его рассказать поподробнее. Дело в том, что трудно найти приключения, находясь в заточении четырёх стен. О таком я и мечтать не могла. Петров начал подробно рассказывать обо всех его приключениях, которые он пережил, будучи ещё сравнительно маленьким мальчиком. Сначала я слушала с интересом, потом уже рассеянно. Окончательно я потеряла интерес, когда в поле моего зрения попал друг Петрова. Моя дедукция подсказывала мне, что это Васечкин. Я внимательно рассматривала его профиль. Мне показалось, что он был ниже меня. Хотя мой рост был всего 165 см, мне казалось, я выше. Время от времени Петров упоминал фамилию своего друга, тогда я ненадолго переключала взгляд на него, но затем смотрела дальше на чёрненького парня. Кажется, он мне приглянулся. Я, как человек, слышавший о любви только в фильмах и читавший в книжках, никогда не чувствовала симпатии и не знала, как это понять. В какой-то момент Васечкин резко повернул на меня голову, и я испугалась. Чего? Я снова внимательно слушала Петрова, но мне не было интересно. На мое счастье прозвенел звонок. ***Когда мы зашли в класс, я спросила мою подругу о том, как же ей наш класс. Она только рассеянно кивнула. Я не стала ее расспрашивать, почему она так странно мне ответила. Это было вполне очевидно. Столько новых впечатлений за день. Мы сели за парту. Был урок ИЗО. Точнее, теперь это была история искусства. Но по сути это то же рисование, что и раньше. Все получили задание и принялись рисовать. История искусства - очень халявный урок. Просто рисуешь, а параллельно можно делать все, что захочется. Мне не хотелось одной рисовать скучный пейзаж, и я спросила учителя, можно ли устроить коллективную работу. Получив одобрительный ответ, я развернулась к ребятам сзади. То бишь к Петрову и Васечкину. Надя так же повернулась за мной. - Давайте вместе рисовать, - улыбнулась я. - У меня есть идея получше, - Васечкин по-детски ухмыльнулся. - Какая же?- Вы все нарисуете, а я посижу и поруковожу процессом, - он засмеялся, Петров закатил глаза, а Надя улыбнулась кривой улыбкой. Я только бросила неодобрительный взгляд на Петю. - Мы будем делать все вместе. - Ладно, как скажешь, Дульцинея, - на этот раз засмеялись все, вспоминая тот злополучный лагерь. Одна Надя не понимала, о чем речь. Урок пролетел однообразно. Ребята постоянно переглядывались, смущенно посмеивались. Я же просто выполняла полученное задание. ***На мой взгляд, Маша довольно скучный собеседник. Особенно сейчас, когда она только и делает, что опекает Надю. Хотя я и был благодарен ей за то, что она к нам повернулась, ведь теперь Надя сидела прямо напротив меня. - Красиво рисуешь, - сказала она в какой-то момент, - научишь? - я слышал в ее голосе неподдельный интерес к моим рисункам. Я согласился. Я показывал ей даже как правильно держать карандаш при рисовании. Она всему так удивлялась, будто никогда не училась в школе. Мне нравился этот урок. Одно только меня раздражало: каждый раз, когда начинал говорить мой друг, Надя резко поднимала голову, а когда говорил я или Маша, она отвечала, без отрыва от производства. Как бы я не пытался завлечь ее внимание, она то и дело смотрела на Васечкина, который отчаянно пытался разговорить Машу. Я не ревновал, и не собирался. Просто это было обидно. Увы, ничто не вечно, как и этот урок. Прозвенел звонок, и мы вышли. Я шел одновременно и веселый, и задумчивый. Я думал, что теперь буду видеть Надю каждый день, и это не давало мне покоя. Я, конечно, рад был бы видеть ее ежедневно, но это значило, что ежедневно она будет ходить с Машей, наблюдать за Петей и лишь изредка здороваться со мной. Да уж, ничего хорошего в этом не было. С другой стороны, и ничего плохого тоже..***Когда Маша развернулась к нам и предложила поработать вместе, я очень обрадовался. Хотя я почти ничего и не делал, я имел честь поговорить с ней, хотя она не очень-то этого хотела. Или делала вид, что не хотела. Мне больше нравился второй вариант. Во время урока, я пытался шутить, чтобы увидеть улыбку Маши, но она все время только качала головой. Она ни разу не улыбнулась. Но вот зато новенькая улыбалась после каждой моей шутки. Это было приятно. Хотя она все еще раздражала меня. Со звонком мы вышли, и Маша с Надей куда-то ушли. Петров не спешил начать разговор, так что мы молча дошли до нашего подоконника, и только когда я залез на него, меня достала эта тишина.- А у новенькой-то есть чувство юмора, - я улыбнулся.- Она же не шутила, - почему-то Петров удивился моим словам.- Она же оценила мои шутки, - я сказал это гордо, но мой друг только пожал плечами и сел рядом. И снова наступило молчание. Это молчание капало мне на мозг.- Пойду прогуляюсь, - наконец сказал я, слезая с подоконника. Я пошел погулять по коридору. На самом деле, я искал Машу. Я хотел поговорить с ней, но она не попадалась мне на глаза. Когда я наконец ее увидел, она оживленно шушукалась с новенькой. Маша говорила спокойно, улыбаясь, в то время, как ее собеседница сильно нервничала, часто пожимала плечами и озиралась по сторонам. Я подошел к ним, и когда новенькая меня увидела, растерянно посмотрела на Машу.- Ты что-то хотел? - спросила Дульцинея.- Да, хотел, - я набрал побольше воздуха, чтобы продолжить говорить, но резко забыл, что я хотел сказать.- Все хорошо? - и Маша, и Надя смотрела на меня непонимающим взглядом. Я же правда что-то хотел сказать, вот только не помню что. - Да-а, просто понимаешь, я хотел поговорить с тобой, но пока шел, забыл о чем, - я издал что-то похожее на смешок. Маша закатила глаза.- Вот когда вспомнишь и приходи, а сейчас, будь добр, отойди, ты лезешь в конфиденциальный разговор.Что означает слово "конфиденциальный" я не знал, но послушно отошел от них.***Когда к нам с Машей подошел Васечкин, я испугалась. Но на этот раз, у меня был повод. Дело в том, что когда мы вышли из класса, Маша отвела меня в сторону и спросила:- Как думаешь, если я найду себе ухажера, я стану популярней? - я не ожидала такого вопроса от Маши, по-этому ответила не сразу. Обычно она вообще не заводит разговоры о таких вещах. - Наверное да, а что, есть кто-то на примете? - я пожала плечами и огляделась в поисках одноклассников.- Да, есть, - Маша улыбнулась и опустила глаза.- И кто же? - мне и правда было интересно, кому же симпатизирует Маша, но все-таки, больше я хотела ей помочь.- Вон тот, - она указала на одного парня из нашего класса. Я не запомнила его имени, - Горошко, - я внимательно посмотрела на Машу, а затем спросила:- Он точно именно тот человек, которого ты хочешь в ухажеры? - этот вопрос немного озадачил мою подругу, но она неуверенно кивнула.- А что, что-то не так?- Просто он тебе не нравится, - это утверждение еще больше удивило Машу, она широко раскрыла глаза и тихо спросила:- С чего это ты взяла? Еще как нравится, - она смотрела мне прямо в глаза, и тогда я точно все поняла. - С того, что если бы ты говорила мне правду, ты бы не смотрела мне в глаза так пристально, это признак того, что ты хочешь убедиться, точно ли я тебе верю, возьми на заметку. К тому же ты не подала никаких признаков симпатии. Твои зрачки не расширились, и улыбка была не естественной.