Лагерь "Институт Гумбольдта". (1/1)

Громкий звук заставляет вздрогнуть и проснуться. Почти сразу играет незатейливая, бодрая мелодия, и Гиммлер буквально вскакивает, ошеломленный таким пробуждением.—?Доброе утро, ещё не привык? —?спрашивает сосед по комнате.Генрих ненавидел лето всем сердцем, но больше этого он ненавидел лагеря, куда родители отправляли его. За то время, пока он был на сменах, он так и не приучился к лагерным порядкам.Начало июля, самая жара, и обычные дети с нормальными родителями катаются по Берлину, едят мороженное и смотрят фильмы, а такие как Генрих сидят в огороженной территории и смиренно ждут родителей. Благо, тут было несколько людей, с которыми можно было поговорить. Одним из таких людей был Рейнхард Гейдрих, его ровесник из Галле. (?Стереотипично нордические качества: высокий худощавый блондин с ледяным спокойствием. Он добр ко мне и всегда поможет, если что-то пойдёт не так. Он мой лучший друг??— подчёркнуто. Напишет он в своем дневнике).Автобус сильно трясёт, жарко, Генрих шипит от негодования и духоты, а подростки рядом наслаждаются поездкой. Он все понимает, родителям стоит побыть вместе, они отдохнут от него, он от них, но не второй же месяц подряд! В конце концов, он не обуза, а их сын, пусть и не единственный.За поворотом открывается лес, и здесь уже не так жарко, потому что создаётся ощущение тени. Он устало пялится в окно, перепрыгивая взглядом с дерева на дерево. Мелькают редкие домики, базы отдыха, и Гиммлер разочарованно вздыхает. Конечно, у родителей некоторые трудности с работой, поэтому не нужно им мешать, а ему стоит развеяться. Люди рядом, кажется, тоже едут не в первый раз, потому что шумно общаются и смеются. Генрих вновь чувствует себя несколько одиноко, как и всегда. Он не любил делать первые шаги, много говорить и знакомиться, поэтому и сейчас он ехал один. Ровно до тех пор, пока к нему бесцеремонно кто-то упал. Это был высокий молодой человек, он почти сразу дёрнул окно автобуса, и воздух прошелся по лицу Генриха. Он повернулся к Гиммлеру.—?Ты не против, если я упаду здесь?Генрих смотрит с нескрываемой усталостью.—?Ты уже сел сюда,?— спокойно отзывается он.Незнакомец скалится и отворачивается.—?Впервые едешь в лагерь?—?В этот?— да, впервые.Гиммлеру не очень хочется говорить, потому что ему жарко и хочется пить.—?Рейнхард Гейдрих,?— протягивает собеседник руку.—?Генрих Луйтпольд Гиммлер, для друзей просто?— Генрих.Хотя, друзей у него не так много. Новый знакомый разглядывает его, кивая.—?Значит Хайни.Юноша поворачивается в сторону собеседника, слегка направляя взгляд вниз. Этот нахал явно переходит границу дозволенного.—?Я все же попрошу, Генрих, пожалуйста.Ему так будет привычнее, да и этот человек совершенно ему не знаком. Собеседник кивает и смотрит в окно, разглядывая одноцветный, зелёный пейзаж из деревьев.—?Ты уже был в этом лагере?Гиммлер хочет быть уверен в том, что новый знакомый знает о лагере и сможет помочь исследовать местность.—?Да, ездил сюда прошлым летом. Тебе понравится, по крайней мере, тут лучше, чем в военно-патриотическом лагере. Хотя, что угодно может быть лучше, чем в ?Молодых и весёлых?.При этом лицо собеседника на мгновение становится каким-то озабоченным, будто ему стало трудно. Про это место Генрих только слышал. Обычный военно-патриотический лагерь, где подростки жили в палатках, бегали по полям, учились разводить костры, стрелять и ночевали в лесу. Наверное, родители нового знакомого военные, раз позволяют своему сыну посещать такие заведения.—?Тебе там не очень понравилось, верно? —?насмешливо интересуется юноша, заранее зная ответ.—?Мало кому понравится мыться в ледяной, речной воде спать в мешках, чтобы вода с крыш палаток не капала на тебя из дырок,?— отвечает Рейнхард, слегка приподнимая бровь.Генрих сдержанно улыбается, представляя, как такая шпала, как его новый знакомый, сгибается в три погибели. Автобус мягко тормозит.—?Вот мы и приехали. Кто знает, может быть ещё встретимся,?— бросает на прощание юноша и подмигивает.Генрих надеялся, что его лицо не выдавало досады и огорчения, но он кивает, надеясь на лучшее и на то, что они встретятся. Дальше идут стандартные мероприятия с раздачей постельного белья, вождением по лагерю и остановкой в столовой. Он хочет высказать кому-нибудь все, что думает о сложившейся ситуации, но покорно молчит. Когда в столовой дают лёгкий полдник, Генрих садится подальше, разглядывая все, что попадается на глаза. Юноша слегка вздрагивает, когда на его глаза ложатся чьи-то ладони.—?Рейнхард, я чуть не подавился,?— шипит Гиммлер, понимая, что это тот самый знакомый из автобуса, а больше и не кому.Он несколько раз мягко постукивает по пальцам, заставляя их убрать.—?Ты очень проницателен, Генрих. Прошу прощения.