Глава 84 (1/2)
Духовная энергия щедрыми потоками вливалась в меч ?Чжи Сюань?, открывая взору сияющие золотом древние письмена, недоступные пониманию простых смертных. Той таинственной древней силе, что таилась в глубине клинка, насчитывалось уже несколько десятков тысяч лет.Цзян Чаогэ казалось, что его рука, держащая рукоять меча, будто бы охвачена пламенем, столь сильно ее обжигало невидимой энергией. Кровь в венах буквально закипала от нетерпения, отдаваясь ритмичной пульсацией в висках. Мужчину переполняла беспрецедентная по своей силе жажда крови и желаниеубивать. Он смутно понимал, что подобные импульсы исходили именно от клинка, а вовсе не от него самого. Ведь в древнем оружии заключалась часть души Чжи Сюаня, чьи необузданные животные инстинкты всегда довлели над разумом. Вот и сейчас все эмоции древнего зверя передавались человеку через меч-рог, и это будоражило и возбуждало сильней любого крепкого алкоголя или дурманящих снадобий. В первый раз с момента заключения контракта Чаогэ использовал меч ?Чжи Сюань? в поединке. Разница оказалась более чем ощутима. Теперь, держа в руках тяжелый клинок, мужчина будто бы полностью сливался с ним; оружие словно стало частью его тела. Внутри Чаогэ чувствовал пылающий огонь цилиня, что пробуждал в нем ярость, готовил разум и тело к битве, даровал смелость. Уверенность в победе над ненавистным Шэнь Яньсуем крепла с каждой секундой!Тем временем состоящий из духовной энергии смерч и его опасный создатель неумолимо приближалиськ Цзян Чаогэ. В таких условиях шансов на отступление почти не оставалось, но молодой мужчина и не думал ретироваться, вместо этого храбро направляя духовный меч прямо в воронку. Клешня и клинок столкнулись в воздухе, высвобождая невообразимую по своей силе духовную волну, в момент захлестнувшуюгородские улицы.
Окрестные постройки, конечно же, не выдержали напора столь мощной силы. Все вокруг отчаянно заскрипело и задребезжало, мостовая плитка вздыбилась, разлетаясь во все стороны точно мелкая мозаика, молодые растения были вырваны с корнем, а оконные решетки рассыпались в прах. Столь сильный удар не прошел бесследно и для самого Цзян Чаогэ: на сухих губах ощущался металлический привкус крови, барабанные перепонки звенели, будто от контузии, каждый мускул его тела буквально вопил от боли. Да что там, даже одежда на мужчине изодралась в лоскуты. Пытаясь противостоять энергетической волне, он напряг все силы, чтобы по крайней мере не упасть. От столкновения его ноги проделалив земле две глубокие борозды, однако хватку на рукояти меча он все же не ослабил.
Шэнь Яньсуй перенес духовный удар немногим лучше. Кровь струйками стекала из его носа, сочилась из уголков рта, рукипредательски дрожали, лицо сделалось пепельным и исказилось гримасой.
Сопротивление духовному удару подобной силы заставило тела обоих мужчин работать на износ. И теперь им ничего не оставалось, кроме как разойтись по углам, беспрестанно сплевывая кровь. Цзян Чаогэ устало опустился на одно колено, вонзил древний клинок в землю и оперся на него. Однако холодный взгляд его острых глаз ни разу не оторвался от противника.Шэнь Яньсуй прислонился к дереву напротив и хотел было что-то сказать, но прежде, чем ему удалось произнести хоть слово, изо рта хлынула алая кровь. Насилу отплевавшись, он все же выдавил из себя хриплое:– Невозможно, просто невозможно…После этих слов Чаогэ сам в очередной раз сплюнул кровь, набрал в легкие побольше воздуха и храбро поднялся на ноги, вытягиваясь во весь рост. Меч ?Чжи Сюань? вновь занял прежнее боевое положение место в руках духовного воина.При виде этого Шэнь Яньсуй раздосадовано и злобно взревел:– Невозможно!И тут же применил свою знаменитую технику ?шаги лотоса?. Перемещаясь с просто-таки нечеловеческой скоростью вокруг противника, он создавал множество призрачных иллюзий, так, что было не разобрать, где реальный человек, а где всего лишь фальшивая тень.Глаза Цзян Чаогэ неотрывно следили за противником. ?Шаги лотоса? – хорошо известная техника, но Шэнь Яньсую удалось развить и отточить ее, доведя до совершенства. Чаогэ, конечно, мог отличить человека от призрака, например, по глубине отпечатков ног на земле. Но все усложнялось тем, что противник двигался слишком уж быстро. Когда реальные когти железной клешни оказались с левой стороны от Чаогэ, у того уже не осталось времени на защиту. Поэтому он просто подпрыгнул высоко вверх, стараясь уйти от атаки. Острая боль, пронзившая левое предплечье показала, что попытка оказалась тщетной. Левая рука тут же онемела.