- Хорошо, ты меня раскусила, - Маша изобразила подобие улыбки, - ладно, значит еще подумаю, - она замолчала на несколько секунд, а потом хитро посмотрела на меня, - так говоришь, что признак симпатии - это зрачки и улыбка?- Ну да, иногда без улыбки. А что?- Ничего, ничего, - она продолжала хитро улыбаться, - просто в таком случае, я знаю наверняка, кто тебе приглянулся, - я немного растерялась от ее слов. - Ой, да что за бред, никто мне не приглянулся, - я пожала плечами и нарочно перестала смотреть ей в глаза. В этот момент к нам подошел Васечкин, и я испугалась. - Ты что-то хотел? - Маша посмотрела на него.- Да, хотел, - он криво улыбнулся и замолчал. Как будто растерялся. Маша не перебивала его и ждала, пока он продолжит. В эту паузу у меня получилось рассмотреть парня повнимательней. Все-таки, он был выше, хоть и не сильно. Было такое чувство, что он хочет убежать, или по крайней мере, отойти от нас. Почему-то он не мог продолжить говорить. Маша заинтересованно смотрела на него, и, мне показалось, что от этого Васечкину было еще труднее говорить. Он едва заметно покраснел. Но все это длилось не дольше десяти секунд.- Все хорошо? - Маше все же надоело ждать продолжения этой искрометной речи, и она перебила друга.- Да-а, просто понимаешь, я хотел поговорить с тобой, - от этих слов меня слегка передернуло, - но пока шел, забыл о чем, - он наигранно усмехнулся, и от этого смутился еще больше.- Вот когда вспомнишь и приходи, а сейчас, будь добр, отойди, ты лезешь в конфиденциальный разговор, - Маша сказала это так быстро, что я едва успела разобрать ее слова. Васечкин кивнул и с виноватым видом куда-то ушел. - И что это было? - с некой усмешкой спросила я, когда парень отошел на существенное расстояние.- Я и сама не знаю, - Маша пожала плечами, - какой-то он странный сегодня...***Мне уже стало скучно сидеть одному, и я стал искать глазами Петю. И я его нашел. Он быстрым шагом шел ко мне, а когда дошел, залез на подоконник и сел, сгорбившись. - Эй, ты чего? - я посмотрел на друга.- Да что вы все прицепились? Нормально все! - выпалил Васечкин и снова замолчал. Я был, мягко говоря, удивлен такой перемене настроения друга. Я внимательней посмотрел на него.- Эй, а ты чего это красный?- А это это.. - все, что ответил мне Васечкин. - Это, конечно, очень исчерпывающий ответ, но все же я попрошу тебя повториться, но на этот раз по-русски, - он еще немного помолчал, а затем его глаза блеснули, будто в его голову пришла гениальная идея.- Это я чуть не подрался с девятиклассником.- Да ты что? - я решил ему подыграть.- Да-а, а красный я потому что он меня раздражал.- Ого! - мне было даже весело изображать заинтересованность столь банальным враньем. Я заметил, как Васечкин облагченно выдохнул, - а что если я все видел? - я ничего не видел, но хотел услышать правду.- Как? - Петя выпрямился и удивленно посмотрел на меня. А может, не удивленно, а испуганно, - как все видел? - он покраснел еще больше, но спрятал половину лица за руками, делая вид, что ему просто нужно подпереть голову.- Вот так все видел, сеньер-помидор.- Да ты все это придумал, отсюда просто невозможно ничего увидеть!- Да, я это придумал. Зато теперь я точно знаю, что ты собирался не драться, - я гордо поднял голову.- Ладно, хорошо, не драться. - А что тогда?- Я хотел..- Чего хотел?- Хотел предложить Маше проводить ее до дома, а потом подумал, что это глупая идея.. Да и вообще по дороге забыл, что хотел сказать, - Васечкин скривил лицо. Теперь я был удивлён ещё больше. На этот раз тому, что Петя ответил мне так честно. Я поразмыслил над ответом, а потом мне в голову внезапно стукнула мысль:- Ты хотел проводить Машу до дома? Зачем? - А что, нельзя помочь подруге донести сумку до квартиры? Что в этом такого? - мой друг отчаянно жестикулировал. Я согласился с ним. И правда, что в этом такого?Весь остальной день мы все вели себя как обычно: Маша отвечала на все вопросы и говорила с Надей, а я выслушивал наистраннейшие идеи Васечкина о том, как разнообразить скучные будни. Таким чередом пролетели еще несколько недель.***За эти несколько недель я ближе познакомилась с классом и завела новых подруг. Мне стало проще общаться в большой компании, и я даже начала шутить. Но хоть у меня и была компания подруг, почти все время я проводила с Машей, Васей и Петей. С ними мне было как-то спокойней. Все свободное время мы проводили вместе. Я могла часами слушать Петрова, когда он рассказывал о приключениях. С Васей мы подружились, он уже не смущался меня, и нам было комфортно проводить вместе время. А вот Васечкина я все ещё стеснялась. В одну пятницу ребята вызвались проводить нас до дома. Они всю дорогу разговаривали, а потом Петя начал рассказывать о своих подвигах. Я была потрясена его смелостью. А ещё я любила слушать его голос, который уже начал ломаться, в то время, как в голосе Петрова едва ли можно было услышать хрипотцу. - Ничего себе! - как я уже говорила, я была потрясена рассказами Васечкина, - ты настоящий рыцарь!- Конечно, - он улыбнулся, - эх, сколько я тогда человек спас..- Ну да, конечно, - перебил его Вася, - все было совсем по-другому, - мы с Машей заинтересованно посмотрели на него, - на самом деле, он застрял в мельнице, упал в колодец, спасался бегством от коровы, прятался за овцами от собаки, зацепился за скалолазный канат и висел на нем, - с каждым новым словосочетанием мы с Машей все больше заливались смехом. Добрым смехом, не издевательским. Петров тоже улыбнулся, вспоминая былые времена. Только Васечкину это показалось не смешным. Он испепелил друга взглядом и недовольно выдвинул вперёд нижнюю челюсть. Маша это заметила. - Ты чего это, Васечкин? - спросила она у него. - Все просто замечательно, - Петя изобразил кривую натянутую улыбку. Мы дошли до нашего дома. - Спасибо что проводили, - я улыбнулась ребятам, - может как-нибудь зайдёте в гости?- Хорошая идея, - Петров тоже улыбнулся. - Лучше не бывает, - сквозь зубы проговорил Васечкин и пошёл от нашего дома, - до понедельника, - он небрежно махнул нам рукой, сгорбился и ушёл. - Ты ведь поговоришь с ним, да, Петров? - спросила Маша. Хотя нет, скорее приказала. - Ладно, - Вася пожал плечами и побежал за другом, - увидимся!***Разумеется, я быстро догнал друга. Я позвал его, но тот проигнорировал. Это повторилось несколько раз, и Васечкин ни разу не отозвался, и потихоньку начал ускорять шаг. Мне это надоело, и я обошёл его и встал, загородив ему дорогу. - Да чего тебе? - наконец, он мне ответил. - Ты чего ушёл? Обиделся?- Не-ет, что ты, - саркастично сказал Петя. - Ясно. На что же? - я не сдавался, я просто не понимал, на что было обижаться. - Да на то что ты выставил меня идиотом перед девочкой! - Васечкину надоело молчать, - нет бы хоть раз мне подыграть, не-ет, надо поставить меня в неловкое положение!