Гейдрих не спеша откусывает вишнёвый штрудель.—?Это было понятно, кто же ещё может до такого додуматься,?— фыркает юноша.Говорить совершенно не хочется, хочется спать и что-нибудь пожевать. Рейнхард слегка поднимает брови.—?Тебе повезло, мы с тобой живём в одной комнате, ну ещё и несколько парней, но я их не знаю, пока.Новость о том, что такой человек как Гейдрих, будет жить с ним, почему-то успокаивает и даёт хотя бы небольшой шанс на сносные каникулы.—?О чем думаешь?Шум людей отвратительно действует на нервы, голова начинает зудеть. Юноша отмахивается и предлагает выйти на улицу, чтобы человек, который уже здесь был, провел ему небольшую экскурсию. Рейнхард кивает и вышагивает вдоль дорожки.—?Ты знаешь, здесь недалеко есть озеро,?— начинает он, но его почти моментально перебивают.—?Нет, Рейнхард, мы туда не пойдем. Я слишком плохо тебя знаю.Ему кажется, что этот ответ очень верный, он даёт понять, что Гейдрих торопится и предлагает несбыточные глупости.—?Хорошо, начнём с чего-нибудь проще.Генриху показалось или у Гейдриха на лице вспыхнула короткая улыбка. Они проходят вдоль аллеи, заходят на площадку, где Рейнхард садится и переводит дух. Скамейка находится в теньке, поэтому здесь не так жарко.—?Откуда ты, Рейнхард? —?спрашивает Генрих, присаживаясь на другой конец скамьи.—?Можно просто Райни,?— начинает Гейдрих, но натыкаясь на серые глаза и строгий взгляд, затыкается и переводит тему. —?Я из Галле, а ты?—?Из Мюнхена.Рейнхард никогда там не был, слишком далеко от его родного дома, да и родственников у него там не было. Гиммлер думает о том, что взгляд у собеседника печальный, даже когда он улыбается.—?Много лагерей изъездил?Гейдрих поворачивается, изучающе всматриваясь в лицо напротив.—?Я все хочу пошутить, но никак не могу собраться с мыслями.—?Потому что мы немцы и такие шутки неуместны?Рейнхард фыркает, его родители военные, и за такие шутки он может неплохо получить. Хотя, по словам отца, его дед был бравым оберстгруппенфюрером СС, но его родители не любят об этом говорить.—?Да, именно поэтому,?— отзывается юноша и склоняет голову на бок.—?Такие темы лучше не поднимать и не говорить про них,?— шепчет в ответ Генрих и зачесывает короткие волосы.Рейнхард кивает. Птицы поют, сидя где-то на ветках деревьев.—?Это мой пятый лагерь,?— признается неожиданно Генрих, засовывая в рот конфету, и протягивает одну для Рейнхарда.Тот берет её в руки.—?Благодарю. А у меня третий, хотя, как я и говорил, я был здесь в том году.—?Ага, а ещё в ?Молодых и весёлых?.Гиммлеру это кажется безусловно смешным и совершенно безобидным. А Рейнхарду не кажется. Перед глазами проносится длинные полигоны с сеткой вокруг, муляжи оружия, что надо собирать и разбирать, и суровые вожатые, бывшие военные, чей взгляд холодный, проницательный, рассматривает тебя буквально с головы до ног. Но Гейдрих не показывает, что ему плохо или неприятно, он цокает языком.—?Да, там я тоже был, но не могу посоветовать тебе оказаться в этом месте.Объявляют сонный час.—?Нам лучше быть на пересчёте. Потом можно и уйти из комнаты,?— сообщает Рейнхард и встает.Генрих кивает и плетется за новым товарищем. Тот крепко держит его за плечо на построении и выбирает в ?пару?, чтобы идти рядом. В комнате значительно прохладнее, и Гиммлер, не раздумывая, падает на кровать. Гейдрих делает то же самое, но постель противно скрипит, и юноша морщится.Два соседа по комнате не отличались особенной разговорчивостью. Они поздоровалась.—?Карл Дёниц, очень приятно.То был худощавый юноша с голубыми глазами, почти как у Гейдриха, и скорее всего, он любил корабли, что было видно по его небольшому, золотистому значку.—?Я из Грюнау.—?Адольф, из Копенгагена.Про этого мальчика сложно было что-то сказать, кроме того, что Рейнхард явно был удивлён тому, что не все в немецком лагере?— немцы. Увидев явное замешательство, датчанин поспешил объясниться.—?Мой отец — немец.Рейнхарду показалось достаточно этого легкого знакомства. Он улегся на кровать, пытаясь не материться, потому что последняя скрипела достаточно громко и противно. Генрих достал книгу и, кажется, углубился в чтение, игнорируя любые посторонние звуки.Рейнхард в силу характера не мог пролежать слишком долго, он постоянно ворочался, отчего постель постоянно трещала и негодовала, скорее всего, от того, что на нее лёг Рейнхард, юноша определённо не понравился ей. Он покрутился ещё немного, вызывая косые взгляды со стороны Карла и возмущенные вздохи от Адольфа, Гиммлеру было абсолютно все равно, он кажется и не слышал этого, а может быть делал вид, что не слышал. Гейдрих явно заскучал, ему стоило бы разобрать вещи, но для этого он разленился и решил завязать диалог, чтобы не было скучно. Он встает и падает на соседнюю кровать без какого-либо предупреждения. Дёниц мягко улыбается, разглядывая лицо знакомого в профиль. Складывается ощущение, будто для Карла обыденно лежать с кем-то вот так. Рейнхард что-то шепчет, вызывая неподдельный восторг со стороны юноши. Удивление возрастает в его глазах вместе со зрачками, что тоже будто становятся шире, наконец он произносит заветные слова.