Глава 3 (1/1)

Странное ощущение разбудило Ичиго ранним утром. Он ясно почувствовал, что где-то в пределах Каракуры открылась, а вскоре и закрылась гарганта. Парень резко сел на кровати и сосредоточился, прощупывая реацу. Но ни присутствия пустых, ни арранкаров не ощущалось. Создавалось такое впечатление, что кто-то просто балуется дверью, шаркая ею туда сюда. Но неясное чувство не покидало синигами. Куросаки взглянул на часы: 5.30 утра. Еще целых три часа можно поспать, но сон никак не шел. Синигами нехотя поднялся с постели и пошел на кухню готовить кофе. Некогда крепкий и глубокий сон, сменился много лет назад тревожным и чутким. Ичиго все надеялся, что в один момент вернется его сестренка и все, наконец, наладится. Но годы шли, а Карин все не возвращалась. Рукия пыталась утешить Ичиго тем, что если девочка умерла в Уэко Мундо, то она обязательно появится в Обществе душ. Но этого не происходило. Ичиго исправно шерстил списки новоприбывших душ, но не никого знакомого не находил. Спустя пять лет он оставил эту затею и стал ждать. Ждать и надеяться, что Карин все еще жива и невредима.Частые визиты его в Общество душ теперь не ограничивались времяпрепровождением с Рукией, а также бесцельным брожением по дальним районам Руконгая. Что он там искал, неизвестно. Может, призраки прошлого, а может и свою утраченную надежду. За эти десять лет и.о. синигами изменился не столько внешне, сколько внутренне. Его взгляд перестал быть теплым и открытым, отношение к людям таким дружеским, а стремление защищать все и вся поутихло. Ичиго понял, что многие его знакомые в состоянии сами за себя постоять, и не имеет смысла лезть на рожон там, где это совершенно не к месту. Он осознал, что люди на самом деле не такие, как кажутся на первый взгляд, а намного глубже, что за пафосными речами или хладнокровным молчанием может таиться множество секретов и помыслов, не схожих с внешним образом. И, наконец, здесь, в мире живых парень почему-то чувствовал себя чужим и ненужным. Тут он не видел своего будущего. И только семья останавливала Ичиго от того, чтобы, будучи вполне живым и здоровым, уйти в мир мертвых. Добрая и ранимая Юзу и непутевый отец. Куросаки чувствовал свою вину в том, что Карин оказалась на пути арранкаров, а он не успел ее спасти. И на это все наложилось гипертрофированное чувство ответственности. Молодой человек считал, что просто обязан сохранить свою семью, во что бы то ни стало.Тихонько щелкнул выключатель, оповестив, что вода закипела. Ичиго не любил растворимый кофе, он вообще не любил кофе. Но иногда хотелось почувствовать вкус горечи на губах, оставляющий после себя кислинку и осколки недоспанной ночи. Чернота напитка уносила на время все переживания, расстройства и боль. Никто из близких не смог бы утешить как эта чашка с красными разводами и темная муть спиралями затягивающая в бездну отчаяния. И даже его внутренний пустой в такие моменты, наверное, тихо сидел на краю небоскреба и только своим, только ему известным способом пытался помочь своему королю. Ведь король, пускающий слюни в затертую чашку сестры, ему не нужен. Утренние размышления на тему вечного были прерваны звуком открываемой двери, тихим щелчком замка при ее закрытии и легкими невесомыми шагами.– Это моя чашка, Ичи. – отчетливо произнесла девушка.Мир раскололся на части и не собирался собираться. От нереальности происходящего Ичиго сморгнул пару раз, не помогло. Он сильно зажмурился, до яркой радуги перед глазами, до резкой боли в переносице, а затем медленно, будто в раскадровке открыл один, а за ним второй глаз. Видение не исчезло. Она лишь подперла стену и заинтересованно смотрела на Куросаки. Но было в этом взгляде что-то неуловимо знакомое и до боли родное. Шершавая грубость на краях радужки, плавно переходящая в колкость и непримиримость, резко сменяющаяся густой насыщенной смесью беспокойства и нежности. Но было в этом и нечто чужое, пугающее. Жизни, много прожитых жизней, море печали и океан сожаления, а еще целая вселенная одиночества.– Карин. – выдавил из себя парень. Получилось невыносимо жалко и тихо.– Да. – и только шевеление губ было ему ответом. Нехотя отлепившись от стены, девушка медленно прошагала в кухню и стала перед братом.