- Хоть раз тебе подыграть? Да я только и делаю, что подыгрываю тебе! - я тоже не выдержал, - скажи спасибо, что я не рассказал, что в любой, даже самой незначительной опасности, ты звал маму и ревел, и что отовсюду тебя спасал я! Я мог бы рассказать Маше, кто сорвал ей цветок! - мы немного помолчали. Петя смотрел на меня, широко раскрыв глаза. Я ещё раз прокрутил в голове его слова, и.. - стой, выставил идиотом перед девочкой? Но их же было двое, - это были просто мысли вслух, но Васечкин топнул ногой, отмахнулся, обошёл меня и быстрым шагом удалился. Я не стал ему мешать. На следующий день он мне не звонил, хотя у нас, наверное, уже вошло в традицию говорить по телефону каждый день, если мы не виделись. Я тоже не торопился звонить. Мне тоже было обидно. Но мне было скучно сидеть одному, и я позвонил Маше. Я предложил ей прогуляться, и она согласилась на прогулку через час. За эти несколько недель я понял, что погорячился, когда посчитал, что влюбился в Надю. Она была хорошая, но мне она максимум нравилась. Что же насчёт Маши, то я сомневался, нравится ли она мне или нет. Мне казалось, что нельзя любить двух людей одновременно, по-этому я и колебался. До появления Нади, я был твёрдо убеждён, что Маша - мой идеал. Час прошёл, и я уже ждал Машу около ее дома. Она вышла в легком плаще, хотя на дворе уже был ноябрь. Старцева подошла ко мне и улыбнулась. - Куда пойдём? - Куда хочешь. - Давай тогда просто походим по улицам?Я согласился, и мы пошли. Маша была чем-то обеспокоена, но я решил не спрашивать: не хотел лезть в ее личную жизнь. Было примерно пять вечера, и город был полон людей. Куда-то спешащих. О чём-то переживавших. А мне на душе было спокойно. Да, мы с Петькой поссорились, но около меня все равно был друг и поддержка - Маша. Да и к тому же, Васечкин не станет злиться на меня дольше выходных. Мы шли молча, я поглядывал на Машу, а на ее лице выражалось некое негодование и тоска. Мне стало слишком интересно, и я решил спросить, что же с ней такое.- Все нормально, спасибо, - Маша вздохнула. - Может, ты заболела? - Нет, просто.. - она ненадолго замолчала. Я ее не перебивал, - мне просто интересно, что случилось с Васечкиным, и я чувствую себя виноватой за то, что смеялась вчера...- Не переживай за это, мы поговорили. - И что он?- Ничего. Злится только на меня за то, что рассказал правдивые истории наших приключений. Мы снова замолчали и гуляли в тишине, наверное, ещё несколько часов. Потом Маше стало холодно. Не удивительно, так легко оделась. Я отдал ей свою куртку и проводил до дома. Когда мы дошли, она поблагодарила меня за время и ушла. Домой я возвращался, не спеша. Мне некуда было торопиться. Да и к тому же мне надо было упорядочить свои мысли. Мы с Машей говорили очень мало, но все же мне было с ней комфортно. Я окончательно понял: Маша все таки мой идеал. ***В понедельник мы с Надей пришли в школу пораньше. Мне надо было зайти к Инне Андреевне. Я уладила все свои дела к началу уроков. Мы с Надей зашли в класс. Была литература. Мы проходили книгу под названием "Три мушкетёра". Весь урок Надя внимательно слушала учителя и активно участвовала в занятии. Ее глаза блестели, и она все время улыбалась. Но меня озадачило другое: за весь урок я не услышала ни слова за нашими спинами. Я обернулась к мальчикам и поздоровалась. И Петров, и Васечкин вели себя как обычно: Вася уважительно поприветствовал меня, а Петя улыбнулся до ушей и подмигнул мне - он часто так делает - с самым обычным видом. Я не понимала, почему же тогда они не разговаривают друг с другом.. Я решила пойти на хитрость: я достала из портфеля маленькое зеркальце и поставила так, что могла видеть, что происходит за моей спиной. Увиденное довольно сильно меня озадачило. Петров сидел спокойно и, время от времени используя язык жестов, чтобы его не было слышно, смотрел на Васечкина, который, в свою очередь, смотрел куда-то в пустоту. В какой-то момент ему надоело постоянное движение с левой стороны, и он показал непристойный жест рукой своему другу. После этого, Петров сдался и начал слушать. У меня появилось много вопросов: зачем ребята лицемерили, почему бы Петрову не говорить словами, как обычно, а не жестикулировать и почему Васечкин был такой сердитый. Все эти мысли мешали мне собраться. ***"Три мушкетёра" - мое самое любимое произведение ещё с детства. Эту книгу подарил мне папа, когда я ещё не умела читать. По-этому он сам мне ее читал. Затем я перечитывала ее сама. Снова и снова. Пока не запомнила все наизусть. Я всегда мечтала о приключениях, как у д'Артаньяна и его верных друзей. Я не столько слушала учителя, сколько представляла у себя в голове все эти сражения и интриги, если бы они происходили со мной. Я так замечталась, что не услышала звонка. Очнулась я когда сзади кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулась, думая, что это Петров. Но это был не Петров. Это был Васечкин. Оказалось, Машу опять позвала Инна Андреевна, а Петров пошёл с ней. Я растерялась и просто уставилась на Петю, не в силах оторвать глаз. Он немного удивился такой реакции. ***Я был все ещё зол на Петрова. Даже не за то, что он рассказал мои косяки Маше и Наде, больше меня обидело, что он припомнил мне более постыдное. Да, я и вправду часто ныл и как последняя шмакодявка звал на помощь маму. Больше всего мне запомнился тот день, когда Петров разбудил меня, чтобы показать сорванный цветок. В тот момент приехали Маша, Гусь и Инна Андреевна. А я был даже не в состоянии вылезти из спального мешка. Петров отдал этот цветок мне и сказал, что я, как рыцарь, должен подарить его Маше. Мне вдруг стало так стыдно за своё поведение, за то, сколько всего Петров для меня сделал. Я отказался дарить его. И это сделал Вася. Но его слова: "Это мы с Васечкиным сорвали для тебя...", от этого мне стало ещё стыднее. Я ведь палец об палец не ударил ради этого. Каждый раз, когда я вспоминаю эту историю, я понимаю, какой у меня хороший друг, но в то же время мне становилось так грустно и завидно Петрову, тому, какой он благородный, прямо как настоящий рыцарь. После этой истории я заметил, что Маша стала чаще смотреть на Васю. Кажется, она и так понимала, что я не срывал для неё цветка. Но я немного увлёкся прошлым. Когда прозвенел звонок, Маша выбежала из класса, а Петров взял ее сумку и пошёл за ней. Я заметил, что Надя даже не пошевелилась. Я похлопал ее по плечу, и она обернулась. Судакова широко раскрыла глаза и глубоко вздохнула. Она опять меня испугалась? Мы смотрели друг на друга где-то минуту. Надя смотрела на меня, плотно сжав губы, нервничая и совсем не моргая, а я ждал, когда она перестанет таращиться. В итоге я не выдержал. - Ты чего уставилась?- Извини.. - она опустила глаза, - я не ожидала тебя увидеть...- Все уже вышли. Так и будешь тут сидеть? - я спросил это в своей обычной манере, с усмешкой. Надя улыбнулась и встала. Мы вышли из класса. Я чувствовал напряжение. Ей было дискомфортно оставаться со мной вдвоем? Вот она странная... Я сел на свой излюбленный подоконник, а Надя тихо пристроилась рядом. Я искал глазами Петрова и Машу. Мне надоело злиться на друга. ***Я пошёл за Машей, потому что больше мне некуда было деваться: Надя сидела, не шевелясь, а Васечкин отчаянно не хотел со мной общаться. Как сказала Маша, ей надо было получить медаль. Она участвовала в каком-то проекте вне школы. Я шёл за ней, восхищаясь. Учебный год начался три месяца назад, а у неё уже медаль. Ей вручили приз тихо, без шума, как в прошлые годы. И слава Богу, а то эти церемонии всех раздражали. - Как ты это делаешь? - спросил я удивленно, когда она вышла из учительской. - Делаю что?