Цзян Чаогэ уже имел ?счастье? испытывать на себе действие яда фейи, поэтому временно распрощался с левой рукой, понимая, что она стала бесполезно висящей плетью. Что ж, поединок не стоило затягивать, ведь каждое последующее ранение грозило проигрышем или даже смертью. Думая так, Чаогэ совершил двойное сальто в воздухе, дезориентируя противника, а затем, в момент приземления, сделал резкий выпад мечом. Шэнь Яньсуй отступил и выставил клешню вперед, пытаясь отразить атаку, но быстро понял свой просчёт – духовное оружие Божественного уровня было слишком тяжелым, противостоять ему было не так-то просто. Поэтому Яньсуй решил атаковать там, где слабо, предсказуемо направляя все удары на левую сторону.Разница в типах оружия сильно сказывалась на сражении, нерабочая левая рука также создавала трудности для Чаогэ. Шэнь Яньсуй крутился вокруг него как волчок, нанося ожесточенные удары; слишком тяжелый и громоздкий меч ?Чжи Сюань? не подходил для близкого боя и такого сумасшедшего темпа атак. Шэнь Яньсуй, чувствуя свое превосходство, начал нападать с еще большим остервенением. Когти клешни походили на заточенные острые перья и казались Чаогэ рукой смерти, что вот-вот схватит его и затянет в загробный мир, откуда нет возврата.В конце концов, цепь от клешни стала мелькать все ближе и ближе к поясу Чаогэ, грозясь обмотаться вокруг. Меч ?Чжи Сюань? взметнулся вверх: Цзян Чаогэ хотел рубануть по цепи, чтоб не дать ей опутать его, но Шэнь Яньсуй оказался проворнее. В следующий миг на плечо Чаогэ обрушился мощный удар - меч выпал из правой руки, с грохотом рухнул на землю и проделал в ней огромную дыру.
Люди, неотрывно наблюдавшие за боем своего предводителя, при виде безоружного Чаогэ затаили дыхание.Длинная цепь тотчас же довершила начатое, железным коконом спеленав духовного воина. Молодой мужчина повалился на землю вслед за мечом, а Шэнь Яньсуй с презрением наступил ему на спину. Цепь все сильнее затягивалась на теле Чаогэ, нещадно сдавливая живот, грудную клетку и ноги. Его внутренние органы отозвались болью, а изо рта вновь показалась алая струйка крови.Однако, несмотря на превосходство в бою, Шэнь Яньсуй выглядел не лучше. Лицо его приобрело пепельный оттенок и искривилось, то ли от боли, то ли от усталости. Он пнул Цзян Чаогэ, одним движением перевернув его на спину, и вгляделся в лицо поверженного. Увидев кровь, он истерично засмеялся и сквозь гогот заявил:– Ха-ха-ха, ты проиграл, ты проиграл!Цзян Чаогэ мрачно усмехнулся:– Да неужели? – и с этими словами вытащил из-за пояса свой духовный кинжал.Шэнь Яньсуй быстро сориентировался и ударил мужчину по запястью. Умелый выпад сломал кости руки Чаогэ, однако не сломил его дух. Главная ошибка Шэнь Яньсуя заключалась в неправильной оценке сил противника. В уме он уже давно сотню раз похоронил его и праздновал свою победу, когда молодой мужчина с парализованной левой рукой и сломанной костью правой вдруг ловко изогнулся и вонзил кинжал в бедро Яньсуя. Тот издал истошный вопль и повалился на землю; ногу парализовало.Цзян Чаогэ вырвался из оков цепи и ловко избежал смертоносных когтей клешни. А в следующую секунду оказался рядом с лежащим противником, вонзая кинжал в другую его ногу.