—?Господин Гейдрих, вы черт возьми, опасный человек без инстинкта самосохранения. Я в деле, да.Гиммлер вытягивает шею, пытаясь послушать, что такого интересного и необычного сказал Рейнхард, но ничего не выходит, и юноша чувствует себя слегка одиноко. Он опять остался один и даже Гейдрих бросил его.—?Что читаешь, Хайни?Голос Рейнхарда заставляет вернуться из раздумий. Он и не заметил, когда Гейдрих оказался так близко.—?Мне кажется, что я уже просил назвать себя Генрихом,?— отвечает юноша и поднимает книгу вверх, чтобы знакомый смог рассмотреть обложку.—??Последняя охота? Жан-Кристоф Гранже,?— читает юноша, опираясь на стену. —?Я читал, по-моему, неинтересно. Сюжет?— высосан из пальца, герои картонные, а язык глуп до безумия.И Генрих хочет поспорить, повредничать только из-за того, что Карлу, которого Гейдрих знает пять минут, он что-то сказал, тот даже изумился, а ему, человеку, которого он знает почти день, он не говорит. Генрих наклоняется ближе.—?Что ты сказал Деницу?Впервые его так интересуют чьи-то слова. На лице Рейнхарда застывает самодовольная улыбочка, он сокращает дистанцию, между ними только книга.—?Это не так важно, Генрих.Улыбка нового знакомого начинает казаться не такой грустной, как раньше. Генрих отползает, восстанавливая дыхание.—?Личное пространство, Рейнхард. Соблюдай его, пожалуйста,?— лицо его становится серьёзным.Юноша напротив кивает, не переставая улыбаться.—?Не всем приятно, когда им дышат в лицо, особенно чем-то… —?он долго подбирает слова. —?Спиртным. Ты пил спиртное?—?Нет, что за глупости?Когда Генрих выходит, его ведут вдоль других домиков лагеря. Воздух уже не такой горячий, и им можно вполне дышать. Дети снуют туда-сюда.—?Может быть, ты скажешь, куда мы идём?Рейнхард оборачивается. Юноша подмечает, что шаги у Гейдриха широкие, большие, как и бедра, но это неважно, наверное.—?Я просто хотел погулять, вот и все. Я устал сидеть на одном месте.А ещё он подвижный и высокий. Гиммлер несколько раз крутит головой, сбивая глупые мысли. Они приходят к закрытой библиотеке. Здесь, конечно же, никого нет, да и зачем здесь библиотека, пусть и закрытая, когда у всех есть телефоны, было неясно. Рейнхард садится на траву, наслаждаясь лучами солнца, которые быстро исчезают, потому что скоро закат, а потом настанет ночь.—?Здесь спокойно,?— отозвался Генрих и сам не понял зачем.Ему просто захотелось что-нибудь сказать, чтобы не чувствовать напряжение, хотя его товарищ и не чувствовал этого, он просто валялся в траве и разглядывал последние лучи солнца перед тем, как их позовут на ужин. Гиммлер садится на траву, но соблюдая небольшую дистанцию, и запрокидывает голову наверх. Такие вещи действительно приносят умиротворение и покой. Генрих зевает, прикрывая рот рукой. Рядом летает ночная бабочка, и юноша рассматривает её крылья.—?Рейнхард.Голос Генриха выводит его из полусна, он вздрагивает и поднимает голову.—?Не лежи на траве, почки простудишь.Гиммлеру всегда так говорили, а сейчас земля постепенно охлаждается. Гейдрих потягивается, но послушно встаёт.—?Нам не пора ли на ужин? Что-то так есть хочется,?— спрашивает Генрих, когда заднице становится не комфортно сидеть на твёрдой земле.Рейнхард смотрит на часы.—?Да, вообще-то уже пора, пока всех посчитают, пока дойдём.После ужина введён комендантский час, и Рейнхард, у которого на лбу написано, что он хочет что-то сделать, чересчур спокойно соглашается на приглашение пройти в свою комнату. От Карла после душа пахнет чем-то приторно-сладким, и Генрих морщит нос, когда тот входит в комнату. Объявляют отбой.—?Спокойной ночи,?— желает Дёниц и поспешно накидывает одеяло.Три разных голоса желают ему того же, и Гиммлер, у которого выдался тяжёлый день, проваливается в сон первый. Просыпается он от ветра, тот настолько сильный, что забирается под майку, отчего она надувается как парус. Он разлепляет глаза и видит настежь открытое окно. И Гейдриха. И Карла. Они оба сидят на подоконнике, и Рейнхард, кажется готовится прыгать. Генрих аккуратно встаёт, и две головы поворачиваются на звук моментально.—?Я надеюсь, что он просто ходит во сне,?— бросает Дёниц.Гиммлер даже обижается на такую странную шутку.—?Карл, я не думаю, что он ходит во сне. Да, Генрих?Рейнхард по всей видимости любит улыбаться, вот и сейчас он улыбается широко?— широко.—?Да, Рейнхард.—?Не подумай ничего плохого,?