- Получаешь все эти.. ну все это, - Маша получала не только медали, но и грамоты, кубки и прочую ерунду, которая нам никогда не доставалась. - Я просто умная, - она залилась добрым смехом. У неё очень красивая улыбка. Вообще, она стала очень красивой. Без своей старой челки и всех этих бантов, уже научившись краситься, она выглядела куда привлекательней. Мы пошли обратно. Я увидел Надю и Петю. Он смотрел на меня, но уже не зло. Я подошёл к нему. - Слушай, Петров, - начал Васечкин своим обычным тоном, - может ты перестанешь злиться на меня, и мы снова будем нормально общаться? - это звучало как вызов. Я невольно усмехнулся. Какой же он все-таки Васечкин. - Ладно, давай снова дружить, - я улыбнулся, и он ответил мне тем же. ***Все-таки они ещё мальчишки. Так по-детски решили спор. Я улыбнулась и закатила глаза. Была уже середина ноября, а это значит, что у Петрова скоро будет день рождения. Я думала, что ему подарить. Вроде бы я ему нравлюсь, и это взаимно. По-этому я хотела предложить ему встречаться. Но тогда мне было жалко Васечкина. Кажется, он тоже все ещё не равнодушен ко мне. Я размышляла над этим. Затем прозвенел звонок, и все зашли в классы. Ничего интересного не было ни в ноябре, ни в декабре. Не считая, конечно дня рождения Петрова. Но он тоже был не запоминающийся - мы просто гуляли вчетвером. Впрочем, как обычно. Я не предложила ему что хотела - не смогла. Но я решила, что надо хотя бы признаться ему в своих чувствах. Ему бы уже было приятно. В его подарок я вложила открытку, которую строго-настрого запретила читать при Пете и Наде. Я не хотела, чтобы они знали. Затем так же однообразно пролетел январь, первый месяц 1988-го года. С каждым месяцем нам становилось все грустнее - в этом году никакими приключениями даже не пахло. Но вот в один январский вечер я одна возвращалась домой из школы. Почему одна? Потому что мне надо было закончить проект, проводящийся вне школы. И я ушла домой сразу после окончания уроков, в то время как Надя и мальчики не торопились собираться. Я торопилась. Зимой темнеет очень быстро, по-этому в пол пятого вечера уже стояла тьма. Я была на пол пути домой, когда кто-то сильно вцепился в мою руку. Я испугалась и попыталась выдернуть руку, но этот кто-то только сильнее сдавил меня. Я решила, что правильней всего будет закричать. Но все, что я успела - это вскрикнуть меньше, чем на две секунды. Затем мне зажали рот. Я начала брыкаться, отбиваться, но что может девочка-восьмиклассница? Меня схватил какой-то высокий и крепкий человек и потащил за переулок. Я отчаянно громко мычала, стараясь поднять шум. Но ещё когда меня схватили за руку, мне пришла идея. Я ударила свой портфель о стену дома, и он приоткрылся. И пока этот человек меня куда-то тащил, вещи выпадали из портфеля одна за другой. Так меня смогут найти. Но это меня не успокаивало. Я громко - насколько громко позволял мне закрытый рот, - заплакала. Этот человек был страшным и выглядел пьяным. Но вдруг я услышала вдалеке знакомый голос:- Маша! Маша, где ты?!***Мы вышли из школы почти сразу после Маши. Я переживал за нее. Мы с Петей провожали Надю до дома. Я надеялся догнать Машу, но ее не было. Неужели она так быстро дошла до дома? Мы разговаривали, но я был обеспокоен: вдруг что-то случилось. Мы прошли половину пути, как вдруг Надя остановилась как вкопанная. - Че это ты? - Васечкин посмотрел на нее. - Это же Машин дневник, - у Нади начал трястись голос. Я посмотрел в направлении взгляда Судаковой. И правда, там лежал ее дневник. А дальше тетрадь. А дальше пинал. Мы с Васечкиным испуганно переглянулись и побежали по дорожке из вещей. Надя поспешно собирала все, что валялось на снегу. Мы бежали не очень долго, но с каждой новой вещью, мне становилось все страшнее. - Маша! Маша, ты где?! - крикнул я. В ответ - только наше прерывистое дыхание. - Петров! Васечкин! Скорее! - я оглянулся на голос Нади. Она стояла за поворотом. Мы подбежали к ней, и перед моими глазами открылась страшная картина: какой-то человек держал Машу за горло так, что ей приходилось стоять на носочках. Маша плакала. Мне стало за неё страшно. И в то же время я был ужасно зол: как он посмел причинять боль Маше?! Я увидел во взгляде Васечкина то же самое, и мы, не сговариваясь, кинулись на обидчика Маши. Так как я был сильнее, я атаковал, а Петя - отвлекал. ***Я смотрела на все происходящее с ужасом. Человек отпустил Машу, она упала, и я подбежала к ней. На ее шее был небольшой отек. Маша испуганно дышала через рот, чтобы поступало больше воздуха. На моих глазах появились слезы. Бедная Маша! Но ее состояние мало волновало ее саму. Старцева с ужасом смотрела на происходящее. Если бы это была обычная драка за школой, она бы кинулась разнимать враждующих. Но не сейчас. Она не могла встать и просто беспомощно наблюдала за тем, как этот пьяный мужик нападает на Васечкина, в то время как Петров готовится нанести удар со спины. Я тоже смотрела затаив дыхание. Точнее, дыхание просто перехватило. Петров несколько раз ударил человека, и тому явно стало нехорошо, но он не сдавался. Хитер гад, он не стремился избавиться от Петрова, он знал, что если вырубит Васечкина, то Петров не сможет больше драться. Из моих глаз покатились крупные слёзы. ***Я видела все очень мутно, у меня ещё темнело в глазах. Происходящее напоминало мне драку в пионер-лагере четыре года назад. Хоть я этой драки и не видела, мне о ней рассказывали. Только сейчас все было куда серьёзней. Мальчики ввязались из-за меня в драку с каким-то мужиком, не с каким-либо уличным хулиганом. Я хотела встать, разнять их, но мне было страшно. Если бы я не боялась, я бы нашла в себе силы даже подняться. Но этот человек тащил меня куда-то, и мне страшно подумать, что бы он со мной сделал!Человек отбивался от Петрова, который отчаянно нападал. Васечкин прыгнул ему на спину, но этот пьяница буквально впечатал Петю в стенку. Он съехал по стене на снег. Надя громко испуганно охнула. Человек посмотрел на Петрова ехидным взглядом. Видимо, он ожидал, что Вася побежит помогать другу, но он ошибся. Петров со всей силы - а этой силы у него уже не занимать - ударил человека в лицо. У мужика аж кровь пошла из носа. Я поднялась со снега и поспешила на помощь другу. Надя последовала моему примеру. Петров уже устал, его ноги подкашивались - ему тоже сильно досталось. Однако он продолжал наступать. Мужчина отходил назад, и Надя этим воспользовалась: она присела на корточки, и когда человек проходил на ее уровне, схватила его за ноги и дернула. Человек пошатнулся, но не упал, Надя приложила недостаточно силы. Тогда я решила ей помочь. Я с разбегу толкнула человека, и он повалился на землю. Петров, воспользовавшись моментом, ударил ногой ему в поддых - а это очень больно. Человек скорчился от боли, и мне наконец пришло осознание, что я - я, Маша Старцева - ввязалась в драку. Угрызение совести за это будет мучать меня до конца дней. Я посмотрела на Петрова. Он стоял с разъяренным видом, казалось, он был готов убить