Часть 3 (1/1)

— Я хочу жить самостоятельно.У Мэтта вывалился изо рта кусок алюминиевой проволоки, которую он нервно грыз в процессе сборки очередной загадочной конструкции из железа. Вокруг расположились разобранный тостер, несколько трудноопределимых агрегатов разнообразной формы и функционала и включенный паяльник.— Детка, а ты уже решил, чем будешь заниматься? Где и на что жить?— Сам детка! — от возмущения Митака осмелел. — Я хочу учиться. В Лондоне.— Дался тебе этот Лондон. Чему ты собрался там учиться?— Далось вам всем это захолустье! Вся жизнь мимо пройдёт.Мэтт прервался и внимательно посмотрел на Митаку. Большой рот недовольно кривился.— А ты не помнишь, часом, как жил первые тринадцать лет своей маленькой жизни? В этом самом Лондоне?Это была нежелательная тема для разговоров. Её старались избегать, но Мэтт, похоже, решил, что пора вспомнить. Грязные приёмчики. Митака нехотя выговорил:— Жил с родителями в Ричмонде.— В точку! А как ты оказался здесь?— Мэтт!— Отвечай.Митака тяжело вздохнул.— Ваш дед подобрал меня на обочине хайвэя. Мэтт, я...— Что ты там делал?— Мой отец был военным! — выкрикнул Митака. На глаза навернулись непрошеные, очень горькие и злые слёзы. — Его и маму убили, а я убежал и спрятался и... Да катись ты к нахер! Ненавижу вас всех!— Тс-с-с. Успокаивайся, малыш. — Мэтт бросил на пол паяльник с твёрдым намерением отловить и заобнимать психанувшего младшего братца. Тот, решивший избежать объятий любой ценой, сжал кулаки и состроил совершенно зверскую физиономию, отчего Мэтт едва не отступил назад, босой ногой на раскалённый инструмент.Снова эти сюсюканья! Брат от брата недалеко падает. Митака вытер кулаком глаза по очереди и мрачно посмотрел на Мэтта.— Попробуй уже заметить, что я вырос! — сказал он, стараясь, чтобы его низкий голос прозвучал ещё и грубо. — Что я уже взрослый самец! Рену это удалось.— И чего же хочет взрослый самец? — Мэтт отреагировал точь-в-точь как его брат: ошарашенно пялился, не веря своим ушам.— Самостоятельности!Желание самостоятельности не подсказало оттолкнуть Мэтта, заключившего его в объятия. Обниматься Митака очень любил.— Ну Митака. Ну пойми, мы очень беспокоимся за тебя. Все мы. Обязательно тебе в Лондон? Я знаю чудесное место под названием Коннемара...— Сам езжай овец пасти, — буркнул Митака, со злорадством вытерев о его майку мокрый нос. — И Конора захвати, это по его части.— В точку. Сам ему это скажешь, только потом беги побыстрее. Ты всё? Мне надо тут доделать...— Делай, делай. — Митака вывернулся из объятий и, дотянувшись, подёргал за белое ухо. Мэтт стерпел. — А мне есть над чем подумать.— Только диверсии не устраивать! И из дома не сбегать!Мэтт смачно чмокнул его в наморщенный нос. Подхватил паяльник, начавший уже прожигать дыру в паркете, и вернулся к своему занятию. Митака забрал из кухни общий ноутбук, чтобы полазить на сайтах университетов Великобритании. Он доучился в старшей школе Уиндермира и даже не подумал о дальнейшем образовании, ведь в тот самый год в деревушку пожаловал бывший профессиональный игрок в футбол и собрал вокруг себя всю бездельничающую молодёжь. Митака с радостью бросился разбивать колени на футбольном поле и играл до следующей осени. Мэтт с Реном не возражали: не нужно было брать машину и тащиться к волку на рога рано утром, а после учёбы забирать его и везти домой.Связь в деревушке порой была никудышной, и страницы грузились по нескольку минут. Длинный список университетов Великобритании так и не успел загрузиться, Митака свернул браузер и задумчиво подёргал себя за отросшие волосы. Надо бы подстричься, а то на него уже лисы бросаются.Он понятия не имел, как реагировать на произошедшее между ним и Пьюви. Нечто исключительное или просто на раз? Почему его обнюхивали, если не хотели съесть? Митака накрыл ладонями горящие щёки. Только не снова стояк!Семейка у них была хоть куда: Рен с малых лет воображал себя рыцарем и достиг в этом деле определённых успехов, Мэтт был изобретателем-любителем, Конор — бойцом-любителем, метившим в профессионалы. Харди вёл семейный бизнес, и вёл так, что дед Энакин из гроба одобрительно качал призрачными ушами. А Митака пока что нигде не пригодился. Обидно.