Глава 60 (1/2)
В своем забытьи Цзян Чаогэ почувствовал, как кто-то тормошит его, да с такой силой, что его голова, казалось, вот-вот отделится от тела, а желудок несколько раз перевернулся, готовый явить свету все то немногое, что в нем еще оставалось. В конце концов Цзян Чаогэ порядком надоело такое положение вещей и он гневно закричал:
- Прекрати уже меня трясти!Юньси, все это время пытавшийся растолкать мужчину, испугался, сжавшись в комок.Насилу разлепив веки, Цзян Чаогэ понял, что его голова так сильно кружится, что небеса готовы были перевернуться.Чжи Сюань все это время аккуратно поддерживал его шею:- Цзян Чаогэ, очнись.Мужчина перевел взгляд на малыша и открыл было рот, но не произнес ни звука, совершенно не зная, что сказать. Он был абсолютно дезориентирован во времени и пространстве, очень смутно понимая, что вообще происходит.Юньси снова подполз поближе:
- Быстрее приходи в себя, затем призови цзюйфу, чтобы обезьяна вывела нас отсюда.Цзян Чаогэ потребовалось две секунды, чтобы все вспомнить:
- А, да...
Не без помощи Юньси он с большим трудом сел, приняв вертикальное положение.- Сколько духовной силы у тебя осталось? – поинтересовался юноша.- Немного, - с этими словами Цзян Чаогэ взял из рук Юньси небольшую кость, в которой был заключен дух цзюйфу. – Но ее достаточно, чтобы призвать обезьяну.- Тогда сделай это как можно скорее! Ты пребывал в беспамятстве почти два часа, до следующей атаки цзюйфу осталось совсем немного времени!Цзян Чаогэ всем своим естеством ощущал, что вот-вот развалится на части. Мужчина почти не мог двигаться. Юньси помог ему подняться на ноги, и Чаогэ наконец полностью огляделся. Что и говорить, а их команду серьезно потрепало. Из-за серьезных травм и болезни Лун Сяна Цуйю был вынужден вернуться в оружие. Они даже не стали собирать палатку, попросту бросив ее в лесу, потому что любое лишнее движение давалось с трудом. Путники кое-как взгромоздились на спину Тянь Жуна, и Цзян Чаогэ призвал дух обезьяны, чтобы она вывела их из этого проклятого места.Как и следовало ожидать, цзюйфу хорошо знал местность и свободно ориентировался в тумане. Он повел Тянь Жуна по лесу, но чжэн был сильно ранен, поэтому его скорость оставляла желать лучшего. Путники очень боялись, что вновь подвергнутся нападению, а значит, Тянь Жун должен был сохранять свой истинный облик, на него ложилась основная нагрузка по спасению команды.Сидя на мягкой шерсти и мерно покачиваясь в такт движениям гигантского леопарда, Цзян Чаогэ не мог не начать клевать носом. Юньси продолжал на ходу лечить его, чтобы раненый мужчина вновь не провалился в беспамятство. Так они продвинулись не менее чем на десять ли вперед. Было ужасно тяжело, но зато, перестав наконец ходить кругами, они заметили, как проклятый туман начал ощутимо редеть.
К полудню они насилу выбрались из смертельного лабиринта. Когда ласковые теплые лучи солнца коснулись их изможденных лиц, у людей на глазах невольно проступили слезы счастья. Ведь с тех пор, как они вошли в туман несколько дней назад, они не видели и проблеска света! Одолевающие путников эмоции трудно поддавались описанию. Наши герои даже невольно опасались, что это очередная иллюзия тумана и они вовсе не выбрались на волю, а попросту окончательно сошли с ума!Тянь Жун, сделав еще несколько тяжелых шагов, бессильно повалился в снег, седлавшие его люди немедленно попадали следом. Изо рта и ноздрей раненого леопарда сочилась кровь, глаза заволокло дымкой, некогда гладкая и блестящая шерсть теперь была сплошь покрыта кровью и грязью.Юйжэнь Шу дотронулся до морды леопарда и виновато произнес:- Тянь Жун, отдохни.Тянь Жун в ответ прохрипел:- Нет, нам… Нам нужно идти.- Посмотри на свое состояние, ты ведь даже подняться не можешь!- Я смогу, - последовал упрямый ответ.- Отдохни, - Юйжэнь Шу ласково провел по шерстке чжэна, пытаясь успокоить зверя, но при этом руки самого принца предательски дрожали.Тянь Жун дважды слабо улыбнулся, его янтарные глаза, до этого затуманенные болью и усталостью, теперь наполнились гордостью: - Чего ты боишься, а? Я ведь не умру, - с этими словами он неловко согнул один из хвостов и легонько ударил им по спине Юйжэнь Шу, как будто пытаясь утешить его.- Но ведь тебе больно, - принц глубоко вздохнул. - Послушайся меня, отдохни немного.Договорив, принц призвал своего зверя обратно в меч. Тянь Жун бесследно исчез, оставив после себя только огромную лужу крови на снегу. Алое и белое – от этого ужасного цветового контраста у людей сжималось сердце.