моего обидчика. Я не придумала ничего лучше, чем разреветься. Надя уже успела подбежать к Васечкину и помочь подняться. Я нашла в себе силы собрать мои разбросанные вещи и убрать их. Мы ушли оттуда. Всю оставшуюся дорогу мы шли молча. Когда мы подошли к нашему дому, я не выдержала. Я крепко обняла Петрова. Он спас меня. Теперь я была уверена в своей симпатии. Я ночевала у Нади. Я боялась оставаться одна. *** Когда я увидел человека, который держит Машу за горло, во мне вспыхнула такая ярость. Мы с Петровым накинулись на него. Странно что Маша не пыталась нас остановить. Хотя нет, не странно. Она же испугалась. Похожу драки у нас с Петровым сформировалась тактика: я отвлекаю этого мужика, а Петров атакует. Все бы ничего, вот только я не думал, что мне достанется больше. В какой-то момент Петров устал, и я решил запрыгнуть человеку на спину. Эта идея казалась мне гениальной до того момента, пока я не ударился головой о стену дома. Человек навалился на спину всей своей нехилой тушей. Меня в прямом смысле размазали по стенке, смешно. На самом деле, я едва ли не потерял сознание - все перед глазами поплыло, я медленно съехал по стене и сел на снег. Я хотел встать, помочь Петрову и даже предпринимал попытки подняться, но голова кружилась и невероятно сильно болела. В итоге ему помогли девочки. Какая Маша молодец, нашла в себе силы встать и помочь! Затем все перед глазами поплыло и потемнело. Наверное, я отключился. Я открыл глаза, когда Надя легонько похлопала меня по щекам. Я огляделся. Человек лежал на снегу, рядом ревела Маша, а около мужика стоял Петров и смотрел на него таким злым взглядом, что мне аж стало не по себе... Надя помогла мне подняться. Я сплюнул кровью. Когда мы дошли до дома Маши, она в сердцах обняла Петрова. Мне стало как-то обидно, но я не показал виду. Только слегка улыбнулся. Мы же все-таки спасли Машу. Я поблагодарил Надю за помощь, и мы с Петровым ушли. ***Маша ночевала у меня. Она боялась быть одна. Мы не спали почти всю ночь. Несмотря на отек на горле Маши, мы разговаривали. Часы напролёт. Я пыталась ее успокоить, и иногда у меня получалось. А иногда моя подруга снова начинала плакать. И я ее не виню. В такой-то ситуации ее спасло лишь чудо. Все же, ближе к утру она уснула. На следующий день в школе были все пострадавшие. Боже Мой! При хорошем освещении я оглядела ребят получше. У Петрова под глазом красовался здоровенный фингал, а у Васечкина губы были разбиты в кровавое месиво. Куча мелких синяков и царапин тоже присутствовала на их лицах и руках. Отек Маши был ничем иным, как пятью огромными синими пятнами на ее шее. Это были синяки от пальцев того человека. Одна я была целехонька. Не считая нескольких синячков на руках и огромных мешков под глазами, я была в норме. Бог меня уберег. Все оглядывались на ребят, перешептывались. Очень быстро разошлись слухи о случившемся. К нам несколько раз подходила Люда Яблочкина, чтобы уточнить, какой из слухов был верным. Мы ничего не отвечали ей. Оказалось, что были такие варианты: что Васечкин украл Машу, и они с Петровым подрались и наоборот; что Маша хотела покончить с жизнью; что к Маше приставал хулиган, и мальчики вступились за неё. Более глупых теорий я не слышала. Хотя должна признать, что последняя очень походила на правду. ***Не понимаю, почему наше появление в школе вызвало столько шуму. Неужели все было так плохо? Ну фингалы, ну синяки, что в этом такого? Но почему-то на нас все смотрели с изумленным видом. К нам с Васечкиным постоянно подбегали девочки и расспрашивали о случившемся... Мне было дискомфортно в их присутствии, и Пете тоже. У Маши же все время спрашивали самочувствие мальчики. И не только из нашего класса. Я уже почти месяц думал над запиской, которую мне дала Маша и запретила читать при друзьях. Разумеется, я ее послушался и прочел дома, когда был один. В записке были следующие слова: "С днем рождения, Вася! Ты мне нравишься. Надеюсь, эта информация тебя обрадует".Я был самым счастливым человеком на земле, я тут же хотел рассказать об этом Васчекину, но только спустя несколько секунд вспомнил просьбу Маши. Она не хотела, чтобы кто-то еще об этом знал. И я никому ничего не сказал. Эту тему мы больше не поднимали. Но мне вдруг очень захотелось поговорить об этом. Я чувствовал себя героем для Маши и хотел узнать, считает ли она так же. Я подошел к ней и позвал на пару минут. Она отошла со мной от Нади и Пети, и я неуверенно начал:- Маша.. Помнишь ту записку, которую ты мне отдала на мой день рождения?- Конечно помню. А что?- Это ведь была правда?- Ты решил спросить об этом спустя столько времени? - она иронично выгнула бровь.- Я подумал, что сейчас будет уместно.. - на мой ответ Маша вздохнула и покачала головой.- Да, это правда. Ты мне нравишься. Еще с того злополучного лагеря. С того момента, как ты подарил мне тот цветок.- Это же мы с Васечкиным собрали.. - я начал оправдываться, что не я один тут такой хороший, но Маша меня перебила.- Мне слабо в это верится. В любом случае, уже почти четыре года ты мне очень нравишься, - она говорила спокойно, но ее голос все равно дрожал. Четыре года! Четыре года я нравился Маше Старцевой! О чем еще можно мечтать! Я был настолько счастлив, что все что я смог сказать - это было:- М-маша...- Что? - она улыбнулась, - не ожидал? - я замотал головой из стороны в сторону.- Может тогда ты согласишься.. - я не мог продолжать. Я хотел предложить ей встречаться. И она будто все поняла.- Соглашусь, - улыбка Маши стала еще шире, и мне очень захотелось ее поцеловать. Мне показалось, что она не против, и я решил рискнуть...***Я видела все происходящее. Это было далеко, но я все-таки разглядела. Петров с Машей о чем-то поговорили, потом оба улыбнулись, а потом это.. Мне не верилось, что они поцеловались. Конечно, это было неумело, испуганно. Но глаза обоих горели. Я была рада за своих друзей. А Маша говорила, что ей никто не нравится. Конечно-конечно. Когда они вернулись к нам, на лицах обоих было такое счастье, что я тоже невольно расплылась в улыбке.- О чем говорили? - заинтересовался Васечкин.- Да так, - Маша слегка покраснела, - мы думали, какую бы тебе книгу подарить, - Петров кивнул, и я поняла, что я тоже не должна была видеть их разговора. Я решила никогда не поднимать эту тему ни с кем, пока Маша или Вася сами этого не захотят.- И какую же? - глаза Пети заблестели. Петров не успел придумать ответ, а Маша быстро ответила:- А это секрет, - она ухмыльнулась.Прошла еще неделя. Начался февраль. Маша, как обещала, купила Васечкину книгу. Сия книга была "Двадцать тысяч лье под водой". Петя читал на всех переменах и уроках. Никогда бы не подумала, что он так любит читать. Пока Васечкин был занят, отношения Маши и Васи быстро развивались. Меня начинало раздражать их постоянное вранье, и я уже подумывала над тем, чтобы рассказать все Васечкину. Но, кажется, ему было как-то все равно. Он вообще ничего не замечал, когда доставал книгу. Время от времени он меня звал и показывал понравившиеся отрывки из глав, восхищался произведением. Я эту книгу никогда не читала, так что мне тоже было интересно. Меньше чем через две недели он дочитал. ***В середине февраля было еще очень холодно, однако весна была уже близко. Однажды в выходной мне позвонил Васечкин и сказал, что нам надо собраться около берега. Я очень удивилась. Зачем идти к морю зимой? Но я все равно пошла. Когда я туда пришла, там уже были все. Под всеми я подразумеваю Петрова, Васечкина и Надю. - И зачем же мы сюда пришли? - поинтересовалась я.