У Шэнь Яньсуя не было ни единого шанса уклониться от атаки, и расплатой за промах стали две парализованные конечности.Цзян Чаогэ, дрожа, поднялся на ноги и с мрачной улыбкой произнес:– Очевидно, ты еще не испытывал на себе яда фейи. Что же, наслаждайся.Хотя нижняя часть тела Шень Яньсуя была парализована, его глаза все еще пылали ненавистью:– Я убью тебя!– Спешу огорчить, по всему выходит, что это я убью тебя… – слова Цзян Чаогэ звучали, как жестокое проклятие, рожденное в самой глубине его души.
Следующий удар его безжалостного кинжала пришелся в ладонь противника, пришпилив его к земле, точно мертвую бабочку.
– Этот тебе за старика Мэна, ты убил его этой самой рукой, – Чаогэ вытащил кинжал и вновь нанес удар, на этот раз в запястье. – Этот удар за меня!
Шэнь Яньсуй взвыл от боли. Вспыхнул белый свет, и в небе над их головами появился гигантский фейи, одним ударом отбросивший Чаогэ от хозяина.– Ах ты тварь! – негодуя, Цуйю выскочил вперед, намереваясь защитить Чаогэ.– Подожди минуту, – Инь Чуань поднял руку, мягко останавливая разъяренного лиса. Он спокойно наблюдал, как Цзян Чаогэ пытается подняться с земли.Лицо Чжи Сюаня было напряженным, брови сошлись на переносице, руки сжались в кулаки. Беспокойство за Чаогэ пожирало его живьем. Но это был поединок между двумя мужчинами, а в подобные дела сторонние вмешиваться не в праве. Чжи Сюань сам бы негодовал, если бы кто-то кинулся на его защиту во время честного боя с другим Божественным зверем. К тому же, Чжи Сюань сейчас с особой остротой ощущал эмоции, кипящие внутри его воина, как будто слился с ним в единое целое.
Цзян Чаогэ вновь поднялся на нетвердые ноги и, кашляя кровью, сквозь сдавленный смех произнес:– Шэнь Яньсуй, ты нарушил свое обещание, а значит - проиграл.В бледном лице Шэнь Яньсуя уже с трудом угадывались прежние черты, так сильно исказила его гримаса боли и ненависти. Правая рука была залита кровью, почти все тело парализовало от страшного яда фейи, но он не желал отступать. Из горла его вырвался хриплый звук, похоже, означавший какой-то приказ, и фейи немедленно сорвался с места, направляясь к Цзян Чаогэ.
– Чжи Сюань! – закричал Чаогэ.Вспышка слепящего света сделала окружающий мир белым, люди зажмурились, а открыв глаза, узрели огромного золотисто-черного цилиня. Его величие вызывало страх и трепет у всех смотрящих. Не издав ни звука, Чжи Сюань одним небольшим прыжком сократил расстояние до фейи и, набросившись на него, прижал к земле, тут же выпуская столб адского пламени. Огонь цилиня мощным потоком вырвался наружу, превращая некогда свирепого зверя фейи в жалкую кучку черного пепла.
Шэнь Яньсую оставалось лишь беспомощно лежать и наблюдать ужасающую картину, развернувшуюся на глазах у него и его подчиненных, которые молча стояли чуть поодаль, не зная, что им и делать.Чжи Сюань склонился над поверженным мужчиной и зычно спросил:– Как ты хочешь умереть?Шэнь Яньсуй уже не мог скрывать дрожь, недавняя ненависть в глазах сменилась полнейшим отчаянием.– Хм, тогда я лучше спрошу у своего человека, – с этими словами Чжи Сюань перевел пылающий взгляд на Цзян Чаогэ.Цзян Чаогэ подошел к ним с кинжалом в руке.– Чжи Сюань, строго говоря, это моя битва и моя месть. Позволь мне самому расправиться с этим подонком.Цилинь отступил. Цзян Чаогэ присел рядом с Шэнь Яньсуем, глядя на него как на покойника.– Сделай это, – презрительно выплюнул Яньсуй.– Отправляйся в ад! – холодно сказал Чаогэ и направил острие кинжала прямиком в сердце ненавистного врага.