Юньси вызвал однорогого буйвола и посадил ему на спину Цяньсю и Лун Сяна, которые были просто не в состоянии самостоятельно передвигаться. Остальные пошли пешком.Путники так долго находились в отчаянии, окруженные непроглядным токсичным туманом, что теперь не могли наглядеться на высокое голубое небо. Да что там говорить, даже скучный снег и засохшие деревья радовали глаз. Они очень медленно продвигались вперед, оставляя на белоснежном покрове череду кровавых следов.После целого дня пути изможденные люди просто больше не могли идти, поэтому вынуждены были наспех выбрать укромное место для отдыха.Цзян Чаогэ рухнул на землю, не в силах больше и пальцем пошевелить. Чжи Сюань устроился рядом с мужчиной, не сводя с того глаз. Взгляд ребенка был пылким, в нем тревога боролась со злостью. На крошечном личике читалась невыносимая боль от того, что он ничем не может помочь.Цзян Чаогэ сквозь полуприкрытые веки посмотрел на встревоженного ребенка и очень тихо сказал:- В чем дело? Хочешь выпить вина?Маленькая ладошка Чжи Сюана скользнула по изможденному лицу мужчины:- Нет, я не хочу.- Ох, это редкость.Чжи Сюань вновь оглядел лежащего рядом человека. Чаогэ был изранен, истощен, слаб, глаза его покраснели от перенапряжения.
- Я хочу, чтобы тебе как можно скорее стало лучше, - пролепетал ребенок.Цзян Чаогэ схватил маленькую детскую ручку:-Я скоро поправлюсь.Чжи Сюань предельно осторожно положил свою голову ему на грудь и долго молча слушал равномерное сердцебиение человека:- Если бы только я повстречал тебя, покуда еще был жив… Я бы никому не позволил пролить и капли твоей крови!Цзян Чаогэ через силу улыбнулся и заверил малыша:- Я знаю.- И дал бы тебе все, что только может пожелать человеческая душа.- Я знаю.- Не можешь родить цилиньчика – и не надо, я все равно ни за что не откажусь от тебя.Цзян Чаогэ закашлялся, с натугой выдавливая из себя:- Спасибо.Чжи Сюань посмотрел на него и серьезно спросил:- Неужели даже одного нельзя?- Даже половинки нельзя, - со вздохом заверил Чаогэ.- Но половины цилиня не бывает… - произнес Сюань, в голосе малыша слышались нотки сомнения.- Это просто образное выражение.Чжи Сюань скривил маленький ротик и вновь припал ухом к груди мужчины. Один лишь этот негромкий стук доказывал, что его человек жив, он рядом, он дышит. Этого было достаточно, чтобы буря в душе Чжи Сюаня немного улеглась и он наконец успокоился.
Сознание Цзян Чаогэ куда-то поплыло, пока он не провалился в глубокое забытье.Мужчина очнулся на следующий день, после ночного отдыха сила его души немного восстановилась, и боль в теле отступила. Но раны давали о себе знать, особенно на лбу. Он понял, что за время их пути потерял слишком много крови. Такое не в первый раз случалось в жизни молодого дельца. В детстве и юности он частенько дрался в уличных стычках и получал серьезные ранения, ведущие за собой потерю крови. Поэтому он хорошо помнил это ужасное ощущение постепенной потери жизненных сил.Юньси оказался ответственным духовным наставником, потому не просиживал без дела. Внутри палатки он метался от одного пациента к другому, по очереди запихивая в них различные духовные снадобья, словно это была еда.Жуань Цянсю после ранения практически не могла двигаться, но сейчас сила ее души восстановилась примерно наполовину. Девушка немедленно воспользовалась этим и начала потихоньку исследовать окрестности, призвав в помощь своего зверя Шуху.Травмы Лун Сяна по большей части были вылечены врачебным искусством Юньси, Цзян Чаогэ и Юйжэнь Шу тоже шли на поправку. Хотя смертельная опасность и миновала, но все же угроза жизни сохранялась, особенно если на них нападут в этот самый уязвимый момент восстановления.
В итоге на полное выздоровление ушло довольно много времени. Три дня и три ночи Юньси неустанно лечил раненых, пока не привел их к полнейшему восстановлению здоровья и сил. На исходе третьих суток юноша сам так устал, что забылся беспробудным сном.