- Мы будем ловить сирен! - твердо заявил Петя.- Ты серьезно? - возразил Петров, - ради этого ты нас сюда позвал?- А че, че-то не так?- Ни сирен, ни русалок не существует.- А вот и не правда, и я это докажу, - Васечкин взал в руку огромную сумку, которая стояла у его ног и пошел по льду. Я сильно испугалась за него. Местами лед подтаивал, а местами его и вовсе не было. Но, как ни странно все пошли за ним. Мы ушли на значительное расстояние от берега. У Нади тряслись ноги. Я знаю, что она не умела плавать, ей негде было учиться. Берег стремительно отдалялся, а Васечкин все не останавливался. На самом деле, лед был более-менее крепкий. Петров шел за другом и уговаривал пойти обратно. Наконец, Петя остановился, - вот тут и будем ловить.- Тут? - переспросила Надя, оглядываясь на берег, - но нужна же прорубь...- Это не проблема, - Васечкин достал из большой сумки, о которой говорилось ранее, топор. Он правда полагает, что прорубь делается именно так?- Где ты нашел топор?! - на лице Петрова было негодование и страх. Думаю, он боялся, как бы его друг не убился. - Это не важно. Возьмите в сумке удочки. Я каждому взял, - гордо заявил Петя, но никто не двинулся с места. Он проигнорировал это и замахнулся топором. Все, что я успела сделать - это оттащить Надю подальше, а Петров отбежал в другую сторону. Васечкин не успел еще ударить топором по льду, как лед под ним треснул, и он провалился в ледяную воду!..***Еще секунду назад я хотел пробить лед под моими ногами, а сейчас я уже погрузился под воду с головой. Даже если залезть в воду в начале мая, все равно онемеют конечности. Можно и не комментировать, что случилось сейчас. Я еще немного побарахтался и поорал, несколько раз мне удавалось зацепиться за слой льда, но он тоже отламывался. Я плохо понимал, что происходит, и только когда я почувствовал, что кто-то схватил меня за руки, до меня наконец дошло. Кажется, что я сейчас умру. Но меня с усилием вытащили из воды. Я судорожно вздохнул и закашлялся. Я приоткрыл глаза и увидел перед собой Петрова, который оттаскивал меня от проруби и Машу с Надей, которые пытались привести меня в чувства. На моих глазах невольно выступили слезы. Я только что чуть не умер! Я зажмурил глаза, чтобы девочки не видели появляющиеся слезы. Когда я опять открыл глаза, мы уже сидели на скамье около берега. Передо мной сидел на корточках Петров, а девочки стояли в стороне и испуганно наблюдали. Мне было очень холодно, хоть лицо и руки уже были сухими, но вся одежда промокла насквозь. Я дрожал.- Ты как? Ты можешь дойти до дома? Тебе помочь? - Петров заваливал меня вопросами. А у меня онемели губы, и я ничего не ответил, - тебе срочно нужно домой, а то в сосульку превратишься, давай я помогу, - несколько секунд я переваривал информацию, а потом вместо ответа я предпринял попытку обнять Васю, но он меня опередил. Он говорил дрожащим голосом что-то про то, что испугался, что думал, что это конец, а это, конечно же, невероятная поддержка. Мне вспомнилось, как я упал в колодец. Мне очень напомнила эта ситуация то происшествие. На глазах опять выступили предательские слезы, и я опять зажмурился. Когда Петров разжал объятия, прежде чем поднять меня, он вытер мне глаза со словами: - Ну ты чего, Маша же увидит.. - и улыбнулся мне. Какой же у меня хороший друг!***Вот чем может закончиться ловля сирен. Я дотащила сумку до берега. Правда, топор утонул в проруби. Но все удочки остались в целости и сохранности. Кажется, я все еще благодарила Бога за то, что он спас Петю. Маша успокаивала меня все время, пока мальчики говорили, сидя на скамейке, хотя она и сама-то была напугана не меньше. Через какое-то время мы отправились к дому Васечкина. Петров помогал ему идти, хотя на середине дороги он и сказал, что и сам справится. Я несла сумку, в которой помимо удочек оказались еще сеть, дырявый плед и, разумеется, книга. А Маша читала лекции про ребячество, невежество и прочую ерунду, которую никто не слушал. Мы дошли до дома Пети и попрощались с мальчиками. По дороге домой Маша безостастоновочно нахваливала Петрова, называла его героем. Тогда я все-таки решила спросить ее:- Между вами что-то есть? - Что? - Маша удивленно посмотрела на меня, - не-ет, что ты..- Ладно, нету больше сил скрывать. Я вас видела, - от этих слов Маша слегка покраснела.- Ты никому не говорила? - Нет, что ты. Я это говорю только потому что мне надоело ваше вранье. - Мы не хотели никому об этом говорить, потому что было бы много сплетен и вопросов. Давай закроем эту тему.. - Маша выглядела растерянной.- Как скажешь, - я не могла придумать других тем для разговора, и Маша мне помогла.- О чем ты мечтаешь?- Ну.. - я часто об этом задумывалась. И, пожалуй я мечтала о незначительных вещах. Потому что из-за моей болезни мой папа обеспечивал меня всем досягаемым в пределах квартиры, что я хотела. А о недосягаемом я не мечтала. Так я ей и ответила.- Мне слабо в это верится. Я, например, мечтаю о счастливом будущем. Мечтаю получить образование, удачно жениться, завести детей и жить спокойно, - Маша расплылась в улыбке.- Мои мечты и правда очень банальны: я мечтаю о вечной дружбе, мечтаю кому-то доверять свои переживания, как и любая другая девочка хочу, чтобы мне писали стихи, - я криво улыбнулась, - мечтаю побыть мушкетером... - Маша удивленно посмотрела на меня.- А мне ты не доверяешь? - на ее вопрос я пожала плечами, - теперь я заинтригована, - она улыбнулась.- Вот и живи теперь заинтригованная.- Ну На-адя, пожалуйста, - она растягивала слова.- Есть одна вещь, - я широко улыбнулась и смущенно опустила глаза, - когда вы с Петровым поцеловались.. Я подумала, что теперь у меня есть шанс на... - сложно было говорить дальше. Я улыбалась, но на самом деле я залилась румянцем и засмущалась еще больше. - ...на Васечкина? - у Маши загорелись глаза. Я кивнула, - вот так поворот!***Я довёл Васечкина до квартиры и помог снять промокшую и покрывшуюся слоем льда куртку. Прямо в остальной одежде я усадил друга в ванную, включил горячую воду и вышел, убедившись, что он сейчас в состоянии шевелиться. Я сидел в комнате Петьки примерно пол часа и ждал его. В его квартире многое изменилось. Уже не стоял вечный шум радио и заведённых игрушек, белая мышь прекратила свой безостановочный писк и тихо сидела в своём домике, до сих пор напоминавшем просто мусорку. Однако, что-то осталось неизменным. Кучи толстых книг вперемешку с тетрадями все так же валялись на полках и под столом, а на двери висели игрушечные лук и стрелы, напоминавшие моему другу детство. В углу комнаты стояла гитара. Я никогда не видел, чтобы Васечкин играл на ней, но ее состояние так и говорило - играл. Рядом с инструментом валялись смятые и разорванные листы бумаги. Мне стало слишком интересно, и я взял один. Я развернул смятый огрызок и увидел на нем ноты. В музыкальной грамоте я мало что понимал, но меня интересовало даже не это. Под каждой нотой было по слогу от слов. Петька что, писал песню? Я прочёл первую строчку, вторую... Смысл был мне не совсем ясен. Я не успел прочитать достаточно, когда в комнату зашёл Васечкин. Он несколько секунд тупо смотрел куда-то мимо меня, а потом тихо сказал:- Положи. Нельзя читать, - и сел на кровать. Я послушно скомкал лист обратно и откинул в сторону. Только в тот момент на меня вдруг нахлынула ярость на друга. Я резко встал напротив него. - Ты обалдел?! - я крикнул так громко, что сам испугался. - Сам ты обалдел, - буркнул Васечкин в ответ, - чего орешь?