Die ersten Grillen (1/1)

11 июля 1941,Мангфалл, Баварские Предальпы,озеро ТегернзееДвадцать тысяч лет назад колоссальных размеров ледник сошёл с гор, ныне именуемых Альпами, и отправился вниз, оставляя за собой хвост из стащенных со скал валунов, нескольких видов почв, и ледяных глыб с вмёрзшими в них трупами мамонтов (а то и чем похуже).Ледяные глыбы, с течением времени, образовали ледовые реки, а несколько слившихся воедино рек?— огромное озеро.В двадцатом веке Тегернзее, считающееся самым чистым озером Баварии и являющееся очень популярным курортом, равно как и местом жительства, даёт на своих берегах приют тем, кто ценит экологичность места своего проживания, красоту природы, и возможность лёгким движением шлёпанца загнать стресс туда, где ему самое место?— в сырой и мрачный подвал.Удивительно, но Генриха Гиммлера в те дни, когда он бывал здесь, принимая гостей и балагуря с коллегами (и даже смеясь плоским шуткам Бормана), можно было назвать почти обаятельным. Древняя магия ледниковых озёр, не иначе. Ему настолько шла эта роль радушного хозяина, восторгающегося единением с первозданным миром, что так и тянуло поязвить на тему обретения себя-истинного, но, естественно, никто язвить не рисковал. Это мог бы позволить себе простой как медная монета Герман Геринг, но он, в очередной раз, очевидно, переоценив свои силы с героином, страдал от одиночества и никому ненужности в лучшей из загородных клиник, оставшись в Берлине.Гитлер ещё полтора часа назад отправился в обход озера в минимальном сопровождении, заявив, что ему надо подумать о высоких целях, Гиммлер, конечно, набивался ему в спутники, но фюрер положил руку ему на плечо, и, пристально глядя ему в глаза, сказал ?Мне нужно, чтобы вы были здесь, Генрих, я хочу знать всё, что они говорят о начатой войне с СССР?. Гиммлер чуть сбледнул, вспомнив, что нашёптывал ему на ухо Вальтер Шелленберг, не скрывающий своего неодобрения политикой войны на два фронта, но сдвинул брови и уверенно закивал головой. Шнырять среди своих и бдить за всеми ему быстро наскучило (да и честно сказать, не особо-то хорошо и выходило), и он свалил эту обязанность на мающегося (по его мнению) от безделья вышеупомянутого Шелленберга.Пока фигурка фюрера мелькала в обозрении вооруженных биноклями и подзорными трубами, собравшиеся гости поспешно бросились набираться спиртным, ибо при Гитлере было принято изображать малопьющесть и гневно обличать алкоголизм и прочие проявления слабости воли.Какие тайны бытия поведало Гитлеру древнее озеро, видевшее некоторое дерьмо за тысячелетия своей жизни?— а Гитлеру заговорщически подмигивала каждая волна, намекая на возможные общие выгоды?— неведомо. Это осталось тайной на двоих.—?Солнышко,?— поймал за локоть разбегавшуюся по лестницам двенадцатилетнюю дочку хозяина один из гостей,?— ты всё видишь своими зоркими большими глазками, не заметила ли ты, в каком направлении испарился тот господин, с которым мы приехали вместе?Гудрун порхнула ресницами, пряча за ними лукавый взгляд. Направление она заметила, а испаряющийся господин заметил, что она заметила, и поднёс к губам палец. Днём этот господин подарил ей совершенно роскошную новую куклу, и теперь как-то не хотелось его выдавать. Но человеку, которого, как она несколько раз слышала, очень красиво (и очень тихо) называли ?Падший Ангел?, ей тоже хотелось помочь, и в итоге Гудрун Гиммлер впала в банальное и обычное для женщин метание между двумя мужчинами. Даритель кукол был очень милый, но его друг был просто копия будущего мужа Гудрун?— как она его видела.—?Твой отец ищет его,?— коварно подтолкнул её к правильному выбору Ангел,?— мы же с тобой не хотим, чтобы этот пропавший господин навлёк на себя гнев рейхсфюрера?!..Вальтер Шелленберг, по-плебейски стряхивая пепел в пышную сирень, скромно курил с одного из балконов, опоясывающих виллу. И даже не вздрогнул на вкрадчивое ?