— отвечает Гейдрих, спрыгивая с подоконника, и протягивает руку. —?Я предложил Карлу сходить на озеро, искупаться. Пойдёшь с нами?Генрих боится. Действительно страшится того, что их засекут, и тогда им всем будет неприятно, но зачем-то протягивает руку навстречу и подходит к подоконнику. Они на первом этаже, тут даже не надо прыгать, достаточно вылезти из окна и выйти.—?А почему вы не пригласили Адольфа? —?спрашивает Генрих, когда Карл выходит первым.—?Его и танком не разбудишь. У него очень крепкий сон,?— отмахивается Рейнхард и перелезает. —?Я тебя встречу на улице.Генрих ещё раз взвешивает все ?за? и ?против? и отмечает, что ?против? куда больше, но тут Рейнхард, озеро и тепло, поэтому через несколько секунд оказывается на улице. Руки знакомого действительно ложатся ему на плечи.—?Рад, что ты согласился пойти.Генрих не любитель нарушать правила, а особенно такие важные, как соблюдение комендантского часа, но это куда веселее.—?Теперь по всем канонам, мы должны тебя убить или устроить оргию,?— наигранно-серьезно говорит Карл, но выдаёт себя смешком.—?Кто-то пересмотрел ?Кен Парк?? —?спрашивает Гейдрих, проходя мимо домика вожатых.Карл не отвечает, подсвечивая себе телефоном. У них ещё есть время для купания, но они стараются идти быстрее. Дырка в заборе идеально подходит для того, чтобы через неё пролезть. Первый лезет Рейнхард, потому что он все это придумал, а там дальше жуткий перелесок. Идти дальше страшновато, но чувствуется обманчивая свобода. Озеро действительно есть, от далёких лагерных фонарей на него падает небольшой свет. Рейнхард раздевается, оголяя подростковый, но уже достаточно крепкий торс.—?Господа, далеко не заплываем,?— командует юноша, когда заходит в воду по пояс.Течения почти нет, возможно здесь есть рыба, и Генрих конфузится зайти в воду. Последнее нравится и одновременно забавляет Гейдриха больше всего. Гиммлер долго раздумывает над рубашкой, снимает лёгкие штаны, в которых вообще-то положено спать.—?Генрих, мы тут умрём, пока ты соизволишь раздеться.Молодой человек на берегу даже не смотрит в сторону говорящего. Это место вполне можно назвать красивым. Тут волны, лес, поют птицы, и нужно вести себя максимально тихо. Гиммлер наконец-то раздевается, потихоньку заходит в воду и медленно к ней привыкает. В воде покачиваются водоросли, юноша чувствует их ногой. Рейнхард уже отплыл чуть дальше, иногда поворачиваясь к Генриху. Карл шумно выдыхает и выпрыгивает из воды.—?Боже, какая вода теплая.Берег виднеется лишь тонкой горизонтальной линией, они все равно заплыли достаточно далеко.—?Нам нужно вернуться до утреннего построения,?— предупреждает Рейнхард, разгребая воду руками.—?Успеется,?— бросает в ответ Карл и заныривает глубже.Генриху хочется верить, что они действительно успеют в лагерь.—?Почему тебя отправляют в лагеря? —?спрашивает юноша, когда они остаются одни на ледяной глади.Гиммлер хмыкает, слегка опуская лицо. Рассмотреть дно невозможно, по крайней мере сейчас, слишком темно.—?Потому что они так хотят.Он говорит это для того, чтобы любопытный Гейдрих успокоился и перестал задавать такие вопросы на второй день знакомства. Тот и не настаивает на хорошем ответе, он останавливается, держась на плаву благодаря рукам.—?Что-то не так? —?спрашивает Генрих, когда лицо знакомого приобретает оттенок беспокойства.Спустя мгновение на спину Рейнхарда запрыгивает Дёниц, наверное, ему весело, он перехватывает чужие плечи и падает назад. В Гиммлера летят почти все брызги, и он недовольно фыркает сквозь лёгкую улыбку. Брызги в воде становятся слишком громкими, Дёниц шипит и сдавленно матерится, когда Рейнхард сковывает его руки в подобие замка.—?Господа, пора идти,?— говорит тот, отпуская Карла в свободное падение, и последний ускользает, попадая в воду.Гиммлер смотрит в небо, пытаясь определить который час, но ничего не выходит.—?Дай угадаю, ты знал, что Дёниц на тебя прыгнет,?— говорит Генрих на обратном пути.Гейдрих улыбается и глубоко дышит.—?Научили в ?Молодых и весёлых??—?Научили, да,?— отзывается юноша, но весь его вид показывает, что разговор ему неприятен.Генрих отправляет несколько брызг в лицо юноши, безмолвно извиняясь. Гиммлер тоже любопытный, он узнает в чем же дело.—?Хайни, не вынуждай меня в тебя брызгать,?— привычным тоном отзывается Рейнхард.Дёниц вылезает первым.—?Это потому, что он гиперактивный,?— говорит Гейдрих, подавая Генриху полотенце.—?А тебе не нужно?Карл совершенно не стесняется и переодевается ещё на берегу.—?Я тебя позвал, и ты не успел взять вещи, так что бери.Гиммлер кивает, закутываясь в полотенце.—?Рейнхард, нас нужно сфотографировать у озера,?— бросает Карл, доставая из кармана телефон.И в телефоне Денца появляется фото с озером на фоне, улыбающимся юношей посередине, серьёзным Гиммлером и Рейнхардом.