- А что, незаслуженно? Как можно быть таким тупым! - я считал себя правым, я же не просто так отчитывал друга. Но он лишь пожал плечами. Я продолжал, - я понимаю, когда нам было по одиннадцать, ну даже по двенадцать лет, мы верили во всякую чушь. Но тебе же четырнадцать! Какие, к черту, сирены?!- Мне почти пятнадцать, - Петька опустил глаза. Я не знаю, как ему помог бы в споре этот аргумент. - Тем более. Ты же уже не маленький ребёнок, чтобы верить в это! Или у тебя отсталое развитие?- Все со мной в порядке! Просто я не хочу быть взрослым, это слишком скучно. Чем старше ты становишься, тем меньше приключений тебя ждёт. К тому же, - он резко поднял голову, - больше половины океана ещё не изучено. Откуда ты знаешь, вдруг русалки существуют!- Но не здесь же!.. Ладно, - у меня не было больше аргументов, и я решил просто сесть рядом с другом, - ты хоть знаешь, как Маша волновалась? - при этих словах Васечкин резко обернулся и заинтересованно посмотрел на меня. - Что, - он криво улыбнулся, - испугалась? - конечно, я видел, что Петька, как и я, все ещё обожествляет Машу и при первой удобной - и не очень удобной - возможности, начинает с ней разговор, неуместно шутит и временами краснеет. Я не стану ничего у него спрашивать, пока он сам не захочет рассказывать. Но все же, все это можно было приводить в аргументы и даже некий шантаж. И мне это нравилось. Вот только я не знал как ему сказать о наших с Машей отношениях...***Февраль прошёл. Начался март. Особо ничего не изменилось. Было так же холодно и слякотно, люди так же кутались в пальто, и так же продолжалась третья четверть. Я люблю учиться, но даже меня уже раздражал этот нескончаемый круговорот знаний. Наступило восьмое марта. По традиции, придуманной не нами, в этот день все мальчики поздравляют девочек. Представителей женского пола у нас в классе в два раза меньше, чем мужского, и это очень облегчало мальчикам задачу. Меня, как это неожиданно, поздравил Петров, чему я, как ни странно, была рада. Надеюсь, все поняли сарказм. Вася подарил мне какое-то зеркальце и открытку. Подарок был так себе, но я ценила его заботу и внимание и была тронута. Надю тоже не обделили: ещё когда мы только зашли в школу, к ней подскочил Сидоров, завалил ее комплиментами и подарил красиво упакованный подарок. В общем, у нас с Надей день задался. Мы ходили довольные и улыбчивые. В какой-то момент меня позвал Васечкин, и я отошла от Нади. - Что? - поинтересовалась я. - Хотел поздравить тебя с праздником, - Петя криво улыбнулся и достал из кармана какой-то помятый листочек. Он набрал воздуха, чтобы начать читать, но потом передумал и просто всунул это мне, - сама прости, - он опустил глаза и слегка покраснел. Наверное, он думал, что я этого не замечу. Я посмотрела в листок. На верхней строчке разлинеенного листа красовался заголовок: "Песня для Маши". - Песня? Для меня? - я была удивлена. Он кивнул. - Если хочешь, как-нибудь я тебе ее сыграю.. - я опустила глаза в листок и бегло прочла. Затем ещё раз, но уже внимательней...***Уж не знаю, зачем Петя позвал Машу, но мне стало слишком интересно, и я проводила их взглядом. Я нашла удобный ракурс и стала наблюдать. Васечкин что-то буркнул Маше и отдал какой-то листик. Маша прочла и удивлённо посмотрела на друга. Или не удивлённо, а смущённо? Я догадывалась, что там было написано, и от этих мыслей мне стало как-то грустно. Маша растерянно огляделась по сторонам, положила руку Васечкину на плечо, что-то сказала ему с жалостным лицом и ушла искать меня. Я должна была подойти к Маше, для приличия спросить, о чем они говорили, но я и так все понимала и не могла оторвать взгляда от расстроенного лица Васечкина. Он смотрел Маше вслед, тоже не в силах перестать таращиться на неё. В итоге, Маша сама меня нашла. - Ты куда пропала? - спросила она с самым обычным видом. В ее плотно сжатой руке был тот самый листочек, но он был смят как мусор, и мне это не понравилось. - Зачем же так с признанием? - Маша удивлённо посмотрела на меня, - не хорошо так, это просто неуважительно. - Ты все слышала?- Нет, я догадалась. Как видно, я была права. - Прости меня, - начала Маша. Она чувствовала вину передал мной. Ведь она знала, как сильно мне нравится Васечкин. - Все хорошо. Что ты хоть ему сказала?- Сказала как есть. Что он мне не симпатичен, и что он зря старался. Заодно сказала обратить внимание на кого-то более простого. На тебя, например, - мне было приятно, что Маша упомянула обо мне, но как же мне было жалко Петю. Мне было его не понять, но я чувствовала, как ему грустно...Так однообразно пролетел весь март. Петров и Маша по прежнему молчали о своих отношениях, хотя некоторые уже обо всем догадались. Мой характер окончательно вырисовался: из половой тряпки я превратилась в настоящего человека, который мог постоять за себя и друзей, но при этом не был бы камнем бесчувственным. Большинство людей в классе меня любило, а я любила их. Единственное, что было странно - это поведение Васечкина. Весь месяц он ходил с опушголовой, изредка что-то говоря и презрительно косясь в сторону Петрова и Маши. Наступил апрель, и снег потихоньку начал таять. Уже можно было гулять в куртках полегче и кутаться не в такое большое количество слоёв одежды. Однажды мы возвращались из школы. Петров, как обычно, провожал нас. Точнее, он провожал Машу, а я была просто за компанию. За нами шёл Васечкин, как обычно, с опущенной головой. Я заметила, что он так себя ведёт только в присутствии Маши и иногда Петрова. Я соскучилась по прежнему Пете, мне не хватало этих чертиков в его глазах. Было ещё довольно рано, и я предложила Васечкину прогуляться вдвоём. Услышав мое предложение, Маша одобрительно улыбнулась и, взяв Петрова под руку, зашагала быстрее. Так мы остались вдвоём. Васечкин вздохнул и пожал плечами. Мы пошли куда-то. Я решила, что сейчас будет подходящее время для разговора. - Почему ты все время молчишь?