Он закрыл ноутбук и посмотрел в окно. Солнечно. Приятно. Самое время прогуляться до озера, погреться на берегу. Поразмыслить о будущем без братьев. Митака любил их всех, но иногда их забота начинала душить. Всё-таки для разнообразия неплохо было бы иметь под боком того, кто тебя не только любит, но и изредка понимает. И избавляет от стояка. Самому уже надоело справляться.На озере не было никого, даже вездесущей детворы. Так думал Митака, пока не подошёл к облюбованной иве и не заметил торчащие из травы рыжие уши. Тэчи вопросительно глянул на него жуткими синими глазами.— Это моё место!Тэчи неопределённо махнул тощим хвостом.— Я первый пришёл, вообще-то. Но хрен с тобой.Лис фыркнул, медленно поднялся и бросил в него чем-то. Митака поймал снаряд и хотел уже вздуть рыжего как следует, но в руках у него было красное яблоко. Простое красное яблоко, к слову, весьма аппетитное.— Пьюви сказал, что ты не как твои братья. — Тэчи почесал нос, потом потёр его, потом начал возить по нему рукавом и прогундосил: — Что ты вроде как хороший.Митака внимательно посмотрел на лиса. Лет на пять старше него будет и довольно миловидный, хоть и ведёт себя подозрительно. Зачем он говорит про Пьюви? Ясный день вдруг изрядно потускнел, и на душе стало колко.— Мои братья тоже хорошие, — ответил он резко.— Насчёт одного из них я даже не сомневался, — загадочно протянул Тэчи. Его неестественно голубые глаза пугали. — Не отлежи себе бока, ушастый!Митака хотел швырнуть яблоком ему вслед, но передумал. Нечего едой разбрасываться. Он уселся в мягкую траву под деревом и откусил от румяного бока. Кисло. Вот бы сейчас пригоршню-другую земляники! Митака мечтательно закатил глаза. Аллергия уже прошла, и он скучал по умеренно сладкой мякоти. По мягким рукам он тоже скучал. Как и по теплому фырканью в ухо. Пьюви был с ним ласков, но совершенно иначе, чем братья, без снисхождения, обращался как с равным. С этим Тэчи он тоже так же обращается? А что это за гнусные намёки в сторону его брата... Кстати, которого из? Может, Конора за своего приняли? Или тот разговор с Мэттом за закрытыми дверями привёл к чему-то?Кора была жёсткой и впивалась в спину, но, разомлев в тёплом воздухе, Митака задремал. Во сне он без всякого сожаления заменил хорошенькую пухлую лисичку на пожилого лиса и наслаждался его вниманием. В сущности, как разница, кто тебя обнимает? Особенно если рядом нет никаких Хаксов. Митака улыбнулся во сне. Легкий ветер ерошил волосы и нежно гладил лоб. Приоткрыв глаза, он испуганно уставился на сидящего рядом Пьюви и его протянутую руку. Попытался слиться с деревом, но оно оказалось слишком твёрдым.— Тэчи сказал мне, что ты здесь.Митака сердито насупился. Зачем Тэчи это сделал? Он исподлобья посмотрел на Пьюви. С последнего раза тот не сильно изменился, разве что глядел с ещё большим вожделением, да синяки на лице уже почти выцвели, пожелтели. Их очертания напоминали полустёршийся след чернильного карандаша.— Ты почему так смотришь?— Нипочему.Вышло довольно грубо, и Пьюви удивлённо заиграл бровями. Забеспокоился.— Я тебя обидел?— Правду про тебя говорили, — Митаку понесло. — Решил, что раз мы почти спарились, то можно в отсутствие кролика на лис перейти?Пьюви выглядел совершенно сбитым с толку.— На лис?— На этого своего... Тэчи!— Ты чувствуешь на мне запах Тэчи? — строго осведомился Пьюви, беря Митаку за плечо. Тот раздражённо дёрнулся. — Можешь меня обнюхать и убедиться, что никаким Тэчи от меня не пахнет.— Не буду я тебя обнюхивать, — Митака отодвинулся. — Это глупо.— Зато убедился бы, что на мне — только твой запах. Я Тэчи с детства знаю и всех его братьев...— Рос бы я рядом — и меня бы знал! Все вы так говорите!— Все? — Настала очередь Пьюви громко и с недоумением вопросить: — О каких это таких ?всех? ты говоришь?Митака неопределённо взмахнул руками и отвернулся. Некоторое время они сидели молча и глядели каждый в свою сторону. Пьюви — в сторону Митаки, Митака — в сторону своего дома. Не пойти ли обратно? Взять ноутбук, залезть под крышу и смотреть какое-нибудь весёлое кино. И не видеть ни единой лисьей морды.— Митака, — сказал вдруг Пьюви. — Что говорили тебе про меня?