Гиммлер хихикает, но успокаивается, потому что вид недовольного Рейнхарда с его обычной улыбкой?— пугает. Они возвращаются тем же путем, заходя в комнату через окно. Адольф спит, перевернувшись на другой бок и закутавшись в одеяло по самые уши. Гейдрих усмехается и достаёт сухие вещи. Гиммлер хмурится, шипит и надеется, что у его соседей по комнате хватит ума, чтобы не поворачиваться к нему, пока тот снимает вещи. Через несколько секунд оба юноши слышат скрип кровати.—?Рейнхард, если ты будешь дёргаться, я клянусь, я задушу тебя подушкой.Рейнхард усмехается и несколько раз прыгает на матрасе, заставляя юношей вздрогнуть.—?Твою мать, Рейнхард,?— стонет Карл, закрывая лицо руками.***Утром Гиммлер буквально вскакивает с постели. Из приемников играет громкая музыка, по мнению руководителей лагеря она должна пробуждать людей, но она скорее пугает. Гейдрих поднимается моментально. Складывается ощущение, будто он и не спал вовсе, а только и ждал, когда будет заветный звоночек.—?Мне на секунду показалось, будто я снова в военном лагере,?— вместо приветствия говорит Рейнхард.Только там каждое утро начиналась неразбериха, а будили криками и вот такими вот звуковым сопровождениями. Гиммлер переводит дух и натягивает майку, он не выспался.—?Рейнхард, хочешь я пошучу про утреннюю эрекцию? —?спрашивает Карл, которого эта тревога абсолютно не затронула.Рейнхард цокает языком и мягко улыбается.—?Твои родители андрологи? —?спрашивает Гейдрих, но осматривается себя и мысленно облегчённо выдыхает.—?Вы ещё в комнатах? —?вваливается молодой, высокий вожатый. —?Марш в ванную, а потом на зарядку.Рейнхард хочет возмутиться о том, что у человека напрочь отсутствуют понятия о этике и правилах приличия, раз он позволяет себе зайти в чужую комнату без стука и начать кричать, но тот уходит, сопровождая молодых людей серьёзным взглядом.—?Вот, пошути про его эрекцию,?— бросает Гейдрих. —?Я займу вам место в очереди.После всех утренних процедур их действительно повели во двор, на зарядку, где были все отряды, начиная с самых маленьких и заканчивая юношами.—?Я не буду прыгать,?— шипит Карл, наблюдая как все вокруг поднимаются на небольшую высоту и возвращаются назад.Конечно, есть лагеря и похуже, где вместо таких вот невинных зарядок нужно разряжать ?вальтер?.—?Карл, это не самое худшее, что может быть,?— шипит Гейдрих, пока тянет руки вверх.Их заставляют прыгать, бегать, тянуться, разминаться, и Гейдрих на удивление делает все профессионально. Внутри он ликует: ещё не потерял былую хватку. Под конец выходит начальник лагеря, кажется, что он сердит и недоволен.—?Господа, кто-то ходил к реке, мы поняли это по звукам воды и голосам.Рейнхард надеется, что Генрих не выдаст их своим поведением или взглядом, он слегка поворачивается к нему, замечая, что тот невозмутим, он выглядит точно так же, как и несколько минут назад.—?Увижу кого-то у водоёма?— исключу.Дёниц выглядит совершенно спокойно, покручивая кольцо на пальце.Мужчина зачитывает целую тираду о том, что делать так нельзя, что там опасно, и он знает, что это кто-то из старших отрядов, недовольно хмурит брови и под конец желает всем удачи.Уже в столовой Гейдрих фыркает.—?Неприятный тип. С таким лучше не шутить.Генрих, кажется, только сейчас побледнел.—?Должен отметить, что вы отличные актёры, ваши невозмутимые лица это что-то. Так держать!Генрих усмехается, Дёниц кивает.—?В любом случае, мне понравилось,?— признается Гиммлер.Рейнхард кивает, с его новым знакомым явно не соскучишься. Сейчас они немного разомнутся и можно будет придумать что-нибудь интересное. Спать летом не нужно, да и зачем? Рейнхард улыбается, глядя, как Дёниц сидит с каким-то юношей за соседним столом и разговаривает, и настроен он явно очень даже положительно. Юноша оголяет зубки и скалится.***Генрих и сам не знает, когда его успевают вытянуть на улицу, спрятав от жары под козырёк большой беседки. Рейнхард садится на ступени, а Генрих падает рядом, тяжело вздыхая. Сам воздух горячий настолько, что становится трудно дышать. На площадке господа всевозможных возрастов играют в волейбол и шумом нервируют Гиммлера. Это видно по губе, что он закусил, серьезному взгляду, молодой человек явно недоволен.—?Расслабься, Генрих,?— просит Рейнхард.Хотя недовольный Генрих очень забавен.Мяч долетает до ног Гейдриха, слышится печальный гул и разочарованные голоса. Юноша встаёт, делает три шага и кидает мяч назад, тот касается земли одной из команд, это вызывает дикий восторг и радостные вопли.—?Молодые люди, не хотите с нами, вон в той команде,?— предлагает начальник лагеря, вынимая сигарету из кармана.