- Какая тебе разница? - сказал он куда-то в землю. - Мне интересно. И ещё я волнуюсь за тебя, - я тихо пожала плечами. Петя не ответил, - хорошо, - продолжила я, - если не хочешь говорить, давай помолчим, - я закрыла рот и решила, что не пророню ни слова до конца нашей прогулки. Мы гуляли по людной Одессе. Все эти улицы уже стали мне очень знакомыми, и я знала каждый поворот. Вокруг нас толпы людей о чём-то разговаривали, быстро ходили, но мы не спешили начать разговор. - Ты когда-нибудь целовалась? - вдруг спросил Васечкин, заставив меня покраснеть. - Н-нет, - я думала, к чему этот вопрос, но так и не придумала. - И я нет, - он пожал плечами, - а вот Петров с Машей.. - Петя замолчал. И мне это было понятно. Это была банальная ревность. Обида и зависть. - Ревность порождает ненависть. А дружба не может строиться на ненависти, - я сказала это не чтобы поучить друга, а чтобы помочь ему. И он это понял. - Спасибо. Я это учту, - Васечкин изобразил подобие улыбки. Мы вернулись к моему дому, и я ушла. Я видела в окно, как Петя медленно шёл к своему дому, который можно было разглядеть вдалеке, за деревьями. Я легла на свою кровать прямо в одежде. Я лежала и думала. Долго думала, очень. Я думала о словах Маши, которые она говорила мне ещё месяц назад и о Васечкине, который так из-за неё изменился. ***...Нет, я не влюблён в Машу по уши. По крайней мере, я стараюсь так не думать. Я немного умею играть на гитаре, и именно это сподвигло меня на написание песни. Я думал, Маше будет приятно. Я долго сидел, сочинял.. А потом увидел, как она смяла мой подарок. Скорее всего, она это сделала не из плохих намерений, но все же, я расстроился. Сам не понимаю, из-за чего я стал таким угрюмым. Не из-за Машки же, это слишком сентиментально. Не суть. В тот день я решил, что не пойду провожать девочек и сразу пошёл домой. У самого подъезда меня догнал Петров. - Ты чего такой грустный?- Да так, - я поведал ему свою грустную историю. Петров поднялся со мной в мою квартиру. - Ну ты только сильно не расстраивайся, - он подозрительно много запинался и нервничал, - можно хоть услышать твоё творение? - я дал ему листочек-черновик и сказал, что петь это я не буду. Петров пробежался глазами по листку и даже слегка приоткрыл рот от изумления, - Это что.. Ты писал? - я кивнул, - ну ничего себе сантименты, - Петров понимающе улыбнулся. - Да какие сантименты! Просто вот так вот написалось, - оправдывался я. Петров не стал со мной спорить. Кажется, он давно обо всем знал, но не говорил. Он отдал мне лист. - У меня тоже есть разговор..- Какой же?- По поводу Маши, - Петров говорил загадочно, и я насторожился, - понимаешь, мы с Машей.. Уже несколько месяцев.. Ну.. Ты понял.. - я все понял и скривил лицо, - мы не хотели тебе говорить, чтобы ты не расстраивался. Но раз уж сложилась такая ситуация..Я разозлился на друга и хотел его выгнать. Но передумал. Я ведь не могу повлиять на чувства моих друзей. Я сказал, что хочу побыть один, и Петров понимающе удалился. Все-таки, несмотря ни на что, у меня замечательный друг!Послушай, друг мой,Мне надо кое-что тебе сказать. Хоть это сложно,Меня попробуй все-таки понять. Я помню детство. Я помню, как смотрел в твои глаза И как стеснялся. Твой помню смех, улыбку и слова.Жизнь так странна, Она как страшный сон,Я болен, вечно снится он. Жизнь так странна, Она как сладкий сон. Нет, я не болен, я...Не изменилась. Такая же, как прежде ты сейчас,Только чуть старше. Тебе это к лицу, ты просто класс. Но вот реальность. Я знаю, что смотрю в твои глаза,Ими любуюсь я. Твой вспомнил смех, улыбку и слова. Жизнь так странна, Она как страшный сон,Я болен, вечно снится он. Жизнь так странна, Она как сладкий сон. Нет, я не болен, я влюблён! ***Май начался в подготовке к переводнымым экзаменам. Как и всегда, все наше свободное время теперь занимали дополнительные занятия. Учеба всегда давалась мне нелегко, и по-этому Маша мне помогала. Как готовился Петька, я не знаю. Мы вообще почти не проводили вместе времени. Не ходили в кино, плюнули на тёплую майскую погоду и решили не гулять пока не сладим экзамены. Когда наступил день сдачи, все пришли в школу нарядными. Ну как нарядными, девочки как обычно в своих платьях с фартуками, а парни - в школьных костюмах. Очень по-нарядному. Мы сдавали химию, физику и литературу. И все в один день! Волновался ли я? Ещё как. Но я не показывал вида. По крайней мере, старался не показывать вида. Все подошли к классу. Экзамен проходил так: впускали только по шесть человек, они заходили, брали билеты и садились за парты их решать. На все про все было двадцать минут. Ужас! Маша зашла в первой шестерке, а я, Васечкин и Надя остались ждать. Спустя двадцать минут, Старцева вышла с довольным и гордым лицом. Очевидно, она сдала как всегда отлично. Затем из класса вышел Сидоров, и тогда разрешили пустить ещё двоих. Надя и Петька зашли, и дверь плотно закрылась за ними. Я прождал ещё двадцать минут в страхе. Первая из них вышла Надя. Ее лицо ничего не выражало. Ни радости, ни разочарования. - Ну как? - с нетерпением спросил я. - Четыре, - Надя растягивала слова, и я понял, что она врет. Я иронично выгнул бровь, - с минусом, - добавила она с виноватым видом. Ещё через минут десять наконец вышел Васечкин. Он был горд собой и шёл, пританцовывая. Оказалось, что у него всего лишь трояк. Но это была физика, так что я просто порадовался за друга. Затем зашёл я. Ребята пожелали мне удачи, и от этого мне стало как-то спокойней. Дальше все происходит как в трансе: я протягиваю руку, тяну билет и благодарю Бога, что примерно знаю ответ на заданный вопрос. Я ответил на три с плюсом, и экзаменаторы похвалили меня, говоря, что думали, будто я не сдам. Химия прошла точно так же. Маша - пять, Надя - четыре и мы с Петькой - три. Нас все устраивало, и оставалась только литература. ***Я зашла в класс в первой шестёрке вместе с Машей. Я подошла к столу с билетами, молясь за билет номер четыре - краткое содержание, раскрытие характера главных героев и основные события "Трёх Мушкетёров". Сложно представить мою радость, когда я вытянула именно тот билет, за который просила. Я решила даже не думать над вопросом и сходу дала на него ответ. Мы вышли из класса вместе с Машей, довольные своими отличными оценками. И на смену нам зашли Петров и Васечкин. Спустя минут десять вышел Петя с удивлённым лицом. - Ну как? - поинтересовалась Маша. - Пять.. - тихо ответил Васечкин. Маша раскрыла рот от изумления. Так мы простояли ещё десять минут: Петя в удивлении, я в ступоре и Маша в негодовании. Затем вышел Петров с твёрдой четверкой. - Ничего так ты даёшь! - крикнул он, выйдя, - пятак! Ну дела! - на возгласы друга Васечкин только пожал плечами. - Я читать люблю, вот и все, - не для кого это не было тайной, но все равно все были в изумлении. Мы пошли отмечать удачно сданные экзамены в дешевый ресторан-забегаловку. Васечкин серчал на то, что теперь нужно учиться минимум девять лет, а не восемь, а максимум - одиннадцать, а не десять. Петров на все поддакивал и делал умный вид, а Маша заверяла их, что это будет интересно. Ничего нового. Было уже двадцать третье мая, и через неделю мы должны были собираться в пионер-лагерь. Ребята рассказывали мне об удивительных приключениях, которые происходили с ними там, а я мечтала скорее там оказаться. Маша ехала туда уже не пионером, а вожатой. Остальным же не хватило духу взять опеку над кучей детей на пол лета. Подошёл к концу учебный год, а это значит, что можно полностью окунуться в мечты и грезы, гуляя по весенним улицам Одессы, как всегда полной людей, и понимать, что есть ещё три месяца, которые ты можешь провести со своими друзьями вдали от школьной суеты.