Воины уже могли призвать своих зверей. Когда Тянь Жун и Цуйю вновь явили себя в этом мире, то их мех вернул себе прежний блеск и гладкость, а следы недавних страданий полностью исчезли. Цзян Чаогэ с завистью сказал:
- Как же хорошо быть духовным зверем! Умереть не можешь, ужасные раны вылечиваются сами собой!- Я тоже так думаю! – подхватил Лун Сян. – Можно обходиться без еды и питья. Ни жара, ни холод тебе не помеха. Мечта!Цуйю резко обернулся и потерся мордой о грудь Лун Сяна:- Давай, когда ты умрешь, ты тоже сделаешься духовным оружием, и тогда мы будем вместе навсегда!Юньси резко оборвал мечты лиса:- Не говори об этом! Человек не может стать сосудом души!- Почему же? - спросил Цзян Чаогэ. - Теоретически, люди тоже животные. У них есть три души и семь духов. Так что из них вполне можно создавать всякие духовные штуки.- Говорят, что превращение людей в духовные инструменты вызовет зловещие бедствия и страшные катастрофы с невообразимыми последствиями, - сказал Лун Сян.- Страшные катастрофы?- Если люди сначала умрут, а затем оживут вновь, они окажут огромное влияние на изначально заведенный порядок вещей в мире. Представьте себе, что какой-нибудь император будет превращен в духовный предмет и возродится после своей смерти, а никто из подданных даже не узнает, что правитель уже не настоящий, а всего лишь инструмент в чужих руках, - лицо Юйжэнь Шу помрачнело. - Таким образом этот запрет стал первым пунктом в своде законов государства Тяньлин. Строго-настрого запрещено создавать духовные предметы из людей. Любой мастер духовных инструментов, осмелившийся нарушить этот указ, будет предан публичной казни, без права на снисхождение.
Юйжэнь Шу рассказал явно не все, что знал, но Цзян Чаогэ не стал более расспрашивать. В конце концов, он просто проявил праздное любопытство, вот и все.Тянь Жун с Юйжэнь Шу устремились вперед, обгоняя путников. Лун Сян же присоединился к Чаогэ и, подождав, пока принц и чжэн отойдут на достаточное расстояние, заговорил:
- На континенте Тяньлинь однажды жил человек, который превратил своего брата в духовное оружие. Сделал он это, чтобы вернуть к жизни своего любимого братишку. Этим клятвопреступником оказался один из священных императоров государства Тяньлин – Юйжэнь Ши.- Предок Шу? – изумленно спросил Чаогэ.Лун Сян кивнул:
- Позже император получил ответный удар от своего воскресшего брата, став марионеткой в руках духовного оружия. Он почти уничтожил весь континент Тяньлин. С тех пор ввели строжайший запрет на подобные эксперименты в области духовных инструментов. Сосуды души из людей – строжайшее табу континента Тяньлин. Об этом даже нельзя прилюдно упоминать.Цзян Чаогэ сказал:- Южэнь Шу мыслит разумно. Те, кто умер, ушли навсегда, им не следует возвращаться. Таков порядок вещей в мире. Изменение судьбы непредсказуемо, нельзя предугадать, к чему это может привести.Про себя же он подумал, что вернись к жизни мышь или лягушка, это не больно-то повлияет на будущее мира. Но способный и амбициозный человек – совсем другое дело. Особенно, если в его руках сосредоточена большая власть. А как насчет древних монстров? Когда эти могущественные и жестокие существа вновь воспрянут ото сна, какие беды они навлекут на мирозданье? Цзян Чаогэ предчувствовал, что пробуждение двенадцати древних зверей вызовет в мире ужасный шторм, и сам он находился прямо в его эпицентре.Как только путники окончательно покинули область густого тумана, компас внезапно снова заработал. Пунктом назначения их похода было место под названием холм Сюань-юань (1). Чжи Сюань сказал, что некогда это была резиденция Инь Чуаня, но он не мог точно определить, где же находится холм Сюань-юань, кроме того, что он лежал в западном направлении. Их схематичная карта являлась очень примерным изображением местности, так что веры ей было мало. Путникам оставалось лишь идти строго на запад и надеяться на лучшее.Цзян Чаогэ не прекращал делать попыток пообщаться со своим духовным цзюйфу, но выходило не очень. Обезьяна слушала лишь самые примитивные приказы типа: повернуть налево, сесть, вывести из лабиринта, но вот настоящего общения не получалось. Мужчина не мог спросить дух цзюйфу: ?Ты знаешь, где находится холм Сюань-юань??, поскольку сам понятия не имел, что это за место и как оно выглядит.
Когда после нескольких дней пути Юньси немного восстановил свою исчерпанную энергию, он решил внести рациональное предложение:- Мы более не можем слепо двигаться вперед.Юйжэнь Шу согласно кивнул:- Что же нам тогда делать?- Давайте попробуем отыскать местное человеческое племя. По слухам, они перемещаются на больших птицах.- Но ведь они явно ожидали, что мы умрем в том проклятом лабиринте!Цзян Чаогэ возразил:
- Но мы не мертвы. В то время на наш разум постоянно воздействовал туман, мы были в постоянном мраке, нас атаковали обезьяны. Если мы выдержали тогда, то сейчас, при свете дня, нам и вовсе нечего бояться!
Юньси кивнул:- Да, если бы эти цзюйфу не воспользовались особенностями местности, то в бою они не имели бы против нас никаких шансов. Стайка обезьян или дикарей нам не конкуренты. Так что предложение разумное. Давайте отыщем местное племя и добудем себе провожатого.- Проще простого, - сказал Лун Сян.