Рейнхард поворачивается к товарищу. Делать им особо нечего, да и Генрих немного отвлечется от утреннего инцидента. Гиммлер неуверенно кивает, встаёт и подходит к одной из команд, где явно не хватает людей. Игра начинается по свистку. Рейнхард отлично кидает, в этом убеждаются все игроки, когда тот несколькими бросками сравнивает счёт. Гиммлер прекрасно ловит и каждый бросок передаёт товарищу. Получается некая игра двоих против шести человек. Счёт идёт дальше и становится понятно, кто победит.—?Как зовут? —?между делом спрашивает мужчина, увлечённо наблюдая за игрой.—?Рейнхард,?— знакомится юноша, закидывая мяч.—?Генрих.Игра продолжается, хотя всем и так понятно, что это глупо, и смысла в этом немного. Мяч летит в другую сторону, и Гиммлеру приходится прыгать буквально по всему полю, потому что толка от остальных игроков не очень много. В какой-то момент он почти ловит, но трава предательски мешается. Падает он на колено, но мяч ловит.—?Ты как? —?спрашивает Рейнхард, пока Гиммлер поднимается.—?Порядок,?— отвечает юноша, хотя кровь начинает хлестать из колена.—?Я так не думаю, Генрих. Пусть товарищ проводит тебя в медпункт.Рейнхард кивает и последний раз кидает мяч в пустой квадрат поля. Игроки радуются. Гиммлер и не пытается возразить такому странному предложению, потому что понимает, что это не нужно и бесполезно. Гейдрих на прощание кивает головой и несколько неожиданно подхватывает друга. Тот шипит и ерепенится, покрывая его тихим матом на всех языках, что ему известны. До медпункта идти совсем недалеко, но колено вновь и вновь саднит, неприятно напоминая о себе.—?Знаешь, я тебе забыл рассказать,?— начинает Рейнхард, когда они отходят от площадки на большое расстояние.Гиммлер поворачивается к товарищу.—?В этом лагере почти никогда нет врача, его нет на рабочем месте. Господин Рашер не считает нужным здесь появляться,?— объясняет Гейдрих и улыбается, разглядывая глаза напротив.Гиммлер стонет где-то внутри. Ему сегодня абсолютно точно не везет.—?И куда ты меня ведешь? —?спрашивает Генрих и останавливается.Он выражает молчаливый протест, стоит, даже не опираясь на тело товарища. Рейнхард усмехается. Неужели, этот дурачок думает, что отсутствие ходьбы невероятная проблема для высокого Гейдриха?—?Я отнесу тебя в медицинскую комнату, сам обработаю тебе колено в лучших традициях полевой медицины,?— отвечает юноша и разглядывает колено.То продолжает кровоточить и наверное болит. Рейнхард, не дожидаясь ответа, буквально берет на руки товарища. Тот вскрикивает, пусть и негромко. Он не больно впивается ногтями в мышцу руки, в дельту, заставляя молодого человека сипло выдохнуть, сквозь плотно сжатые зубы.—?Идиот, ты просто идиот… —?шепчет Генрих.Его собеседник крайне удивлен.—?Какие грязные слова, Хайни. Вот мы и пришли.Медпункт не запрет, но внутри ни души. На столе лежит какая-то карта, стоит недопитый кофе.—?Как я и говорил. Рашер здесь не появляется, наверное, опять сидит в старших отрядах.Рейнхард пытается занять своей болтовней бледноватого Гиммлера. Последний садится на кресло, вытягивая ноги и осматривая поврежденную.—?Я не вижу здесь ничего серьезного.Гиммлер пытается отмазаться, хотя нога ноет, болит, и кровь все ещё идет. Рейнхард ничего не отвечает, смеряя товарища недовольным, суровым взглядом. Такой взгляд Генрих видит впервые, обычно его знакомый более весёлый и не смотрит так сердито.—?Не волнуйся, я буду нежен,?— насмешливо бросает Гейдрих, мимолетно превращаясь в того самого Рейнхарда, которого знал собеседник, последний цокает языком и сужает глаза.—?Знаешь, есть несколько плюсов в патриотических лагерях,?— начинает было Рейнхард и открывает баночку перекиси, аккуратно проводя по ране. Теперь очередь Гиммлера шипеть сквозь зубы.—?Был момент, когда нас учили полевой медицине. После этого обрабатывать колено одна из самых простейших медицинских задач. Больно?Гейдрих как и обещал очень осторожен, он даже дует на рану, чем вызывает странное, необъяснимое чувство и немного стыда из-за чрезмерного внимания к такому пустяку.—?Нет, уже не больно,?— слабо отвечает юноша и смотрит на светлую макушку человека, что стоит перед ним на колене и дует.—?Значит целовать не надо? —?спрашивает Гейдрих и видит, как Гиммлер улыбается.—?Рану не бинтовать и не мочить,?— предупреждает юноша. —?Нам можно идти? Сам пойдёшь или…Гейдрих не успевает задать вопрос, как товарищ спрыгивает и важной походкой направляется к выходу.—?Идём.***Уже вечером Рейнхард встретил Дёница в ванной комнате, тот сидел на подоконнике, старательно подпиливая ногти.—?У кого-то что-то будет? —?спрашивает Рейнхард, ополаскивая рот.Карл медленно поднимает голову.—?Вовсе нет, просто сегодня я оцарапал, случайно, хочу заметить, одного из вожатых.Он подносит ногти к глазам, рассматривая.—?Где вы сегодня были? Я искал вас весь день,?— спрашивает Карл.