— Что ты любишь маленьких вислоухих кроликов. И пухлых, хоть я и не совсем...— И ты веришь?— Да.— Тогда к чему это ты сочинил про меня и Тэчи, уверовал, как в бензольное удобрение, и сидишь, злишься на пустом месте?Митака открыл рот. Закрыл его и для верности прикусил губу. Действительно, как-то нелогично. На всякий случай он снова отвернулся и сосредоточился на пробегающей по озеру ряби.— Митака, — настойчиво повторил Пьюви. — Ты даже не осознаёшь, насколько сильно меня привлекаешь, да?Он придвинулся ближе, рыжий с чёрным хвост нервно хлестнул по бедру. Митака повернулся, чтобы сказать твердокаменное ?Проваливай!?, но не успел: Пьюви лизнул его в губы. Митака опешил. Слабо возмутился, когда язык толкнулся в рот, но быстро утих, сражённый неведомыми до сих пор головокружительными ощущениями. Попробовал робко пошевелить своим языком — и Пьюви довольно заурчал и впился в него так, что Митака снова испугался: лис и правда собирался его съесть! Толкнул Пьюви в грудь, но тот, падая на спину в траву, утянул его за собой. Целоваться они не переставали ни на секунду, хотя длинные зеленые стебли постоянно лезли в рот.— Мои братья могут нас увидеть, — прошептал Митака, когда смог немного отдышаться, и снова потянулся за поцелуем.— Не увидят, — пробормотал Пьюви ему в рот. Ладони гладили оголившуюся спину. — Конор занят в огороде, Мэтт уехал в город. Рену не до нас... Нам не до них, в конце-то концов!Митака был с ним согласен. Горели губы, уши, щёки, но больше беспокоило знакомое напряжение внизу живота. Он потёрся о бедро Пьюви и застонал: тот, запустив руку в волосы, снова начал его обнюхивать. Тыкался носом в щёку, шею, грудь, вызывая мурашки по всему телу, гладил ушки, перебирал волосы. Митака выдохнул и открылся, подставляя беззащитную шею. Пьюви был польщён таким доверием. Накрыл рукой ладонь Митаки, переплёл их пальцы и вгрызся в кожу, терзая губами и зубами, оставляя багровые метки. Митака терпел, только страдальчески сводил брови и тихо охал. Пометив его, Пьюви опустился ниже и лёг между раздвинутых ног. Покусал твердеющий сосок сквозь одежду. Митака зашипел и толкнул его коленом в плечо. Игры с зубами были приятными, но всё же настораживали. Хищник есть хищник.Пьюви расстегнул молнию на его штанах и потянул за край белья. Митака схватил его за руку. Он едва дышал от возбуждения, но смог возразить:— Кто-нибудь увидит!— Его проблемы.Пьюви высвободил длинный розовый член и языком поймал тянущуюся с нежной алой головки нить смазки, жадно и больно сжал бёдра Митаки. Зарылся лицом в его пах, вылизал напрягшуюся мошонку и член по всей длине. Митака кончил, мучительно захныкав и зарываясь пальцами в землю. Пьюви облизал его живот и уставился поразительно посветлевшими глазами.— Ещё?Член снова оказался у него во рту, руки сгребли хвостик и стали поглаживать шёрстку.Митака потерял счёт оргазмам. Горячий рот высасывал его досуха, пальцы ласкали хвост у самого основания. Он очнулся где-то между четвёртым и седьмым. Хватил воздуха, поцеловал Пьюви в солёные губы и снова оказался на спине под ним. Лис тёрся об него, лизал саднящую шею, лицо, уши, до боли засасывал губы и громко урчал. Обессиленный Митака только и мог, что слабо проводить руками по его бокам и спине и вздыхать в ответ на скольжение влажного напряжённого члена между их телами, так близко к его члену. Что-то горячее выплеснулось ему на живот, потекло по боку, Пьюви, коротко, тихо взвыв, придавил его сверху. Задышал в измученную зубами шею, и Митака кончил так, что помутилось в голове. Очнулся он у Пьюви на руках. Приподнял потяжелевшую голову, заглянул в усталые жёлтые глаза и снова прижался щекой к груди. Довольный вздох взъерошил волосы.— Вымотался? — спросил Пьюви.Митака слабо кивнул.— Отнесу тебя к себе, ты ведь не против? — Пьюви озабоченно щупал его шею. — Вот же старый несдержанный дурак, разукрасил тебя, как пасхальное яйцо! Твои братья будут недовольны.— Да пошли они, — отрешённо пробормотал Митака: его клонило в сон. — И ты не старый.Он уже чувствовал запах земляники. И ему было искренне интересно поглядеть на попытки Пьюви дотащить его до дому на руках.