Вайзард боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть видение. Он не верил своим глазам – вот так просто, спустя десять лет его сестра появляется на пороге их дома не только целая и невредимая, но и ужасно наглая, заявляя, что это ее чашка. Ошеломленный таким приветствием, Ичиго стоял посреди кухни с открытым ртом и не знал, что сказать. Карин пристально вглядывалась в лицо брата и пыталась понять, что же за чувства его обуревают. Так или иначе, девочка не выдержала этой глупой игры в гляделки и порывисто обняла Ичиго.– Я скучала, братишка. Очень скучала.***– Но как? Где ты была? Почему не вернулась раньше? – вопросов было огромное количество, что синигами не знал, какой задавать сначала. Они устроились на кровати Ичиго друг напротив друга и разговаривали, дожидаясь, пока встанут Иссин и Юзу. – мы искали тебя в Лас Ночес, но тебя нам не было.– Конечно же, не было. Я ведь сбежала, когда вы ворвались в крепость. Меня никто не заметил и не почувствовал.. так уж вышло. – виновато улыбнулась Карин. – ты знаешь, что у меня не тот характер. Я не буду сидеть и дожидаться принца на белом коне.– Да какой принц. Тебе нужно было дождаться всего лишь меня. – горячо возразил Ичиго. – Ты же могла погибнуть.– Но ведь не погибла. И даже все это время умудрилась оставаться в живых. Так что я уже не нуждаюсь в твоей опеке. Ты не хотел мне тогда рассказать о синигами и пустых, чтобы не втягивать. А я все равно оказалось в этой гуще. Но просветили меня куда более неприятным способом, чем мог это сделать ты. – арранкар резко встала с постели и начала мерить комнату шагами. – Ты совершенно ничего обо мне не знаешь. И никогда не знал! – яростно воскликнула Карин.– Но Карин, я ведь защищал вас всех, тебя и Юзу. Я не хотел, чтобы с вами случилось то же, что и с мамой. Как ты не понимаешь?– Я? Не понимаю, говоришь? Да все я понимаю, Ичи. – сдавленно ответила. – Ты не хотел, оберегал, защищал. По этому ничего не говорил. И по этой же причине не позволял себе сблизиться с нами, своими сестрами, что уж говорить об отце. Всегда был замкнут и нелюдим. И ты совершенно не запомнил слова отца, что мы должны держаться вместе, даже если центр вселенной нашей семьи потерялся. Ты так и не понял этого.– Что стало с тобой? Ты никогда не говорила об этом, а тут так просто и легко.– Со мной много чего стало, так что не удивляйся.Карин подошла к окну и выглянула на улицу. Дождь уже закончился, и только капли с карниза наигрывали свою, только им известную мелодию, напоминая о недавнем буйстве природы. Город надел праздничный наряд, будто знал, что одна семья сегодня воссоединится. Листья на деревьях склонились и плакали россыпью серебряной капели при малейшем дуновении ветерка. Лицо девушки обдало влагой и прохладой, от чего она лишь сдержанно улыбнулась. Чувствовать себя живой – это приятно. Карин тряхнула копной угольно-черных волос, сморгнула непрошеные слезы, отряхнула с одежды невидимые пылинки и повернулась к брату.– Что именно ты хочешь узнать? Тебе я расскажу все.– Как ты осталась в живых? Ведь цепь судьбы была разорвана, и я нашел только твое тело в Уэко Мундо. Тебя должны были сожрать в лесу меносов.– Как видишь, не сожрали. Я живучая. А цепь судьбы… Насколько я знаю, у араранкар ее нет.– Ну да, нет. Но они же пустые. Их цепь вырвана или разрушена под влиянием… Подожди, почему ты заговорила об арранкарах.– Да так. – Карин убрала волосы за уши, и вайзард увидел костяные серьги, оплетающие всю ушную раковину по периметру. – Гигай должен был скрыть маску, но я попросила Урахару, чтобы он оставил ее.– Так ты арранкар? Но почему же я тогда не чувствую твоей реацу. Словно у тебя ее вообще нет, будто ты обычный человек.– Моя маленькая особенность. Она всех интересует. И что же ты будешь со мной делать?– О чем ты? То, что ты арранкар не изменит того, что ты моя сестра. А твоя маленькая особенность позволит жить, как обычному человеку. Отец с Юзу, думаю, не будут задавать много вопросов. Им хватит того, что ты просто вернулась.– А как ты решишь вопрос с синигами из Общества Душ? У них будет куча вопросов о том, как я смогла выбраться из этой пустыни. Что ты им скажешь?– Да какая тебе разница. Я решу этот вопрос сам. Если ничего не поможет, то я могу обратиться к вайзардам. Они точно тебе помогут и поймут.