Гейдрих рассказывает, опустив некоторые подробности и диалоги, но Дёниц все равно внимательно слушает.—?Кому-то просто понравился Гиммлер, да, Рейнхард? —?спрашивает Карл после рассказа и не дожидается ответа, вид товарища говорит сам за себя. —?Сегодня ночью будет дождь, мы никуда не пойдем.Рейнхард доволен переводом темы.—?Мы можем поиграть в карты,?— предлагает Дёниц, когда они идут в комнату.Свет ещё включен, а значит, что ребята только планируют лечь спать. Гиммлер что-то старательно выводит в книге, высунув кончик языка. Адольф лежит у себя.—?Как колено, Генрих? Прошло? —?интересуется Карл, пока расправляет постель.Генрих удивлённо смотрит на Карла, а потом недовольно на Гейдриха. Тот по своему обыкновению улыбается, правда чуть тускло.—?Спасибо, что спросил, Карл, нет поводов для беспокойства.Тот кивает, отпивает воду и смотрит на Гейдриха, чуть ухмыляясь. По крыше начинает барабанить дождь.—?Я же говорил.Рейнхард проклинает Дёница и падает на кровать, отчего юноша рядом кривится. Вожатый просит выключить свет, и комната погружается во тьму. Генрих шумно выдыхает, убирая книгу. Всё это происходит до тех пор, пока в руках молодого человека не загорается фонарик, он наводит свет от него на свое лицо.—?Хотите, я вам что-то расскажу? —?завывает Карл и лицо его действительно жутковатое, но это из-за света, что попадает на него.Генрих приподнимается на локте, рассматривая соседа.—?Дурак,?— выносит вердикт Гейдрих и в завершении своих слов поскрипывает кроватью.—?Может в покер? —?предлагает Рейнхард и достаёт упаковку игральных карт.Дёниц соглашается за неимением других развлечений.—?Я пожалуй посмотрю, как вы играете,?— отказывается Генрих.Гейдрих садится на пол, включает фонарик на телефоне и раздаёт карты на троих. Гиммлер садится за спину Рейнхарда, разглядывая, как быстрые, ловкие пальцы, чем-то напоминающие паучьи лапки, кладут карты на пол. Сам Гиммлер ничего не понимал в картах и никогда не играл. Поэтому он не мог понять выигрывает или проигрывает Рейнхард, но выглядел он уверенно.—?Кстати, а на что играем? —?спрашивает Рейнхард, периодически замечая, что Генрих тыкается ему между лопаток, разглядывая карты.—?Можем на желания,?— предлагает Дёниц, и все быстро соглашаются.Гейдрих продолжает кидать карты, и с каждой новой он становится все печальнее и печальнее. В конце концов, он выкидывает двойку и виновато смотрит на Гиммлера, тот печально улыбается, хотя ничего и не понимает в игре, но по лицу товарища становится ясно, что все пошло не по плану.—?Господин Гейдрих, вы проиграли,?— прыскает в кулак Карл. —?Мы придумаем желание, а вы пока посидите.Он отворачивается, раздумывая.—?Вот увидишь, Дёниц придумает какую-нибудь хрень,?— бурчит Рейнхард, пока тасует колоду.—?Ты сам предложил играть на что-то,?— мягко напоминает Генрих и смотрит на цветные картинки.—?Мы придумали,?— решает Карл и поворачивается.Возможно, так падает свет, но лицо Адольфа кажется потерянным.—?Целуйтесь.Рейнхарду кажется, что это совершенно не серьезно и глупо, что они уже взрослые люди и выполнять такие вещи он не будет. Но карточный долг?— дело чести.—?Не хочешь, чтобы я целовал тебя, Карл? —?спрашивает Рейнхард, отчаянно пытаясь заметить хоть какую-нибудь эмоцию во взгляде товарища, но тот молчит.Дёниц тоже молчит, хотя фыркает, услышав вопрос.—?Генрих, ты мне нужен,?— зовёт Гейдрих и поворачивает голову.Гиммлер не видит в этом чего-то страшного. Просто коснуться своими губами Рейнхарда, между прочим, не самого отвратительного человека в этой комнате, это не так сложно, он садится рядом и даёт Рейнхарду время, чтобы тот перехватил инициативу на себя. Рейнхард надеется на то, что все пройдёт гладко, он бережно берет чужой подбородок и тянет на себя. Между друзьями остаются считанные миллиметры, Генриху кажется, что он слегка растерял свою уверенность. Спасение приходит неожиданно в лице старшего вожатого, что топает ногами, будто слон, и шаги направляются к их двери. Рейнхард действует оперативно, заталкивая карты под кровать и отпуская лицо товарища, все ложатся максимально тихо, придумав убедительную позу для сна. Кровать Гейдриха предательски скрипнула. Ручка дергается, и в комнату входят. Вожатый мерно проходит по комнате, и в этот момент Гейдрих удивляется уже повторно, как хорошо товарищи играют спящих. Даже дышат глубоко, будто действительно спят. Мужчина обходит постели, периодически склоняясь над лицом. Когда он уходит, Гейдрих и сам проваливается в настоящий сон.***Гейдрих считал, что та ночь была отправной точкой в их отношениях. Наутро Генрих упорно делал вид, будто все эти глупости его не затронули, Дёниц завтра уже все забудет, а сегодня он старательно будет его избегать. Чем он и занимается целый день. В столовой они едят в углу, после столовой сидят на траве, возле беседки. Гиммлер слегка вздрагивает, когда он так не нужно вспоминает, какие у Гейдриха тёплые руки. Он будто случайно касается их.