бросьте, Вальтер?, а тут же с готовностью откликнулся:—?Ради вас?— что угодно, и кого угодно, группенфюрер! Надеюсь, вы не будете столь жестоки и не станете требовать, чтобы я бросил эту сигарету…—?Разумеется, я же не совсем садист. Докуривайте спокойно. И бросьте курить, когда докурите.—?С удовольствием. Тем более что господин рейхсфюрер прочёл мне уже не одну лекцию на тему здорового образа жизни и избавления от вредных привычек.Рейнхард Гейдрих, чёрной тенью проскользив по тёмному балкону, занял место слева от Шелленберга, повиснув на перилах, достал сигаретку из зажатой в руке подчинённого пачки, благосклонно дозволил дать себе прикурить, и тут же упрекнул:—?А куда вы дели подаренную мной зажигалку?!—?Простите, выпивши был,?— без запинки повинился Шелленберг.—?Потеряли?!—?Проиграл в карты Генриху Мюллеру.—?Сейчас придумали?—?Ну, группенфюрер, если бы заранее, разве я вам выдал бы что-то подобное? Я бы рассказал вам захватывающий детектив про то, как я угонял поезд в Будапеште, на ходу отстреливаясь от банды партизан-коммунистов, и…—?Ага, спасибо, когда я захочу новой версии ?Восточного экспресса?, я знаю, кого позвать.На балкон, ступая на цыпочках, выбрался спиной вперёд Генрих Мюллер, вытаскивая на ходу пачку дешёвого курева. Развернулся и пискнул от неожиданности, увидев два огонька в ночи и смутно просматривающиеся силуэты.—?Шелленберг, вы, что ли?! —?неодобрительно предположил он шёпотом, поведя носом и уловив аромат ненавистных вражеских сигарет.—?Идите сюда, Генрих,?— замахал ему Гейдрих. —?Обсудим попойки и карточные игры.—?Их не обсуждать, а проводить надо. —?Мюллер, шмыгнув носом, устроился поближе к шефу. —?А я-то уж думаю, куда подевался наш Вальтер?— то полдня изображал верную тень господина рейхсфюрера, то исчез в неизвестном направлении…—?Да, наш Вальтер нынче очень востребован у господина рейхсфюрера,?— с ревнивыми нотками в голосе заметил Гейдрих,?— признавайтесь, Вальтер, вы капали ему на мозги нытьём об ошибочности войны с Советским Союзом?—?Нет,?— застенчиво признался Шелленберг,?— я обратился к господину рейхсфюреру с личной просьбой…—?С какой? —?прокурорским тоном прицепился Мюллер.—?Хочу приобрести себе виллу, одну из местных. Я же всегда мечтал жить у озера… мы говорили как-то об этом с вами, помните?—?Вот мне помнить, конечно, больше не о чем, как о том, что было темой моих разговоров с вами.—?Мы говорили об этом в Италии, в Неаполе.—?Ах как это романтично,?— не преминул съехидничать Гейдрих, бесцеремонно уводя у Шелленберга ещё одну сигарету (и на этот раз прикуривая у Мюллера). —?Тёмные жаркие неаполитанские ночи и разговоры о мечтах.И снова разрешает себе ревнивые интонации.—?Не очень романтично,?— заверил Шелленберг,?— учитывая, какие перспективы мне обрисовал тогда господин Мюллер в отношении всех моих мечт.Мюллер насупился, хотел сказать что-то резкое, сдержался, потом всё же не вытерпел:—?А с какой целью вы прячетесь ото всех на балконе, и курите здесь один, в темноте?!—?Уже не один, во-первых,?— тихо засмеялся Шелленберг,?— а во-вторых… группенфюрер прав: я очень романтичная натура. Слышите?—?Нет,?— с подозрением отозвался взявшийся напряжённо прислушиваться ко всему окружающему Мюллер.—?Я тоже ничего не слышу,?— подтвердил Гейдрих, только что не вращая во все стороны ушами, как локаторами.—?Вот. —?Шелленберг достал очередную сигарету, которая снова ушла к Гейдриху.Шелленберг чиркнул спичкой, Мюллер щёлкнул зажигалкой.Гейдрих хрюкнул было, но тут же вдруг переменился в лице, и схватил Мюллера за запястье:—?Покажите-ка зажигалку, Генрих!—?Я единственный романтик здесь,?— сокрушённо повторил Шелленберг. —?Только я один слышу их.И, отвечая на повисший в воздухе неозвученный вопрос, пояснил:—?Первые ночные сверчки в этом году. Вы ведь их не замечаете, нет? А они есть.________________________*Die ersten Grillen?— первые сверчки (нем.)