– Ага, спасибо Ичи. Буду состоять в их обществе пострадавших от Хогиоку.– Ты и об этот знаешь? – обреченно вздохнул и.о. синигами.– Ну да, мне много рассказали там, в Лас Ночес. Половину уже успела забыть.– И что же ты предлагаешь?– Предлагаю принимать решение по ситуации. Вот когда придет Готей 13 меня убить или начнет подозревать, вот тогда и посмотрим, что делать. А пока, пойдем, приготовим завтрак.– Но я не умею готовить. – пожал плечами Ичиго.– Я тоже. – улыбнулась девушка. – Вот что-то и придумаем.***Радостные вопли отца, рыдания Юзу в три ручья и невидимые солнечные пылинки, летающие вокруг. Тучи над маленькой клиникой сдуло, как по мановению палочки. А подгоревшая яичница и гадкий чай добавляли шарма и неповторимости по-настоящему семейному утру. Ичиго с Карин, как "самые главные повара" в семье, умудрились сжечь одну сковородку, несколько пальцев и при этом не перебудить весь дом. А когда заспанная младшая сестренка спустилась на кухню и увидела перепачканных, но довольных родственников с широчайшими улыбками, то не смогла сдержать слез. Все утро она то и дело смахивала непрошенные слезы, стоящие непробиваемой стеной перед глазами. Но никто и ничто не помогало. Это были слезы счастья. А Карин даже не обращала внимания на перепалки Ичиго с Иссином и даже сама охотно вступала в эти шуточные баталии. За приготовлением завтрака вайзард и арранкар придумали более менее правдоподобную историю, оправдывающую отсутствие Карин столь долгое время. Они рассказали, что ее сбила машина, когда она возвращалась домой с тренировки по футболу. Очнувшись в больнице, девушка не могла вспомнить, кто она и как сюда попала. Поэтому врачи решили отправить ее в приют, где и провела все это время, пока не вспомнила себя. Карин понимала, что вся эта история белыми нитками шита, но ничего вразумительного в головы им не лезло."Ну правильно", - подумалось сестренке вайзарда – "Это Рукия спец по части выдумок, а у нас Ичи все просто и незатейливо".Ей очень хотелось рассказать правду, потому как ложь родным претила прямолинейной и честной по своей природе Карин. Но арранкар осеклась на этом, так как поняла, что уже давно потеряла свою природу, заменила ее чем-то другим, до боли чужим и ненужным. Или ее заставили это сделать? Принудили отказаться от всего, во что верила и к чему стремилась? Уничтожили все, что было связано с той задиристой футболисткой, которая видела духов и расправлялась с пустыми с помощью футбольного мяча. Искромсали на части гордость, растолкли в пюре честь, вымели принципы, как мусор. А затем принесли высокие стеллажи и на них расставили в невероятном хаосе самое низменное, что может быть в человеке. И не оставили путей для отступления, ведь ее настоящая сущность уже была не более чем куча сгнившего тряпья, которое выкидывают на свалку, а затем поджигают, чтобы смотреть на это тление и вдыхать аромат гнили и разлагающихся крыльев разноцветных бабочек и пушистых писем надежды. И становится еще больнее, когда Карин заставили вместе с ними смотреть на это фестиваль смерти.

Но, вернувшись в Каракуру и маленькую клинику Куросаки, она вдыхала это запах дома и семьи. И что невидимое, но все же ощутимое во всем теле, возвращалось в израненную душу. Невидимые солнечные пылинки стали ее пищей, а теплые медовые улыбки ее питьем. А смех, льющийся золотой рекой стал ее воздухом. Костяные серьги уже не ощущались как что-то ненужное и чужое, стали, казалось, теплее. И Карин впервые не пожалела о принятом решении оставить на гигае остатки маски пустого. Ведь в отличие от других арранкаров, маска Карин смотрелась как украшение. Изящное жутковатое украшение. Арранкар прошлась пальчиками по костяной серьге, ощущая приятную прохладу, и улыбнулась в никуда, наблюдая за тем, как отец стелется перед неизменным плакатом матери и навзрыд рассказывает, что его дочь вернулась в отчий дом жива и невредима спустя столько лет.Карин еще несколько мгновений разглядывала непутевого родителя. Ей пришла в голову мысль, что он, должно быть, не так прост, как кажется на первый взгляд. Ведь как иначе можно было объяснить его спокойное отношение к длительным отсутствиям Ичиго и настолько спокойную реакцию на возвращение Карин.