Кровь хлынула из груди Шэнь Яньсуя, багровым пятном расползаясь по земле. Так жажда мести, съедавшая Чаогэ на протяжении года, наконец была удовлетворена.Кинжал выскользнул из рук Чаогэ и с гулким стуком ударился о землю, а вслед за ним осел и обессиленный воин. Запястье пульсировало ужасной болью, внутренние органы сводило коликой, но, несмотря на травмы и почти полное отсутствие сил, Цзян Чаогэ впервые за долгое время чувствовал себя прекрасно. Гнетущий его сердце груз испарился вместе с душой врага, даря легкость и внутренний покой. Теперь он мог поклониться могиле благодетеля и поднять чарку вина к небесам, с легким сердцем возвещая о свершенной мести.– Брат Цзян, ты можешь призвать истинную форму Чжи Сюаня! – взволнованно воскликнул Лун Сян.Цзян Чаогэ поднял голову и увидел нависающий над собой огромный черный нос цилиня. Хихикнув от такой картины, мужчина протянул руку и коснулся влажной кожи носа, с любовью пробормотав:– Чжи Сюань, ах, Чжи Сюань…– Ты сделал это, – послышалось откуда-то сверху.Взгляд Цзян Чаогэ затуманился от накативших слез. Сейчас его переполняли столь противоречивые эмоции, что он и плакал, и смеялся одновременно. Этот день наступил! Спустя пятнадцать месяцев жизни в этом чужеродном и жестоком мире он смог призвать Чжи Сюаня в истинном его величии. Более четырехсот дней и ночей ждал он этого момента, мечтая обрести силу, страстно желая защитить близких ему людей и позволить Чжи Сюаню стать поистине свободным существом, не ограниченным никакими условностями. Сегодняшний день стал двойным триумфом для Цзян Чаогэ. Такие моменты запоминаются надолго, становясь важной вехой в жизни.Пара сильных рук обняла его, заключая в теплые объятия. Знакомое тепло и горячее дыхание окутали молодого мужчину, даря комфорт и умиротворение. Он тоже обнял Чжи Сюаня в ответ, не заботясь о мнении толпы, что их сейчас окружала. Его губы тихо шептали одну и ту же фразу:– Я сделал это. Я сделал это.Чжи Сюань раз за разом нежно проводил рукой по длинным шелковистым волосам лежащего в его объятиях мужчины, и каждое движение отзывалось трепетом в его горячем сердце. Сколь же много усилий приложил этот хрупкий человек для достижения сегодняшней цели, сколь много он перенес. Думая так, Сюань чуть сильнее прижал к себе Чаогэ, ощущая, что может провести так всю свою жизнь и при этом быть самым счастливым цилинем на свете!
Тем временем Юйжэнь Шу неотрывно смотрел на лежащую перед ним пару, зверя и человека. Неясно, какие эмоции одолевали принца, но в итоге он с видимым усилием все же отвел взгляд, переключив свое внимание на окружавших их врагов.Смерть предводителя сильно сказалась на подчиненных, особенно на наглом и жестоком лучнике. Вся его прежняя бравада мигом испарилась, и он стремглав помчался к заложницам в жалкой попытке спасти свою жизнь.Сысы положил стрелу на лук. Его юный голос угрожающе и дерзко пронзил пространство:
– Подлец, не двигайся! Шэнь Яньсуй проиграл и уже поплатился своей жизнью! А ты осмелился причинить боль моей сестре Цяньсу. Теперь и ты расплатишься за свои грехи!– Не подходи, иначе они все умрут! – крикнул духовный воин, все это время наблюдавший за беременными женщинами.Цзян Чаогэ насилу поднялся с земли, опираясь на Чжи Сюаня:– Все слышали, каков был наш уговор с Шэнь Яньсуем. Вы отпускаете женщин, и все, кроме лучника, могут уходить.