—?Ты же не думал, что я действительно буду целовать тебя? —?спрашивает Рейнхард.Гиммлер хмурится, звучит это просто отвратительно.—?Я настолько ужасен, что ты не хочешь меня целовать? —?спрашивает Генрих, скрывая всю обиду в голосе.—?А тебя это расстраивает?Гиммлер и не знает, что сказать. Расстраивает ли его это? Наверное. Хотя, они знакомы около недели, что он хочет от этого человека. Гиммлер молчит.—?Не знаю, просто звучит как-то ужасно.Он доверил этому человеку почти все то, что было у него на душе. Гейдрих усмехается и падает на траву.—?Конечно нет,?— отвечает юноша и жмурится. —?Знаешь, ты испытывал такой странный интерес к лагерю, в котором я был.Гиммлер сразу понял, что речь о ?Молодых и весёлых?. Он напрягся.—?Дело было не только в том, что там сложно. Там я впервые закрутил роман.Рейнхарду было забавно, он не знал, куда себя деть, ему стало жарко, и щеки чуть покраснели.—?И ничего особо хорошего из этого не вышло. Я бы не стал тебя целовать не потому, что мы мало знакомы, а потому что ты этого не хочешь,?— уверенно произнес Рейнхард.И хотя он улыбался уже как и всегда, было видно: он нервничал.—?И чтобы ты тогда сделал?—?Я бы провернул обманный трюк,?— ответил Рейнхард и жестом подозвал товарища к себе.Лицо Генриха оказалось в руках Рейнхарда, тот направил его чуть в сторону и бережно прижался губами к скуле. Может быть, со стороны это выглядело как поцелуй, но Генриху казалось, что это выглядит как прикосновение губ к скуле.—?Это не очень похоже на поцелуй,?— честно признается Гиммлер, когда Рейнхард от него отползает.—?Зато у Дёница не возникло бы вопросов,?— бросает Гейдрих, укладывая голову на чужих коленях.—?А если ты поцелуешь меня по-настоящему. Что будет тогда?Гейдрих хмурит брови. Что будет, поцелуй он Генриха? Наверное, ничего, а может быть, его друг испугается. И будут ли они друзьями, если он его поцелует? Возможно будут.—?Хочешь проверить?Вопрос странный, но Генрих кивает, соглашаясь, быть может, слишком быстро.—?Считай про себя до десяти,?— советует Гейдрих.—?Зачем?Тот пожимает плечами и улыбается, стараясь подбодрить товарища.—?Мне всегда так говорили.Ревность не колет, потому что ревновать Рейнхарда не к кому, да и разве плохо, когда у человека есть опыт? Рейнхард садится на колени, стараясь быть на одном уровне с лицом собеседника. И целует, почти не напирает, а лишь приятно и тягуче-медленно целует в губы, изучает рот человека напротив и не ждёт отдачи. От него когда-то тоже не ждали.?Один, два, три, четыре?.Гиммлер вздрагивает, когда Рейнхард целует его.?Пять, шесть, семь?.Он не совсем понимает, что делать, но ему неплохо, даже, скорее хорошо и здорово.?Восемь, девять, десять?.Он надеется, что не потерял сознание, и все ещё хоть как-то функционирует.Гейдрих отстраняется и вглядывается в лицо, будто просит о том, чтобы ему хоть что-то сказали, выразили свои мысли, чувства, но Гиммлер так и сидит с широко распахнутыми глазами и молчит. Никто из них не решается нарушить молчание, если бы не Карл.—?Вы оба не перестанете меня удивлять.***Стоит признать, что Рейнхард оказался отличным любовником, достаточно внимательным и приятным. Расставаться было очень тяжело, особенно для Генриха. Тот несколько дней ходил молчаливым, задумчивым и грустным.—?Хайни, это же не конец света,?— тихо вещает Рейнхард, пока Гиммлер стоит около их лагерного домика.—?Я буду тебе звонить, писать,?— обещает Рейнхард, замечая родителей Гиммлера и подталкивая того.Юноша слегка бодрится, отпуская руку. Его родители?— католики, очень верующие. Они заняты разговорами с охранником и пока что не видят сына.—?Приедешь ко мне? —?спрашивает Генрих, пытаясь скрыть дрожь в голосе.Получается у него не очень.—?Конечно,?— отзывается молодой человек и проводит ладонью по щеке Гиммлера, тот смотрит все ещё взволнованно.—?Идем, милый, я тебя провожу.Уже там, у машин, Генрих скажет, что Рейнхард?— лучший друг. А в глазах будет читаться тоска, печаль и предстоящее одиночество.И потянутся звонки, сообщения и долгие разговоры в мессенджерах.Чтобы однажды Генриху позвонили в дверь. Тот никого не ждал, да и родителей дома не было и не будет ещё около двух дней. Гейдрих не выходил на связь с самого утра, из-за чего было слегка потерянное состояние. Он посмотрел в глазок и обомлел.—?Рейнхард!Он слегка вырос за те месяцы, что они не виделись.—?Привет, Хайни, скучал?Конечно, он скучал. Но сейчас это не важно, куда важнее, где находится спальня в доме Гиммлеров.Чем же пахнет эта история? Запахом травы, лета, остатками детства, духотой и озером, что осталось где-то далеко позади.